Глава 12

– Над чем еще вы работаете?

Кирен оторвала взгляд от трехмерной модели, витавшей над ее столом, и оглянулась на стоявшего рядом молодого человека. Как звали этого помощника? Дэйв? Джордж? А, точно, Тео. Его переносица была усеяна веснушками.

– Прошу прощения? – произнесла Кирен сухим жестким тоном.

– Просто стало интересно, – сказал Тео. У него на голове не было волос; у всех помощников не было даже бровей и ресниц. Вектор сказал им, что только так можно было поддерживать должный уровень чистоты в лаборатории. Разумеется, все это он выдумал только для того, чтобы заявить права на свою собственность. «Ее» помощники на самом деле принадлежали ему. А его собственности не разрешалось даже отрастить волосы без согласия владельца.

Если кто-то из помощников и недоумевал, почему ей можно носить волосы, не нарушая правил гигиены, то они держали свои сомнения при себе. Практически все их вопросы сводились к вариациям двух: «Как высоко?» и «Какого цвета?». Индивидуальности в них было не больше, чем в дэкманах, и если бы Вектор мог придумать, как заставить тех выполнять ту же работу, он давно заменил бы всех людей на роботов. Кроме нее, разумеется, – разве что Завод разработает специальный автомат с женским лицом, который был бы одинаково хорош и в лаборатории, и в постели. Тогда она может остаться без работы.

– Что тебе «просто стало интересно»? – спросила она еще строже.

Не так-то просто читать эмоции людей без всякой растительности на лице, но Кирен точно знала, что теперь Тео жалел, что решил поболтать вместо того, чтобы помалкивать и наслаждаться скукой.

– Эээ… что, по вашему мнению, могло бы вам понадобиться для проведения вечерних модификаций, – сказал он, стараясь выглядеть полезным работником, на которого она пожалуется Вектору, чтобы он его уволил.

– Неправда, – твердо сказала Кирен. – Над чем еще я работаю, кроме паладинов, это ты хотел спросить?

Бедолага Тео невольно поежился под ее взглядом.

– Я знаю, что вы много занимались общей кибермедициной, – сказал он.

– В клинике моего бывшего мужа, – продолжила за него Кирен. – До того как я перешла сюда. До того как я потеряла дочь.

– Я не х-хотел лезть не в свое дело, – произнес помощник. На его лице отобразилась смесь горечи и отчаяния. – Или заводить разговор о предметах, которые вам не хотелось бы обсуждать с человеком вроде меня.

– С человеком вроде тебя? И какой же ты человек? – спросила Кирен, решив быть безжалостной. – Человек, которого я едва знаю? Человек, которого я наняла, чтобы мыть пробирки и стерилизовать инструменты? Или человек, которому не хватает мозгов не лезть знакомиться с начальством?

Тео уставился в пол.

– Эээ… Пойду мыть пробирки.

– Отличная мысль. Лабораторию следует содержать в чистоте. – Она вернулась к модели. – Вымой все пробирки. А потом вымой все остальное.

– Да, доктор Кирен.

Помощник практически убежал в кладовку.

Кирен подумала, что такое поведение было чересчур жестоким даже для нее. Но что поделать, каждой кошке нужна когтеточка. И каждому следует знать, кошка он или когтеточка.

Хорошо понимать, кто ты, на чьей ты стороне. Вектор был королем помойки. Ее задачей было помочь ему удержаться на его мусорном троне и впоследствии получить награду за хорошо выполненную работу. Помощники были всего лишь орудиями, и для них для всех было лучше не воображать, что они ее знают только потому, что работают на нее. То, что она разнашивает новые туфли, еще не означает, что туфли ее знают.

Кстати, о туфлях: даже после недели носки эта проклятая обувь оставалась все такой же неудобной. Эта пара была самой неудобной из всех, но Вектору нравилось, как она выглядит на шпильках, и он продолжал дарить ей новые туфли. Ей они надоели. Попробовав одну пару, можно было представить себе любую другую.

Это касалось и многого другого в Айрон сити. Не ослабевал лишь ее интерес к моторболу. Только создание чемпионов не могло наскучить ей до смерти, только работой над паладинами она могла заниматься сколько угодно, дожидаясь, когда Вектор выполнит свое обещание и отправит ее обратно на Залем.

Иногда, впрочем, даже это занятие становилось ужасно скучным. И утомительным. Кирен откинулась на спинку кресла и медленно понаклоняла голову к одному и другому плечу, пытаясь расслабить мышцы. Бывало, не дожидаясь ее просьбы, Идо подходил и разминал ей плечи, начиная с шеи и заканчивая лопатками. От одного воспоминания об этих ощущениях она невольно вздохнула. Теперь она позволяла себе физический контакт только с Вектором, а от того массажа можно было дождаться разве что в спальне. Если бы Кирен попросила, он нашел бы ей массажиста, но никогда не позволил бы ему постоянно находиться в лаборатории.

Но сейчас ей нужен был не массаж. Ей нужна была помощь человека, такого же умного, как она сама, и превосходившего ее нестандартностью мышления и прикладными навыками. В Айрон сити такой человек был только один, и Вектору эта идея не понравится. Она не нравилась и Кирен.

С другой стороны, она знала, что Вектор все еще надеялся заполучить Идо. Если бы тот попросился обратно на арену, Вектор с радостью согласился бы. Он, разумеется, стал бы юлить и мямлить, надеясь, что Идо начнет умолять его, и, разумеется, урезал бы ему жалованье, но взял бы его обратно.

Может быть, если бы Идо увидел ее новенькую лабораторию, он изменил бы свое мнение о моторболе? Он все еще горюет и никогда не перестанет винить себя. Но, может быть, доступ к хорошему лабораторному оборудованию, новейшим технологиям и лучшим средствам и материалам разбудит в нем ученого? Эту искру ничто не могло погасить, он до конца жизни останется доктором Дайсоном Идо, киберхирургом.

Кирен набрала номер на телефоне.

Идо хотел сказать «нет» и повесить трубку, как сделал бы разумный, здравомыслящий человек. Но Кирен ни за что не позвонила бы ему, не нуждайся она в его помощи, будь у нее хоть какой-то выбор – они ведь в Айрон сити, в конце концов. Страдавший от одиночества мужчина, все еще страстно желавший быть если не отцом, то хотя бы мужем, надеялся, что Кирен позвонила еще потому, что скучала.

Разумная и здравомыслящая часть его говорила, что это глупая, напрасная надежда, которая лишь растревожит зияющую в его душе рану, кровоточащую от горя. Но страдавший от одиночества мужчина не слушал.

Даже если бы он отказался, она звонила бы до тех пор, пока не заставила его согласиться. И тогда он отправился бы к ней, всерьез убедив себя в том, что действительно ей нужен. А после того как она, наконец, поблагодарила бы его за помощь и отослала прочь, он оказался бы в еще худшем состоянии, чем теперь. Лучше уж идти, пока у него еще достаточно сил, чтобы оправиться, не навредив работе клиники. Пациенты не должны страдать из-за его глупости.

Но он отказался работать на стадионе. После смерти дочери он там не бывал и не мог, не желал туда возвращаться.

Кирен заверила, что это не проблема. Все равно сегодня вечером там тренировка. Им не удалось бы спокойно поработать под крики тренеров, жалобы игроков и беспрестанные расспросы о какой-нибудь новой технологии, о которой все слышали, хотя такой и не существовало на свете. Кирен дала ему адрес своей новой лаборатории.

Идо был не в восторге от того, что ему придется идти на Завод, пусть даже лаборатория и находилась в пристройке, а не в основном здании. Ну на этот раз он придет хотя бы без парочки отрезанных голов в мешке. А вдоль стен в лаборатории Кирен не будут стаять центурионы, только и ждущие возможности разнести в клочья какого-нибудь нарушителя.

Прибыв на место, Идо застал там лучшую команду Вектора. По всей видимости, это был вечер модификаций перед следующей игрой. Идо больше не следил за состязаниями, так что не знал, идет ли сейчас игровой сезон, показательные выступления или финальный матч. Паладины, как обычно, вели себя шумно и разнузданно, так что Кирен пришлось отгородить половину лаборатории и организовать там зону ожидания, где игроки могли смотреть видео и молоть языками, а ее странные лысые помощники, между тем, готовы были принести им все, чего только пожелает их левая пятка (или левое колесо), лишь бы они не беспокоили начальницу.

Радом с лабораторией находилась настоящая приемная, которая выглядела гораздо удобнее. Но Кирен сказала Идо, что больше ею не пользуется, потому что игроков невозможно было заставить там сидеть. Как только им становилось скучно или их одолевало беспокойство, они отправлялись на поиски мест поинтереснее. Сидя в лаборатории, они не так тяготились ожиданием.

Лаборатория однозначно была очень большой. Даже после того как треть помещения отдали под развлечения паладинов, оставшееся пространство оказалось в четыре раза больше, чем вся его клиника, и это не считая кладовок. Тут имелось оборудование, которое Идо считал недоступным в Айрон сити – да так оно, вероятно, и было. Каким образом все это воровство Вектора проходило незамеченным? По всей видимости, в друзьях у этого человека были низкие людишки из высших кругов. Кому-то там, наверху, в Залеме, он нравился.

Идо стало интересно, что такого сделал Вектор, чтобы заставить их так расщедриться. Что такое мог предложить им Вектор, чего они не могли бы получить быстрее, более крупной партией и с большим разнообразием цветов и стилей?

Не «им». Только одному человеку. Нове. А Нова нуждался только в развлечениях – и сейчас он получал их от Вектора.

Идо стало не по себе. Рано или поздно он наскучит Нове. Однажды Вектор попытается вытянуть очередного кролика из шляпы, и у него ничего не выйдет – ему больше нечем будет развлечь Нову. Для Вектора это будет печальный день.

Но этот день еще не наступил. Вектор все еще король свалки, все еще любимая игрушка Новы. Танцуй, танцуй, марионетка… Идо посмотрел на Кирен, устанавливавшую в стереотаксической раме грудную клетку с позвоночником. Вот оно, развлечение.

– Ты хоть слово слышал из того, что я говорила? – спросила его Кирен – вполне беззлобно. Идо знал, что она не откусит ему голову, пока он ей нужен.

– Да, – соврал Идо, – но все это довольно сложно. Повтори еще разок, а то вдруг я что-то пропустил?

Она знала, что он врет, но знала, что он все равно попросил бы ее повторить все заново, чтобы он мог найти ошибки и несоответствия. Кирен терпеть не могла эту его манеру, но сегодня вечером именно ради этого она его и пригласила. Она развернула раму так, чтобы им был виден позвоночный столб, и открыла каждую его секцию.

Когда она начала объяснять, что хотела сделать, Идо сообразил, что многое их этого уже слышал раньше. Кирен пыталась сделать нечто подобное, когда они только встретились, в ходе обучения по Залемской медицинской программе.

Тогда он сказал ей, что если она хочет изменить спинной мозг, ей придется менять и головной тоже, и в итоге это привело бы к полному кавардаку. Взаимоотношения двух этих частей нервной системы животных в ходе эволюции развивались определенным образом, и форма позвоночного столба определяется мозгом. Между ними существует целая цепь взаимных влияний, усложненная вдобавок неокортексом. А кроме того, каждая конфигурация спинного и головного мозга уникальна, нет двух людей, у которых она работала бы одинаково.

Отчасти именно поэтому не всем были доступны улучшения органов чувств, например глаз или ушей. Даже те, кто могут приспособиться к расширенной палитре звуков или цветов, иногда страдают от побочных эффектов вроде синестезии. По слухам, только Соединенные Республики Марса научились вносить серьезные изменения в головной и спинной мозг, но теперь эта технология была утрачена. За триста лет ближе всех к успеху подобрался Залемский биоинженер, который сумел вырастить спинной мозг в чане.

Идо понадобилось некоторое время, чтобы уговорить Кирен просто увеличить количество соединений, ведущих в/из каждой области спинного мозга. Это кропотливая работа, но ее можно было выполнить без риска повредить структуры мозга и сделать человека инвалидом. Между тем, паладины в своем загоне вели себя все беспокойнее. Им некуда было девать лишнюю энергию. Будь они на стадионе, они могли бы погонять по трассе и сорвать раздражение друг на друге. Кирен сказала, что рядом был тренировочный зал, но его затопило после того, как один из паладинов попытался подтянуться на трубе. Она не знала, кто именно: в первый же день игроки уничтожили систему видеонаблюдения, и никто не хотел признаваться. Вектор просто отмахнулся. Не канализационную трубу сорвали – и то ладно.

– Кто здесь сегодня? – спросил ее Идо, показывая большим пальцем в противоположный конец комнаты.

– Обычная компания, – ответила Кирен. – Аджакутти, Вихрь, Клеймор. Господи, Клеймора вечно нужно ремонтировать. Сойка, Лоурайдер, Детка и еще кое-кто.

– А Вилштейн? – спросил Идо.

Кирен покачала головой.

– Он чересчур часто разносил бар «Канзас». Вектор выгнал его из команды. А что? У тебя к нему какой-то особый интерес?

– Просто любопытно, – ответил Идо, нахмурившись. В команде Вилштейну ничего не грозило, но теперь он остался один и, скорее всего, проведет остаток дней где-нибудь под мостом, распродавая себя по частям ради дозы стимулятора, который никто больше не будет выдавать ему бесплатно. Все это не закончится ничем хорошим ни для Вилштейна, ни для людей вокруг него.

– А новый парень? Гон?

– Он на трассе с тренером, – Кирен все еще держалась вежливо, но теперь в ее тоне звучал легкий намек на нетерпение. – Ты собираешься мне помочь? В конце концов, я за это тебе плачу.

Платит? Идо моргнул.

– Я думал, тебе просто нужна была моя помощь.

– Да, но я вряд ли могу ожидать, что ты станешь работать бесплатно. В конце концов, мы все здесь профессионалы.

– Это точно, – откликнулся Идо с притворным энтузиазмом и принялся крепить первый слой кожного покрова на левой части грудной клетки, чтобы по выражению его лица Кирен не догадалась, что он пришел, даже не думая о плате.

– Какая превосходная кожа, – заметил он, не отрываясь от работы. – Ты сама ее разработала?

– Я использовала кое-какие наши исследования, – ответила Кирен, – но понадобилось много работы, чтобы получить то, что ты теперь держишь в руках.

– Мы бы могли назвать поставщиков, – произнес мужской голос, – но их не существует. Это патентная разработка.

Идо решил про себя, что слишком занят, чтобы оборачиваться и смотреть на Вектора, который для разнообразия вошел без шума. И в самом деле, наложение первого слоя кожи было не самой сложной в мире процедурой, но очень кропотливой. Если он не уберет все пузыри, это причинит киборгу неудобства – зуд, от которого невозможно избавиться.

– Вектор, я же говорила: сегодня это территория только для ученых, – недовольно проговорила Кирен. – Прости, но тебе придется уйти.

– Просто проходил мимо, – ответил Вектор. – Хотел проведать моих чемпионов.

– Пожалуйста, не задерживайся и выйди через дверь в том конце, – сказала Кирен тоном начальницы, обращающейся к какому-то неотесанному ничтожеству, которое вздумало дышать тем же воздухом, что и элита. – Эта работа требует большой концентрации.

– Приношу свои извинения, – вежливо и спокойно ответил Вектор, и по его тону Идо догадался, что Кирен еще придется поплатиться за то, что она так высокомерно разговаривала с королем помойки при своем бывшем муже. – Я лишь думал, что ваша работа будет продвигаться быстрее.

Вектор зашагал к занавешенной части комнаты, и Идо не смог удержаться и мельком взглянул на него. Король помойки обладал чувством вкуса, которое не показалось бы неуместным даже на Залеме, и вдобавок имел соответствующие физические данные. Идо посчитал это достаточным доказательством того, что этот мир был настолько испорчен, что уже никогда не мог вернуться к норме.

– Это его команда, – негромко сказала Кирен, когда паладины приветствовали Вектора как героя.

– И его лаборатория, – откликнулся Идо, не подумав. Он повернулся к ней, думая извиниться, но вместо этого сказал: – Это и есть то, чего ты хочешь?

Ее взгляд как будто просверлил его насквозь – синий лед, такой холодный, что почти обжигал.

– Это именно то, чего я хочу. – Пауза. – Ты отлично справляешься. Продолжай в том же духе.

– Я стараюсь, – ответил он с легким акцентом на «я», возвращаясь к работе над кожей. «Вот тебе урок», – подумал он.

– Вектор невероятно щедр, – надменно произнесла Кирен. – С его помощью я сумела разработать другие замечательные вещи кроме этой кожи.

Идо подумал было выговорить у нее несколько кусков для ожоговых пациентов. Их было немного, но эта кожа была бы для них чудом. Потом он передумал. Вектор вполне мог разыскать этих пациентов, засунуть их в багажник лимузина и привезти сюда, чтобы Кирен удалила новую кожу. Потому что она была запатентована.

К облегчению Идо, Вектор сделал так, как велела Кирен. Он, видимо, посчитал, что важнее было умаслить Кирен, чем показать, кто здесь хозяин. По крайней мере, в данный момент. Идо больно кольнула мысль, что Вектор, вероятно, планировал все выместить на ней позднее. Мужчины вроде него всегда так поступали. И еще больнее резануло понимание, что Кирен это знала.

При появлении Вектора паладины оживились. Они уже было начали успокаиваться, но их общее возбуждение вновь зашкалило, стоило им начать забрасывать его вопросами о следующей игре. Изменится ли теперь расписание тренировок? Начнет ли новый игрок выступать сразу, или он еще проходит обучение? И можно ли им всем получить по суперчипу, потому что только вообразите, что они могли бы сделать с такой-то скоростью, плюс их навыки, – они бы стали просто непобедимыми!

Обсуждение суперчипа продолжилось и после ухода Вектора. Все паладины поражались скорости нового игрока. Имя Гон ему отлично подходило. И дело было не только в том, как быстро он мог перемещаться по трассе, его скорость реакций и рефлексы поражали воображение. Да и все эти новые детали, наверное, тоже помогали. Хотя, конечно, очень уж быстро он выходил из себя.

– Не обращай на них внимания, – сказала Кирен, когда они закончили покрывать грудную клетку первым слоем металла. – На самом деле паладины питаются слухами. Если они не смогут сплетничать, то не смогут играть.

Это само собой, подумал Идо. В конце концов, они оба достаточно долго проработали здесь – им ли не знать. Он разгладил несколько небольших пузырьков в нижней части грудной клетки, прислушиваясь к паладинам. Не удивительно, что Кирен только рада была не пускать его на стадион, хотя из-за этого и пришлось набить всю неугомонную толпу паладинов в лабораторию и заставить помощников с ног сбиваться, обеспечивая их едой, выпивкой и развлечениями. Она не хотела, чтобы он видел снаряжение нового игрока.

А теперь она вдобавок велела ему не обращать внимания на болтовню паладинов. Вот только болтовня тем и отличается, что не знает никаких границ и рамок. Игроки ни о чем другом не могли говорить, кроме как о суперчипе, благодаря которому новый парень получал суперрефлексы, суперреакцию и суперкоординацию вдобавок. Как будто он с рождения жил быстрее других.

– Кажется, с этой новой модификацией ты превзошла сама себя, – помолчав, сказал Идо Кирен.

– Я превосхожу себя каждый день, – рассеянно откликнулась Кирен. Она проводила диагностику той части торса, на которую они только что натянули кожу.

– Я о том чипе, который ты разработала, – сказал Идо. – Уточняю, чтобы было понятней.

Кирен покончила с диагностикой и на секунду замерла. Идо почти что видел, как вращаются шестеренки в ее голове, пока она решала, что можно ему рассказать и врать напропалую или совсем чуть-чуть. Иногда Идо жалел, что знает ее так хорошо. Может быть, у них было бы больше тем для разговоров.

– Это просто одна идейка, которая пришла мне в голову, когда я работала над этим позвоночником, – наконец сказала она. – И не была занята постоянным ремонтом, модификациями и заменами легких и печенок. Сейчас я тестирую прототип.

Она поманила его к рабочему столу и запустила трехмерный проектор.

– Раз уж ты здесь, хочу спросить: ты видишь какие-нибудь отклонения в этих числах?

Взглянув на проекцию, Идо похолодел. Но ведь он сам знал, что она ему солжет. Она очень старалась как-то его замаскировать, поменяла местами кое-какие детали и добавила несколько явно лишних элементов, но он с первого взгляда понял, что перед ним часть схемы его собственного чипа. Она уже установила его в позвоночный столб и затеяла все это обсуждение взаиморасположения головного и спинного мозга, чтобы выяснить, как лучше всего им пользоваться.

Неужели она и правда думала, что сможет провести его? И откуда она вообще узнала, что он вернулся к работе над ним после того, как она ушла?

У Идо сжалось сердце. Кирен могла услышать, как он рассказывает о чипе своим приятелям, пытаясь произвести впечатление своими познаниями. А, может быть, это Вектор воспользовался его детской болтливостью.

Идо попытался припомнить, что именно он рассказал Хьюго, когда размышлял при нем вслух. Он тоже болтал много лишнего, рассказывая о своем изобретении как о каком-то чуде. Хьюго ничего не знал о проблемах. Идо никогда подробно не рассказывал о них, лишь превозносил возможности чипа. В конце концов, кто станет расписывать свои неудачи?

«Вот тебе еще один урок», – произнес у него в голове тихий голос разумного, здравомыслящего человека, который не хотел сюда идти.

– Ты ведь можешь, правда? – продолжала между тем Кирен.

Идо недоуменно взглянул на нее.

– Остаться здесь еще? – повторила она с преувеличенным спокойствием. – Ты ведь можешь остаться еще и помочь мне с модификациями, правда?

Идо слабо рассмеялся.

– Ты сбираешься устанавливать суперчип?

– И ты туда же, – Кирен закатила глаза. – Если я еще раз услышу про «суперчип», я свихнусь и поубиваю всех вокруг.

Они установили только две модификации, а Идо вдруг понял, что больше не может находиться с ней в одном помещении. Он извинился, сказав, что очень мало спит в последнее время, и это его вымотало.

– Но у тебя же бессонница, – возразила, нахмурившись, Кирен. – Ты никогда не спишь.

– Иногда все-таки сплю, – ответил он. – Извини, но я и правда вот-вот усну на месте. И, подозреваю, Вектор не обрадуется, если мы вместе проведем ночь. Пусть даже в лаборатории. Казалось, Кирен готова поспорить, но она просто пожала плечами.

– Ты помог мне решить главную проблему. С остальными модификациями я справлюсь сама.

– Отлично.

Он направился к выходу в дальнем конце помещения, откуда как раз выходил Аджакутти.

– Эй, погоди! – выкрикнула ему вслед Кирен.

Он остановился и обернулся. Догадалась ли она, что он ее раскусил?

– Пришли мне счет, – сказала она.

Идо снова замер в недоумении. Счет за что? За чип?

– Мы заплатим тебе по твоей обычной ставке, – продолжала Кирен. – Какая уж она там. Я округлю до целой ночи. Уверена, что тебе… что клинике деньги не помешают.

– А, разумеется. Спасибо, – сказал Идо и поспешил наружу, надеясь, что не упустил Аджакутти. К счастью, паладин прошел только полквартала. У него определенно нет никакого суперчипа, подумал Идо, догоняя киборга.

– Эй, Айя, – окликнул его Идо. – Что у вас за новый парень с так называемым суперчипом?

– В каком смысле, док? – Аджакутти выглядел слегка озадаченным. – Вы же наверняка видели записи.

– Да, но как он тебе? – спросил Идо. – Ну, понимаешь, какой он вблизи и при личном общении?

Аджакутти пожал широченными плечами:

– Это новый уровень скорости.

– Да, я это заметил.

Идо постарался не выглядеть нетерпеливым.

– Что еще ты можешь о нем рассказать?

– Кроме того, что по сравнению с ним кажется, будто мы все стоим на месте? – уточнил Аджакутти. – Да вроде ничего.

По всей видимости, ничего другого ему сегодня узнать не удастся. Он поблагодарил киборга и стал переходить улицу.

– Эй, док, погодите, – сказал Аджакутти. – Есть надежда, хоть даже маленькая, что вы вернетесь на трассу? Нам вас очень не хватает.

– Извини, – сказал Идо и торопливо завернул за ближайший угол, прежде чем паладин успел сказать что-то еще.

Идо убедил себя, что слишком устал, чтобы связно мыслить. Лучше он пару часов поспит, а потом откроет сейф. Все, что он мог бы найти там сегодня, будет там и завтра. Его решимости хватило от силы на пятнадцать минут, потом он спустился в подвал.

И убедился в том, что и так знал. Чипа не было. Но Идо не мог знать наверняка, когда именно тот пропал…

Нет, мог. Остались записи в его телефоне, пусть он и выключил сигнализацию – и это была самая глупая его ошибка за последнее время. Или за всю жизнь. Если бы сигнализация работала, он бы моментально узнал о пропаже. Идо взглянул на телефон и решил, что ему не обязательно узнавать все сегодня. Может быть, завтра, или послезавтра, или в следующем году, когда он будет лучше подготовлен к еще одной плохой новости.