Глава двадцать вторая

…ДЕЛАЕШЬ? ПРЕКРАТИ, ПРЕКРАТИ…

– Руби, очнись!

– Не делай этого… прекрати. Руби… СТОЙ!

Я плыла под водой, так глубоко, где уже не было ничего – лишь нежная прохладная темнота. Мне не нужно было двигаться, я не могла говорить, отдавшись спокойному течению, и оно увлекало меня туда, куда я хотела. Оно тащило меня за собой, и я охотно плыла, наслаждаясь этим чувством. Это было лучше, чем боль.

– посмотри на меня! Посмотри на меня! Руби!

Волны заглушали голоса, и они превращались в протяжный, долгий гул. Слова заполняли промежутки между ударами сердца, мерное тук-тук, тук-тук, тук-тук у меня в ушах. Я не хотела, чтобы меня здесь нашли.

В поисках источника этих слов, я встрепенулась, заставив онемевшие мышцы двигаться.

Но там никого не было. Темное течение вокруг меня закручивалось все сильнее, охлаждая мою кожу. Там ничего не было.

Воздух обжигал мои легкие.

Я дернулась, пытаясь вырваться из темноты, вытянув руки вверх, а потом еще раз, чтобы выбраться на поверхность. Меня вел свет, лишь крохотная искра, но она вырастала все больше, ожидая…

Я отталкивалась, цеплялась, карабкалась наверх…

Я вломилась в собственное сознание. Густая мутная вода уходила прочь, а реальность обретала форму. Наэлектризованный, сухой запах компьютерного класса. Свет мониторов отражался от белой стены, рядом с которой застыли они. Лицо Нико, бледное, ни кровинки, выставленные вперед ладони. Мой взгляд переместился с тяжелого, холодного пистолета в моей руке на светловолосую женщину, которая лежала на полу, прикрыв голову руками в попытке защититься.

Я вздрогнула, снова посмотрев на Нико, и опустила пистолет. Моя рука пылала от боли, словно я несколько часов удерживала тяжелый груз. Взгляд его посветлел, и на лице теперь читалось облегчение. Но он мгновенно напрягся снова и крикнул:

– Ви, нет!

Только что я стояла на ногах, а в следующее мгновение уже лежала на земле, и боль уничтожила спутанные мысли. Меня уложили ударом между лопаток, и я окончательно лишилась способности дышать, когда Вайда прижала меня к земле.

– Подожди! – Это была Зу. – Руби?..

– Что… – Казалось, будто мой рот набит песком.

– Руби? – Сверху выплыло лицо Толстяка. – Ви, отпусти ее…

– Она собиралась ее застрелить… я подумала, что она собирается… что она сейчас выстрелит…

– Что происходит?! – крикнула сенатор Круз где-то над нами.

– Я не… – выдавила я, и боль расколола мою голову надвое. Я почувствовала, как меня переворачивают на спину и снова укладывают на пол. – Как я сюда попала?

– Ты не помнишь? – спросила доктор Грей. Кажется, она была единственной в этой комнате, кто еще сохранял самообладание. – Ты ушла, а потом вошла снова и швырнула меня на землю. И все это молча.

– Что? – Мои ногти царапали по плиткам пола. – Нет! Я не стала бы… я не…

– Ты была не в себе. – Толстяк схватил меня за плечи. – Ты вообще нас будто не слышала.

– Прости, нахрен, прости меня, – перебила его Вайда. – Я не знала, что делать: каждый раз, когда мы пытались к тебе подойти, у тебя был такой вид, что сейчас выстрелишь!

– Нико? – спросила я, прикрыв глаза ладонью, чтобы остановить поток слез, которые лились по моим щекам. Все силы сейчас уходили на то, чтобы справиться с болью. – Нико?

– Он куда-то убежал… – сказала сенатор Круз. – Посмотрел на монитор и тут же сорвался с места… что происходит?

Он. Это был он. И, преодолевая боль и продираясь сквозь полный хаос в моем сознании, я наконец поняла, что происходит.

Я стиснула руку Толстяка.

– Вам нужно… слушай меня, хорошо?

– Хорошо, Руби, хорошо, – проговорил он. – Только дыши глубоко.

– Нет, слушай. Уходите… вы с Вайдой соберите остальных. Детей. Соберите их и уведите их, сенатора Круз и… и доктора Грей отсюда, через гараж. Спрячьтесь в любом из ближайших зданий. Не давайте никому выходить наружу. Понятно?

– Да, но что ты…

– Возьмите столько еды и воды, сколько сможете унести, но оставайтесь там, где спрячетесь, пока не убедитесь, что вокруг безопасно.

Пробелы в моей памяти начали обретать краски. Закрыв глаза, я могла увидеть, как идет разговор, которого не помню. Как сижу в компьютерном классе при выключенном свете. Кончики пальцев помнили каждое прикосновение к клавиатуре, каждую мысль. Мое хождение во сне. Отправленные сообщения. Он может управлять людьми. Как марионетками. Последнее предупреждение Клэнси.

Мои мысли неслись как вихрь, пока не сложились в картину, от которой у меня внутри все перевернулось.

Кто-то придет, чтобы его забрать. И он использовал меня, чтобы организовать налет.

– Была утечка информации, – объяснила я им. – И это была я.

– Какого черта это означает? – не понимала Вайда, помогая мне подняться с земли.

– Нико… он заметил, что кто-то отправляет сообщения за пределы Ранчо и пытается это скрыть, удаляя логи активности сервера. Мы думали, что это… – Я повернулась к Элис. – Мы думали, что это вы или кто-то из детей, которые работали с вами. Но это были не вы, да?

– Нет! Проклятье, я же вам говорила! – воскликнула Элис.

– Я понимаю, простите. Теперь я понимаю. Он управлял мной, использовал меня как шпиона, чтобы знать о том, что происходит. Он заставил меня отправлять эти сообщения. Дерьмо!

Побег. Мое сознание проложило для него путь. Его сможет освободить только армия, которая подчиняется его отцу, или наемники. И пока я не отправилась в Оазис, Клэнси не знал, где находится Ранчо. И потом он смог увидеть моими глазами путь обратно.

Солдаты были ему нужны лишь для того, чтобы отпереть камеру, а потом он легко убедит их оставить его одного, переключит их внимание на то, чтобы схватить остальных. И он снова сбежит.

Но почему он просто не заставил меня отпереть эту дверь? Зачем было ждать, зачем действовать таким сложным путем?

– Ты не контролировала себя? – спросила доктор Грей. – Но кто тогда?

Я пристально посмотрела на нее и окончательно все поняла. Клэнси хотел, чтобы мы ее нашли. Чтобы мы привели ее сюда, довершили то, что он начал. И да, она была права – он никогда бы ее не убил.

Он заставил бы меня это сделать за него.

Я отвела взгляд. Скоро она узнает, что я не смогу выполнить наш договор.

– Лилиан, идем, – позвала ее сенатор Круз. – Мне нужно забрать Розу… детей… Руби пойдет с нами, верно, Руби?

Но Лилиан Грей не сдвинулась с места – она хотела остаться. Здесь. Тогда сенатор крепко взяла ее за руку и повела к двери.

Я подбежала к доске, стоявшей у стены, стерла с нее все записи, сорвала спутниковую фотографию Термонда, сложила и бросила Вайде.

– Пожалуйста, – я умоляла ее и Толстяка, – соберите детей, уведите их – мне нужно заняться Клэнси, но я скоро вернусь. Ребята… пожалуйста! заберите компьютеры и все, что сможете, из оружейной.

Оружия у нас было мало: дети, которые отправились к водоочистным станциям, в качестве меры предосторожности забрали большую часть пистолетов. На территории Ранчо нас осталось немного – в основном дети из Оазиса, которые были еще слишком неопытны, чтобы выходить наружу. У нас не было времени, чтобы их обучить.

– Если ты думаешь, что я тебя оставлю, ты выжила из своего чертова ума! – заявил Толстяк.

Я с силой сжала его руку так, что даже обломанные ногти впились в его кожу.

– Уходите! Вам нужно уходить прямо сейчас – прямо сейчас. Местонахождение Ранчо раскрыто. Вы должны вывести детей. Заберите сенатора Круз и доктора Грей. Чарльз! Слушай меня! Я пойду прямо за вами, а если… если ты останешься, не уйдет никто. Уходите!

Темные глаза Вайды вспыхнули, когда она вцепилась в локоть Толстяка и силой потащила из комнаты.

– Прямо за нами?

– Прямо за вами.

Я выбежала из компьютерного класса, проскочила двойные двери и замерла. Неестественную тишину в коридоре нарушил чей-то надрывный голос. Я узнала его, и меня охватил ужас.

Я бросилась к архиву. Дверь была уже отперта и оставлена приоткрытой. Я думала только о том, что происходит внутри, и я уже не могла различить, действительно ли тихий гул, который я слышала в отдалении, был ревом двигателей вертолетов или существовал лишь в моем обезумевшем воображении.

– Ты обещал! Ты обещал, что не станешь делать этого снова!

Я пронеслась по тесному коридору, влетела в открытую дверь и оказалась свидетелем выяснения отношений, которое было в самом разгаре.

Всегда идеально прилизанные темные волосы Нико теперь торчали в разные стороны, особенно на затылке. Вцепившись в них, он ходил взад-вперед вдоль камеры Клэнси, его лицо раскраснелось, будто он плакал.

– И ты сделал это с ней! Как ты мог причинить вред Руби? Как ты мог?

Клэнси сидел на кровати, скрестив ноги. Он выглядел озадаченным, но спокойным, будто то, что происходило перед ним – Нико, бившийся в истерике, – вообще его не касалось. Когда я вошла, он посмотрел на меня и выжидательно скрестил на груди руки. Слава богу, Нико не стал входить в камеру, но я увидела у него в руках копию ключей – тех же, что и у меня.

«Набор Коула», – догадалась я. Мы держали это место в секрете почти от всех на Ранчо, но Нико мог увидеть, как кто-то из нас входил внутрь, или найти какой-нибудь план здания на одном из серверов. Да он мог просто вычислить это.

– Руби… он не должен так просто отделаться! Не должен! – В его глазах стояли слезы. – Ты должна заставить его уйти, просто дай ему уйти, пока…

– Наконец-то, – обратился ко мне Клэнси. – Пожалуйста, не могла бы ты убрать его отсюда? У меня и без него мигрень.

– Если у тебя сейчас болит голова, представь, как она будет себя чувствовать, когда я оторву ее от твоей шеи, – прорычала я.

Клэнси ухмыльнулся, окинув меня оценивающим взглядом, с ног до головы.

– Похоже, у тебя была интересная ночь.

– Заткнись! Заткнись! Руби, он… – Нико со всхлипом вдохнул. – Я же тебе говорил: он может контролировать тела других людей. Он может перемещать их, как марионеток, а они даже не догадаются. Он делал это постоянно, со всеми исследователями, я знаю, что он на это способен – и он заставил тебя – заставил тебя отправить те сообщения через сервер!

Я была уверена, что Клэнси начнет все отрицать и заявит, что Нико сошел с ума. Но Клэнси даже не стал скрывать легкую улыбку, притаившуюся в уголке его рта.

– Я и правда заставил тебя прийти туда, не так ли?

– Ты… – Мне было слишком тяжело это принять. Он проникал в мое сознание, пока я сплю, и поэтому я не ощущала то покалывание в затылке, когда кто-то пытался силой внедриться в мою голову. Он управлял мной, как куклой: подслушивал разговоры, воровал мгновения моей жизни. Я была его глазами и ушами, даже не предполагая, что он на это способен, что такая вероятность вообще существует.

– Сколько? – вопросила я.

– Сколько у тебя «болит голова из-за стресса»? – Клэнси сложил руки на коленях. – Эта боль хуже всего, верно? Я рад, что не я один от нее страдаю. Но ты должна знать, что винить в этом ты должна только себя. Каждый раз, когда ты входишь в чей-то ум, ты создаешь с ним связь – воспоминания и мысли этого человека становятся твоими. Каждый раз, когда ты входила в мое сознание, каждый раз и я добирался до твоего, а ты убирала защиту. Ты позволяла мне усилить нашу связь. Ты – единственная причина, по которой я смог это сделать.

– Что было в тех сообщениях? – спросила я, сделав шаг к стеклу. Нико сполз по стене у меня за спиной, уткнувшись лицом в ладони. – Кому они были отправлены?

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, – пожал плечами Клэнси. – Вы оба явно слишком взвинчены, чтобы ясно мыслить. Ты так переволновалась, Руби. Контролировать способности намного сложнее, если ты настолько… издергана…

…не так ли?

Я услышала эти слова, словно они прозвучали внутри моего черепа, и тут же возвела между нами черную стену, разрывая соединение, прежде чем оно смогло полностью сформироваться.

Вот так он обыграл меня снова – он знал, что тревожность и проблемы с концентрацией, и даже головную боль можно было объяснить стрессом, который испытывали мы все.

«Снова и снова, снова и снова, – думала я. – Каждый раз я шла прямо в ловушку». Мы находились на разных уровнях, и пора перестать делать вид, что это не так. Мой ум не был достаточно извращенным, чтобы предположить, что он на это способен.

– Так-то лучше. – И Клэнси одобрительно кивнул. – Теперь ты понимаешь. Твоя роль во всем этом окончена. Красного больше нет. Ты организовала все настолько хорошо, что мне будет легко вступить в игру и все закончить. Можешь отдыхать. Разве не этого ты хотела?

– Ты знал, что его ранят… убьют. – Я с трудом выталкивала из себя слова.

– Только потому, что ты гарантировала этот исход, – возразил Клэнси, и в его темных глазах блеснула радость победы. – Кто, как ты думаешь, послал сообщение местным инструкторам, предупредив, чтобы они были настороже?

И в это мгновение мою голову расколола боль, а потом я закричала. Я кричала и кричала, молотила руками по стеклу, пока во мне не осталось ничего, кроме жалких, глухих всхлипов. Виновата я. Виновата я. Виновата я.

– Слегка трагично, верно? Дать кому-то единственное, чего он отчаянно хочет, зная, что в итоге именно это его разрушит. Он так невыносимо хотел убедиться, что он такой не один – мечтал найти себя среди нас. Мне его жалко.

Я качнулась вперед, перед глазами замелькали красные, черные, белые вспышки, невидимые руки моего сознания уже тянулись к нему.

Этого он не получит.

Ист-Ривер, Лос-Анджелес, Джуд, исследование, Коул – он забрал так много, уничтожив даже крохотный лучик надежды, стоило ей превратиться во что-то реальное в моих ладонях. Этого он не получит. Мы уже были так близко. Я слишком близко подошла к тому, чтобы все закончить.

Нико отодвинул меня от двери, зазвенев ключами. Четкие движения, сосредоточенный взгляд. Один за другим он открыл все три замка на двери.

– Уходи, – бросил он, рывком распахнув створку. – Исчезни снова, как ты всегда это делаешь! Убирайся отсюда, пока ты не разрушил нашу жизнь – отзови своих людей, которых ты нанял, чтобы они тебя вытащили, просто… исчезни.

Клэнси поднялся со своей койки, выражение его лица было… странным.

– Ты что, не понял?! – крикнул Нико. – Ты не сможешь наказать тех, кто причинил тебе боль – у тебя никогда этого не выйдет, хотя ты даже себе никогда не признаешься в этом! Ты и близко к ним подобраться не можешь! Единственное, чего ты добился – заставлял страдать тех, кто хотел тебе помочь. Мы все хотели тебе помочь!

– Тогда вам не стоило вставать у меня на пути.

– Зачем ты помог Лиге забрать меня из программы «Леды»? – допытывался Нико, даже не дрогнув, пока Клэнси медленно приближался к нему. – Это же ты подсказал им, как найти меня в Филадельфии, не так ли? Но именно ты же и бросил меня в Термонде – ты бросил всех нас после того, как пообещал, что мы выберемся вместе, что мы сможем жить без страха, стыда или боли. Клэнси… Разве ты не помнишь эту боль? – Его голос сорвался на шепот. – Почему ты не оставил меня умирать, как других? Ты сказал мне, что я должен жить, но я хотел просто… я хотел умереть, чтобы ты не смог использовать меня.

Клэнси наблюдал за ним с выражением, которого я у него никогда раньше не видела.

– Зачем тебе непременно нужно отбирать все хорошее, что мы пытаемся тебе дать, и разбивать это вдребезги? – Нико еще надеялся, что Клэнси ответит ему. – Ты позволил превратить тебя в это…

– Это и есть я, – отрезал Клэнси. – И я никому не дам меня изменить. Я не дам им дотронуться до меня. Больше никогда.

– Никто не заставит тебя проходить процедуру силой! – воскликнул Нико, в успокаивающем жесте поднимая руки. – Ты можешь уйти. Ты можешь исчезнуть. Пожалуйста… пожалуйста… просто отзови людей, которые направляются сюда. Пожалуйста, Клэнси. Пожалуйста.

– Я просил тебя в это не лезть, – проговорил Клэнси дрожащим голосом, и я заметила, как его взгляд метнулся в сторону выхода. «Он действительно прикидывает такую возможность», – догадалась я. – Почему ты никогда не слушаешь?

– Пожалуйста, – умолял его Нико.

– Слишком поздно, – сказал он, и его руки сжались в карманах в кулаки. – Если бы ты не был таким глупым, ты бы это понял. Разве ты не слышишь? Они на крыше. Они уже здесь.

– Но ты можешь заставить их уйти. Ты можешь сделать так, что они уйдут.

«Он как-то достучался до него», – осознала я, не в силах в это поверить. Клэнси действительно обдумывал слова Нико, взвешивал их. Я застыла на месте, опасаясь, что разрушу ту странную магию, которая окутала эту комнату. Мой взгляд метался между ними обоими, стоявшими у входа в камеру. Напряжение в комнате постепенно сходило на нет.

– Кто уже здесь? – послышался тихий голос от двери. – Кого ты позвал, чтобы тебя забрали?

Вот и все. На лицо Клэнси вернулась бесстрастная маска, и он двинулся к выходу мимо Нико.

– Здравствуй, мама. Ты надеялась, что я уйду, не попрощавшись?

– Кого ты позвал? – повторила она, застыв в какой-то странной неловкой позе.

– А ты как думаешь? – ласковым голосом спросил он. – Я позвал папу.

– Я же сказала вам уйти! – рявкнула я на нее.

– Нет, останься, – попросил Клэнси. – В прошлый раз явно не сработало. Нам нужно попробовать снова, и на этот раз рядом не будет Руби, чтобы тебе помочь.

На мгновение повисла тишина, а потом по зданию, содрогнувшемуся от удара, прокатился страшный грохот. Вероятно, от взрыва. Клэнси смотрел мимо нее, на дверь, и в этот момент моя ненависть к нему взлетела до самых небес.

В свете ламп сверкнул пистолет – мой пистолет, тот, который выбили из моих рук в компьютерном классе. Лилиан Грей подняла его и направила на Клэнси.

– Я люблю тебя, – сказала она и выстрелила.