Конечно, хранителем осколка Звезды должна была оказаться она. Кровавый Сорокопут. Не какой-нибудь мальчишка на конюшне или изнеженный придворный. Она не такой человек, у которого я могла бы просто украсть кольцо без долгих церемоний.

– Небеса, но как я могу забрать у нее кольцо? – Я в отчаянии меряю шагами внутренний двор кузницы. Ночь темна. Таурэ и Зелла сейчас в лагере беженцев, помогают людям, а мореходам и так достаточно проблем на сегодня, помимо несчастных книжников.

– Даже когда я невидима, я ей не противница, – говорю я. – Она же Маска, в конце концов! А если вокруг нее крутится Князь Тьмы, моя невидимость и вовсе гроша не стоит. Путь к Навиуму займет у меня два месяца. А Луна Урожая грядет всего через семь недель!

– Она сейчас не в Навиуме, – сообщает мне Муса. – Она уехала в Антиум. Можно попробовать подослать кого-то из наших людей украсть кольцо. Там много наших.

– Лучше подошли фей, – предлагает Дарин. – Они, случаем, не могли бы…

Ответом нам служит яростный щебет.

– Нет, – переводит Муса. – Никто из фей не может прикоснуться к осколку Звезды. Их страх перед Князем Тьмы слишком велик.

– В любом случае перечитай это еще раз, – я киваю Мусе на раскрытую книгу. – «Только призрак сможет уцелеть посреди побоища. Наследница Львицы да завладеет гордостью Мясника, тогда гордость истает как дым». Наследница моей матери – это я, Муса. Поэтому ты избрал меня для своей цели. И я же – призрак. Знаешь ли ты кого-нибудь еще, кто умеет становиться невидимым?

– Если ты и есть Призрак, – возражает Муса, – как насчет того, что ты должна пасть?

Конечно, я не забыла.

– Это не имеет значения, – говорю я. – Ты готов рискнуть судьбой всего мира, чтобы узнать, что это значит?

– Возможно, я не готов рисковать твоей судьбой, аапан, – отвечает Муса. – Лагерь беженцев – это просто ужас. Почти десять тысяч человек осталось без крова, еще тысяча раненых. Ты нужна нам как глас книжников, как щит и меч. И еще сильнее ты нужна нам, если план Князя Тьмы сработает. Если ты позволишь себя убить, то очень меня подведешь.

– Ты же знал, что делал, когда заключал со мной сделку, – отвечаю я. – Помнишь условия? Ты помогаешь мне найти последний фрагмент Звезды и низвергнуть Князя Тьмы, а когда я возвращаюсь, то возглавляю Сопротивление на севере. Кроме того, если все пойдет по плану, Князь Тьмы не победит.

– Но меченосцы все равно нападут на нас. Возможно, не прямо сейчас, но рано или поздно – непременно. Комендант уже пыталась захватить военный флот меченосцев, а заодно и карконский. Ей это не удалось. Корабли были нужны Керис для нападения на мореходов. Свободные Земли должны быть готовы к войне. А книжникам нужен кто-то, обладающий властью, чтобы говорить от их имени, когда придет решающий день.

– Это не будет иметь значения, если мы все погибнем.

– Посмотри на себя, – Муса неодобрительно качает головой. – Ты же одной ногой стоишь на пороге, собираешься в любой момент отчалить в Антиум.

– Муса, до Луны Урожая меньше семи недель. У меня нет времени.

– Что ты хочешь нам предложить? – спрашивает Дарин. – Лайя права, у нас нет времени.

– Твое лицо, Лайя, известно по всей Империи. Князь Тьмы может читать твои мысли, а невидимость на нем не работает. Тебе нужны люди в Антиуме, которые смогут тебе помочь, – говорит Муса. – Люди, знающие город и меченосцев. Я мог бы помочь тебе найти таких людей. Пусть они помогут тебе приблизиться к Сорокопуту. Тогда Князь Тьмы не сможет разглядеть этот план в твоих мыслях.

– А что, если он сможет разглядеть его в мыслях других людей?

– Мои люди и моя доверенная персона достаточно хорошо тренированы, чтобы закрывать свой разум. Обладают разумом изощренным, как стальной капкан, а также умом и ловкостью рэйфа. Однако же…

– Никаких «однако же»! – тревожно говорю я. – Чего бы ты от меня ни хотел, я смогу заняться этим только по возвращении.

– До сих пор я тебя еще почти ни о чем не просил, Лайя.

– Что-то мне подсказывает, что ты собрался наверстать упущенное, – бормочет Дарин себе под нос.

– Именно так, – Муса поднимается со своего сиденья за кузницей, морщась при резком движении. – Идите со мной. Я все объясню по дороге. Хотя, – он косо смотрит на меня, – тебе сначала стоит принять ванну.

Меня охватывает внезапное подозрение.

– Куда мы идем?

– Во дворец, конечно. Мы идем говорить с королем.

Четыре часа спустя я сижу рядом с Мусой на бархатном диванчике в коридоре перед тронным залом. Мы ждем аудиенции с человеком, которого я попросту не хочу видеть.

– Это скверная идея, – шепчу я Мусе. – У нас нет никакой поддержки от беженцев или адисских книжников, нас не прикрывают бойцы Сопротивления…

– Ты же собралась в Антиум охотиться на джинна, – отзывается тот. – Я хочу, чтобы ты поговорила с королем сейчас. До того, как умрешь.

– Он не будет меня слушать! Того, что он когда-то был знаком с моей матерью, недостаточно! Ты же прожил здесь всю жизнь, у тебя куда больше шансов убедить его помочь книжникам. Он ведь тебя знает, иначе никогда не согласился бы дать аудиенцию…

– Нет, он согласился на аудиенцию со знаменитой дочерью своего старого друга. А теперь запомни: ты должна убедить его, что книжники отчаянно нуждаются в помощи, а также в том, что нам грозит нападение меченосцев, – говорит он. – Ни в коем случае не упоминай Князя Тьмы. Только…

– Я понимаю, – киваю я. Конечно, я понимаю, потому что ты говоришь мне это уже в четвертый раз. – Я хватаюсь за глубокий вырез своего платья, открывающий литеру К, вырезанную на моем теле Комендантом, и подтягиваю его вверх. Парадное платье, которое выдал мне Муса, жмет в груди и при этом болтается в области талии. Оно сшито из лазурного шелка с сетчатыми вставками цвета морской волны, украшено крохотными зеркалами и изумрудным бисером. По вороту и подолу вышиты золотые цветы. От пояса к низу оно темнеет, лазурный цвет переходит в темно-синий, подходящий к туфелькам, которые одолжила мне Таурэ. А еще я зачесала волосы наверх, сделала высокий пучок и постаралась отмыться так чисто, что кожа до сих пор горит.

Когда я ловлю свое отражение в зеркале, то тут же отвожу глаза и думаю, что бы сказал Элиас, если бы увидел меня в таком наряде. Если бы он был здесь сейчас, рядом со мной, в своих лучших одеждах… Если бы он, а не Муса, сопровождал меня и это была бы не аудиенция, а какой-нибудь праздник или бал!

– Хватит вертеться, аапан, – голос Мусы возвращает меня с небес на землю. – Платье помнешь.

Сам он одет в безупречно белую рубашку и длинный синий камзол с золотыми пуговицами. Волосы, обычно зачесанные назад, на этот раз свободно падают по плечам темными кудрями, хотя он и прикрыл голову капюшоном. Но, несмотря на это, его провожало множество взглядом, когда он шел во дворец с капитаном Элейбой. Некоторые придворные даже пытались подойти к нему, и Элейбе приходилось отгонять их резкими жестами.

– Я просто не могу это сделать, Муса, – от волнения я не могу сидеть спокойно и шагаю взад-вперед по коридору. – Ты говорил, что у нас есть только один шанс убедить короля помочь нам. Что будущее нашего народа зависит от этого разговора. Но ведь я – не моя мать. Я не тот человек, который тебе нужен…

Из-за дверей королевских покоев слышатся шаги, и капитан Элейба распахивает ее изнутри.

– Удачи тебе. – Муса подталкивает меня в спину и отступает на шаг. Только тут я понимаю, что он не намерен меня сопровождать.

– Ты что, не пойдешь со мной, Муса?

– Лайя из Серры, – возглашает Элейба своим громовым голосом, – дочь Мирры и Джахана из Серры. Тебя ожидает король. А также тебя, Муса из Адисы, принц-консорт Ее королевского высочества Никлы Адисской.

Мой рот сам собой приоткрывается от изумления. Я понимаю, как глупо выгляжу. Муса качает головой.

– Нет, Элейба, меня не звали…

– Тогда тебе вообще не следовало приходить, – говорит капитан непреклонно. – Заходите. Король ждет.

Муса делает несколько шагов, но идет следом за мной, так что я не вижу его лица. Я вхожу в зал аудиенций – и меня сразу же поражает вид высокого купола над головой, усыпанного драгоценными камнями, пола, выложенного черным деревом и перламутром, розовых кварцевых колонн, которые, кажется, светятся изнутри… Внезапно я чувствую себя неотесанной простушкой.

Глубокий старик – очевидно, это и есть король – ожидает нас в дальнем конце зала. Рядом с ним сидит уже знакомая мне молодая женщина. Принцесса Никла. Их троны вырезаны из гигантских древесных стволов и покрыты причудливой резьбой в виде рыб, дельфинов, акул и крабов.

Зал совершенно пуст, если не считать королевской семьи и их личной охраны. Элейба занимает свое место за троном короля, но то, как она нервно сжимает кулаки, выдает ее тревогу.

Король выглядит плачевно. В прошлом сильный и крепкий человек внезапно состарился от болезни. Никла кажется полной сил на фоне своего хрупкого отца. Ничего общего с грубой и просто одетой женщиной, которая посещала нас в тюрьме. Сейчас она в платье с богатой вышивкой, напоминающем мое. Волосы собраны в высокую прическу и убраны под синий головной убор, напоминающий волну, катящуюся на берег.

При виде ее гневного лица я замедляю шаг и невольно оглядываюсь в поисках запасных выходов. Как жаль, что я не смогла прийти сюда с оружием!

Но принцесса позволяет себе только слегка нахмуриться. На этот раз ее не окружают гули, и я рада это видеть. Хотя несколько этих тварей таится по углам тронного зала.

– Что я вижу? Возвращение блудного зятя, – зычный голос короля совсем не соответствует его хрупкой и больной внешности. – Я по тебе немного скучал, юноша. Скучал по твоему острому уму.

– А я – по вам, Ваше Величество, – искренне отвечает Муса. Он подчеркнуто не смотрит на Элейбу.

– Лайя из Серры, – наследная принцесса нарочито игнорирует своего мужа – о небеса, мужа! – Приветствую тебя в Адисе. Мы очень давно хотим с тобой встретиться.

Должно быть, мое раздражение отражается у меня на лице, потому что Муса бросает на меня предостерегающий взгляд. А потом низко кланяется королю. Я повторяю его движение, хотя и нехотя. Складки у краев губ Никлы делаются еще глубже.

Король жестом приказывает нам подняться.

– Я знал твоих родителей, Лайя из Серры, – говорит он. – Ты так же красива, как твой отец. Как говорится, «красива, как джинн». Но в нем не было огня, в отличие от Львицы, – Ирманд смотрит на меня с неподдельным интересом. – Ну же, дочь Мирры, ты хочешь что-то попросить у меня? В память твоей покойной матери, которая многие годы была моим другом и союзником, я выслушаю твою просьбу.

Принцесса Никла слегка кривится на словах «друг» и «союзник». Ее темные глаза блестят. Во мне вскипает гнев – я вспоминаю, какие слова она говорила о моей матери. Вспоминаю, что о ней говорили городские дети. Взгляд Никлы устремлен на меня, и в нем читается явный вызов. Что-то темное и колеблющееся возникает за ее спиной, у одной из розовых колонн. Это гуль.

Напоминание о тьме, с которой нам предстоит встретиться, заставляет меня распрямить плечи и смело взглянуть в лицо королю. Я – не никто. Я Лайя из Серры, и в этот момент я – голос своего народа. Другого голоса у них нет.

– Книжники ужасно страдают, Ваше Величество, – говорю я. – И вы можете положить конец их страданию.

Я рассказываю ему о пожаре в лагере беженцев, о потерях книжников. Я рассказываю о войне, которую Империя объявила против моего народа, о геноциде, устроенном Комендантом, об ужасах Кауфа. А потом, хотя Муса неоднократно просил меня этого не делать, говорю о Князе Тьмы. В этот миг своей жизни я – кеханни.

И я должна сделать так, чтобы в мою историю поверили.

Я не решаюсь взглянуть на Мусу. Он стиснул кулаки, костяшки пальцев побелели, взгляд устремлен на Никлу. Я была сосредоточена на короле и не видела, что вокруг принцессы сгущаются тени. Не видела, что эти тени одна за другой присасываются к ней, как пиявки.

Муса выглядит как человек, на чьих глазах мучают кого-то любимого… да он и есть такой человек. Я понимаю это сейчас.

– Помогите книжникам, Ваша милость, – говорю я. – Они страдают, в то время как могли бы жить спокойно. А еще – подготовьте ваши войска к обороне. Нанесет удар Князь Тьмы или нет, вы должны…

– Я должен? – Старик удивленно приподнимает брови. – Я – должен?

– Да, – выкрикиваю я. – Если вы хотите спасти свой народ, вы именно должны готовиться к войне.

Никла поднимается и делает шаг в мою сторону, положив руку на рукоять меча. Но потом овладевает собой.

– Не слушай эту дурочку, отец. Она – ничто. Просто девчонка, которая торгует байками.

– Не принижай меня, – я тоже делаю шаг вперед, и все плывет перед моими глазами: Элейба, извлекающая меч из ножен, напряженные стражники по сторонам трона, Муса, который что-то умоляюще шепчет у меня из-за спины. – Я – дочь Львицы! Я разрушила Блэклиф и спасла жизнь Элиаса Витуриуса. Я выжила после издевательств Коменданта Керис Витурии и после предательства сопротивленцев. Даже после предательства Князя Тьмы! Я прошла всю Империю и смогла войти в тюрьму Кауф, чтобы спасти своего брата и сотни других книжников. Я – не ничто! – Я смотрю королю в глаза. – Если вы не приготовитесь к войне, Ваша Милость, мы все погибнем, когда Князь Тьмы освободит джиннов.

– А как мы можем готовиться к войне без серрийской стали, а, Лайя из Серры? – ядовито спрашивает принцесса. – Мы знаем, что твой брат все еще жив. Конечно, Муса его наверняка спрятал, и он втайне кует оружие для вашего Сопротивления.

– Дарин из Серры готов ковать оружие для мореходов, – вмешивается в разговор Муса, и я удивляюсь, когда это Дарин успел ему это сообщить. – И обучать этому ваших кузнецов. Но только в том случае, если книжники и мореходы будут получать равное количество оружия, и если столько же кузнецов из книжников будут учиться вместе с вашими. Кроме того, книжникам, оставшимся без крова, будут предоставлены убежища в городе и работа за достойную плату.

– Все это ложь, – шипит Никла. – Отец, они пытаются тобой манипулировать. Единственное, что им нужно – это оружие для Сопротивления.

Мне очень хочется ответить на это обвинение, но я стараюсь игнорировать Никлу. Я должна убедить в своей правоте не ее, а короля.

– Ваше Величество, – говорю я. – Это очень хорошее предложение. Никто другой не сделает вам подобного. Меченосцы не станут вам помогать, а где вы еще возьмете серрийскую сталь?

Король внимательно смотрит на меня, в голосе его больше не слышится снисходительности.

– Ты храбрая, Лайя из Серры, раз смеешь говорить с королем таким тоном.

– Я не храбрая, – отвечаю я. – Просто я в отчаянии от страданий моего народа.

– Что же, девочка, я слышу в твоих словах истину. Но все же… – король оглядывается на свою дочь. В отсутствие гулей она выглядела величественной, даже красивой, но сейчас ее лицо злобно и безжалостно, губы бескровны, зрачки чрезмерно расширены.

Старый король качает головой.

– Возможно, ты говоришь правду. Но если мы вооружимся серрийской сталью, подготовим наш флот, всячески приготовимся к обороне, меченосцы могут объявить нам войну, решив, что мы планируем на них напасть.

– Меченосцы и так всегда готовы к войне, – говорю я. – Они не станут нападать на вас только по той причине, что вы будете подготовлены, как они.

Он вздыхает тяжелым старческим вздохом.

– Дитя, тебе известно о том, что мореходы вынуждены уже пять веков отплясывать под дудку Империи, которая то и дело теснит нас по границам, откусывая по кусочку наших земель? Ты знаешь, каким сложным стал наш танец, когда к нам потекли потоки книжников? Я стар. Моя смерть уже близка. Какое наследство я оставлю своей дочери? Десятки тысяч беженцев. Разрушенную Великую Библиотеку. Разделенный народ – половина хочет помогать книжникам, а другая половина мечтает, чтобы они наконец оставили нас в покое. Мы устали помогать им. И я сию минуту должен мобилизовать свои войска только потому, что мне сказала об этом девочка, которая, оказывается, участвует в незаконном изготовлении оружия?

– Пожалуйста, помогите хотя бы книжникам из лагеря беженцев, – прошу я. – Они…

– Мы выдадим им новые палатки. В свое время. Это все, что я могу для них сделать.

– Отец, – вмешивается Никла. – Я предлагаю отправить эту девушку и ее брата, который прячется где-то в городе, в тюрьму.

– Нет, – решительно говорит король Ирманд.

И, хотя эти слова наделены властью, я с тоской смотрю на худые дрожащие руки в старческих пятнах, выдающие его возраст. Совсем скоро его дочь станет королевой. – Если мы задержим их, дочь моя, у меченосцев могут возникнуть к нам резонные вопросы об условиях мирного договора. Это же имперские беженцы, верно?

– Государь, – умоляю я. – Прошу вас, выслушайте меня. Вы были другом моей матери, доверяли ей. Прошу, доверяйте теперь мне! Ради ее памяти!

– Для меня честь – встретиться с дочерью Мирры… Мы с твоей матерью далеко не во всем соглашались, в последние годы до меня доходило немало разных слухов о ней. Но сердце ее было искренним и верным, в этом я никогда не сомневался. В память нашей дружбы я даю вам с братом два дня на то, чтобы покинуть город. Капитан Элейба проследит за вашими сборами и отбытием. Муса, – король переводит взгляд на моего спутника, – а ты больше не смей сюда возвращаться.

Король протягивает капитану гвардии руку. Она тут же помогает ему встать с трона и поддерживает.

– Проследи, чтобы Лайя из Серры и ее брат нашли дорогу к пристани, капитан. Аудиенция окончена.