Глава 13
Начало марта, Инляндия
Люк Дармоншир
Огромный белый змей аккуратно планировал к Третьему дармонширскому форту. Голубоватая луна красиво освещала длинные трепещущие перья, чешуйки на теле и зажатый в зубах небесного гада бронетранспортер.
Змей приземлился у форта шумно, осторожно поставил машину на землю и с трудом разжал пасть. И с брезгливостью зафыркал, мотая башкой и раздувая ноздри. Ему не нравился запах солярки.
Его уже ждали: несколько офицеров во главе с комендантом Первого форта, полковником Фростом, стояли у ворот, куда отступили, дабы ненароком не попасть под длинный герцогский хвост. Сейчас они рассматривали добычу, деловито пиная по шинам и щупая орудия. Змей выпустил из передних лап ящики с патронами для пулемета, ожесточенно почесался и обернулся в человека.
– Ну, – жизнерадостно сказал полковник Фрост, – удачно, ваша светлость. В этот раз вы его не пожевали. И даже почти не обслюнявили. А то у предыдущих из пулеметов долго ваши слюни вычищать пришлось.
Люк мрачно посмотрел на него, но один из офицеров в это время поднес флягу с водой, и герцог, вместо того чтобы огрызнуться, начал жадно пить.
– Завтрак готов, ваша светлость, – продолжил полковник, – прикажете накрывать?
– Нетсс, – немного шипяще ответил Люк и покрутил плечами. – Мародерничать, так уж по полной. У меня еще один полет, полковник. Я обещал подарок жене.
– Тогда вот вам подкрепиться, – не дернув и бровью, полковник залез в карман кителя и достал большую шоколадку.
– Благодарю, Фрост, – Люк торопливо зашуршал оберткой и откусил чуть ли не половину плитки. – Заводите добычу в форт. Я надеюсь вернуться до восхода солнца.
Через несколько минут змей опять поднялся в воздух, все еще голодный и немного раздраженный. Но необходимо было завершить дела, запланированные на эту ночь, чтобы завтра опять полететь в рейд по захваченным территориям.
Замечательная в своем безумии и простоте идея добывать крупногабаритное оружие на занятых врагом землях пришла Люку после встречи с Иппоталией. Царица так уверенно говорила о его мощи, что герцог вернулся в Дармоншир озадаченным и немного пристыженным. И голову сломал, пытаясь найти решение проблемы нехватки оружия, пока через несколько дней из Маль-Серены не пришли несколько кораблей с вооружением и боеприпасами.
Царица не только сдержала слово, но и прислала отряд серенитских снайперов во главе с майором Лариди, которая, едва сойдя с корабля на берег, сообщила, что стрелки поступают в полное распоряжение его светлости и готовы не только выбивать цели, но и учить солдат на местах. А также ходить в разведку к позициям врага.
Люк стоял на причале порта Виндерса, столицы герцогства, улыбаясь приветствующему его морскому ветру, кораблям с оружием и сероглазым снайперам, слушал майора и рассматривал медленно сгружаемые с кораблей контейнеры. Слишком медленно. Мелькнула мысль, что он перетаскал бы их к фортам быстрее, только пасть надо раззявить пошире. А следом пришло озарение.
У Дармоншира нет ни бронированных машин пехоты, ни танков. Зато на захваченных землях Инляндии все это есть. И если он во второй ипостаси таскал очень нелегкого Луциуса, когда они дрались, то с танком или артиллерийским орудием тоже должен ведь справиться?
В первый полет Люк отправился тайно, выбрав ночь, когда небо было закрыто плотными облаками, а над Инляндией закручивался очередной снегодождевой циклон. В трехстах километрах от Дармоншира, на пути к столице, находилась военная часть, захваченная иномирянами, и Люк, регулярно летающий в разведку, давненько заприметил штук пятнадцать танков, которые стояли аккуратненькими рядами, накрытые темными чехлами. Он долетел до части, снизился, невидимый в бело-водяной мороси, осторожно распахнул пасть, зацепляя танк зубами, и, скрипнув от натуги, поднялся в воздух.
И сразу понял, что переоценил свою мощь. Танк тянул морду вниз, и Люк летел, как гигантский упавший знак вопроса, судорожно дергая крыльями и вертя хвостом. Через несколько минут полета чехол, не выдержав напряжения, лопнул, и огромная бронированная машина с гулом, ускоряясь, полетела вниз, к небольшому поселку.
Люк, похолодев от ужаса, метнулся перехватить, клацнул зубами, чуть не оставив на танке челюсть, – но машина выскользнула и с бухом, от которого сотряслась земля, приземлилась во двор какой-то фермы.
Его замершая светлость от облегчения, что не в дом, шумно выдохнул – отчего ударил буран и снежная туча сверху начала закручиваться воронкой – и улетел от греха подальше, оставляя позади и воткнувшийся в землю танк, и озадаченного фермера: тот как раз выскочил из дома и теперь бегал вокруг подарка небес. Ныли зубы – Люк потрогал их длинным языком и решил, что эксперимент не удался и нужно нацеливаться на добычу полегче.
С тех пор каждую ночь он занимался мародерством на захваченных территориях: делал по три-четыре вылета, переносил в зубах и бронетранспортеры, и артиллерийские орудия, и связки бронежилетов, и ящики с боеприпасами. Присматривался к нескольким брошенным самоходным артиллерийским установкам, но они весили немногим меньше танка, и Люк пока не рисковал. Хотя такие установки очень бы пригодились.
За прошедшие две недели он натаскал под сотню различных орудий и около полутора сотен ящиков со снарядами. Этого, конечно, было недостаточно – однако лучше, чем ничего. Но все равно нужно было думать, что еще можно противопоставить захватчикам.
– А вы этих стрекоз сожрать не попробуете, ваша светлость? – спросил как-то Фрост, когда отошел от оторопи из-за увиденного в первый раз змея, притащившего пожеванный легкий боевой листолет. – Напустить вас на стаю, вы их пастью переловите, а уж с наземными целями мы как-нибудь справимся. И вам питание, и нам чистое небо. А то на вас, уж простите, никаких пайков не напасешься.
– Я же не лягушка, полковник, – саркастически заметил Люк. – И даже не ласточка, чтобы насекомых на лету ловить.
– С другой стороны, если такая тварь вам поперек глотки встанет, то мы останемся без герцога, – уныло согласился комендант. – А если накинутся стаей в несколько сотен, то и вас могут разорвать, как пираньи. Как бы вас так приспособить, не подвергая опасности, а?
– Как-нибудь приспособлюсь, – успокоил полковника Люк.
Он регулярно уезжал на берег моря, повторял уроки Луциуса, тренировался управлять ветрами и очень надеялся, что его скромных умений хватит, чтобы остановить иномирян хотя бы в воздухе.
Сейчас Люк летел вглубь Инляндии, почти к самой столице, туда, где на карте военных объектов была отмечена база мобильных госпиталей. В свернутом виде такой госпиталь состоял из пяти-семи контейнеров, которые легко погружались на грузовики или цеплялись к днищу листолета. А в развернутом контейнеры превращались в палаты, операционные и реанимационные комплексы. К каждому такому госпиталю прилагался мини-склад с препаратами первой необходимости. Искать поименно лекарства и оборудование из Марининого списка было бы слишком долго и трудоемко. А если получится выкрасть такой комплекс, там точно найдется все необходимое.
Пролетая над лесом, в ясном свете луны Люк уловил движение: мелькнула отощавшая спина какой-то сбежавшей с одной из разрушенных ферм буренки, и инстинкт мигом взял верх над разумом. Голодный змей, рванувшись к земле, заглотил корову, облизнулся и помчался дальше.
Склад находился точно там, где должен был быть, и Люк спустился вниз, на каменный плац, потек меж каменных ангаров с огромными дверями, в которых располагались мобильные госпитальные комплексы. Решившись, зубами выломал дверь в одном из ангаров и, заглянув в помещение, зашипел от разочарования: пусто. Пополз дальше, выламывая следующие двери, и за одной из них обнаружил заветные контейнеры со знаком Белого Целителя – свернувшейся кольцом белой змеей.
Следующие полчаса Люк вытаскивал контейнеры наружу, прикидывая, как бы унести одновременно все пять. По всему выходило, что никак – и он, досадливо фыркнув, взял первый, пахнущий лекарствами, в зубы и на максимальной скорости понесся в Дармоншир.
Он надеялся, что успеет перетаскать все до утра. Но когда опустил перед замком третий контейнер, заметил, что небо начало сереть. И Люк, раздражаясь из-за незавершенного дела (и, что греха таить, невозможности поразить Марину мгновенным исполнением ее просьбы), полетел к Третьему форту – отъедаться, поспать пару часов и дальше впрягаться в нелегкое дело повышения обороноспособности герцогства.
Марина позвонила днем, во время сбора командиров в комендатуре Третьего форта, когда офицеры отчитывались о ходе мобилизации и обучении новобранцев, а Люк делился очередной идеей, как замедлить продвижение иномирянских тварей. При виде имени супруги на экране Дармоншир так удивился, что замолчал на полуслове.
– Извините, господа, – сказал он, поспешно вставая из-за стола, и, выйдя за дверь, нажал на «ответить».
– Я получила твой подарок, – голос госпожи герцогини был чуть насмешливым, но заметные теплые нотки заставили Люка улыбаться. – Скажи, а снаружи, на контейнерах – это что, следы зубов?
– Да, – подтвердил Люк, с удовольствием закуривая. Как мало нужно, чтобы разомлеть, – похвала любимой женщины. – Но это не весь подарок. Завтра с утра будет еще.
– Спасибо, Люк, – сказала она серьезно. – Я… оценила.
– Все для тебя, Марина, – ответил он так же серьезно, как тогда, когда радовал ее фейерверками в небесах Иоаннесбурга. И трудно сказать, в каком случае ее реакция была ему дороже.
Огненная жена его вздохнула и отключилась, а он все стоял и улыбался, как идиот, забыв и о войне, и о совещании, и о ждущих за дверью кабинета соратниках.
Следующей ночью лорд Дармоншир первым делом помчался на госпитальный склад за оставленными контейнерами. В небе сияла почти полная луна, и на захваченных территориях все просматривалось на километры вокруг. Робко светились редкие окошки, словно опасаясь привлечь незваных гостей, шоссе и дороги в городах были занесены грязью, на улицах не видно было людей, и все свидетельствовало о запустении.
Его светлость снова опустился на территорию склада, прикидывая, сможет ли за раз утащить оба оставшихся контейнера. Они лежали там, где он их оставил. Здесь как-то странно пахло, и Люк, настороженно поводив клювом из стороны в сторону, подцепил один из контейнеров зубами, а второй, извернувшись, зажал между передними лапами – если лететь осторожно, не должен выпасть, – и поднялся в воздух.
Движение он заметил краем глаза, инстинктивно рванулся вбок, разворачиваясь, – и чертыхнулся, едва не выронив из клюва добычу. Из-за ангаров в свете луны с гулом поднялось не меньше сотни раньяров со всадниками, и вся эта агрессивная масса метнулась к нему.
Мысли роились в голове, пока Люк несся прочь.
Засада! Видимо, кто-то все-таки заметил его вчера. Или днем обнаружили выломанные двери и решили подкараулить. И разве эти стрекозы не должны спать по ночам?..
Контейнеры слишком сильно замедляли движение, не давая ускоряться, – герцог, вылетев за пределы города к лесу, только успел оглянуться, как его настигли иномирянские твари, облепили, вцепляясь в лапы, в горло, в хвост, вгрызаясь в загривок и крылья. Люк взвыл, запоздало вспоминая, что нужно было поставить щит, завертелся в воздухе от боли, изгибаясь и брыкаясь, как дичащийся конь. Рвали его безжалостно, пастями и крючьями на лапах, метили в глаза. У всадников оказались в руках ружья, и Люка жалило выстрелами. Он заметил в руках одного из нападающих гранатомет и, не дожидаясь, пока применят и это оружие, выпустил контейнеры и рухнул в лес. Покатился, ломая деревья и сбивая с себя тварей, поднялся и начал отбиваться, рявкая и щелкая челюстями во все стороны. Пусть Люк был больше сотни таких стрекоз, загрызть его они могли легко.
Он метался среди них, уворачиваясь от укусов, а раньяры висли на нем, как волки на буйволе, и не отбиться было никак – и Люк, от боли или на проснувшемся вдруг инстинкте замер, зашипел, топорща перьевой воротник, улавливая и усиливая белесый легкий ветерок, струящийся среди деревьев, – и обрушил на врагов настоящий ледяной ураган.
Ветер, ломая деревья, подхватил иномирянских чудовищ и начал швырять их в стороны и о землю с такой силой, что ломались лапы и крылья, трещали и лопались хитиновые панцири. Вдруг внутри урагана прогремел взрыв, затем второй – то рванул боекомплект гранатомета, – и вокруг все занялось огнем. Змей, напряженный, как струна, стоял внутри пламенно-воздушного безумия, вытянув шею и подрагивая, и на серебристой чешуе его играли красные всполохи.
Когда все закончилось, вокруг вперемешку лежали обгорелые деревья, иномиряне, стрекозы и содержимое двух контейнеров. Ветер и огонь не пощадили никого и ничего.
Раненый змей с клубящимися белесой дымкой ранами, прихрамывая и обжигая лапы, побрел с поля боя. Запах паленой человеческой плоти резал ноздри, Люк был ошарашен, измотан и слаб, негде и нечем было подкрепиться и не от кого ждать помощи.
Он, шипя и дрожа от слабости, начал зализывать раны, до которых смог дотянуться; по телу прокатывались волны боли, грудь ходила ходуном, и Люк, изогнувшись от очередной судороги, замер, смотря в небо и чувствуя себя очень одиноким и несчастным.
«Вовремя же ты умер. Оставил меня слепым щенком, который почти ничего не умеет».
Небеса неожиданно будто расступились, и он змеиным своим зрением увидел, как на невероятной высоте, над всеми туринскими ветрами, текут мощные воздушные реки первородной стихии: перламутровые, переливающиеся разными цветами. «Самые чистые ветра», – так говорил Луциус. Наполненные божественной силой, от которой можно подпитаться…
Люк, тяжело дыша, смотрел на них, понимая, что вряд ли хватит сил долететь, а если и хватит, то он понятия не имеет, как от них подзарядиться, и, скорее всего, ничего не получится и он просто рухнет обратно на землю. Но какой у него выбор? Можно полежать здесь, пока не восстановится, – но кто знает, сколько это займет времени и не прилетит ли сюда еще пара стай раньяров. Можно сменить ипостась и попытаться добраться до человеческого жилья, но в этом случае риск наткнуться на патруль захватчиков еще выше. Люк поколебался, но, махнув крыльями, оторвался от земли и полетел ввысь.
Через несколько десятков минут над тонкими серебристыми облаками, кружевами расстилавшимися высоко над Турой, показался изящный белый змей, с трудом двигающий крыльями. Он поднялся еще выше в обжигающий холод верхних слоев атмосферы, на мгновение потерялся на фоне голубоватого месяца и почти упал в один из извечных воздушных потоков, что омывали планету многие и многие тысячи лет.
Люка окутало белым сиянием – и словно ледяным током ударило: глаза закатились, он заурчал, вытягиваясь, разворачиваясь клубами ветра. Поток нес его над планетой, пронизывая вибрирующей мощью, исцеляя и затягивая в себя. Ушла боль, за ней растворились и мысли, и желания – не осталось ничего, кроме невыносимого сияния первородной стихии и ощущения бесконечной свободы и счастья. А затем потерялись и они, и Люк перестал существовать.
* * *
В небесных чертогах из владений Белого следили за глупым змеенышем двое божественных супругов: Богиня медленно раскачивалась на качелях, связанных для нее Инлием из морских и цветочных ветров, а сам праотец всех Змеев Воздуха сидел на траве, скрестив ноги, и любовался то ею, то хрустальным мечом, что лежал перед ним. Иногда, немного хмурясь, поглядывал вниз, где одуревший от мощи потомок забыл и о контроле, и о риске, с головой отдавшись родной стихии.
– Я не могу помочь ему, – сказал Белый вслух. – Каждое вмешательство может стать роковым. Он обязан выбраться сам.
– Да, – нежно согласилась Богиня и улыбнулась. – Красный бы так и поступил.
Инлий, заметивший эту улыбку, усмехнулся в ответ – и легонько, почти незаметно, махнул рукой. В конце концов, он так мало вмешивался в дела людей, что мог рискнуть.
* * *
Из ласковой тьмы Люк полетел кувырком, ошалело хлопая крыльями и оглядываясь: его будто вышвырнули из блаженства сердитым отцовским подзатыльником. Потоки первородной стихии текли высоко над ним, а Люк опять был сам собой. То есть большим чешуйчатым и крылатым змеем. Целым и здоровым змеем, слава богам.
Придя в себя, его светлость на всякий случай изогнул шею в знак благодарности неведомому спасителю и начал снижаться, чтобы понять, где оказался. Внизу поднимались столбы дыма, и воздух дрожал от жара. Люк спустился еще немного и сквозь пелену пара и облаков увидел реки лавы, трещины в почве и плюющиеся огнем огромные горы – и замер в панике и изумлении, а потом понесся к виднеющемуся справа океану. Неужели за время его отсутствия на Туре случился катаклизм?
Но очертания берегов были незнакомы, и он некоторое время метался над морской гладью, пока его клюв не уловил знакомый запах цветущих садов Маль-Серены, идущий откуда-то из-за океана. В этот же момент в голове наступила ясность. Похоже, пока он был в беспамятстве, ветер принес его к огненному материку Туна, и теперь, чтобы вернуться, нужно было пересечь океан.
До берегов Инляндии Люк добрался через несколько часов. Горизонт уже наливался светом, но Люк не сразу полетел в герцогство. Он, несмотря на риск снова наткнуться на засаду, вернулся к госпитальному складу и, выломав несколько дверей, вытащил недостающие два контейнера (благо, они были пронумерованы). Его светлость просто не мог оставить дело незавершенным – хотя прекрасно понимал, что еще одной стаи раньяров может и не пережить.
Обратно герцог летел, полный невеселых мыслей. Нападение отрезвило его, уничтожив остатки самоуверенности и наглядно показав, насколько сильны иномиряне благодаря этим чудовищам. Понятно стало, почему инляндская армия оказалась разбита и насколько слабо сейчас герцогство и сам Люк. Ураган, которым он перемолол нападающих, в бою не применишь: под удар попадут и свои, и чужие. А его солдаты, особенно новобранцы, с нынешним уровнем подготовки и вооружением против чудовищ не выстоят. Вывод один: нужно просить о помощи еще и учиться самому. Этим он и займется в ближайшие дни.
Его чешуйчатая светлость опустился перед замком, когда серые стены Вейна уже освещало солнце. Хозяину опасливо кланялись вышедшие на крыльцо слуги, но Люку было все равно – потому что из окна семейных покоев на него смотрела Марина, обхватив себя руками и едва заметно улыбаясь.
Люк зашипел, потянулся к стеклу, ткнулся в него клювом. Марина, поколебавшись, распахнула створки – и, перегнувшись через подоконник, легко коснулась ладонью его чешуйчатой щеки. Погладила.
– Спасибо, – сказала она тихо.
Змей заурчал и хлопнул крыльями, поднимаясь в воздух. Ему многое еще предстояло сделать.
По возвращении в форт Люк выслушал доклады офицеров и вести с фронтов, позавтракал и, оставшись в одиночестве, набрал нужный номер на телефоне.
– Герцог? – раздался ровный голос Мариана Байдека в трубке.
– Приветствую, ваше высочество, – откликнулся Люк. – Уделишь мне несколько минут? Я не хочу беспокоить ее величество Василину…
– Конечно, – спокойно сказал принц-консорт. – Какие-то проблемы с Мариной?
– Нет, с Мариной все в порядке, – Люк достал сигарету. – Не буду тратить твое и свое время, Мариан. Я, пользуясь родственными связями, хочу просить Рудлог о военной помощи. В том объеме, который вы сможете предоставить.
Байдек молчал, и Люк молчал тоже, понимая: сейчас ему откажут. Не из неприязни, а потому что у Рудлога идет война на два фронта и свободных ресурсов нет.
– Даже если вы не сможете помочь, мне нужны хотя бы инструктора, – поспешно проговорил он. – У меня катастрофически не хватает тех, кто научит призывников браться за оружие с нужной стороны. Это не обязательно должны быть действующие военные. Пенсионеры, инвалиды – те, кто на фронте вам не пригодится, а нужный опыт имеет.
– Я поговорю с Василиной, – тяжело ответил принц-консорт. – Но ты должен понимать, что ни я, ни она не имеем точного представления о том, что мы можем тебе выделить. А ослаблять собственную армию не имеем права. Нужно делать запрос в министерство обороны и генеральный штаб, выслушать их мнение…
– Я понимаю, – Люк затянулся горьким дымом. К его удивлению, северянин продолжил:
– Совещание сегодня в два часа дня. Ты сможешь изложить и обосновать свою просьбу лично, если успеешь добраться до Иоаннесбурга. Присутствие иностранцев на подобных встречах – это нонсенс, но ты член семьи, думаю, Василина и военные не будут против уделить тебе несколько минут. Это все, что я могу сделать.
– Это очень много, – Люк снова затянулся. Напряжение понемногу отпускало. – Я сейчас же отправлюсь к телепорту, Мариан. Спасибо.
– Я не зря сказал «если успеешь», Люк, – заметил Байдек. – Телепорты второй день отключаются по всей Туре, и даже Зеркала на дальние расстояния не выстроить. Возможно… листолет?
Люк улыбнулся.
– Я доберусь. У меня есть допуск под щиты дворца?
– Разумеется, – сухо сказал Байдек. – Как у любого члена семьи.
– Прекрасно, – Люк затушил сигарету и посмотрел на часы. Половина одиннадцатого. – Я буду вовремя, ваше высочество.
Мариан Байдек, закончив разговор, открыл калитку в сетчатом ограждении, окружавшем небольшую поляну, и шагнул внутрь, едва не наступив на шустрого зайца. Принц-консорт несколько минут назад вышел отсюда, чтобы не сбивать супругу разговором, – однако, судя по всему, успехов за время его отсутствия Василина не добилась.
Заяц ускакал к сородичам – парочка топталась на противоположной стороне поляны. В центре же ее сидела большая красная соколица, прижимая лапой к земле еще одного верещащего ушастого. Глаза птицы были зажмурены.
Вот она наклонилась, пытаясь клюнуть добычу, но у самой шерстки замерла, открыв глаза, и, дернув лапой, отпустила животное. Зайчишка, не веря своему счастью, бросился прочь, врезался в сетку и начал суматошно метаться по загону.
Северянин подошел ближе – соколица, достающая ему до груди, чуть расслабила крылья, показывая, что услышала шаги, но не повернулась. Он обошел ее: голова была опущена, а из глаз по красивым огненно-красным перьям текли крупные слезы.
– Перекидывайся, – предложил принц-консорт тихо и взял с ограждения теплый плащ. – Завтра попробуем еще.
Птица вздохнула, совсем по-человечески утерлась крылом и обернулась ее величеством Василиной Рудлог. Муж укрыл понурую супругу плащом, помог надеть сапожки и повел во дворец.
Василина вот уже несколько дней упорно пыталась пить кровь, но та неизменно вызывала рвотный рефлекс. Пробовала пробудить в себе хищника и перекидывалась то в соколицу, то в медведицу – но в результате добыча чуть ли не на голове у нее плясала, а королеве жалко было даже клювом ее тюкнуть. Специально для жены Мариан приказал огородить загон и пустить в него зайцев – заходи, лови, ешь, – но скачущая перед носом живность ее величество даже в мохнатом или перьевом обличье не раздражала, а умиляла. Он оборачивался сам, ловил зайцев, рвал их – он не любил это делать, но иногда в полнолуния тянуло, да и жене нужно было показать пример, – но супруга отворачивалась, не в силах смотреть. Она читала записи предков, пытаясь найти в них ответ, как усилить инстинкт, смотрела хроники войны, пытаясь разозлиться, – но ничего, ничего не получалось.
Мариан по пути во дворец рассказал ей о звонке герцога Дармоншира, и Василина рассеянно и грустно кивнула, думая о своем.
– И тут все зависит от меня. Если бы я могла закрыть проходы, нам бы не пришлось выделять ему крохи и опасаться за Марину. Мы бы могли пойти на очистку Инляндии и Блакории и помочь Бермонту. Должно же быть решение, Мариан! Должно!
– Все получится, – Байдек сжал ее руку. – Посмотри, ты уже умеешь и знаешь несравнимо больше, чем месяц назад. А пока нужно опираться на то, что у нас есть.
Около часа дня королевская семья собралась на обед: чинно работали ложками, вкушая густой суп, принцы Василь и Андрей, капризничала Мартина, которую кормила няня. Василина тоже отдала должное превосходному супу: если бы она могла с такой же охотой ловить и поедать живую добычу!
Но грустить, когда перед тобой стоит вкуснейший творожный десерт, совершенно невозможно – и королева даже чуть повеселела, с удовольствием подцепляя ложкой хрустящую вафлю, когда ее внимание привлекли крики из парка. Визжали женщины, ругались мужчины – Мариан встал, и она поднялась вслед за ним, подошла к окну и потрясенно вздохнула. Тут же подбежали дети, несмотря на строгие слова няни, что принцам не пристала спешка.
– Вот это да! – тонким детским голосом воскликнул Василь. Младший Андрюшка просто смотрел в окно, раскрыв рот, и вряд ли думал сейчас о том, что это тоже не пристало принцу.
Над парком, под аккомпанемент из визга неудачно вышедших на прогулку придворных дам, кружил, снижаясь, огромный белый змей длиной с четырех драконов. Он легко прошел щиты над дворцом, словно не заметив их, опустился на поляну перед прудом и, засияв серебристым светом, обернулся в человека.
Байдек сощурился, узнав гостя. К тому по весенней черной земле бежали гвардейцы, что-то кричали, целились из пистолетов, а человек как ни в чем не бывало закурил и с усмешкой поднял руки, оставив в одной дымящуюся сигарету.
– Это же лорд Дармоншир, – изумленно проговорила Василина. – Но как же… как это у него получилось?
– Дармоншир, – кивнул принц-консорт и добавил, покачав головой: – У меня большое искушение позволить его арестовать. Чтобы отучить от эффектных появлений.
Вопреки своим словам, принц-консорт набрал дежурного командира гвардейцев и приказал:
– Прибывшего проводите в столовую. – И дополнил, глядя, как Дармоншир нагло курит, продолжая держать одну руку над головой и игнорируя окрики стражи: – И побыстрее, а то как бы бойцы от избытка чувств не надавали тумаков королевскому зятю.
Через несколько минут лорд Дармоншир появился в дверях столовой, из которой уже увели детей. Лицо герцога было немного удивленным.
– Прошу прощения за переполох, ваше величество, – проговорил он, изящно кланяясь и прикасаясь губами к руке Василины. – Листолеты все заняты в деле, у меня не было другого выхода. Благодарю, что согласились встретиться со мной.
– Вы же член семьи, – терпеливо и немного укоризненно сказала королева. – Однако для нас ваша способность оборачиваться оказалась сюрпризом.
Люк усмехнулся.
– Для меня тоже, поверьте. Но и я удивлен: могу поклясться, что, пока шел сюда, передо мной прошмыгнуло нечто, очень напоминающее огненную мелкую пташку. По крайней мере дважды. Мне ведь не показалось?
– Увы, нет, – Василина посуровела и бросила сердитый взгляд в зажженный камин. Оттуда раздался извиняющийся треск.
Люк тоже глянул в камин, приподнял брови, но задавать дальнейшие вопросы не стал. Он обменялся с Байдеком рукопожатием, и Мариан внезапно понял, что действительно рад видеть нахального родственничка.
Гость с удовольствием приступил к обеду, ухитряясь одновременно с поеданием супа поддерживать светскую беседу. Прежде всего королеву интересовала Марина – и Люк рассказал о ней, поведал о делах военных, и в конце, уже почти насытившись, охотно отвечал на вопросы о том, как и когда он научился оборачиваться.
– Марина ведь напоила меня своей кровью, когда я был ранен, – объяснял он, отдавая должное тому самому десерту, что так радовал Василину до его появления. – Его величество Луциус считал, что это усилило родовую магию и сделало меня способным на оборот.
– Да, Маринина кровь вполне могла так подействовать, – подтвердил Мариан и посмотрел на жену. Королева чуть улыбнулась, а взгляд Дармоншира, когда Байдек снова повернулся к нему, был необычайно цепким.
– Марина упоминала, что ты тоже начал оборачиваться после того, как выпил крови, – сказал герцог, откладывая ложку.
– Верно, – коротко откликнулся Мариан.
– А кто из твоих предков был берманом?
– Далекий прадед. Больше восьми поколений назад.
– Понятно. Значит, усиление действительно возможно и при такой степени родства, – задумчиво проговорил Дармоншир и продолжил молча есть. Он явно был очень голодным, хотя это никак не отражалось на манерах, и Байдек, поймав мелькнувшую мысль, поинтересовался:
– Ты охотишься, когда в обороте?
Василина замерла, а герцог откликнулся:
– Да, приходится. Но сейчас я перетерпел, боялся опоздать.
– И как вы заставляете себя? – с легким отчаянием спросила королева. – Вам не противно?
Его светлость усмехнулся.
– Когда от голода перестаешь соображать, не до моральных терзаний. Вместе с голодом приходит инстинкт, а человеческое отключается. Так что заставлять себя не приходится – наоборот, нужно контролировать, чтобы не наброситься на людей.
По мере того как он говорил, лицо Василины светлело.
– Так просто, – прошептала она и бросила полный надежды взгляд на Мариана. – Обязательно нужно попробовать.
– Нужно, – согласился он, заранее начиная жалеть свою королеву и понимая, что без очередных испытаний на прочность никак. – Но для начала, – Байдек посмотрел на часы, – нам следует поторопиться на совещание. Оно начнется через пять минут.
На совещании Василина и Мариан смогли убедиться в наличии у зятя таланта оратора. Ничуть не смущаясь позиции просителя, лорд Дармоншир, сидя за большим столом в окружении рудложских высших военных чинов и министров, обрисовал ситуацию на инляндском фронте.
– Вы должны понимать, что Дармоншир фактически прикрывает ваши юго-западные рубежи, – говорил он. – Если мы не выстоим, инляндская армия иномирян соединится с теми отрядами, которые отсекают сейчас ваш Юг, и они вместе тараном пройдут до Иоаннесбурга. Уже сейчас это не просто дикари на чудовищах – они активно осваивают туринское оружие, усиливаются. Если позволить им объединиться, это почти наверняка будет означать ваше поражение. Дайте нам оружия, дайте системы залпового огня – и мы выиграем вам недели, а то и месяцы. На нашей стороне система укреплений, подготовленная полоса препятствий, минные поля. Многие офицеры и солдаты пришли из разбитых отрядов инляндской армии и будут биться с ожесточением. Нам нужно лишь немного помочь, чтобы защитников герцогства не смели первым же ударом.
– При всем уважении и сочувствии к вашему положению, – вступил в разговор министр обороны, – что заставляет вас, ваша светлость, думать, что вы сможете их остановить, когда никто еще не сумел, а вы в реальных боях пока не участвовали?
– Гарантии никакой нет, – согласился Люк. – Более того, я понимаю, что вряд ли мы сможем их остановить. А вот задержать надолго – да. Признаться, я рассчитываю на то, что к тому времени, как они сломают нашу оборону, дела у Рудлога выправятся, и вы придете к нам на помощь.
– А если не выправятся? – мрачно поинтересовался министр обороны.
– Тогда наше поражение усугубит ситуацию у вас, – спокойно сказал Дармоншир. – Катастрофически. В ваших интересах этого не допустить, Геннадий Иванович.
Министр хмуро кивнул, что-то записывая в блокнот, и поднял голову:
– Ваше величество, каково ваше мнение?
– Я поддерживаю лорда Дармоншира, Геннадий Иванович, – мягко сказала королева. – Но прямо говорю: мои мотивы – родственные. Там моя сестра, принцесса нашего дома. Но я не могу связывать вам руки приказом и не буду этого делать. Вы, конечно, лучше представляете, в каких объемах мы можем оказать помощь так, чтобы это было относительно безболезненно для Рудлога. И я не буду требовать от вас ничего, что может ослабить наши позиции. Полагаю, запрос герцога Дармоншира нужно обсудить. Сколько вам нужно на оценку ресурсов?
– Не меньше трех дней, – проворчал министр.
– Хорошо, – благосклонно произнесла Василина. – Лорд Дармоншир, через три дня мы дадим вам ответ. Дальнейшее ваше участие в совещании не требуется.
Люк понятливо встал и поклонился королеве.
– Благодарю вас, ваше величество, – он повернулся к военным. – Благодарю, что выслушали, господа. До свидания.
Гвардейцы проводили его светлость до полянки в парке, где он закурил, собираясь с мыслями. Конечно, не очень правильно было прилетать сюда во второй ипостаси, но у него действительно не было выбора. С утра после телефонного разговора с Байдеком Люк попробовал открыть переход во дворец Рудлогов через большое зеркало, что стояло у него в кабинете. Однако подпространство поддавалось непросто, а когда он все-таки четко представил себе Маринины покои, предполагая выйти из зеркала рядом с ними, и шагнул в образовавшийся проход, его снова выбросило на светящийся мостик внутри огромной темной сферы.
Только сфера эта, ранее статичная и соединенная бесчисленными светящимися нитями, сейчас явно была неспокойна. Внутри пробегали фиолетовые всполохи, то здесь, то там на ее внутренних стенках расходилась рябь, зажигались пространственные окошки, в которых мелькали то дерево, то чьи-то хоромы, то голубое небо, и сама сфера, казалось, сминалась и меняла форму, будто под внешним воздействием. Пространственная изнанка мира была крайне неустойчива из-за текущих событий.
От греха подальше Люк вернулся в свой кабинет. Пришлось лететь в Рудлог в чешуйчатом виде.
Его светлость докурил, вежливо попросил дожидающихся его отлета бойцов отойти подальше, и, обернувшись большим серебристым змеем, поднялся в воздух. Ему нужно было на недолгое время вернуться в Дармоншир, а потом отправиться на юг.
* * *
Из доклада связного армии иномирян,
тха-нора Арвехши, императору Итхир-Касу:
«Мой император. Целую край твоих одежд и спешу доложить тебе об удивительном происшествии. Наши войска у столицы страны, называемой Инляндия, наткнулись на чудовищного зверя, который грабил одно из оставленных бежавшими солдатами противника хранилищ. Возможно, он искал еду. Обликом тот зверь подобен рыбе-лийнеку или существу, называемому на захваченных территориях „змея“, но размером с десятерых тха-охонгов, если их поставить друг за другом, тонкий, покрытый серебряной чешуей, с клювом и крыльями, как у курицы, лапами, как у наших ящеров, и таким же хвостом. Его увидел ночью один из патрулей и доложил наутро победоносному генералу Ренх-сату. В новом мире много непривычного и опасного: войска твои часто встречают отвратительных и страшных неживых существ, с которыми местные жители борются огнем; встречают и зачарованных туманных и огненных зверей. Мне рассказали о случае, когда один из нейров увидел туманную змею и попытался раздавить ее ногой – змея та впилась ему в кожу, и солдат превратился в ледяную статую. Но увиденный зверь был гораздо больше всех чудовищ, которые встречались нам ранее. Генерал Ренх-сат во славу твою приказал поймать его, убить и доставить его шкуру тебе в дар. На поимку неведомого зверя отправили отряд из сотни раньяров со всадниками, однако наутро мы обнаружили их всех уничтоженными и сожженными. Генерал в ярости приказал искать чудовище, потому что если оно сумело уничтожить целую стаю раньяров, то может быть опасно и для остальной армии…»
