Глава 9
Начало марта, Рудлог
Его высочество Мариан Байдек возвращался по дворцовому парку с утренней тренировки. Было еще темно, но чувствовалось, что в Рудлог, во всяком случае в его центральные районы, пришла весна. Пахло свежей, очистившейся от снега землей и влажным ароматом первоцветов, кое-где тянуло холодком от нерастаявших сугробов в лощинках, но ветер был теплым. Неподалеку басовито тявкали щенки, подаренные детям Кембритчем – их в это время выводили на прогулку, – от конюшен раздавалось всхрапывание лошадей.
Во дворце уже шуршали ранние слуги, приветствующие принца-консорта поклонами и книксенами, сменились гвардейцы на постах.
Мариан шагал по величественным залам к Семейному крылу и думал, насколько тише стало на королевской половине. Ведь остались только они с Василиной и дети. Семья разлетелась по другим странам, а кто-то и вовсе бродит сейчас в ином мире. Конечно, если все сложится удачно, сюда вернутся и младшие девочки, и Святослав Федорович, и покои старших сестер тоже всегда будут ждать хозяек. Но домом ни для Ангелины, ни для Марины с Полиной дворец уже не будет.
Хотя… Байдек покачал головой, проводил взглядом слугу, поднимающегося с тряпкой по приставной лестнице к золоченому светильнику на стене. Вот уж от Марины можно ждать чего угодно. Что она, что Дармоншир – два буйных характера, и вполне может случиться, что рано или поздно третья Рудлог вернется сюда. Эмоций в отношениях этих двоих через край, но хватит ли у них зрелости, чтобы не только полыхать, но и просто жить вместе? На свадьбе Марины Байдек невольно уловил несколько раз обрывки ее злого шепота на ухо мужу – сказывался обострившийся семь лет назад слух. Только стойкость, с которой Дармоншир выносил выпады новобрачной, удержала Мариана от того, чтобы потребовать у него объяснений, а у нее поинтересоваться, не нужна ли ей защита и помощь.
Потом стало не до того. Сейчас же… вряд ли у них есть время и возможность ругаться. Теперь у всего мира главная задача – выбить захватчиков и закрыть порталы.
В залах слуги выгребали золу из каминов, укладывали новые поленья, начищали решетки. Байдек с удовольствием принюхался. Во дворце последние несколько недель пахло почти так, как у них в поместье зимой, – живым огнем: немного горьковатого древесного дымка, сухого раскаленного камня и железной окалины. Камины во всех залах спешно приводились в порядок по приказу королевы, и теперь вотчина Рудлогов была наполнена тем самым особым теплом, которое дает только печное отопление. Придворные, конечно, недоумевали, шушукались и строили предположения, но в конце концов сошлись на том, что, слава богам, внезапный каприз посетил ее величество не летом, а все еще зябкой весной.
Василина после ночного стояния у храма развила активную деятельность по поиску информации о родовых способностях. Смотрители, служившие еще при ее матери и намертво связанные договором молчания, перебирали записи предков в секретном хранилище в подвале дворца – искали упоминание об огненных духах и управлении пламенем. Но записей за тысячелетия правления Рудлогов было очень много, а нужных сведений – мало. Пылкие потомки Красного Воина предпочитали писать о своих победах и политике, а не о личном, и только изредка в свитках проскальзывало что-то нужное.
– Вот закончится война, – сердито бормотала Василина, когда они с Марианом просматривали скудные находки: после первых дней поисков смотрители принесли ей всего два свитка и выписки из них на полстранички, – и я обязательно заведу тетрадь, куда буду записывать все, что узна́ю о силе нашей крови. Чтобы мои потомки не мучались, как я. Записывают же кухарки рецепты, а чем секреты рода сложнее кулинарной книги?
– Странно, что это пришло в голову только тебе, – откликнулся Мариан, с трудом пробравшись через архаичный язык очередного пра-Рудлога и откладывая зачарованный на нетленность свиток. – И жаль, что вас не научили управлять вашими способностями, василек.
– Да, – вздохнула королева. – Но мама в основном учила Ангелину, как наследницу, и то только тому, что знала сама. Ей просто некогда было читать все это, искать, обучаться: представь, нас шестеро, и целое государство на плечах с шестнадцати лет. А дед, да простят меня боги, был довольно безответственным и ее обучение откладывал на потом. Дооткладывался, что умер и оставил маму почти ничего не умеющей…
Работа шла медленно, но все же по капельке, по крошечке информация собиралась, и пару недель назад смотрители наткнулись наконец на тетради Альвина Рудлога, жившего за несколько сотен лет до Седрика. Этот Рудлог, слава богам, не ограничился описанием своих боевых заслуг (коих было тем не менее немало). В тот же день Василина вычитала в его записях про огненных духов, маленьких и больших, которые сновали при жизни Альвина по дворцу, как у себя дома, – точь-в-точь змейки овиентис в Глоринтийском дворце Инландеров. Были среди них и старые, почти очеловечившиеся, и служили они королевской семье верой и правдой. Обитали духи и в подземной усыпальнице Иоанна Рудлога, появлялись из открытого огня: каминов, факелов, свечей…
– Интересно, почему они пропали? – рассуждала Василина в плечо мужу, когда они с Марианом легли спать. – Я видела их изображение на старых фресках и картинах, но никогда не слышала, чтобы дед или прадед с ними взаимодействовали. И даже не задумывалась раньше, почему у нас нет таких же помощников, как у Луциуса.
На следующее утро она и отдала распоряжение разводить огонь в каминах дворца.
– Хочу научиться призывать духов, Мариан, – объяснила она мужу. – Если получится управлять маленькими огневиками, может, и алтарным духом смогу? Да и нужен мне открытый огонь рядом… права Иппоталия, глупо бояться своей стихии, нужно учиться подзаряжаться от нее. А то свечу зажечь – пожалуйста, а коснуться пламени – сразу оторопь берет.
Теперь Василина часто проводила свободное время у камина в спальне, сначала – сжав зубы и касаясь огня кончиками пальцев, затем – осмелев, засовывая в него руки: он не вредил ей, целовал ее пальцы, приветственно стрелял бело-оранжевыми язычками.
– Щекотно, – посмеивалась она, – будто кто-то ладонь мягко лижет, Мариан.
Вечерами к Василине присоединялись сыновья – мальчишки огня, в отличие от матери, не боялись, баловались, забираясь в камин чуть ли не целиком. Пламя их тоже не трогало. А Мариан держал на руках тянущую ручки к братьям Мартинку, наблюдал за смеющимися сыновьями и холодел. Его звериная натура рвалась схватить жену и детей за шкирки и унести подальше от опасности. Но разве можно уберечь от того, что у них в крови?
– Я все равно не понимаю, как подзаряжаться, – жаловалась королева, – хоть костер разводи и целиком в него заходи. Не понимаю! Вот Дарин Рудлог пишет: «Силы утекши, встал я в огонь, огнем умытиша, огня пиваша, вышел, обновившися…» И нет ничего об особых ритуалах – значит, это само собой должно получаться? Так почему же не получается?!
Она сердилась, она хмурила брови и снова тянула руки в огонь, снова умывалась им, что-то шептала упрашивающе – но стихия никак не хотела питать ее ауру, и духи не появлялись.
– Если надо, и костер разведем, – успокоил жену Мариан. Василина после закрытия перехода все еще была очень слабой, восстанавливалась медленно, и появилась в ней какая-то отрешенность, рассеянность – он бы и сам в пламя шагнул, если бы это помогло ей.
Неделю назад в удивительно подробных записях Альвина Рудлога королева дошла до фразы: «И протянул я руку к огню, и повелел: отзовись, стихия от стихии моей! И вылетел огненный дух, видом как филин пылающий, именем Жар, был он спутником моим верным с отрочества, вместе со мной бился, покои мои охранял, про славные битвы дедов наших и старые времена сказки сыновьям рассказывал…»
Тем вечером они вернулись с тяжелого совещания по ситуации на фронтах. Дети уже спали – с ними удавалось видеться все реже; Василина, выйдя из душа и переодевшись ко сну, несколько раз перечитала отрывок из записей Альвина-Иоанна про огненного филина и расположилась у камина, купая руки в пламени, и губы ее неслышно шевелились.
Байдек, устало сидевший в кресле – он тоже собирался в душ, – отвлекся на какие-то секунды, когда Василина ахнула и затаила дыхание. И он увидел: разбрызгивая искры, из огня выпорхнула бабочка-искрянка, и приземлилась на сгиб кисти супруги, и осталась сидеть там, шевеля пламенными усиками, нежно потрескивая и отираясь мордочкой о пальцы. Огонь из камина окутывал Василину, одетую в тонкую сорочку, сияющим ореолом, высвечивая контуры ее тела и золотя волосы, и, когда она обернулась, лицо ее было таким умиленным, что Байдек перевел дыхание и улыбнулся в ответ.
– У меня получилось, Мариан! – прошептала она тихо, чтобы не спугнуть. – Получилось! Она слушается меня!
Бабочка-искрянка сорвалась с кисти королевы, сделала круг по спальне, порхнула к Байдеку. Он не отшатнулся, хотя шерсть на загривке от близкой опасности встала дыбом.
– Это свой. Вернись, – попросила королева, и маленький огненный дух подлетел к ней, уселся на плечо.
– Она нам дворец не спалит? – не мог не поинтересоваться Байдек как начальник охраны. Да, Василину и детей огонь не тронет, но их вполне может придавить рухнувшей балкой, например. Да и кроме семьи здесь много других людей.
– Одежду не трогает, – королева покосилась на бабочку, погладила крылышки ладонью. – Ну что, не устроишь тут пожар?
Искрянка затрепетала.
– Ой, – удивленно проговорила Василина, закрывая глаза, – она общается. Очень странно… то ли картинки, то ли слова. Говорит… нет пожар… не бояться… не устроит, короче. Отправляйся обратно, малышка, я тебя еще позову.
Искрянка сорвалась с ее плеча и нырнула в пламя, на мгновение снова взметнувшееся искрами.
Поговорила королева и с придворным магом: Зигфрид, со страдальческим лицом пообещав поискать информацию о стихийных духах и поднять лекции с МагУниверситета, через несколько дней занудным тоном пересказал то, что нашел. Мир пронизан течениями шести стихий, говорил он, которые одновременно являются и энергией, и божественными основами мира. И в них, под воздействием божественных эманаций и остаточной энергии Творения, зарождаются из уплотнений стихийные духи, которые обладают зачатками разума, а за много лет общения с людьми могут сравняться с ними. Огневики, в отличие от тех же водных духов, не имеют устойчивой формы, не любят большого скопления людей и с неохотой удаляются от источников пламени. Они непредсказуемы и опасны, и поэтому с ними маги работают с осторожностью. Но при этом есть специалисты, которым удалось подчинить их и связать с амулетами. И известны эти духи с давних времен: в Рудлоге много сказок про жар-птиц и огненных кобылиц, но по факту с простыми людьми в новое время взаимодействий не отмечено.
Около двадцати толстых старых прошитых тетрадей с желтыми страницами и кожаными обложками – плод эпистолярных трудов Альвина Рудлога – оказались настоящим сокровищем. Древний правитель несколько раз упоминал огненных духов: то пал у него жеребец, и он вызвал из костра огнегривого скакуна, а потом сказал заветное слово для развоплощения, то сыновья его слали весточки с дальних рубежей страны с помощью пламенных ласточек… то напали на него враги, перебили всех спутников, но встали на его защиту огневики в виде пылающих вихрей… Не раз Альвин-Иоанн отмечал, что надо относиться к огневикам с уважением и не жадничать, подкармливать ароматными маслами, ценной древесиной, смолой или янтарем.
– Если бы не серьезный общий тон записей, я бы решил, что твой прадед фантазирует, – признался Мариан, просматривая очередную тетрадь и зачитывая вслух всё новые удивительные подробности взаимодействия словоохотливого Альвина и огненных духов.
– Как сказки читаешь мне, – согласилась Василина, улыбаясь. – Жаль, Алинки нет, она бы с удовольствием к нам присоединилась. – На мгновение уголки губ королевы опустились, и она вздохнула. – Не терпится сестрам рассказать, у них ведь тоже должно получаться призывать, Мариан. По крайней мере у Ангелины, да и у Маринки тоже…
Для Василины эти вечерние чтения, игры с искрянками и упражнения с огнем стали отдыхом. Слишком тяжелы были новости с фронтов, и слишком много приходилось делать днем: и выезжать в госпитали, и встречаться с военными, и выслушивать отчаянные просьбы о помощи от представителей захваченных городов, которые чудом смогли выбраться к королевским войскам. Мариан тоже выматывался, но все так же вставал затемно, чтобы поупражняться с гвардейцами, и уходил тихо, стараясь не разбудить супругу.
Сегодня, когда Байдек уходил на зарядку, в их спальне и гостиной все еще тлели растопленные с вечера камины, и Василина сейчас наверняка дремала в постели, теплая и разнеженная, и дневные заботы еще не прорезались морщинками беспокойства на ее лбу и переносице…
…Он издалека увидел, что у дверей Семейного крыла не стоит охрана, и, насторожившись, ускорился. Слух улавливал отдельные слова, обрывки предложений:
– Нельзя! Нельзя! – сердитая и очень встревоженная Василина.
– …Ваше величество, немедленно вернитесь в покои! Сейчас здесь будет придворный маг…
– …Нет, нет, меня он не тронет, он вам опасен… отойдите!
Что-то, похожее на гулкое то ли ворчание, то ли рычание.
– …Стой! Я приказываю: стой!
Байдек распахнул двери – и в глаза ударило бликами огня. В коридоре по стенам теснились гвардейцы, пытаясь пробраться к королеве. Сама Василина, бледная, испуганно взглянувшая на мужа, тянула руку к застывшему меж людей золотому гепарду, что выгибал огненную спину и тек языками пламени.
Огневик увидел новое действующее лицо, взвился, прыгнул к Мариану, увеличиваясь в размерах, приземлился почти вплотную, обдавая принца-консорта невыносимым жаром, и зашипел-затрещал прямо в лицо.
– Нельзя! – отчаянно закричала Василина. – Это свой! Не смей!
В голосе ее был страх.
– Василек, – ровно проговорил Мариан, глядя в пылающие глаза гепарда и сдерживая панический страх: дух то отстранялся, и видно было, что он раздраженно бьет себя по бокам хвостом, то снова дергался вперед – и барону казалось, что у него сейчас волосы полыхнут от жара. – Помнишь, я учил тебя управляться с собаками? Ты должна дать почувствовать, что ты главная.
– Он меня не слушается, Мариан, – дрожащим голосом проговорила супруга. – Я хотела искрянку позвать, а из камина вырвался он, опрокинул меня, облаял…
– Облаял?
Огневик, словно в подтверждение, коротенько презрительно потявкал, замолк, облизнувшись – меж огненных клыков мелькнул язычок-пламя, – и вдруг рявкнул, сделав выпад вперед, – Василина ахнула, а Байдек, взбешенный этой игрой и собой в роли мышки, поймал золотистый взгляд и рыкнул на все крыло:
– Назад!
Гепард присел, в глазах его засветилось недоумение, смешанное с раздражением, – и он оскалился, полыхнул, припал к полу, готовясь атаковать. Хвост его лупил по бокам как заведенный.
– Нельзя! – снова отчаянно крикнула Василина.
– Назад, я сказал, – тихо и тяжело процедил Мариан, не отводя взгляда, – убирайся обратно в огонь.
Огневик снова дернулся, зарычал в бешенстве, отступая к Василине, – и вдруг присел и прыгнул прямо на Мариана. Принц-консорт рванулся в сторону, понимая, что быть ему сейчас сожженным, закричала Василина – как вдруг в полете огненный дух замер и рухнул на пол, извиваясь. Зарычал, развернулся к королеве, схватившей его за хвост и остановившей прыжок, прыгнул уже на нее – и получил с размаху ладонью по морде. Да так, что отлетел в стену – огромный, пылающий.
– На моего мужа нападать? – в бешенстве орала королева, оседлав съежившегося духа, схватив его за шкирку и тыкая большой мордой в пол. – На семью своей повелительницы, дочери твоего создателя?! Ты – стихия от моей стихии!
Байдек улыбался обожженными губами, глядя на разбушевавшуюся супругу, удерживающую огонь как нечто материальное; гвардейцы смотрели, открыв рты, дух приглушенно гудел, мотая головой, и как конь поддавал крупом, чтобы сбросить королеву. В коридоре ощутимо холодало.
– Развоплощу! – рявкнула Василина вибрирующе – и наступила тишина. Дух затих, мелко вздрагивая пробегающими по телу всполохами пламени, выгнулся, просяще заглядывая королеве в глаза. Пасть его открылась:
– Нее… наааадооу, – голос был утробный, как гул сильного огня. – Признаааю… теееебя. Служиииить будууу.
Василина моргнула, посмотрела на свои руки, растерянно оглянулась на Мариана. Встала – дух поднялся тоже, начал тереться о нее, урчать, как доменная печь.
– Я не знаю, что с ним делать, – ужасным шепотом сообщила она мужу.
– Для начала отправь обратно, – посоветовал принц-консорт. – Тебе нужно прийти в себя. А там придумаем… что с ним и ему подобными делать.
Огневик все отирался о королеву, толкал ее головой, и Василина задумчиво погладила его по загривку.
– Возвращайся в огонь, – сказала она – гепард поддавал лбом ее ладонь и гулко вибрировал. – Только как мне тебя позвать снова? Или ты тут один такой большой?
Дух мотнул башкой, полыхнул – и завис перед королевой огненной птицей с хохолком и пышным хвостом, похожей на павлина. По перышкам ее текло пламя.
– Нааас… многооо, – прогудел он и кувыркнулся, чуть уменьшился в размерах, сел Василине на плечо. Гвардейцы уже успокоились, но возвращаться на свои места не торопились. Мариан щупал лицо, гадая, осталось ли что-нибудь от бороды и бровей-ресниц.
– Так почему я вас ни разу не видела здесь? – затаив дыхание, поинтересовалась королева.
Огнептица жалостливо заклекотала, чуть потускнела.
– Запрееет… запреееет… – выдохнула она и ткнулась клювом Василине в висок. Та охнула, закрыв глаза и чуть пошатнувшись, оперлась рукой о стену и быстро проговорила снова насторожившемуся мужу:
– Все в порядке.
Снова прикрыла глаза.
– Он так долго не был среди людей, что почти забыл слова. Показывает картинки. Кто-то из моих предков в гневе прогнал их из дворца. За что, интересно?
Птица снова потерлась головой о висок королевы и прогудела:
– Виноваааааты.
– Да уж, – серьезно проговорила Василина и открыла глаза, – виноваты. Как мне тебя называть?
– Ясниииицааа, – сказала птица. – Имя… дааал… Аааальвин-короооль.
Королева пошевелила плечом.
– Иди в огонь, Ясница. Я еще тебя позову.
Огнептица полыхнула, потекла вокруг тела королевы пламенным потоком и метнулась в открытые двери королевских покоев, к камину.
Чуть позже вызванный в покои врач обработал лицо принца-консорта заживляющей мазью, а виталист наложил обезболивающее заклинание. Маг жизни настаивал на лечении, но Байдек решил отложить процедуру на вечер: впереди был Королевский совет, затем – ежедневное совещание, да и позже много дел, засыпать никак было нельзя. Королева же, излечившаяся от шока сладким чаем с молоком и шоколадным печеньем, торопливо записывала то, что сегодня произошло, и образы, которыми поделился с ней огневик.
– Иначе забуду, – объяснила она мужу, закрывая тетрадь. – Очень сложно все собрать воедино. Он показал мне то, что видел сам, но обрывками. Как я поняла, огненные духи любят поиграть и не очень послушны. Расшалившись, в запале они подожгли ту часть дворца, где остановилось посольство от герцога Симонова, чью дочь сватали наследнику. В результате вместо свадьбы получили восстание. Его величество разгневался и прогнал духов с запретом возвращаться. При его жизни не звали, а после то ли забыли, то ли не стали снова призывать, памятуя о пожаре. Жаль, непонятно, когда это было и с кем из моих прадедов. Лицо-то я видела… надо заглянуть в портретную галерею, хотя в те времена такие примитивные портреты рисовали, вряд ли узнаю. Или в хрониках посмотреть, когда там было восстание Симонова.
– Главное, чтобы сейчас они так не разыгрались, – пробормотал Байдек, морщась – мазь пощипывала.
– Я постараюсь без надобности их не вызывать, Мариан, – Василина положила тетрадь. – Но ты сам подумай, эта птица-Ясница помнит моих предков, живших больше полутысячелетия назад. Сколько всего я могу узнать! Если она сможет показать, как восстанавливаться в огне, этого уже будет достаточно. Очень на это надеюсь. Потому что я на пороге отчаяния.
огнедух Ясница
Королевский совет в этот раз проходил на Маль-Серене, и сюда сумел выбраться даже Демьян Бермонт, хотя у него открылся портал и шла война. Правители двух континентов пришли к морской царице телепортами – связь еще позволяла это сделать – и расположились на открытой деревянной террасе почти на самом берегу моря, так близко, что периодически до них долетала соленая водяная пыль. Было тепло, солнце светило по-весеннему ярко. Владыка Нории разместился между женой и царицей, и два сенсуалиста окатывали присутствующих то приглушенной темной тоской, то умиротворением. Был здесь и эмир Персий. Слуги принесли ему кальян – на фоне трепещущих от свежего ветерка белых занавесей его улыбка придавала собранию немного курортный привкус. Бо́льшая часть времени была посвящена обсуждению военных действий в Бермонте и Рудлоге и закрытию переходов.
– Восемь открытых переходов – и семь из них около столиц и крупных городов, – под шум размеренно катящихся на берег волн говорил Демьян Бермонт. Глаза у него были звериными, желтыми. – Только восьмой, у нас, в горах, но это можно списать на ошибку в расчетах, если открытие кто-то планирует. Не похоже, что они открываются случайным образом.
– Я бы сказал: совершенно ясно, что они открываются прицельно, – мелодично согласился Хань Ши, – и логично ждать открытия остальных по тому же принципу. Каким-то образом иномиряне сумели организовать открытие порталов там, где это нужно им. Но, к сожалению, я не понимаю, как это возможно. Понятно одно: в любой момент очередной портал может открыться рядом с Пьентаном или Истаилом. Хотя у тебя, Владыка, в последнюю очередь. Уж очень сильны сейчас над Песками стихийные связи.
Владыка Нории невозмутимо кивнул, с удовольствием подставил лицо очередной порции брызг. Демьян поморщился и отодвинул стул подальше. А Хань Ши продолжал:
– Поэтому я все еще не могу прийти к вам на помощь, Василина, Демьян, или отправить войска в Инляндию или Блакорию. Но очевидно, что рано или поздно нам придется объединить усилия.
– Бермонту не нужна помощь, – произнес Демьян, чуть порыкивая. Он был агрессивнее обычного, и волны звериной энергии, которые шли от него, ощущали все присутствующие. Мариан так вовсе периодически с усилием выпрямлял сгибающуюся спину.
– Я понимаю, почтенный император, – сдержанно проговорила Василина, – оттого и не прошу помощи. Достаточно того, что наши министерства работают в плотной связке и уже спланирована быстрая переброска войск на случай, когда появится такая возможность.
Эмир Персий
Эмир Тайтаны вдруг выпустил дым, лениво пошевелился на своих подушках, привлекая внимание.
– Братья и сестры, – медовый голос его и улыбчивость никак не сочетались с темами, поднимаемыми советом, – боги не дали нам своей крови в правление, но дали народам Эмиратов храбрость и горячие сердца. Три дня назад я встречался с эмирами всех Эмиратов, и вот что мы решили: мы выделим войска в помощь Рудлогу, если ты примешь ее, Василина. И мы готовы отправить помощь тем, кто запросит ее, – он сквозь клубы дыма взглянул на Демьяна, но тот качнул головой.
– Бермонту не нужна помощь. Не в обиду, почтенный эмир, – видно было, что король-медведь снова взял себя в руки, хотя у него показались клыки и глаза пожелтели, – мы сейчас воюем в горах, там очень холодно, а для рожденных почти на экваторе – смертельно, да и мои берманы агрессивны и с трудом выносят чужаков.
– Мы видим, – с изящным намеком проговорил император. Демьян оскалился, но тут же глубоко втянул в себя воздух, опустил глаза: клыки исчезли, и, когда он поднял голову, радужки его снова были осенне-болотного цвета.
– Прошу извинить меня, коллеги, – очень ровно сказал он. – Война накладывает свой отпечаток.
– Все в порядке, Демьян, – с грустной лаской проговорила Иппоталия, и берман благодарно склонил голову.
Василина в это время растерянно глядела на мужа: Мариан положил руку ей на плечо, чуть сжал, и она просветлела лицом. Остальные как-то по новому разглядывали эмира, который опять приложился к кальяну.
– Мы будем рады любой помощи, почтенный эмир, – мягко проговорила Василина. – Однако что мы будем должны за нее?
Эмир снова затянулся, улыбнулся еще лучезарнее.
– Если портал откроется у нас, ты поможешь его закрыть, сестра.
– Если это будет в моих силах, – кивнула королева.
– И когда мы победим, братья и сестры, я надеюсь, что вы обратитесь с просьбой к богам, чтобы кто-нибудь из них взял Эмираты под свое покровительство. Об этом мечтали мой отец, и мой дед, и его дед, и дед деда моего деда…
– Обещаю, – проговорила Василина серьезно. И остальные повторили эти слова.
Эмир удовлетворенно махнул рукой и снова затянулся.
– Любопытно, почему порталы не открылись одновременно у всех столиц, – подал голос Мариан Байдек. Он редко вступал в разговор, если только дело касалось военных вопросов. – Логично было бы напасть на нас разом, как это сделали заговорщики. Или у иномирян нет такой возможности, и открытие зависит от каких-то других причин?
– Могу только предположить, что это зависит от ослабевания стихийного фона Туры, – проговорил Хань Ши. – Судите сами: четыре портала открылись на шестой день после гибели наших братьев Луциуса и Гюнтера, когда остатки их силы рассеялись. Я ощутил в этот день, как резко пошатнулось равновесие стихий, да и все мы это ощутили. Василина, у тебя начались землетрясения, Талия, а у тебя – шторма. Демьян…
– Вернулись морозы, – прорычал король-медведь.
Тонкий, величественный император удовлетворенно сложил руки в рукава халата и многозначительно замолчал.
– Я тоже чувствую, как слабеют стихии, – пророкотал Нории.
– И мне все труднее удерживать равновесие, – продолжил император. – Гармония нарушена, и чем дальше, тем слабее мир – и тем вероятнее прорывы. Видимо, стихийные потоки ослабевают до какого-то предела – и открывается очередной портал. А сколько их может быть – только богам известно. Хорошо, что ты, Талия, и ты, Василина, смогли закрыть порталы. Это дает и нам надежду. Василина, рад, что твоя сила растет.
Королева Рудлога покачала головой.
– Коллеги, боюсь, это не моя заслуга. Совсем не секрет, что дом Рудлог утратил многие знания и умения. Поэтому я пришла сегодня сюда в надежде получить от вас помощь. Как я поняла, принцип многих наших умений похож, хотя мы дети разных стихий, – но сумел же Нории учить Ангелину, а у Иппоталии отлично получалось обучать меня. Я знаю, что мы все храним свои тайны, но сейчас особое время. Я уже говорила с Иппоталией, – Василина благодарно улыбнулась одетой в фиолетовые одежды царице, – она объяснила, что закрыть портал мне помог алтарный стихийный дух.
Королева кратко описала свои ощущения: как ее тянуло к месту провала, как кто-то огромный без слов подсказывал ей, что делать, – а она будто в трансе находилась в это время.
– Да, царица права, – распевно произнес Хань Ши, – так ощущается зов алтарного духа. Я чувствую его словно кожей или аурой и, прислушавшись, могу понять, в какой части моей страны нарушено равновесие. Сейчас он беспокоен, потому что разбалансирована вся Тура и с каждым днем ситуация все хуже. Известно, что боги создали алтарных духов и алтари в помощь нам, своим потомкам. Но они очень стары и непостижимы. Я способен управлять малыми духами. Но не тем, кто почти так же древен, как династия Ши. С ним я могу лишь взаимодействовать, когда он этого хочет.
– Проблема в том, – вздохнула Василина, – что я впервые услышала о нем от Талии и понятия не имею, как наладить с ним контакт. А в Рудлоге два открытых портала, и война каждый день забирает жизни моих подданных! Царица предположила, что мне нужно восстановиться после истощения, и тогда я буду снова его слышать.
– Подзарядиться от огня, – пророкотал Нории понимающе.
– В том-то и дело, – тяжело проговорила королева, – что я не знаю, как подзаряжаться. Как это получается у вас? Нории, ты знал моих предков, может, ты помнишь, как они это делали?
Дракон качнул головой – и ключ скользнул по расшитому синим шеврану. Ангелина с любопытством смотрела на мужа, ожидая ответа.
– Седрик просто касался огня, Василина. Ему было этого достаточно. Или… охотился и пил кровь, как мы.
Правительница Рудлога не сдержалась – передернула плечами.
– Кровь помогает всем нам, – тонко улыбнулся император, и в его чертах проступило вдруг что-то тигриное – он едва не облизнулся.
– Я предпочитаю места силы, – поблескивая желтыми глазами, сообщил Демьян. – Там, где стихия мощна и первородна. Старые горы, старые леса, месторождения кристаллов или руд. Алтарь или место упокоения моего отца. Но если ничего поблизости нет – подойдет и кровь, и свежее мясо, а лучше всего охота.
Василина повернулась к Хань Ши.
– У моей стихии нет материального носителя, сестра, – сказал он. – Но она разлита равномерно по всему миру. Для того чтобы восстановиться, мне достаточно помедитировать, побыть во внутренней тишине. Кровь я пил по молодости, сейчас мне это не нужно.
– Мне, как я уже говорила, – вступила Иппоталия, – достаточно надолго уйти в океан, на самую глубину, где вода чистая, напоена силой моей богини. Я ничего не делаю: просто плаваю, могу поспать, зависнув в толще воды, и выхожу обновленная. В принципе, для восстановления подойдет любой чистый источник, но брать отовсюду я научилась не сразу. Сначала был океан, и дочерей своих я начинала учить тоже в океане.
– Еще работает контакт с источником энергии, – Нории склонил голову, улыбнулся Ангелине, которая сидела прямо, с невозмутимым лицом. – С солнцем, например.
Ани едва заметно вернула мужу строгую улыбку.
– Но ты и есть источник энергии, Василина, – продолжил дракон.
«Плохой из меня источник», – грустно подумала королева.
– Так как мы двуначальны, – Нории поднял голову к небу, – можно подняться высоко, туда, где дуют первородные ветра, но это довольно опасно: есть вероятность раствориться в потоках силы.
– Верно, – кивнула Талия, – надо всегда себя контролировать.
– В воде драконы, к сожалению, не способны долго находиться без дыхания, как царица, но от чистой водной стихии мы тоже можем напитаться.
– И никто не говорит никаких особенных слов, не проводит ритуалы? – уточнила Василина.
Коллеги покачали головами.
– Вряд ли кто из нас может подсказать, как может ощущаться единение с огнем, сестра, – сказал Хань Ши. – Но одно скажу: знание это должно открыться тебе интуитивно, оно в тебе уже есть просто по праву твоей крови. Нас учили родители, но единение с источником достаточно ощутить один раз, чтобы иметь возможность обращаться к нему всегда. Судя по тому, что мы сегодня услышали, у тебя два выхода: поохотиться и выпить свежей крови или найти первородный источник огня и попытать счастья с ним.
Совет закончился. Первым ушел Демьян – служанки проводили его к телепорту; затем удалились император с наследником. Эмир все так же возлежал на подушках, докуривая кальян, и никуда, похоже, не торопился.
Василина увидела, как к Талии подошел Нории, что-то вполголоса пророкотал ей, положил руку на плечо – и они застыли меж белых занавесей, лицами к морю: к концу встречи оно опять начало штормить. И вдруг с плеч словно убрали невыносимую тяжесть – только сейчас стало понятно, как сдавливало грудную клетку чужое горе.
– Что думаешь дальше делать? – Ани опустилась рядом с сестрой, улыбнулась Мариану. Море потихоньку успокаивалось, светлело.
– Пробовать все, – обреченно пробормотала королева. – Самое очевидное – спуститься в усыпальницу, но проход туда пока не расчищен.
– И это займет еще много времени, – добавил Байдек.
– Пообщаюсь сегодня с огненным духом, вдруг он поможет. Как-то же и от них питались, судя по записям… – Василина увидела удивленное лицо старшей сестры, улыбнулась: – Я не успела тебе рассказать.
И Ангелина с любопытством выслушала историю об огненном результате изысканий, пойманном с утра за хвост. По мере рассказа лицо ее из обеспокоенного становилось все более удивленным.
– Ты, оказывается, умеешь быть грозной, – тепло проговорила она.
– Специально не умею, – сокрушенно отозвалась Василина. – Оно само периодами накатывает.
– Научишься, – Ани сжала ее руку, и сестры некоторое время молча сидели рядом. Слышно было, как вполголоса что-то гулко и умиротворяюще говорит дракон царице. – Интересно, а я могу вызывать огненных духов?
– Ты – наверняка, – очередной порыв ветра снова принес соленые брызги, и королева заправила за ухо завившийся от влаги локон. – Я тебе потом сделаю копии того, что мы нашли. И девочкам тоже. Нам всем будет полезно знать, как питаться от своей стихии.
– А если огневик не поможет? – поинтересовалась Ангелина. – Будешь пить кровь?
Василина сглотнула, побледнела.
– Ты бы выпила? А если это не сработало бы, стала бы охотиться?
– Да, – ни секунды не колеблясь, ответила старшая сестра, и королева опять печально опустила глаза.
– Я все-таки пообщаюсь сначала с огнедухом. Поприсутствуешь? Буду рада, если вы с Нории останетесь на обед.
Ани бросила взгляд в сторону мужа, кивнула.
– И ведь остается еще простой вариант, – тут в печальный тон королевы прокралась ирония, – найти первородный огонь в вулканах. Или попробовать попасть под разряд молнии. Проще некуда. И совсем не страшно.
– Я бы предпочла кровь, – усмехнулась Ани. – Хотя это точно не доставило бы мне удовольствия.
Они еще помолчали, слушая рокот волн и вторящий им голос Нории.
– С Мариной удалось пообщаться? – спросила Ангелина.
Королева покачала головой.
– Всего пару слов. «Я очень занята, прости, Васюш, люблю». Новости из Дармоншира тревожные. Я предлагала ей вернуться несколько раз, она отмахивается.
– Я тоже предлагала переждать в Песках, – медленно проговорила Ангелина, – но, если подумать, ты бы сбежала, Васюш?
Королева покосилась на мужа и покачала головой.
– Нет.
– И я нет, – подтвердила Ани, – а она все-таки наша сестра.
Василина вздохнула, положила голову Ангелине на плечо.
– Я только надеюсь, что Дармоншир выстоит. И Марина не надорвется.
– Марина может, – откликнулась Ангелина. – Она во всем так. На пределе. В любом случае у нее есть переноска, Василина.
– Только это меня и успокаивает, – пробормотала королева. Ей было хорошо: с одной стороны молчаливый муж, с другой – сестра, и на свежем воздухе клонило в сон. Море перед ними совсем успокоилось, затихло.
В этой тишине в нескольких шагах от эмира Персия начало формироваться Зеркало. Эмир все так же блаженно потягивал кальян. Из перехода вышли четыре охранника – огромных, полуобнаженных, в традиционных шароварах и с ножами на поясе. Поклонились, встав по обе стороны от повелителя.
Нории и царица обернулись. Талия взирала на это немного недоуменно, и уголки губ ее были горестно опущены.
Из Зеркала под звон бубенчиков, прикрепленных к одеждам, выскочили две девушки в полупрозрачных покрывалах, закружились, затанцевали, усыпая пол лепестками роз из маленьких корзин. Появились флейтисты и барабанщики – бом, бом, бом! – и под этот грохот посыпались из перехода дети лет четырех-шести, встали полукругом на песке у павильона, поклонившись ошарашенным зрителям. Их было не меньше тридцати, все в пестрых тайтанских одеждах: пышных шароварах, маленьких курточках и фесках.
Эмир смотрел в небеса и курил кальян, а девочки и мальчики прыгали по песку, делая сальто, подлетали вверх, подбрасываемые своими товарищами, и сыпали в полете лепестками роз к ногам царицы Иппоталии. Кричали тоненько и серьезно «хей!» и хлопали в ладоши, когда маленькая девочка взлетала вверх и приземлялась на плечи двух мальчишек. И все это – на фоне моря, под грохот барабанов, под звуки бубенчиков и флейт. А в конце представления маленькие артисты изобразили огромную крылатую фигуру чайки, встав друг другу на плечи и держась за руки. И, спрыгнув на песок, улыбаясь так, как могут улыбаться только счастливые дети, снова поклонились зрителям.
Царица захлопала, и все, кто был в павильоне, кроме медитативного эмира, – тоже. Василина, переживающая, что кто-то упадет, выдохнула и присоединилась к аплодисментам. Дети, взявшись за руки, побежали обратно в Зеркало. А эмир отложил трубку кальяна, встал и по лепесткам роз неспешно пошел к переходу. Остановился у самого Зеркала, оглядел зрителей, кивнул Иппоталии.
– В нашем роду совсем немного божественной крови, – велеречиво и немного томно проговорил он – забавный, разряженный, эксцентричный, – нет у меня волшебных сил, как у вас. Но ты улыбаешься, прекрасная царица, а значит, я тоже что-то могу.
Талия понимающе усмехнулась, подошла к эмиру и мягко пожала его руки.
– Спасибо, – сказала она. – Я поговорю со своей матерью, обещаю.
После обеда Василина пригласила Нории и Ани к себе в гостиную. И там, присев у камина и протянув руку в пламя, тихо позвала:
– Ясница. Отзовись, стихия от стихии моей.
Огонь вспыхнул, потек белыми и оранжевыми язычками, уплотняясь, и появилась из него морда сияющего золотом гепарда с белыми глазами. Он настороженно оглядел гостиную, зевнул во всю пасть, выпуская искры, с гулким урчанием подлез под руку королевы – и выпрыгнул из камина, пошел кругом по гостиной, что-то фырча. Дракон, расположившийся на диване, наблюдал с интересом, а в глазах Ангелины Рудлог плескался сдержанный восторг. Огнедух приблизился к ней.
– Это своя, – строго сказала Василина.
– Вижуу, – прогудел огневик, отираясь о старшую Рудлог. – Сильнааяаа.
Ани погладила его по искрящейся шкуре, улыбнулась. Зверь шагнул дальше, зафырчал недовольно.
– Вооодный, водный, неее люблю.
– Я тебя не буду трогать, – спокойно сказал Нории. – Не бойся.
Дух фыркнул, обходя его по дуге. Не поверил.
– Ты раньше видел таких? – повернулась Ани к мужу.
– Конечно, – кивнул дракон. – В Песках они тоже есть. Они везде, где есть огонь, просто людям показываться не любят. У нас они если и появляются, то предпочитают форму маленьких саламандр. И я не имею власти их призывать. Только ты можешь, Ани-эна.
Гепард подошел к Байдеку почти вплотную. Тот как сидел в кресле, так и остался сидеть и даже не дрогнул. А вот Василина насторожилась.
– Нельзя, – напряженно предупредила она.
– Знаааюуу, – зевнул большой кот. – Виновааат. Отдарюууусь.
Он закончил круг, встал рядом с королевой, задрав голову.
– Зачем позвааалаа, хозяйкаа?
– Помощь нужна, – объяснила Василина. – Ты старый, много видел…
Гепард утробно и довольно загудел.
– …расскажи мне, как от огня подзаряжаться. Может, мне как-то от тебя можно?
Гул прекратился, и огнедух озадаченно сел на ковер. Потыкал королеву носом, обернулся птицей, облетел вокруг нее. Снова опустился на пол большим котом.
– Огнюю не представлееенааа, – протянул он с явным удивлением. – Каааак?
– Тааак, – в тон ему грустно проговорила королева. – Как я должна быть представлена?
Огнедух задумался.
– Обряд, – прогудел он, – когда у наследника первый ус пробивается.
Василина невольно тронула себя над губой и засмеялась.
– Что за обряд?
– Может, он имеет в виду малую коронацию? – вмешалась Ангелина. – Тогда я пила огонь из чаши. Оно? Но я питаться от огня никогда не пробовала.
– Дааа, – зевнул огнедух. – Выпилааа огонь в созревааание – можешь пиииить и дальше. Малая коронаааация для одногооо наслееедника, чашааа дляаа всеееех детей короляааа.
– Странно, что на Совете никто упомянул про представление стихии, – проговорила королева.
– Кто знает, как это у других происходит, – откликнулась Ани, – может, у них нет такого обряда.
– У нас точно нет, – пророкотал Нории, – как только мы встаем на крыло и набираемся сил долететь высоко, сразу можем подпитываться от первородных ветров. Думаю, у берманов тоже с этим проблем нет, да и у всех двух– и трехипостасных. Родовая ипостась изначально восприимчива к своей стихии. А у вас устойчивой родовой формы нет, думаю, в этом причина появления обряда с чашей.
– В любом случае мне поздно проходить этот обряд, – расстроенно сказала Василина. – Что же делать?
– Охооотиться, – с удовольствием протянул огневик, потянулся и выпустил когти. – Кровь себе, крооовь огню в жертву, кровь пробууудит тебя, сможешь и о меня греееться. Или надо искааать первородный огонь.
Королева встретилась взглядом с сестрой, вздохнула.
– Собственно, почти ничего нового.
Ясница обиженно заурчал, и Василина успокаивающе погладила его по холке. Достала с полки пузырек с розовым маслом, вылила в блюдце – огнедух вылакал его, как молоко, еще раз потерся об Ангелину, о королеву и, сыто рассыпая искры, утек в камин.
Королева проводила и сестру с Нории, сделала запись в тетради – что из чаши, из которой пьют наследники дома Рудлог при малой коронации, надо поить огнем всех детей дома в период созревания – и направилась на совещание.
Получасом позже в королевском кабинете министр обороны зачитывал королеве доклад о текущем положении дел на фронтах. Потрескивали дрова в камине, и пахло дымком. Здесь же присутствовали и Стрелковский с Тандаджи, и кабинет министров в полном составе – чтобы оперативно решать возникающие вопросы.
– На Севере иномирянам все еще не удается взять Лесовину, – говорил Геннадий Иванович Лосев, – но к ним пришло подкрепление. Они прорвали сопротивление с другой стороны и пошли в сторону Блакории, захватывая небольшие поселения и хутора. Северяне сопротивляются ожесточенно, зубами вгрызаясь в каждый клочок земли, взрослое население почти поголовно ушло в добровольцы, им помогают маги – но даже сил Свидерского и Старова не хватает, чтобы защитить весь Север одновременно. Они хорошо удерживают Лесовину, но в других местах оборона проседает, хотя Александр Данилович в оперативном порядке натаскивает молодых магов и тренирует уже опытных.
– Что с обеспечением партизан, полковник? – Василина повернулась к Тандаджи. – Мы обсуждали это на прошлой неделе.
– Работаем, ваше величество, – откликнулся тидусс, – в плотной связке с военными.
Министр обороны кивнул, а Тандаджи добавил:
– Нашим агентам удалось пробраться к центрам сопротивления, взять координаты. Днем у нас нет возможности к ним приблизиться – в воздухе постоянно рыщут раньяры. К счастью, по ночам они спят, и мы на листолетах сбрасываем оружие и припасы и забираем раненых. Не везде есть возможность приземлиться, ваше величество. Но мы наладили с группами сопротивления связь и помогаем в той мере, в какой возможно. Все они готовы при необходимости начать наступление, чтобы отвлечь врагов от портала, когда вы наберетесь сил закрыть его.
Королева расстроенно опустила глаза. Каждый день все министры, да и, кажется, все встречные вглядывались в нее с немым вопросом: почему она здесь, а не на Юге или Севере, не закрывает порталы. И она издергалась уже от чувства вины.
Тем временем министр обороны продолжал:
– На Юге ситуация куда серьезнее. Там уже тепло, нет в союзниках мороза и метелей, и враги, захватив Мальву и разделившись, слишком быстро продвигаются к Иоаннесбургу и к побережью. Хорошо, что удалось оперативно наладить производство оружия, да и мобилизация сыграла свою роль. На половине пути захватчики завязли. Но к ним постоянно прибывает подкрепление, и они медленно продвигаются вперед и захватывают все новые поселения. Существует риск, что враг продавит сопротивление в Дармоншире и выйдет навстречу своим со стороны побережья, и тогда наши войска окажутся в клещах.
– А Стена им разве не должна стать преградой? – недоуменно поинтересовалась Василина. Повернулась к Стрелковскому.
– Не могу сказать, ваше величество, – тяжело признался Игорь Иванович. – Стена действует на войска из других стран, но сказать, сработает она или нет против иномирян, никто не может. Мы надеемся, что да, но готовимся к худшему.
В образовавшейся тягостной паузе громко треснуло полено в камине. Все обернулись. Под изумленными взглядами присутствующих из камина огненной полосой выпрыгнул огнедух, обернулся большим гепардом, держащим в зубах что-то яркое, сияющее, и, урча, положил это на пол перед Марианом.
– Огооонь тебя теперь не троонет, – прогудел он. Подластился к королеве и прыгнул обратно в камин. Все это произошло так быстро, что мужчины успели только повскакивать со своих мест.
– Что это, Мариан? – с любопытством спросила Василина.
Принц-консорт поднял подарок – сияние в его руках уменьшилось, и все увидели золотой браслет с выгравированными магическими знаками. Поморщился – артефакт был еще горячим, – надел себе на запястье над брачным браслетом и, секунду поколебавшись, подошел к камину и прикоснулся к огню. Пламя обтекало его кожу, не причиняя вреда.
– Полезная вещь, – сказал Байдек, усмехнувшись. – Особенно в нынешних условиях.
Мужчины медленно рассаживались обратно.
– Правильно я понимаю, моя госпожа, – ровно проговорил Тандаджи, – что явление этого существа нормально? И не представляет для вас или кого-то еще опасности?
– Это огненный дух. Я учусь им управлять. Но прикасаться не советую, они опасны, – откликнулась королева.
– А этих духов в помощь армии никак приспособить нельзя? – тут же увидел выгоду министр обороны.
– Не знаю, – честно ответила Василина. – Господа, вы видите, я обучаюсь на ходу. Если у меня будет чем вас порадовать, я обязательно это озвучу. А сейчас давайте дослушаем ваш доклад, Геннадий Иванович.
Министр обороны кивнул, перевернул страницу:
– Тяжелой остается ситуация с нежитью, ваше величество. Если со стороны наших войск действуют команды зачистки, трупы убитых стараются сжигать, то со стороны иномирян началось массовое поднятие. С одной стороны, нам это на руку, а с другой – в тылу врага остаются сотни поселений, люди из которых не успели или не смогли убежать. Теперь, помимо того что они живут при диктатуре варваров и постоянно подвергаются риску быть угнанными в другой мир, им угрожает и нежить. Твари охотятся стаями, и их число все растет. Мы пока бессильны помочь. – Он поднял глаза от доклада и резюмировал: – В целом ситуация стабильно неутешительная, ваше величество. Мы воюем на два фронта, и нам постоянно приходится отступать.
Снова показывали кадры с мест боев: Василина сидела бледная, сжимая ручку, и только муж рядом останавливал ее от того, чтобы крикнуть: «Хватит!»
Совещание закончилось. За окном вставали вечерние сумерки. Василина отпустила подчиненных, устало откинулась на спинку кресла. Байдек погладил ее по плечу, поцеловал в висок, встав за спиной.
– Ненавижу все это, – сказала она тихо. – Я не видела детей со вчерашнего дня, я устала, хочу есть и отдохнуть. У меня голос уже сел от совещаний и советов. Я не могу больше смотреть на трупы убитых солдат, Мариан. И понимать, какая я никчемная.
– Это не так, – коротко сказал он. – Ты просто устала. Я прикажу принести кофе.
Он потянулся к телефону, чтобы вызвать секретаря.
– Нет, – Василина потянула его за рукав. Он обернулся – она смотрела с тяжелой, усталой решимостью. – Попроси, пусть срочно принесут свежей крови, Мариан.
Кровь неизвестно как, но нашли, принесли через пятнадцать минут, и королева оценила вышколенность своего секретаря – лицо ее было профессионально-равнодушным. Большую кружку поставили на стол. Василина смотрела на нее с минуту, встала, схватила и, запрокинув голову, с отчаянием начала глотать горячую плотную кровь. Байдек молча стоял рядом.
Она выпила меньше половины, отстранилась отдышаться. На глазах ее блестели слезы. Снова поднесла ко рту кружку – и тут Василину согнуло и вырвало. И рвало очень долго и очень жестко.
Секретарь за дверью, услышав первые звуки из королевского кабинета, встала и непреклонно потребовала всех ожидающих удалиться. И сама ушла, закрыв двери в приемную и приказав охранникам никого не пускать.
Потому что королева должна выглядеть в глазах подданных стойкой, хладнокровной и на все способной. А этого трудно достичь, когда из кабинета слышны звуки отчаянных рыданий, перемежаемых рвотными спазмами и успокаивающим голосом принца-консорта.
