Приходит тут ко мне один Алексий, человек Божий, батюшка его окормляет.

Придет, звонит в домофон и спрашивает: «Щи есть?» Скажу: «Есть, заходи!» Вот зайдет, налью ему тарелку щей, ну, ешь да иди, так нет, он ко мне все со своими разговорами пристает! Ох, тяжело мне его выдерживать, говорит еле слышно, медленно, а мне надо, чтобы быстро, дела не ждут.

Вот так я впервые узнала о рабе Божием Алексии — Алексии, человеке Божием, как его называла Надежда Константиновна, мама моего дорогого батюшки Романа. Надежда Константиновна — добрейшей души человек, гостеприимная и отзывчивая женщина. В Алексии ей не нравилось одно — он тихо и медленно говорил, а для Надежды Константиновны, имеющей от природы шуструю натуру, это было тягостно и скучно.

Несмотря на предупреждения Надежды Константиновны избегать знакомства с Алексием, встреча наша все же состоялась. Это оказался человек высокого роста, крепкого телосложения, лет шестидесяти. Видно было, что у Алексия жизнь непростая. Судя по наколкам на его руках, я предположила, что он был в местах, не столь отдаленных. В целом он оказался человеком скромным и обаятельным, мы с ним сразу подружились и нашли общие темы для общения. И хотя он действительно говорил очень тихо и порой невнятно (из-за отсутствия некоторых зубов), я понимала его, и для меня не было проблемой общение с ним.

После возвращения из мест лишения свободы Алексий посвятил себя служению Церкви и людям. Он много лет был алтарником в храме, пока позволяло здоровье, несколько лет прожил послушником в Иоанно-Богословском монастыре села Пощупово Рязанской области, где имел возможность окормляться у духоносных отцов. Прожив несколько лет в монастыре, Алексий вернулся в свой родной город Коломну, чтобы ухаживать за престарелой мамой, которая через несколько лет умерла и была погребена на коломенском кладбище. Несмотря на наличие родственников, Алексий жил один в квартире, оставшейся после смерти матери.

Иоанно-Богословский монастырь села Пощупово Рязанской области — удивительное место! Шестнадцать лет назад я впервые попала в этот монастырь, возвращаясь из города Скопина от своих родственников. Очень любимый мною поэт Сергей Александрович Есенин родился в пяти километрах от этого монастыря. Увидев красоту и просторы Рязанской земли, я подумала, что только в таком месте мог родиться такой талант, как Есенин. Не могу передать мое состояние, когда мы подошли к утесу и вся Ока стала как на ладони. Величие природы вызвало во мне желание крикнуть во весь голос, но не смогла — перехватило дыхание!

Спустя десять лет после первого посещения этих мест, уже живя в Коломне, я снова поехала в Иоанно-Богословский монастырь и к Есенину. Перед поездкой благословилась у отца Романа на дорогу, попросила его святых молитв. Батюшка благословил и добавил, что Алексий тоже очень бы хотел поехать в монастырь, но по нездоровью не может ехать электричкой и автобусом. Я поняла просьбу отца Романа взять Алексия с собой. В дороге вдвоем веселей!

И вот мы едем, я — за рулем своего старенького форда, Алексий — штурман. Доезжаем до монастыря. Спустя десять лет что-то изменилось. Ворота, что ли, покрасили? Алексий тихой походкой идет к главным воротам, делает три поклона и накладывает крестное знамение; все это не спеша и с серьезным видом, в отличие от меня, быстро перекрестившейся и сразу убежавшей смотреть необыкновенно красивую клумбу. Пока я наслаждалась благоуханием цветов, Алексий уже с кем-то говорил по телефону и загадочно улыбался. Кончив говорить, скомандовал идти по направлению к храму. У меня были другие планы: мне надо было на святой источник; к тому же я проголодалась; плюс ко всему в лавке я заметила всякие настойки из трав, и мне захотелось купить их. Я думала зайти в храм после всех своих дел. Решив, что если я его, Алексия, привезла, то он от меня зависит и должен следовать моим маршрутом, а не строить свой. Объявив это Алексию, я получила отрицательный ответ и убедительную просьбу идти за ним, а не «гулять по монастырю». Можно представить, какие мысли были в моей голове: слова протеста и возмущения такой его наглостью — не слушать меня, которая привезла его в монастырь!

Пришлось подчиниться. Я шла позади него, в спину Алексия летели примерно такие мысли: «Чтобы я тебя еще раз взяла, да никогда! Правильно про тебя Надежда Константиновна говорит, что невозможно с тобой долго общаться, ты не слушаешься! Вот и я теперь должна следовать не своим планам, а делать то, что тебе в голову придет! Больше с собой не возьму — и точка!»

Бормоча себе под нос, ругала Алексия. Мы подошли к храму, оттуда вышел монах и пошел к нам. Это был отец Тихон, невысокого роста, с доброй улыбкой и открытым лицом, скромный и светлый, еще молодой, как мне показалось. Алексий склонил голову под благословение, потом представил меня:

— Отче, это Надежда, у нее мальчик Арсений, глухой. Она приехала с сыном в Коломну из Сергиева Посада, чтобы ребенок ходил в детский садик.

Я сложила руки под благословение:

— Батюшка, благословите!

— Бог благословит вас, Надежда!

Я стояла чуть в стороне и не очень слышала, о чем Алексий говорит с батюшкой. Спустя какое-то время он жестом подозвал меня. Я не совсем понимала, куда мы идем, но уже не протестовала. А пришли мы в монастырскую трапезную, и, хотя время было еще не обеденное, а в монастыре все по расписанию (паломники — в свое время, трудники — в свое), Алексий, переговорив с дежурным, пригласил меня за стол. Я была, как говорится, не в своей тарелке, время обеда паломников еще не наступило и, по всей видимости, повара и дежурный были не очень рады нашему несвоевременному приходу, им пришлось отвлекаться на нас. Алексий был невозмутим, в отличие от меня, я просто его запилила: зачем мы пришли, людей отвлекаем, у нас есть деньги, можем купить еду в лавке, а не тут, где кормят паломников, трудников, и т. д.

Принесли кастрюлю с супом и две тарелки, затем поставили еще одну кастрюлю, со вторым, и хлеб. Вот про хлеб надо сказать отдельно. Хлеб в монастыре пекут сами, бездрожжевой черный и белый ситный, необыкновенный! Перед трапезой Алексий встал на молитву, перекрестил еду, налил мне суп и дал кусок хлеба со словами:

— Отец Тихон благословил пообедать, а потом к нему.

— Ну так бы сразу и сказал, что батюшка благословил. А то сижу и не знаю, куда глаза деть, стыдно, что пришли не ко времени.

И еще кучу комментариев в адрес Алексия выдала. Он оставался спокойным, что меня очень удивляло.

После вкусного постного обеда мы отправились к отцу Тихону. Батюшка ждал нас возле храма в честь иконы Пресвятой Богородицы «Скоропослушница», которую с Афона привез архимандрит Авель, в схиме Серафим (Македонов), почивший 6 декабря 2006 года. Также в этом храме находятся порядка двадцати пяти частиц мощей угодников Божиих: великомученика и целителя Пантелеимона, Любушки Рязанской и других. Храм сам по себе небольшой, но столько святых мощей сразу я не видела нигде. Как я поняла потом, этот храм открывается на время богослужений и экскурсий, постоянного доступа к святыням нет. Отец Тихон открыл нам храм для поклонения святым мощам. Соборно мы прочли акафист и молитвы святому великомученику и целителю Пантелеимону. Затем батюшка помазал нас освященным маслом, и мы немного побеседовали. Я рассказала, как оказалась в Коломне, попросила молитв батюшки о моем Арсении и обо мне, грешной. Отец Тихон записал имена, которые я ему назвала, самых близких мне людей, пообещал помянуть на акафисте в следующий раз.

Время пролетело незаметно, отец Тихон покинул нас, чтобы исполнять свои монашеские правила, а мы с его благословения направились к выходу из монастыря.

Недалеко от монастыря есть святой источник. По обоюдному желанию мы с Алексием пошли к нему, чтобы окунуться в его святые воды. После купания мы направились к машине и в обратный путь до Коломны. В дороге мы мирно беседовали, делились впечатлениями. Я была благодарна Леше за такую поездку, полезную как для тела, так и для души!