Глава 31
Полет
Они стояли под разрушенным фасадом «Золотого самородка». На замолкших улицах кое-где еще догорали джипы и вездеходы. Не считая их самих и ракеты Мэнсона, Лас-Вегас опустел. Солдаты и наемники уехали на машинах, которые оставались на ходу, забрав с собой раненых.
Анна Саммерс и Пепсодент помогли хромающему Макнэру выйти из фойе отеля «Минт», а Джи-эм с винтовкой прикрывал их, поглядывая на крыши. Штайнер повел всех к командирскому танку на Фримонт-стрит – двигатель уже нетерпеливо пыхтел, управлять машиной собирался Хайнц. На башне примостилась Ксерокс в роскошной шубе, ее малыш в собольей муфте лежал рядом у крышки открытого люка.
Широко расставив ноги, Штайнер стоял посреди пустынной улицы и с печальным видом осматривал обугленные остатки самолета-разведчика. Даже в бронежилете и камуфляжной куртке он все равно выглядел как капитан корабля, готовый к встрече с надвигающимся штормом. С лица Штайнера немного сошел загар, он казался бодрым и помолодевшим. Последние месяцы он провел в тени аризонского тропического леса, восстанавливая силы – Штайнера спасли мексиканские грабители у Рио-Гранде. Капитан смирился с тем, что ему не удалось возглавить экспедицию «Аполлона», и собственная судьба его мало волновала. Увидев лазерное изображение в небе над Додж-сити, он верно предположил, что измученных членов экспедиции намеренно заманивали в электронную паутину джунглевой империи Мэнсона. Штайнер решил не рисковать, пытаясь спасти Анну и Уэйна, а увидев Макнэра и колонну паровых машин, в одиночку направился к Амарилло, причем шел всегда ночью, чтобы не попасть в объективы камер. Где-то среди бесконечных пустынь Западного Техаса удача ему изменила, но его спасла группа мексиканцев, которые прослышали об Эльдорадо Мэнсона и устремились на север в поисках запасов.
Пока Штайнер приходил в себя в Финиксе, к нему обратились эмиссары с исследовательских судов в Майами – предложили обеспечить оружием, транспортом и самолетами-разведчиками, если капитан согласится возглавить вторую экспедиционную армию, что базировалась за рекой Колорадо. Штайнер принял командование, осознав, что из-за своего характера в какой-то мере виновен в смерти Орловского и Риччи и что его поиски новой жизни на пустом континенте оказались такой же иллюзией, как и убогие мечты Мэнсона. Однако теперь, после долгого путешествия через тропический лес, он попал в ловушку куда более безумных фантазий, чем его собственные.
Анна Саммерс с тревогой ждала у танка, и Штайнер приобнял ее, желая успокоить.
– Осталось тридцать минут, Анна, пора выезжать. Другие проделали уже километров двадцать. Если повезет, найдем где-нибудь хорошее убежище…
Анна радостно обняла Уэйна, коснувшись его запястья – все в кровоподтеках.
– Уэйн, мы думали, ты заодно с Мэнсоном!.. Где доктор Флеминг? Он должен был согнать в кучу своих кукол. Ты ведь понятия не имеешь, где находится «Титан»?
Не в силах говорить, Уэйн покачал головой. Анна взяла его за руки, и он окинул взглядом улицы, некогда подчинявшиеся ему и Мэнсону. Пора покидать Лас-Вегас, как покинула музыка тот древний граммофон. После стольких мечтаний и фантазий, которые привели Уэйна к великому путешествию через Америку, он опять стал юным безбилетником под присмотром умелой женщины-профессора – а ведь когда-то хотел сделать ее первой леди. Тем не менее, Уэйн был рад снова увидеть Штайнера и стать заместителем такого проницательного командира, хоть и понимал, что вряд ли капитан сумеет обеспечить им безопасность.
Издалека донеслись выстрелы. Над пустынными бульварами в северных окраинах Лас-Вегаса бесцельно кружили «Любовь» и «Ненависть». Вертолеты дергались, будто сломанные игрушки, а потом выдали по пулеметной очереди друг в друга. В ярком небе по-прежнему сияло лицо Чарльза Мэнсона, которого давно уже не было в живых. Под подбородком замерцали линии, и вокруг шеи лазерной фигуры затянулась петля. Интерференционная полоса пересекла глаза, и злобный взгляд сменился бегающим, словно отрезанная голова поняла, что ее намерены бросить в небе над обреченным городом.
Уэйн в последний раз оглянулся на «Дезерт Инн». Два боевых вертолета тоже заметили безлюдный отель, их локаторы отразились в параболической антенне. Пулеметы продырявили окна опустевшего пентхауса Хьюза и скосили торчавшие над ним телевизионные и радиоантенны. Этого было мало, и боевые машины, развернувшись, полетели к лесным зарослям, в сторону американской границы, перестреливаясь на фоне зеленого южного горизонта, как драчливые братья.
– Уэйн, двадцать пять минут… – Стоя на башне танка, Штайнер помогал Анне залезть внутрь. За рычагами управления сидел Хайнц в защитных очках. Он повернул дроссель, и из выхлопной трубы повалил черный дым.
Штайнер спрыгнул вниз и положил руку на плечо Уэйна.
– Идем же. Ты найдешь и другие мечты.
Уэйн показывал рукой на «Конвеншн-сентр». В утреннем воздухе появилось громадное облако бледнокрылых стрекоз. Их тонкие крылышки подрагивали, будто впервые парили по небу. Целая стая пронеслась над бульваром Лас-Вегас – настоящая армия стеклянных аэропланов, обласканных солнцем. Десятки их вырвались из дверей здания. Самолеты приближались, напоминая то ли огромную люстру из блестящих кристалликов, то ли залитый лучами дворец из стекла. Хрупкими рычагами в ведущем аэроплане управлял восторженный старик на сиденье из замысловатой паутины серебристых проводов. Он свободно болтал ногами в воздухе, а потом начал притворно давить на педали. Заметив Уэйна, пилот радостно закричал, но его голос затерялся в перезвоне миллионов кристаллов, из которых состояли крылья самолетов.
Уэйн быстро узнал парящего на солнечных лучах ученого – это был доктор Флеминг. Его догоняли еще пятьдесят аэропланов разных форм, с двумя, тремя и шестью сиденьями. На месте пилотов сидели дети с ясными лицами, бывшие ополченцы Мэнсона. Энрико управлял огромным прозрачным бипланом, Чавез и Тереза на пару вели шестиместный триплан, смахивающий на воздушный автобус. Подростки двенадцати-тринадцати лет мастерски закладывали виражи на своих стеклянных катерах, в конце процессии уже начались дурачества.
Аэропланы пролетели над «Дворцом Цезаря». Энрико отделился от группы и, снизившись, завис у входа в отель. Из дверей выскочил Пако. Он построил президентов в три ряда с Эйзенхауэром во главе. По команде Пако они натужно двинулись по дорожке – кое-кто прихрамывал, гироскоп Форда все еще чудил – и начали долгий путь в сторону шоссе. Помахав вслед роботам, Пако скинул свой желтый шлем и побежал к ожидающему его аэроплану. Забрался на пассажирское сиденье между проволочными стойками, сел рядом с Энрико, и гигантская стрекоза взмыла в небо.
– Они летят за нами! Анна, Уэйн, вылезайте из танка! – Штайнер крикнул Хайнцу, чтобы тот вырубил двигатель. – Все на выход! Пепсодент, помоги Макнэру! Ксерокс, снимай шубу – нас ждет солнце!
Самолеты мерцающим облаком спустились к «Золотому самородку». Макнэру помогли слезть с башни танка. Собравшиеся кричали, глядя на зависшие в воздухе «Солнечные аэропланы». Улица полнилась блеском крыльев, отражавшихся в безжизненных фасадах старых казино – будто чертово колесо с хрустальными кабинами, что вращается в фонтане света. Юные пилоты умело вели хрупкие аппараты меж сгоревших джипов над улицей, усыпанной серебряными долларами и гильзами патронов. Веселый цирк возглавлял доктор Флеминг, и полы его белого халата развевались на ветру. Он выглядел еще моложе, чем ребята в аэропланах, и напоминал морщинистую птичку, наконец выпущенную на свежий воздух.
Анна устроилась позади Флеминга, обхватила старого ученого за талию и с тревогой вскрикнула, когда он поднял самолет резко вверх, как лифт. Остальные тоже залезали в парящие над землей летательные аппараты, помогая друг другу пробраться через тонкие проволочки. Пепсодент поднес Макнэра на руках и усадил на пассажирское сиденье; загипсованная нога торчала среди серебристых распорок. Помахав рукой, Макнэр радостно поднялся в небо. Джи-эм и Ксерокс с малышом взлетели на шестиместном триплане – настоящая семья молодых туристов на пути к солнцу. Пепсодент и Хайнц нервно уселись за парочкой двенадцатилетних асов, которые успели провести за штурвалом всего пару минут. Штайнер стоял за Пако в хвостовой части аэроплана Энрико, держась за сплетение проводков. Он радостно воскликнул, когда горячий ветер подхватил и унес его фуражку.
Наконец и Уэйн дождался своей очереди. Над его головой пролетело несколько стеклянных аэропланов, чьи пилоты прекрасно осознавали, что он был единственным человеком, оставшимся в Лас-Вегасе.
– Эй там, внизу, не видели президента? Молодой такой, зовут Уэйн.
В воздухе раздался смех. В дразнящей близости от Уэйна завис моноплан Урсулы. Боевая девушка напугала его и теперь заливалась хохотом. Она помчала над улицей Фримонт, задевая правым бортом неоновые трубки на фасаде «Золотого самородка». Уэйн побежал за ней, тяжело дыша, и, схватившись за тонкие распорки, залез на пассажирское сиденье. Урсула весело улыбнулась и накренила самолет, который тут же подняло в небо волной теплого воздуха. Крыши отелей и казино остались внизу, и воздушная колонна полетела к великодушному солнцу. На высоте в триста метров аэропланы выровнялись и со скоростью в семьдесят узлов взяли курс на безопасную Калифорнию и утренние сады запада.
