Глава 29
Обратный отсчет

Мобил… След от сверхзвукового выхлопа, сильный наклон на пусковой установке, и страшная бомба превратилась в изящный катер, рассекающий небесные волны.

Форт-Уэрт… Свирепый порыв пламени среди лепестков палисандрового дерева. Пылающие обломки рухнули на поляну, и еще один крылатый вестник с мечтой о солнце отправился в путь.

Колумбус… На дымящуюся установку свалились мертвые попугаи ара, а высоко в небе металлическая птица сбросила стартовые двигатели и жадно помчалась к Скалистым горам.

Тампа… Стремительный полет над тропическим лесом Аризоны к Тусону и мексиканской границе у Эль-Пасо, затем долгий путь над великой Техасской пустыней к Новому Орлеану, а оттуда над горячим морем к жаркой Флориде.

Все крылатые ракеты запущены.

Утомленный, Уэйн прислонился плечом к столу. Перед ним крутилось колесо с названиями американских городов, которые он когда-то мечтал восстановить. Теперь он знал, что стало причиной тех случайных «землетрясений», спугнувших индейцев, – Мэнсон испытывал свой Военный зал. Огромная хрустальная чаша рулетки предсказывала смерть и напоминала о прошлом, а не обещала светлое будущее. Каким-то чудом Уэйн выиграл Сент-Луис первым же броском. К счастью, все шесть городов были пусты, и урон от стокилотонных бомб ограничится разрушением давно заброшенных зданий. Шарик не попал в ячейки с Вашингтоном и Нью-Йорком, так что племена коренных американцев могут и дальше спокойно тесниться на аллее у Белого дома.

– Отличный результат, Уэйн. Казино с радостью выплатило выигрыш. Сент-Луис, Форт-Уэрт, Тампа уже на очереди…

Мэнсон откинулся в кресле, его голова свесилась вниз над клоунским телом, глаза посматривали на покров из букв на обнаженной груди. За последний час, пока они с Уэйном по очереди бросали шарик в рулетку, Мэнсон впал в еще более глубокую эйфорию и не сводил взгляда с ракет, срывающихся с пусковых установок. К шестому снаряду он едва оставался в сознании, словно вуайерист, перенасытившийся насилием с экранов.

Уэйн потакал ему, не забывая смотреть на мониторы. Камера на отеле «Минт» бесперебойно следила за центром Лас-Вегаса. Все прибыли. Джипы и танки экспедиции из Малибу были припаркованы колонной на улице Фримонт, солдаты разминали ноги и стаскивали шлемы, рации и пояса с амуницией. Они прохаживались по тротуарам, пиная битое стекло и обходя гнилые раздутые туши жирафов и пантер. Сквозь ясный утренний свет люди смотрели на потемневшие фасады отелей и казино, явно не осознавая, что этот заброшенный город-джунгли совсем недавно был западной столицей Соединенных Штатов.

Вскоре прибыла экспедиция из Финикса с разношерстным составом из солдат в форме, индейских наемников и мексиканских грабителей в модных нарядах из универмагов курортной зоны озера Мохаве. Колонна из джипов и вездеходов, запылившихся «понтиаков» с «крайслерами» и катафалка с награбленным добром выкатилась с шоссе Боулдер на Фримонт и замерла вплотную к танкам из Малибу. Настороженные бородатые мужчины в кафтанах, высоких сапогах и поясных ремнях с патронами по-дружески вели себя с приезжими из Малибу. Женщины-наемницы из племени Разведенок в белых костюмах из легкой ткани, увешанные пистолетами с серебряными рукоятками, вспрыгивали на танки и обнимали смущенных водителей и радистов.

Выбив прикладами стекла витрин, солдаты толпой любопытных туристов хлынули в бары и казино. Юные ополченцы Мэнсона – чересчур ошеломленные, чтобы отвечать на вопросы дружелюбных и недоумевающих офицеров – начали вылезать из-под столов для блэкджека. Прикрыв рты руками, они показывали на лазерное изображение первого Чарльза Мэнсона в небе над Лас-Вегасом и на два боевых вертолета, мирно стоящих на крышах отелей «Сэндс» и «Парадиз».

Один из грабителей со смехом дал автоматную очередь по ухмыляющейся фигуре над его головой. Судя по всему, все члены экспедиций считали, что глава Лас-Вегаса – то ли военный диктатор, то ли бандит – сбежал вместе со своими соратниками за холмы и теперь прятался среди зарослей орхидей в Смертельной долине.

Никто не предполагал, что Мэнсон следит за ними из Военного зала во «Дворце Цезаря», мечтательно посмеиваясь, как жаждущий крови вампир в поисках следующей жертвы. Хорошо, что ракет больше не осталось.

– Господин президент, очнитесь! Нас убьют! – закричал Пако, показывая на экраны. Разворачивающаяся сцена привела его в замешательство, и теперь он трясся от злости. Пако поднял оружие, готовый стрелять в чужаков, которые вторглись в электронное царство его хозяина и уничтожили мечты юноши о Всемексиканской империи.

– Тише, Пако, все в порядке, мальчик мой, – пробормотал Мэнсон, ничуть не обеспокоенный происходящим. На бульвар Лас-Вегас приземлилось легкое воздушное судно, моноплан с высокорасположенным крылом и полосатым корпусом – он двигался против ветра и оставил совсем короткий тормозной путь. Огибая трупы животных и сгоревшие автомобили, моноплан затормозил прямо у колонн транспорта на улице Фримонт.

Полковник в полевой форме и бронежилете – видимо, глава экспедиции из Финикса – вышел из самолета и приветствовал свое пестрое войско. Окруженный бородатыми офицерами и Разведенками в белых костюмах, он посмотрел на разбитые фасады «Золотого самородка» и «Подковы», а затем перевел спокойный взгляд в небо, на лазерную фигуру всеми забытого психопата и на боевые вертолеты на крышах отелей, смахивающие на рекламный стенд. Полковник еще ни слова не сказал своим подчиненным, а Уэйн уже узнал обветренное лицо и настороженный взгляд под козырьком.

Штайнер!

Значит, капитан «Аполлона» не погиб в пустыне у Додж-сити. Уэйн помнил, как Штайнер шел прочь от кладбища Бут-Хилл за таинственными километровыми героями, манившими его на запад, где среди раскаленных песков поджидала смерть. Штайнер с улыбкой посмотрел на разоренный центр Вегаса, и Уэйн вдруг ощутил прилив враждебности – той самой, что некогда заставила его возглавить экспедицию «Аполлона». Если бы Штайнер только знал, чего достигли Уэйн и Мэнсон, вернувшие жизнь в необитаемые джунгли Невады, если бы он знал, что Уэйна назначили вице-президентом. Может, удастся использовать свой авторитет и спасти хотя бы то, что осталось, заключив перемирие с захватчиками?

– Уэйн, мальчик мой… – Мэнсон смотрел на него бесстрастным взглядом. – Думаю, настал час последнего удара.

– Господин президент, все шесть ракет уже сыграли, – ответил Уэйн, показывая на мониторы с опустевшими установками.

Ухмыляясь, Мэнсон махнул рукой куда-то себе за спину. Он почесывал бледную кожу, и названия городов превращались в рубцы на теле. На мгновение Мэнсон стал похож на ацтекского священника, готового разорвать себя самого на части.

– Осталась еще одна, Уэйн, самая крупная. «Титан», ставлю все на него.

Уэйн покачал головой, глядя на экран за Мэнсоном. «Титан» покоился в транспортере. Эта огромная межконтинентальная баллистическая ракета с боеголовкой в пятьсот килотонн, этот бескрылый монстр разительно отличался от ракет с воздушно-реактивным двигателем и мог покинуть стратосферу, а потом упасть вниз и сровнять город с землей – и все это за три минуты после запуска. Уэйн держал в руке шарик, ощущая на себе любопытный взгляд Мэнсона. Над похотливым влажным ртом мелькали настороженные глаза. Совершая смертельный оборот, рулетка отражала светящиеся названия городов на стены Военного зала. Хоть бы выпал Сан-Франциско, давно лежащий в руинах, как Ур, родина Авраама, разрушенный бесконечными землетрясениями гневного разлома Сан-Андреас.

Шарик безопасно крутился в пустой ячейке. Здесь не было никакого города!

Уэйн с облегчением вздохнул.

– Тут ничего нет, господин президент, никакого…

Мэнсон радостно засмеялся с видом фокусника, который провел малыша.

– На зеро поставлен дом, Уэйн.

Защелкали сервосистемы и реле, загудел резервный генератор. Пальцы Мэнсона уже были на пульте управления. Из «Титана» в районе заправочного разъема вырвалось облачко пара. Транспортер поднялся, направляя гигантскую ракету вертикально вверх, как будто она целилась в…

– Дом? Какой именно, сэр? Белый дом?

Мэнсон снова рассмеялся.

– В некотором смысле. Этот дом, Уэйн. Лас-Вегас. Казино всегда выигрывает.

Мэнсон отъехал на кресле от стола, словно игра была окончена. Он осмотрел Военный зал, глянул на мониторы с изображением из центра города – солдаты фотографировали друг друга на фоне «Золотого самородка», молодые ополченцы скакали по танкам и джипам, Штайнер, окруженный Разведенками в белых костюмах, больше интересовался психопатом, шагающим по небу. По влажной дорожке из мертвых птиц к нему подбежала светловолосая женщина в лабораторном халате. Мэнсон откинулся назад, впервые за все время выглядя умиротворенным, его припухшее лицо расслабилось. Он наблюдал за весельем своих гостей, как уставший хозяин курорта.

Уэйн слышал лишь, как пыхтят сервосистемы, обрабатывая последовательность инструкций. Пар клубами вырывался из «Титана» на пусковой установке. Отсеки очищались и продувались, топливные зажимы были готовы пустить жидкий кислород и керосин в голодное брюхо ракеты. Измерительные рукоятки выдвинулись из корпуса установки и закрепили носовой конус, электрические элементы соединились с прерывателями контактов системы наведения под боеголовкой, затем поток закодированного напряжения переключил первичную цепь ядерной бомбы, устанавливая ее на воздушный удар в трех сотнях метров над центром Лас-Вегаса, где под крылом самолета обнимались Штайнер и Анна Саммерс.

Уязвленный таким выражением теплых чувств, Уэйн выхватил шарик, надменно лежащий в ячейке зеро.

– Господин Мэнсон! Все подстроено! Сент-Луис…

– Уэйн, я был уверен, что ты в курсе. Мы с тобой умудренные опытом люди – люди нового мира…

Мэнсон дружелюбно улыбнулся, призывая Пако посмеяться над его шуткой. Пако стоял на месте, отведя глаза от экранов и крепко держа пистолет у груди. Он выглядел бесстрастным и каким-то постаревшим, как будто заставил себя повзрослеть одной силой мысли. Наверное, юный мексиканец решил оставаться с Мэнсоном до конца и был готов полностью разрушить Лас-Вегас вместе с мечтами о Панамериканской империи, лишь бы не видеть оккупации варваров с востока.

– Господин президент, вы не должны сдаваться, сэр. – Уэйн коснулся карты США. Над Невадой восходило солнце, новая звезда в южной высшей точке штата. – Вы столько трудились – нельзя теперь взять и все уничтожить. Господин Мэнсон, сообщите мне коды отзыва и отключения.

Мэнсон вытянул руки, наслаждаясь игрой света на коже.

– Их нет, Уэйн. Система запуска «Титана» полностью автономна. Не волнуйся, на обратный отсчет потребуется три часа, так что у нас еще много времени. Можем поговорить о нашем великом приключении, вспомнить все, что мы пытались сделать…

– Господин Мэнсон! – Уэйн хотел протиснуться мимо Пако, однако юноша его оттолкнул. Уэйн показал на радостные события, разворачивающиеся в центре Вегаса, – Штайнер и Анна Саммерс шли под руку сквозь толпу солдат, женщины в белых костюмах одобрительно свистели Макнэру, который передвигался с помощью Пепсодента, хромая на перевязанную ногу. Не обошлось и без Хайнца, Джи-эма и Ксерокс – немного опоздав, они вылезли из паровой машины, будто семейство медведей с маленьким медвежонком, все одетые в огромные меховые шубы. – Господин президент, нам надо уходить, сэр, и предупредить остальных. Мы успеем.

– Успокойся, мальчик мой. – Мэнсон с буддийским спокойствием скрестил руки на животе. – Мне не нравится твоя паника. Вспомни, где мы, и обратись к качествам древних римлян – чувству собственного достоинства, стоицизму перед лицом смерти. Мы знали, что однажды чума настигнет нас, сыграем же свою роль в операции по зачистке. Можешь гордиться собой, Уэйн, ты настоящий американец…

– Никакой я не американец! – хрипло крикнул Уэйн, схватившись за спинку металлического стула. – И никогда им не был!

– Уэйн, ты что? – Мэнсон был искренне удивлен. – Только посмотри, чего мы достигли…

– Это все иллюзия, господин Мэнсон! Мечты, которые умерли сто лет назад! Знаете, чего мы добились? Создали самого большого Микки Мауса в мире – вот и все! Я не настоящий американец, как и Джи-эм, как и Хайнц с Пепсодентом… – Уэйн вздрогнул и покачал головой, жалея об утерянных годах. – Если у меня спросят, кто я такой, то я скорее отвечу: «Ich bin ein Berliner».

Улыбка Мэнсона стала напряженной, проницательные глаза на мясистом лице резко сосредоточились.

– Берлинец, Уэйн? Я думал, ты из Дублина.

– Почетный берлинец. – Уэйн уверенно кивнул, соглашаясь с собственным вердиктом. Он наклонился вперед и остановил колесо рулетки. – Да, я берлинец, только особенный. Меня тоже надо было запереть в Шпандау вместе с вами…

Мэнсон привстал, взглядом ища Пако. Указал на замершую рулетку и начал внимательно разглядывать свой торс. Кожа беспокойно мерцала под спутанным покровом из неподвижных городов. Мэнсон чесался, светящаяся карта сводила его с ума. На мертвенно-бледной коже уже выступили капельки крови. На правом плече кровоточил Милуоки, Чаттануга размазалась красным пятном по шее, Каламазу и Саут-Бенд покрылись сыпью в подмышках, Буффало дергался в окровавленном пупке.

– Пако! Запускай колесо!

Уэйн незаметно ухватил свой металлический стул. Мэнсон наклонился вперед, чтобы привести в движение тяжелую рулетку. Мексиканец топтался рядом, не зная, как помочь хозяину, и в этот момент Уэйн обрушил ножки стула на голову Пако. Пистолет упал на пол, в путаницу телевизионных проводов. Уэйн отбросил стул в сторону и побежал к выходу. Пока он копался с изощренными замками, сзади послышался залп выстрелов. Пули застряли в стене, обдав его брызгами пластика. Мексиканец настиг Уэйна, и они сцепились. На правой щеке у Пако был кровавый след от ножки стула. От удара в шею Уэйн повалился на пол, и перед глазами замелькали искры светлячков и клоунские танцы обезумевшей Америки.