Глава 15
Гиганты в небе

В тот день, немногим позже, Уэйн наконец-то добрался до кладбища Бут-Хилл, прижимая к груди винтовку и канистру воды. Несколько часов он плутал по парку в поисках Анны Саммерс, но понял, что заблудился. Где-то среди карет и реклам гамбургеров Уэйн заметил Штайнера. Капитан повсюду преследовал его, выглядывал из окон управления шерифа, прогуливался мимо банка «Уэллс-Фарго», стоял на подножке модели древнего локомотива на железнодорожной станции. Штайнер сбросил бурнус и опять носил черную капитанскую форму и фуражку с козырьком. Задумчиво, но отстраненно он следил за передвижениями Уэйна, словно тот был утомленным зверем в лабиринте под надзором ученых.

Уэйн же больше не чувствовал злости по отношению к капитану, хотя и знал, что Штайнер его использовал, сыграл на его целеустремленности и воле к жизни, сделав из Уэйна вьючное животное вроде того же мула или верблюда, готового тащить других на своей спине.

Уэйн ступил на землю старинного кладбища и взобрался по небольшому пригорку к ближайшим могилам. Осторожно положив винтовку и канистру, присел, опершись спиной на могильную плиту со стершейся надписью. Глядя на город внизу, на крыши, едва различимые в палящем отражении солнечных лучей от дюн, Уэйн подумал, что и его жизнь может окончиться здесь и он будет не одинок в этом. Он терпеливо ждал появления Штайнера, крепко прижимая к себе оружие. И конечно же, через несколько минут на полупустой парковке у кладбища показался капитан. Он уже заметил Уэйна и теперь поднимался вверх по холму, опустив голову и спрятав глаза под козырьком.

Стараясь держаться спокойно, Уэйн прицелился на яркий якорек на фуражке, прямо над оборванной тесьмой.

Он уже был готов пристрелить капитана, и вдруг ему явилось второе видение Великой американской пустыни.

Высоко в безоблачном синем небе появилась огромная фигура ковбоя. Два гигантских сапога со шпорами, каждый высотой с десятиэтажное здание, опирались на горы над городом, а громадные ноги в поношенных штанах с кожаными чехлами, словно небоскребы, тянулись вверх до самого оружейного ремня. Пули с серебристыми наконечниками были размером с корпус самолета. Дальше – отвесная скала в виде ковбойской рубахи в клетку и плечи, подпирающие небо.

Уэйн устало попятился, чтобы рассмотреть титанический силуэт, появившийся внезапно, как джинн из бутылки. Большущая нога переступила с одного горного хребта на другой. Уэйн немощно прикрылся, опасаясь, что гигант случайно раздавит его… а потом узнал грубоватое лицо под широкополой шляпой.

– Джон Уэйн!..

Он услышал свой крик будто со стороны. Неужели в его умирающем разуме родился образ тезки, навеянный пограничным городком и призраками Дикого Запада, образ актера, впервые увиденного в фильме «Дилижанс»?

Не обращая внимания на обессиленного парня, привалившегося к надгробию далеко на земле, гигант потянулся к оружию на поясе и наклонился в сторону, освобождая место для второй громадной фигуры – долговязого человека с задумчивым взглядом, чьи изящные руки всегда лежат на кобуре.

– Генри Фонда… – Он был одет, как его персонаж Уайетт Эрп из старого вестерна «Моя дорогая Клементина» – Уэйн смотрел этот фильм много раз.

Появилась и третья фигура: Гэри Купер в одеянии шерифа из фильма «Ровно в полдень», с уставшим, стоическим выражением лица. Из-за гор позади вышел менее крупный мужчина – Алан Лэдд в амплуа таинственного незнакомца из «Шейна». Все герои, будто восставшие из могил кладбища Бут-Хилл и салунов тематического парка Дожд-Сити, стояли рядом, и их гигантские головы напоминали парящую в воздухе гору Рашмор.

Уэйн прижался к могильной плите, не сомневаясь, что лишь благодаря этим необозримым видениям он еще жив. Легендарные фигуры двигались вперед, плечом к плечу, готовые устроить последнюю перестрелку на улочках небесного Тумстона. Уэйн попытался нащупать винтовку, чтобы привлечь внимание гигантов выстрелом, однако они прошли над его головой широкими шагами, мимо засыпанных песком карет и безлюдных салунов из их собственных мечтаний, и все вместе направились к горам на западе.

Небо прояснилось, и над головой Уэйна теперь снова высился нетронутый купол из голубого фарфора, похожий на потолок безмолвного и хорошо освещенного мавзолея. Молодой человек то снова впадал в бред, то приходил в себя, а в моменты полной ясности сознания видел, как зеленые холмы и лесистые склоны Скалистых гор манят его к тропе Симаррон, в заросшие наподобие джунглей долины, где быстро бегут ручьи. А потом перед глазами вдруг оставались только песок и белые дюны вокруг кладбища.

Штайнер исчез вслед за небесными божествами. Перед уходом капитан бродил среди могильных плит и, заслоняя руками глаза от солнца, смотрел вверх на гигантские фигуры. Рубашка у Уэйна намокла – видимо, Штайнер напоил его из канистры.

Некоторое время спустя Уэйн заметил в небе над городом какой-то странный аппарат, похожий на самолет, – из тонкой фольги, с небольшим кривоватым пропеллером. К прозрачному корпусу крепились два изящных, точно у стрекозы, крыла, а бородатый мужчина внутри активно крутил педали.

Уэйн машинально глянул на безумного велосипедиста, заточенного в аккуратном планере, и вдруг понял, что отчетливо слышит паровой гудок. Неужели «Аполлон» превратился в наземную яхту и сейчас выплывет из-за дюн, красиво рассекая водорезом белый песок? Летательный аппарат покружил над молчаливыми улицами Дожд-Сити, а потом, элегантно развернувшись, направился к кладбищу по следам Уэйна и Штайнера. Пилот работал ногами изо всех сил, покоряя небольшой склон, затем открыл пластиковое окошко и внимательно посмотрел на обессиленного молодого человека, привалившегося к могильной плите.

Перестав удивляться увиденному, Уэйн вдруг узнал бородатого мужчину. Пилот крутил педали, покачивая самолет из стороны в сторону, будто желая привлечь внимание поисковой группы.

– Макнэр… – Улыбаясь самому себе, Уэйн помахал тонким крыльям, парящим над его головой. – Макнэр, это же «Госсамер Альбатрос». Ты забрал его из Вашингтона ради меня…

– Уэйн, ты все такой же придурок! – Над всклокоченной бородой на вспотевшем лице старшего механика «Аполлона» появилась гримаса. – Чего это ты размалеван, как девка? И где все остальные – Орловский, капитан, профессор Саммерс?

У Уэйна не было сил крикнуть в ответ. Макнэр это понял и затормозил, остановив хрупкий летательный аппарат на парковке в сотне метров от Уэйна. Когда он вылезал из кабины, вблизи снова послышался гудок. На парковку завернула колонна из трех старомодных, но от этого не менее великолепных паровых автомобилей. Шипели и дрожали дымоходы, поршни вместе с приводным устройством выпускали облака пара, с любовью отполированные медные детали блестели в лучах закатного солнца. Машины подъехали со стуком соединительных штанг, с лысых шин на обручеподобных колесах сыпался песок. Третий автомобиль вез за собой зеленую цистерну с водой с золотистой надписью «Пожарная охрана Нью-Йорка», а к крыше крепились запасные крылья планера. Водители вышли из машин, сняли очки и викторианские плащи-пыльники – теперь Уэйн узнал в них Руководителей, которых последний раз видел у мотеля на главном шоссе Нью-Джерси. Среди них была и молодая женщина с ребенком в заплечной сумке; на голове у малыша красовался миниатюрный летный шлем.

Все они бросились к Уэйну, и тот из последних сил поднялся на колени.

– Джи-эм! – едва шевеля потрескавшимися губами, воскликнул Уэйн, и стер помаду запястьем. – Хайнц, Пепсодент, Ксерокс, вы такое пропустили! Я видел Джона Уэйна и Гэри Купера!