Глава 12
Верблюды и атомные бомбы
Самый явный признак нового направления экспедиции появился к концу первой недели в Вашингтоне. Штайнер отсутствовал целую ночь – спал один в походной палатке на пересохшем дне реки Потомак, а Орловский после завтрака отправился посмотреть на здание Исполнительного управления. Риччи с Анной Саммерс поехали на кладбище Арлингтон, Уэйн же занялся очисткой морской воды, набранной в Приливном бассейне.
Он уже успел самостоятельно пройтись по знаменитым музеям и государственным учреждениям и испытать трепет при виде космического корабля «Аполлон», а также «Флайера» братьев Райт и «Духа Сент-Луиса». (Что интересно, больше всего при этом Уэйна впечатлил построенный во второй половине двадцатого века «Госсамер Альбатрос», приводимый в движение силой человека, крутящего педали – безнадежно устаревший, но когда-то вдохновлявший многих людей летательный аппарат). Тем не менее были у Уэйна дела и поважнее. Услышав обнадеживающее капание чистой воды внутри дистилляционной установки, Уэйн взял лопату и пошел к мемориалу Линкольна.
Два часа провел он в глубине здания, расчищая статую от песка – широкой дюной, на которую задумчивым каменным взглядом уставился Линкольн, ее накрыло до самых колен. Пусть эффект продлится недолго и скоро все снова засыплет белой пылью, Уэйн был уверен, что оно того стоило.
Он присел на ступени мемориала, чтобы отдохнуть и выпить кофе из термоса, и вдруг увидел, как по Аллее пешком идет Штайнер, одетый в белый бурнус. Позади него по песку неторопливо ступали два верблюда. Только когда капитан дошел до Эллипса, Уэйн заметил, что небольшая группа кочевников – из Бюрократов, судя по темным галстукам на их шеях – расположилась лагерем у подножия мемориала Джорджа Вашингтона. Женщины (на них тоже были галстуки) сидели на корточках у костра из засохших кактусов, а мужчины обступили черную кобылу Штайнера, жадно осматривая ее бока и зад.
Когда Уэйн вернулся в свой лагерь, капитан уже привязал верблюдов к перилам Белого дома и теперь с довольным видом протирал очки.
– Отличную я заключил сделку, Уэйн. Они чем-то встревожены, но все равно слишком сильно растерялись, чтобы торговаться.
– Теперь вы будете ездить на верблюде? – Уэйн с подозрением отнесся к жизнерадостному расположению духа Штайнера. Развевающаяся белая накидка придавала ему новое чувство свободы. Неужели под ней капитан совсем голый? В бурнусе и темных очках он выглядел как современный вождь бедуинов – знаток горных пород, безжалостный к заложникам.
– Естественно, Уэйн, надо было с самого начала брать верблюдов, а не лошадей. Вот эти двое – потомки особей из зоопарка Сан-Диего. Настоящие корабли пустыни.
– Но зачем индейцам ваша кобыла? – спросил Уэйн. – Разве они ездят на лошадях?
Штайнер налил себе теплой воды. Темная поросль бороды заострила линию его подбородка.
– Они и не собираются на ней ездить, Уэйн. Они ее съедят. Конина здесь – редкий деликатес. Не пойму, что их так беспокоит. Они ведь только о еде и думают.
Кобылу увели за монумент, и Штайнер вдруг заметил, как Уэйн нахмурился.
– Послушай, Уэйн, мне очень жаль с ней расставаться, но запасы овса на исходе. Верблюды же питаются листьями юкки и мякотью кактусов. Рано или поздно и остальных животных придется обменять.
Уэйн глянул на капитана с некоторым удивлением. За день до этого группа связывалась с Макнэром: «Аполлон» снова готов к плаванию и через три дня выйдет в море в сторону Норфолка, штат Вирджиния – там членов экспедиции и заберут на борт.
– Капитан, «Аполлон» скоро будет здесь. На корабле полно корма для скота, хватит как минимум на полгода.
Звание словно вернуло в его памяти мгновения из прошлой жизни, и Штайнер кивнул в ответ, с трудом фокусируя взгляд на вовсе не простодушном лице юноши.
– «Аполлон», точно. Только я думал вовсе не о нем…
* * *
Переваривая уклончивый ответ Штайнера, Уэйн присел на корточки в тени повозки, а капитан тем временем пробовал оседлать верблюдов. Неспешные крупные звери были хорошо обучены, и вскоре капитан освоил высокое седло, привык к перекатывающейся поступи, научился, пусть и неуклюже, залезать и слезать с них. Правда, при остановке верблюд так резко подгибал ноги, что наездник едва не падал прямо лицом вниз.
Пока Штайнер практиковался в езде по Эллипсу, на Аллее появились еще две группы кочевников. В каждой было человек по десять-двенадцать, среди которых трое мужчин с загорелыми лицами, а остальные – женщины с маленькими детьми. Первыми оказались Бюрократы: они расставили палатки у Министерства сельского хозяйства. Вторую группу Уэйн тоже с легкостью узнал – это были Гангстеры. Неторопливо, но напористо они прошли мимо входа в Белый дом; на мужчинах под белыми накидками виднелись костюмы в тонкую полоску, а на женщинах с выбеленными волосами были серебристые парчовые пиджаки, типичная одежда для спутниц гангстеров. Эта компания будто явилась сюда прямиком из старинного Чикаго. Группа не спеша обошла Аллею, угрюмо поглядывая на величественные музеи и административные строения. По неизвестной причине в итоге они облюбовали Конгресс и разбили лагерь под разрушенным куполом Капитолия.
Обеспокоенный появлением индейцев и зловещим дымом, поднимающимся от костра из-за мемориала Джорджа Вашингтона, Уэйн забрался по дюнам в Белый дом, чтобы побыть в одиночестве и все обдумать в тишине Овального кабинета.
Однако едва Уэйн толкнул дверь, он заметил, что за президентским столом кто-то сидит.
– Заходи, Уэйн, – позвал Орловский. – Хочу с тобой поговорить.
Он сдвинул в сторону спальный мешок Уэйна и расположился в невесть откуда взявшемся плетеном кресле с высокой спинкой. Орловский поманил Уэйна к себе широким взмахом руки, источая сильный запах бурбона. Уэйн подошел к столу и увидел, что из верхнего ящика торчит горлышко бутылки. На тонком слое пыли на поверхности стола Орловский вывел большими буквами:
ПРЕЗИДЕНТ ГРЕГОРИ ОРУЭЛЛ, 2114–2126.
Хихикнув, Орловский взял себя в руки и принял по-совиному серьезное выражение лица.
– Я дал себе три срока, Уэйн, как у Рузвельта и Тедди Кеннеди. Один мой прадед был мэром Толидо, так что с политикой у меня все получилось бы. Подобные таланты передаются по наследству. Но ты только посмотри…
Сквозь разбитое окно было видно, что прибыло еще несколько групп кочевников; их верблюды расхаживали среди огромных кактусов.
– Что манит их сюда? Уэйн, поговори со Штайнером, пока он сам не превратился в аборигена. Может, сейчас в Вашингтоне собралась значительная часть всего населения Америки. Если так, то, вероятно, им понадобится правитель. Организуем коллегию выборщиков и проголосуем, поднимая руки, как когда-то делали в Афинах. Я не прочь выдвинуть свою кандидатуру.
Раздражение Уэйна все нарастало, пока он смотрел, как глава экспедиции поглаживает стол своими пухлыми ручонками. Этот упитанный министерский приспешник ничего не знает об Америке, ему нет дела до этой страны, а при случае он превратит весь континент в окрестности Сибири. Вот бы вышвырнуть его из кресла, из Овального кабинета, из Белого дома вообще.
– Замечательная идея, Грегор… то есть Грегори. Буду рад заняться предвыборной кампанией.
– Отлично! – Орловский с довольным видом обводил надпись на столе, чтобы она была заметнее. – Уэйн, ты можешь сыграть важную роль в возрождении американской нации. Итак, представим, что я стал президентом. Каков будет мой первый шаг в осуществлении этой исторически значимой задачи?
– Уничтожить дамбу Беринговых проливов, – выпалил Уэйн. Орловский удивленно посмотрел на него, но Уэйн продолжил, скрывая сарказм: – В Небраске наверняка полно ядерных ракет – их деактивировали и залили бетоном, но так и оставили в стартовых шахтах. Макнэр разбирается в инженерном искусстве, он заново отстроит пусковые установки, а профессор Саммерс и доктор Риччи модернизируют боеголовки и быстро соберут запас вооружений. Уберем дамбу, направим арктические воды в Тихий океан, вернем Гольфстрим с берегов Африки. Всего один ливень, и эта пустыня снова зазеленеет, по Америке опять потекут реки, а Канзас и Айова превратятся в твои любимые степи.
– Уэйн! – Орловский вскочил с кресла, неуверенный в серьезности слов юнца. Глава экспедиции уже твердо стоял на ногах и выглядел совершенно трезвым. Резким движением он стер свое имя со стола. – Я впечатлен. Сколько амбиций! Когда закончится мой третий срок, президентом можешь стать ты. Правда, боюсь, Москва не одобрит такой план – ведь тогда главный сибирский водоем замерзнет и превратится в каток.
– И что сделают русские? Поставят ультиматум? – настаивал Уэйн, с любопытством наблюдая, как его фантазии увлекают Орловского. – На востоке нет ни ядерного оружия, ни даже регулярной армии – одни только полицейские и профсоюзные чиновники. У них годы уйдут на то, чтобы организовать морскую экспедицию. К тому времени на Аллее уже будут собирать урожай сладкой кукурузы.
– Потрясающе, Уэйн… – Орловский задумчиво разглядывал Уэйна, словно впервые обнаружил в прежде неуклюжем безбилетнике черты сильного характера. – Ты все верно говоришь, и поэтому нам лучше вернуться на «Аполлон», пока мы не чересчур увлеклись. Пусть доктор Риччи обустроит базовый лагерь в Норфолке. Завтра отправляешься с ним. И убери отсюда свои вещи – можешь занять любой из кабинетов секретарей. В Овальный кабинет перебираюсь я.
– Нет, – ответил Уэйн и машинально подошел к столу. – Здесь буду жить я, Грегор. Это ты заселяйся в секретарские комнатки.
– Уэйн, ты что?
Орловский подался назад, но Уэйн успел стащить с него шляпу. Они неловко сцепились, спотыкаясь о ноги друг друга, и в пылу не услышали крик из коридора. Орловский с силой прижал Уэйна к столу и выкручивал ему правую руку. Тяжело дыша, Уэйн смотрел на отпечатки их ладоней в песчаной пыли – следы смехотворной битвы двух мужчин на президентском столе.
– Уэйн!.. Ради всего святого, Грегор, отпусти его!
Растерянно обежав пустой Белый дом, будто безутешная вдова убитого президента, забытая его помощниками, в кабинет ворвалась Анна Саммерс.
– Грегор! У нас очередное землетрясение – сильные толчки в центре Бостона! – Пытаясь отдышаться, она показала сквозь треснутые окна. – Мы потеряли связь с «Аполлоном». Возможно, Макнэр и остальные члены экипажа погибли!
– Успокойтесь, профессор Саммерс… – Сурово глянув на Уэйна, глава экспедиции поднял шляпу. – Они в Нью-Йорке, в сотне километров от эпицентра. Нет ли ошибок в измерениях? Через Бостон не проходят геологические разломы.
– Нет! – Чтобы заставить Орловского замолчать, Анна оттащила его от стола. – Дело не в этом. Случился огромный выброс радиации. Счетчики Гейгера на Пан-Ам-билдинг засекли обширную вспышку нейтронов. Ты понимаешь, Грегор? На Бостон сбросили атомную бомбу!
