Сделаем паузу во времени и снова посмотрим, что стало с нашими героями.

А с ними случилась неожиданная перемена. Будто бы все наладилось в их жизни, не совершенно окончательно, но обрело некую точку равновесия, не устойчивую, но важную для них, дающую передышку, отдохновение и временный покой.

Она не знала, что такое может случиться, да и не могла знать. На помощь пришли ее ученики и ученицы. Самые проблемные, Серега по кличке Норвег и Паша по кличке Война Миров, были во главе процесса. Они не могли себе представить, как их любимая учительница, иногда строгая, но всегда справедливая, терпит такое бедствие. Семиклассники порой гораздо ближе к Истине, чем мы, взрослые. Их классную обманули – самое время прийти на помощь.

Папа Сергея – большая фигура в районном МВД. Он пообещал во что бы то ни стало разобраться с этим делом и вывести «на чистую воду» всех, кто причастен к этому делу.

Родители Паши с радостью предоставили Татьяне свою родовую дачу в Переделкине – теплую, с канализацией и водопроводом, на неопределенный срок. Пусть учительница перевезет туда свои вещи и библиотеку, пусть живет там сколько потребуется – они будут только рады тому, что помогли такому человеку.

Главное в этой запутанной жизни – забота и любовь. И это не просто слова. Это – действие, которое мы, обычные люди, предпринимаем, когда чувствуем, непонятно как и откуда, что его нужно совершить – и точка.

Татьяна Николаевна приходила на урок каждый день пустая, озлобленная на весь мир и чувствовала, что ее поддерживают все эти странные, сложные подростки. Она видела их глаза – сочувствующие и понимающие. Глаза взрослых детей. И случилось главное: она снова поверила в любовь, она снова смогла говорить о любви. А ведь это так непросто. Кто из живущих на Земле понимает, что это такое на самом деле – любовь? Она не понимала тоже, хотя и учила этому каждый день. Теперь поняла, быть может.

Любовь – это вклад в желания, судьбы и сознание других людей, который мы делаем ежедневно, ежесекундно на протяжении всей жизни в виде стремления к чему-то доброму, вечному, совершенному. Пусть даже мы до конца не осознаем, что это такое, пусть нас сильно ломает и корежит на этом пути – мы все равно верим, не сдаемся.

Любовь – это тот вопрос, который учителя выносят на обсуждение своим ученикам, не давая готовых решений и ответов, но давая им возможность самостоятельно понять и постичь ее величие и важность через простое общение друг с другом, без взрослых наставлений и нравоучений на эту тему, не терпящую силового вмешательства и приказа.

Любовь…

Татьяна Николаевна столько сил и души вложила в поиск истины и совершенства, что, когда потерялась сама в дебрях жизни, легко нашла путеводную нить в виде тех, кому дала эту возвышенную энергию и силы поиска ответа на вечные вопросы, – своих учеников и учениц. Теперь не она – они, своими поступками, жестами и взглядами, странными словами и выражениями, показали ей, потерявшей веру во все, – любовь есть.

Любовь проявляется в малом: во взгляде, в самой малой заботе, в простом внимании. Она проявилась бы и в большем, не будь современные люди и их дети так скрыты за завесой осторожности, ложной скромности. Она проявлялась бы в большем, если бы каждый день не ускользала и не скрывалась, не позволяя познать ее до конца. Любовь стоит искать внутри себя и снова обретать это возвышенное чувство и отношение к другим людям. И это прекрасно! Потому что когда мы ищем любовь, мы живем, мы дышим полной грудью. Именно в поиске этой высокой истины мы можем стать целостными, соединиться, как один человек – с одним сердцем.

«Татьяна Николаевна, не плачьте! – говорят ее ученики. – Лучше спросите нас, как сделать эту непростую жизнь лучше. Как найти общий язык с родителями? Как девочкам понять, что хотят мальчики, и наоборот? Как найти свою профессию? Как наилучшим образом проявить свои способности? В чем смысл жизни? Посадите нас снова в круг, как не делает никто в этой школе. Дайте нам самим разобраться, понять. Получится или нет – не важно, но мы будем носить вас на руках за саму эту возможность поиска самих себя и любви, соединяющей нас навеки».

Учительница чувствовала, что нужна, а значит, любима. Вечерами на даче в Переделкине она проверяла контрольные работы своих учеников, за окном накрапывал дождь, и она ставила пятерки всем: не за знания, а за усилие постичь истину – только за него.

Она снова обрела смысл жизни и покой.

Теперь она редко вспоминала о Том, Кто, вероятно, все создал и движет всем. Хорошо ведь и ясно, что к чему. Она любит детей – дети ее. Круг замкнулся.

Произошло так, что она успокоилась и перестала думать о Нем. Тонкая ниточка связи, выстроенная бедами и страданиями, прервалась сразу же, как только все более-менее наладилось.

И это не входило в Его замысел. Хоть Он и дал ей время отдышаться и прийти в себя, но у Него были новые планы относительно ее жизни.

Он успокоился. Он не стал заканчивать жизнь самоубийством – не смог. Пистолет так и остался в кобуре полицейского. Его отвезли на освидетельствование и проверили тестом на алкоголь – результат отрицательный. Именно поэтому его отпустили под подписку о невыезде домой. Дорога обратно была кошмаром, о котором Владимир ни за что на свете не захочет вспоминать больше. Раньше он был благодетелем, православным христианином, помощником сирых и обездоленных. Теперь он – никто, убийца, которого ждет ад и муки вечные.

Как искупить свою вину?

Вот и дом. Жена выслушивает то, что он говорит, обнимает его, прижимается к нему всем телом, плачет, сочувствует.

Но она – чужая теперь. Он принадлежит не этому миру – либо дьяволу, либо Христу. Но кому? Чтобы определиться, нужно действовать быстро.

Владимир задумывает нечто большее. Он помнит историю об одном монахе Афонского монастыря, который случайно застрелил свою жену из ружья. Искупая свой грех, этот человек поступил в монастырь и всю свою жизнь занимался только тем, что вырубал в скале дорогу к морю от монастыря вниз, ступеньку за ступенькой, чтобы схимники и послушники имели удобство спуститься к воде и набрать воду. Кроме этого, он молился и молился о прощении. До слез, до крови, до изнеможения и обморока.

Владимир решил: мой путь такой же. Но готов ли я к такому подвигу, готов ли я к искуплению грехов? Первую ночь после аварии дома с женой он проводит как на иголках. Он – убийца и должен искупить свой грех. Наказание по его статье предусматривает от пяти до десяти лет лишения свободы: непреднамеренное убийство двух и более человек. Он должен смириться, принять это как неизбежное.

Владимир читает книгу о том, как новички входят в хату, то есть в камеру, как нужно отвечать на коварные вопросы, как вести себя по правилам зоны, чтобы приняли без унижения и издевательств. Зэки, в том числе авторитетные, должны понять: он может постоять за себя. Там говорится об особых ударах в глаз, в горло, отключающих противника. Если что… Почему бы и нет? Если нужно, он применит силу.

Ночью он лежит под одним одеялом с ней, своей женой, и смотрит в потолок. Она хочет любви, ласки. Она сочувствует ему, тому, что случилось с ним, утешает. Он же решил: его место тюрьма. Именно там он будет совершать свой молитвенный подвиг. Если же его вдруг оправдают, что почти невозможно, тогда его ждет монастырь, где он будет молиться ежесекундно, искупая свой грех. В любом случае сексу больше нет места в его жизни. Только воздержание и молитвенный труд. Как это объяснить жене, с которой прожил более чем десять лет счастливой мирской жизни?

Быть может, и не нужно ничего объяснять вовсе. Духом Святым сама все поймет.

Поймет…

Самые счастливые моменты в нашей жизни – это когда мы, отвергнув сомнения, принимаем решение. Владимир стал счастлив, потому что решил: он, где бы то ни было, в тюрьме или монастыре, будет молиться, искупая свой грех. Как Серафим Саровский, стоя тысячи дней и ночей на коленях на камне и призывая Духа Святого, очищающего измученные души и исковерканные сердца.

Теперь он торопит решение следствия, чтобы не мучить жену – человека, с которым прожил более чем десять лет счастливой жизни. В чем она виновата? Нам обоим за тридцать. Пусть поймет, что мои цели и задачи в жизни изменились, что у меня нет другого выхода. Как это объяснить словами? Невозможно! Секс. Больше нет такого. Только молитва. Скоро она поймет и найдет себе другого мужчину.

Владимир целиком превращается в стремление об искуплении.

Он постится, все свободное время проводит в церкви и молится о спасении своей души днем и ночью:

«Господи, милостив будь ко мне, грешному».

Пытаясь спасти свою душу, он не замечает, как все больше и больше думает о себе самом. О Нем, о Том, Кто всем движет и управляет, он теперь думает только с одной целью – выпросить, вымолить прощение своего страшного греха. Он не верит в то, что для этого достаточно одной простой исповеди.

Людей вокруг он почти не замечает, он сторонится всего, что отвлекает его от молитвы.

Так мы его и оставим, Владимира: счастливым в своем прозрении и несчастным в своем неведении.

Впрочем, Он, Тот, Кто управляет всем, не считает свою работу законченной. В действиях Владимира, забывшего все на свете и думающего, по сути, только о себе, есть основа – несломленная гордость.

Но вот ведь проблема – гордость неведома Ему, отдающему все без остатка и любящему нас абсолютно.

Выходит, Владимир отдалился от Него. А должен был, по Замыслу творения, стать ближе.

Непорядок.

У нее появился ухажер. Высокий, неловкий, лысый, в очках. Его зовут Леонид. Он приходит к ней в квартиру с колодезными окнами и не обращает на них никакого внимания. Он говорит ей: «А есть что-нибудь бутербродное в доме?»

Она всегда рада: «Есть, конечно!» Впервые в жизни мужчина попросил ее о чем-то. Она бежит на кухню, открывает холодильник: «Чего же он хочет?» Наугад она мажет толстый кусок черного хлеба маслом, солит его и покрывает тонко нарезанными ломтиками огурцов и помидоров, и сыром, и колбасой, и петрушкой, и кинзой, и снова хлебом – сверху. Он ест этот бутерброд без особых эмоций, но с благодарностью, а она смотрит на него и радуется – быть может, это и есть любовь?

Он тоже филолог, старше ее на курс. И тоже обожает Бродского. Первый секс между ними состоялся, когда он, насытившийся бутербродом, продекламировал:

Они упали в постель, и не было в этом мире никого счастливее Регины. Утром он спросил, а есть ли в этом доме что-нибудь бутербродное? Регина бросилась к холодильнику и соорудила что-то наспех. Он был доволен: «Ты не будешь против, если я позвоню тебе завтра вечером и мы куда-нибудь вместе сходим?»

Нет, конечно!

Регина не могла быть против, она же ждала этого всю свою жизнь! Леонид протирает очки и выходит на улицу: «Пока, дорогая!» Ее сердце замирает – вернется ли?

Она больше не думает о самоубийстве и не проклинает Создателя за то, что Тот создал ее такой никчемной и никому не нужной. Теперь у нее есть мужчина.

Она подходит к тому самому зеркалу во весь рост и бросает ему вызов. В зеркальном стекле она больше не видит некрасивую женщину с невыразительным лицом. Ее глаза горят, сияют, на лице улыбка на устах. Она полна жизни и планов на будущее. Вне всякого сомнения, она привлекательна.

Леонид звонит утром, в шесть. Что так рано? Ему что, не терпится снова услышать ее? Она отвечает ему сонным недовольным голосом. Он что-то бормочет в ответ из стихов Бродского. Просыпаясь, она понимает, что это – самый счастливый момент в ее жизни. Будет ли еще такой? Она спрашивает его: «Хочешь что-нибудь бутербродное? Я сделаю и принесу тебе в институт, съешь в перерыве».

Он что-то мычит в трубку, что да, конечно, хочет, просит только поменьше соли сыпать и побольше колбасы.

Нет проблем! Регина одевается, чистит зубы, берет бабушкину котомку и идет в ближайший супермаркет. Все люди, которых она встречает на пути, улыбаются, чего никогда с ней не случалось. Весь мир сошел с ума! Вот и колбаса. Неужели так прост секрет счастья?

Только одна деталь смущает. Как только ей стало хорошо, она забыла напрочь о Том, на Кого ругалась, когда ей было плохо. Вообще забыла. Теперь ее икона – этот парень в очках. Это не то, что хочет сила. Сила хочет, чтобы каждая мысль, каждое желание Регины были направлены к Нему.

Но что делать, если каждая ее мысль, каждое ее желание направлены к Леониду?

Он готов был уничтожить весь мир, потому что подозревал всех в причастности к пропаже своей дочери. Гаджеты и фирмы, их поддерживающие, виноваты в том, что втянули ребенка в виртуальную реальность. Учителя и завучи школы виноваты в том, что отстали от жизни, вдалбливали в его дочь знания, вместо того чтобы учить тому, как нужно людям правильно относиться друг к другу. Лучше бы научили другому: не хлопать дверями друг у друга перед носом; не ругаться матом и не посылать собеседника куда подальше; не пить виски у подъезда с друзьями; не бояться казаться слабым.

Полиция виновата в том, что не проверяет всех подряд подозрительных людей, бродящих вечером вокруг детских площадок, парковых скамеек и около подъездов жилых домов, – десятая часть из них наверняка насильники.

Создатель этого мира, без всякого сомнения, виноват в том, что устроил все совершенно неправильно, нелепо, бездарно.

Далее случилось невозможное.

Вика вернулась неожиданно. Константин стоял у подъезда, второй час ждал неизвестно чего и прикладывался к горлышку бутылки с коньяком, спрятанной в пакете. Домой нельзя – что он скажет жене? Соседи смотрят косо. И вот – дочь идет! Так просто! Быть не может. Он замер, отключился, он не поверил. Он хотел наказать ее, отшлепать, отругать, но не смог: отнялась речь, онемели руки и ноги. Вика спряталась за деревом около подъезда и громко спросила отца: «Где Вика? Где она прячется?» Он ответил ей странным, не своим, новым голосом: «Не знаю, где она!» А сам при этом не смог сдержать слез.

Он рыдал так, что плечи сотрясались, что пришлось поставить пакет с бутылкой на асфальт. Она сказала: «Я, ва, и». Это означало: раз, два, три!

Откуда она помнит? Сергей тоже говорит: «Я, ва, и» – и неуверенно идет навстречу дочери. Он раскидывает в сторону руки, как можно шире: «Я – ва – и!» Вика идет прямо к нему в объятия, она прижимается к нему всем телом. Дрожит. Перепугана. Многое испытала, наверное, дочка. Какая большая теперь! А ведь было время, когда он мог одним движением руки посадить ее себе на плечи.

Сергей прижимает к себе дочь изо всех сил. Он почему-то не спрашивает ее, где она была, почему не позвонила, что испытала, что пережила. Он видит на ее щеке шрам, а под глазами темные мешки. Не надо слов. Он сжимает дочь в своих руках – крепко-крепко. Теперь он никуда ее не отпустит – он так любит ее. Он спрашивает ее: «Бежим скорее домой? Да? Кто первый?»

«Я – ва – и!»

Они на полном ходу врезаются в пенсионерку с пакетами, бегут дальше, вбегают в подъезд, несутся по ступеням лестницы. Смеются, как дети, теперь – только наверх! Они устроят сказочный ужин, сядут вокруг стола всей семьей. Они не вспомнят друг о друге ничего плохого – только хорошее. Мама сначала будет злиться в истерике, а потом заулыбается. Они будут ужинать и скажут друг другу много самых добрых и хороших слов.

И сын будет с ними. Вся семья будет в сборе.

Константину будет так хорошо, что он забудет о главном. О Том, Кто организовал им эту потерю дочери и эту радостную встречу с ней. И, кстати говоря, всю эту странную его жизнь.

А зря.

Этот Кто-то, знающий всё и вся, без всякого сомнения, опять что-то сделает такое, когда Константину придется снова вспомнить о Нем.

А иначе, без Него, зачем весь этот мир?

Делу Сергея не стали давать ход и расследовать – замяли, в этом помогли сослуживцы, вставшие за него горой. Те самые взяточники. Но все равно его уволили. Тот самый Дмитрич издал приказ.

Через месяц Сергей решил свозить семью в Питер на последние деньги. Прогуляться вдоль каналов, подышать воздухом Невы и услышать крики чаек. Прокатить детишек на пароходике, показать им дворцы, мосты и соборы. Посидеть вместе в ресторанчике с видом на Невский проспект. Теперь они с женой никто и звать их никак. Тем лучше им провести время вместе, в Северной столице.

В тамбуре поезда Сергей дает прикурить мужчине лет сорока в строгом костюме с галстуком. Разве удобно так быть в дороге – в деловой одежде и с галстуком? Да и курить в поезде нехорошо. Тот снисходительно улыбается, подмигивает: «Мне можно».

Мужчина Георгий находился под сильным влиянием виски и расположился к первому же попутчику, коим оказался Сергей. Говорили всю ночь. К утру выяснилось, что ведомство Георгия страдает от продажности и коррупции, и им, как воздуха, не хватает честных людей, на которых можно положиться. А задачи – грандиозные. Что делать?

Георгий спрашивает Сергея, а правда ли то, что тот говорит о себе? Правда ли, что он всю жизнь боролся за правду? Георгий не верит ему, собирается позвонить и выяснить, как оно есть на самом деле, грозится ссадить Сергея с поезда за вранье.

Он вышел в тамбур звонить кому-то. Или сделал вид, что звонит. Когда вернулся, сказал Сергею: «Чую, ты наш. Мы только что потеряли троих. Давай-ка, брат, выпьем за нас! У нас полно дел».

Поселив жену и детей в гостинице, Сергей поехал с Георгием в контору устраиваться.

Все наладилось. Зарплата будет что надо.

Теперь и Сергей не поминает Создателя лихим словом, как раньше. Совсем забыл о Нем. Что толку? Вроде все хорошо складывается.

А кто все наладил? Кто все устроил так хорошо? И зачем?

Ведь нет никого, кроме Него.

Но Сергей больше не помнит о Нем.

Непорядок.