Глава 7
– Подъем, командир! – Тодоева дотронулась до Власова.
Тот сразу открыл глаза, сел, спросил:
– Который час?
– 3–40. Нам пора выдвигаться.
– Понял. Буди, Роза, остальных. На сборы пять минут.
– Так, Максим, спешить не требуется, – улыбнулась Тодоева, – мы до пяти часов будем на месте, и у нас останется как минимум двадцать минут до начала утренних сумерек, чтобы успеть провести разведку.
– Хорошо, десять минут.
Тодоева подняла всех бойцов группы. Осипенко объявил построение в экипировке с оружием. Впрочем, экипировка состояла из легкого хлопчатобумажного комбинезона, камуфлированного под тропические цвета, разгрузки и ранцев, где находилось все необходимое для временного проживания в полностью автономном режиме. Ни бронежилетов, ни защитных шлемов. Радиостанции в чехлах на куртке, гарнитуры на голове. Бойцы стояли в шеренгу. У всех, кроме снайпера Михаила Голубева, который вооружен винтовками «СВД-С» и «Винторез», автоматы «АКС-74», пистолеты «ПМ», по две наступательные гранаты «РГД-5» и по одной оборонительной «Ф-1». Бывший сотрудник СОБРа Илья Волков и сапер группы Михаил Ткачев имели при себе по одноразовому гранатомету «Муха». У врача, Артура Коваленко, – большой санитарный пакет в отдельном ранце на груди. На ногах у всех кожаные высокие кроссовки. Они были практичнее на войне, чем облегченные десантные ботинки – берцы.
Осмотрев подчиненных, Власов сказал:
– Проверка связи! – Достал радиостанцию малого радиуса действия «Оса», включил ее, запросил: – Осип!
– Я! – ответил Осипенко.
– Отбой! Волк!
– На связи!
– Отбой!
И так со всеми. Затем капитан запаса приказал группе разойтись по кругу на удалении в пятьдесят метров. Вновь проверили связь. Все радиостанции работали исправно. Вернув подчиненных, Максим определил предварительную задачу:
– Выезжаем к населенному пункту Кабаду, что он из себя представляет, понятия не имею. Надеюсь, Роза на месте все объяснит. Там проводим разведку, состав разведгруппы определю на месте. Так же на месте, по результатам разведки, основная задача и реализация разведданных. Скажу, что нам надо уничтожить охрану, освободить одного испанца, который заточен в этом селении, и с ним идти к границе Чада. Пока все. Группа к машине, по местам!
Вскоре «Пежо» с Тодоевой за рулем вышел на грунтовку, ведущую к обозначенному населенному пункту.
Роза вела машину уверенно, несмотря на сложность дороги и множество поворотов. Прошел час пути. Микроавтобус въехал в неглубокую балку, вершины которой густо поросли кустарником, внизу же, и это казалось странным, не было никакой растительности, только песок с глиной да редкая чахлая трава. Небосклон на востоке начал слегка светлеть.
– К машине! Стройся! – приказал Власов.
Бойцы группы выполнили приказ, встали в шеренгу. Все по-прежнему спокойны, сосредоточены, на лицах никаких эмоций, словно приехали на охоту, а не выполнять боевое задание, сопряженное со смертельным риском. Впрочем, задание можно также отнести к охоте, только на людей.
– Осипенко, Волкову передать «Муху» Коваленко и с Голубевым в разведку, – продолжал отдавать команды Максим. – Старший разведгруппы – Осипенко, объект разведки – брошенная деревня, что в пятистах метрах восточнее балки по полю. Группе подняться на восточную вершину, осмотреться, определить пути подхода к объекту, сблизиться с ним. Установить, есть ли в деревне или около нее посты охранения, где, сколько, с каким числом дозорных. Определить, где может находиться подразделение примерно с отделение. Выяснить, возможно ли временное проживание в развалинах. Составить схему Кабаду. Ну, в общем, Осипенко знает, что делать. Нам надо узнать, где находится испанец, которого предстоит освободить. На разведку двадцать – двадцать пять минут. Возникнут проблемы – доклад, будет срочная информация – доклад, потребуется продлить время разведки – доклад, но последнее нежелательно. Вопросы? Нет вопросов. Осипенко с группой, вперед!
Трое бойцов разведгруппы быстро поднялись на склон. Осипенко остановил подчиненных в метре до вершины, благо пологость склона позволяла это, сам же залег в кустах. Вскоре поднял руку, покрутил ею над собой. Разведчики поднялись наверх.
Власов отдал приказ занять круговую оборону с выходом на западный склон и контролем оттуда и северной, и южной части балки. На охранение ушли сапер Ткачев, врач Коваленко. Власов остался с Тодоевой. Она что-то чертила, стоя у капота.
– Вот, Макс, это типовая схема жилых домов данного района. Они здесь практически все одинаковые.
– Что, двухэтажные?
– Я взяла двухэтажный, потому что если что-то и сохранилось из зданий в деревне, то только большой дом.
– В принципе, верно. Так, и что мы имеем?
– Первый этаж, – начала объяснять Роза, – с фасада окон нет, вход через небольшую террасу, сразу за дверью справа холл, из него ведет лестница в подвал и на второй этаж, о нем позже. Слева кухня со столовой. Далее прямо – коридор с двумя комнатами с обеих сторон. Двери обычно фанерные, подходящего дерева для строительства здесь мало, в первых двух комнатах слева и справа по одному окну, в следующих – по два. Они выходят на три стороны, заканчивается коридор тыловой дверью. Второй этаж такой же планировки, только вместо столовой иногда душевая, иногда жилая комната.
– Зачем столько комнат в доме какой-то деревни? – удивленно спросил Власов.
– В данном районе проживает племя, в котором семьи состоят из десяти и более человек. В одном доме могут размещаться семьи хозяев, их младшего сына, а также подростки до достижения совершеннолетия. Вообще-то вся улица – это дома и участки близких родственников. Детей, братьев, сестер и так далее. Возьми, может пригодиться, – протянула ему схему Роза.
Власов взял ее, аккуратно сложил и положил в карман рукава.
– Извини, Роза, за вопрос и ради бога не обижайся. Но после того как десять лет назад ты потеряла семью, ни разу не думала о создании другой?
– Нет, – ответила Тодоева.
– Но ведь одной жить тяжело.
– Я привыкла.
– Плохая привычка. По себе знаю.
– Ты тоже один?
– Ты должна знать об этом.
– Семейное положение капитана Власова и старшего лейтенанта Осипенко полковник не доводил до меня.
– Да, я один.
– У тебя была семья?
– Нет!
– Почему?
– Не сложилось как-то.
– Странно, у тебя, и…
Она вдруг отвернулась и отошла от капитана.
«Странная женщина, – подумал Максим, – и чертовски привлекательна. Но… она чужая. И сейчас не время думать о личном. Даст бог, на это будет время позже. А нет, значит, нет!»
Сигналом вызова провибрировала его радиостанция.
– Влас на связи! – ответил он.
– Осип!
– Слушаю!
– Докладываю, мы на восточной окраине. Объект – сплошные развалины, видны две улицы, соединяющиеся перекрестком посреди развалин, с северной части сохранились остатки мечети, с южной первый этаж когда-то двухэтажного дома. Есть «духи». Двое на улице в подготовленной канаве с приличным обзором. Минуту назад из двухэтажного дома до ветру выводили человека, более похожего на лешего. Выводил один «дух».
– Ты мог сообщить об этом вернувшись. Почему вышел на связь?
– У меня, Влас, предложение.
– Говори!
– Мы, я имею в виду своих парней, можем удавить дозорных на западе, проверить мечеть, заблокировать дом с востока, а при необходимости с востока, севера и юга. Смысл возвращаться обратно? Если мы на объекте, то можем оттуда поддерживать вас.
– Я тебя понял. Снимайте «духов» на западе, смотрите мечеть, если в ней кто есть, валите тихо, блокируйте дом с указанных тобой направлений. По исполнении приказа – доклад.
– Принял. Начинаем работу.
– До связи!
К Власову вновь подошла Тодоева. Глаза ее покраснели, видно, плакала. Такая женщина – и слезы? А почему бы и нет, в первую очередь она все же женщина, и только война сделала ее «солдатом удачи».
– Что в деревне? – спросила она.
Максим довел обстановку.
– Осипенко прав, – сказала Тодоева, – им следует оставаться на объекте и атаковать дом с флангов и тыла либо…
– Либо, Роза, разведгруппа будет выполнять только мои приказы, – прервал ее Власов.
– Извини, командир.
– Ладно, не обижайся, проехали.
Максим отозвал Ткачева и Коваленко с позиций, приказал быть в готовности подойти к селению, для чего рассредоточиться у подножия восточного склона.
– А я? Ты не определил мне задачу, – возмутилась Роза.
– Она проста, будь рядом со мной.
– Есть, командир! – улыбнулась она.
Власов подошел к подножию склона, собрал у себя оставшихся офицеров. Поставил задачу:
– Через три минуты подъем наверх, в кусты, далее продвигаемся до развалин строго по моей команде. В деревне подходим к объекту следующим образом. Я с Розой – к террасе, Ткачев с северного фланга, контролируя не только здание, но и развалины, – под ближнее окно. Коваленко, оставить здесь санитарный пакет и выйти вместе со всеми на южный фланг, задача та же, укрыться у правого ближнего окна. Офицерам контроля флангов быть в готовности по команде, через окна проникнуть в помещение и далее действовать по обстановке, имея целью уничтожение солдат карательного взвода, в нашем случае – отряда охранения. В доме может находиться около десяти солдат, среди них обязательно старший. Валить всех. Я с Розой работаю в холле, мы блокируем лестницу в подвал. Разведка обойдет здание с тыла и по флангам в дальние комнаты. Вопросы ко мне?
– Куда «Мухи» девать? – спросил Ткачев. – Оставить здесь?
– В бою всякое может случиться, ничего, донесем до селения лишние четыре килограмма, а там видно будет. Не исключено, что как раз выстрелы «РПГ-18» и решат исход схватки либо потребуются при отходе. Но на штурм здания их не брать, положить в непосредственной близости от рубежа подготовки атаки.
– Да, командир, – ответил старший лейтенант запаса Дмитрий Ткачев.
На вершине балки Власов вызвал Осипенко:
– Осип! Ответь!
– Отвечаю! – прошептал Юрий.
– Ты у здания, судя по шепоту.
– У мечети, здесь один «дух».
– Пост?
– Там зачистили тварей. Только что вновь выводили лохматого мужика, видно, у него что-то с животом. В развалинах в туалет сходил. Ввели обратно.
– Что делает «дух» в мечети?
– О, это хороший ход старшего банды. Он не просто там сидит, он там с пулеметом «Браунинг» сидит, на площадке, что выше выхода. И обзор круговой имеет.
– Как удалось подойти скрытно?
– По подвалам, но вышел я один. Сейчас отработаю пулеметчика и к тыловому входу.
– Сообщишь, как будешь там, мы начнем сближение с основным объектом.
– Идите через пост, но после моего сигнала.
– Хорошо, жду.
Африканец на пулеметной точке потянулся. Отвернулся от «Браунинга», достал из сумки лепешку и фляжку. Откусил кусок и открыл рот от изумления. Кусок выпал изо рта. Перед ним как тень, хотя только начало светать, появился неизвестный белый в облегченной форме. Автомат за спиной, пистолет в раскрытой кобуре, в руке… нож.
Бандит потерял драгоценные секунды, чтобы схватить пистолет, до которого рукой подать, или поднять тревогу. Не успел ни того, ни другого. Осипенко метнул нож, и тот пробил горло солдата. Он, хрипя, завалился на бок, обхватив руками рукоятку. Старший лейтенант подскочил к нему, нанес удар в переносицу, ломая ее, хотя в этом не было никакой необходимости. Ударил для страховки. Выдернул нож, протер о куртку африканца, тело которого начали пробивать судороги, выхватил из чехла радиостанцию:
– Влас! Осип!
– Отвечаю!
– Проход открыт! Ситуацию контролирую, отойду в тыл, как войдете в развалины.
– Удачи, Осип! Ткач и Коваль зайдут во фланги к ближним от нас окнам, Волк и Голубь должны занять позицию у дальних от нас окон, ты с тыла, я с Розой у фасада. Штурм по моей команде.
– Принял, Влас!
– Подходим!
Подгруппа Власова перебежала пятьсот метров за несколько минут. Добрались до единственного частично сохранившегося здания на перекрестке напротив мечети. Там разошлись. У террасы остались Максим с Тодоевой. Ткачев и Коваленко пошли в обход. Вскоре прошли доклады – все на позициях штурма.
Максим повернулся к Тодоевой:
– Роза! Остаешься здесь, смотришь за развалинами. Появится кто из солдат, предупредишь.
– Макс, в холле может быть внутренняя охрана…
– Роза! Прошу, останься здесь.
– Ты не хочешь рисковать мной?
– Да!
– Почему?
– Не время сейчас об этом. Потом поговорим. У нас будет уйма времени.
– Береги себя!
– Обязательно.
Власов включил радиостанцию:
– Внимание, всем! Обратный отсчет. При цифре ноль врываемся со всех сторон в здание, валим всех, кто там есть. Я буду в холле. Выходить туда после зачистки сапером. Отсчет пошел, пять, четыре… один… ноль!
Вставив радиостанцию в чехол, он ногой выбил двери в террасу, затем в холл. Роза оказалась права, на диване справа лежал солдат. Рядом автомат. Он приподнялся, открыв рот и оголив свои белоснежные зубы. Власов выстрелил короткой очередью, и тот свалился с дивана. Развернувшись по кругу, Максим взглядом зацепил еще одного боевика, он находился в кухне и прыгнул к окну. Направив ствол в левое помещение, Власов всадил ему пять пуль в спину, и африканец упал у стола. И тут загрохотали очереди по всему дому. Среди них Власов различил тявканье американской штурмовой винтовки. Возможно, кто-то из охраны все же уцелел и сумел оказать сопротивление. Прогремел взрыв. По мощности и последствиям – с потолка посыпалась мелкая штукатурка – взорвалась наступательная «РГД-5».
Винтовка замолчала. Сзади раздался шорох, и Максим резко обернулся.
– Это я!
– Роза, черт тебя побери, ведь я мог убить тебя!
– Но не убил же! – виновато улыбнулась она.
– Ты почему нарушила приказ?
– Я шла сзади, чтобы прикрыть тебя. Ты осуждаешь за это?
– Я осуждаю за нарушение приказа.
В холл вошел Осипенко и доложил:
– Макс, вроде все. Положили внутри шестерых. Троих в развалинах и мечети. Негритосов точно должно было быть десять рыл?
– Это я за расчет взял. А сколько их тут могло быть, знает только старший.
– Ну, его ни о чем уже не спросишь. Кстати, это он и открыл ответный огонь. От пола, с матраса. Чтобы не подставляться, я бросил гранату. Потом на стуле обнаружил куртку. Судя по погонам, в той комнате мы прибили главного сержанта ВС Центрально-Африканской Республики.
В холл начали входить и остальные.
– Здесь остаться саперу, врачу, Розе, остальным, во главе с Осипенко, двадцать минут на тотальную зачистку развалин. В 6:00 отход, – приказал Власов. – Вопросы?
Вопросов ни у кого не было.
Капитан Коваленко, врач спецгруппы, старший лейтенант Ткачев, сапер встали рядом с капитаном.
Тот взглянул на Тодоеву и улыбнулся:
– Проверим, Роза, насколько хорошо ты знаешь планировку домов данной местности. Говорила, лестница в подвал здесь, в холле?
– Да, вот люк под обломками лестницы, что когда-то вела на второй этаж.
– Хм. Люк вижу, и это люк подвала. Молодец, Роза, будь я учителем, поставил бы тебе пятерку.
– Спасибо, я дневник дома забыла.
– Люк может быть заминирован, – предупредил врач.
– Вряд ли, только при нас оттуда два раза выводили узника, – покачав головой, возразил Власов.
– Подвесить свободный конец проволоки «растяжки» на крюк не сложно.
– Ткач! Ко мне!
– Здесь я!
– Разберись!
Ткачев проверил и доложил:
– Сверху ничего, что указывало бы на ловушку, нет. Если и есть «сюрприз», то где-то на лестнице или внизу под ней. Снимем!
– Заходим в подвал, – приказал Власов. – Первый – сапер, второй – я, за мной – доктор, в замыкании – Тодоева. Пошли!
Ткачев достал компактный, но мощный фонарь, имевший два режима света – направляющий и объемный, и включил объемный. Наклонился, ножом поддел крышку, прилег, посмотрел в образовавшуюся щель. Прицепить проволоку или леску «растяжки» отсюда практически невозможно, но кто знает, не применили ли бандиты другое взрывное устройство? На крышке люка изнутри «сюрприза» не обнаружил и кивнул коллегам:
– Отойдите к террасе.
Когда те исполнили приказ, он поднял люк вверх, крышка открылась. Ткачев рванул к стене – взрыва не последовало. Он метнулся к образовавшемуся проему, осветил лестницу. Растяжек нет, магнитных мин нет, о чем и доложил Власову. Максим, приказав саперу работать с остальными, спустился вниз, осветил подвал. Да, как и указывала Тодоева, он был во весь дом, но разделялся на две части. Большая, по бокам заваленная всяким мусором, упиралась в стену. В стене приоткрытая дверь.
– Коваль! – по рации вызвал он врача.
– Я! – ответил тот.
– С Розой ко мне!
– Выполняю!
Они спустились за секунды.
– Ну, и что тут? – спросил Коваль.
– Полюбуйся, все перед тобой.
– Узник за стеной! – кивнула Тодоева.
– Ну, если его нет в этой половине, то, естественно, он в другой, – улыбнулся Максим. – Стойте здесь, если что, падайте в мусор.
Он подошел к приоткрытой двери, заглянул внутрь второй половины. Там, в дальнем углу, на топчане сидел человек. Власов окликнул его:
– Ты испанец, которого удерживали солдаты?
– Но компрендо, – ответил мужчина.
– Не понимает по-русски, ладно, попробуем по-английски.
– Ты – Сауль Нике?
– О, да, да, а вы… вы ведь не солдаты?
– Солдаты, только не генерала Кубиде.
– О, я счастлив, но… вы пришли за мной?
– А кроме тебя здесь есть еще испанцы?
– Нет. Всех убили.
Узник двинулся к выходу, но Власов остановил его:
– Не спеши, Сауль. Уверен, что выход или подход к твоему топчану не заминировали?
– Уверен. Я часто хожу по этой камере.
– Значит, самостоятельно передвигаться можешь?
– Могу!
– Тогда иди ко мне!
Испанец подошел. Власов внимательно оглядел его и усмехнулся:
– Да, выглядишь ты, конечно, превосходно.
– Мне не давали возможности привести себя в порядок.
– У тебя что, диарея? Дважды за короткое время тебя выводили в туалет.
– К сожалению, да. Хотели дать таблетку, но тут выстрелы.
– Ясно. Артур! – крикнул Максим врачу. – Сюда.
Коваленко и Тодоева подошли.
– Говорит, что он – Сауль Нике, – указал Власов на бывшего пленника.
– Да, это он. У меня было его фото, – подтвердила Роза.
– Я – Нике… О! Живот…
– Я все понял, – сказал Коваленко, – у него диарея, сейчас исправим ситуацию.
– Сколько на это уйдет времени?
– Пара минут, я дам сильный и быстродействующий препарат.
– Давай, и на выход!
Группа Власова с испанцем поднялась наверх.
– Может, рванем это осиное гнездо, командир? – предложил Ткачев.
– Чем?
– Да видел я в каморке ящик со взрывчаткой. Уж для чего она людям генерала, не знаю, но ее хватит разнести не только дом, а целый поселок.
– Не надо. Лишний шум нам не нужен.
Все вернулись в балку, сели в микроавтобус.
Испанец, не переставая, лепетал что-то.
Власов обернулся, спросил по-английски:
– Что ты хочешь, Сауль?
– Я не знаю, где золото и алмазы, честное слово, не знаю, – затараторил Нике. – Сержант пытал меня, а что я скажу? Перед тем как налетели каратели, все золото и алмазы унес в джунгли Жерар Хейни. Он был моим заместителем. Лучше бы он остался в джунглях… Но Жерар вернулся, когда каратели уже разнесли нашу стоянку, и его поставили в строй со всеми, а потом расстреляли.
– Почему не расстреляли тебя?
– Парни сказали им, что старший я. Каратели подумали, видимо, не найдя золото на стоянке, что я должен знать, где оно. Поэтому и забрали с собой, привезли в разрушенную деревню и бросили в подвал. Старший иногда бил меня и смеялся. Я спрашивал, почему он делает это, я же ничего не знаю? А он отвечал, что это лишь гладит мебя, вот приедет майор Канзите, и тогда я быстро вспомню все, даже чего не знаю, либо сдохну под мучительными пытками. Этот майор очень жестокий человек, он не даст умереть сразу. Но Царица Небесная Дева Мария не допустила несправедливости. А, собственно, кто вы? Говорите и по-русски, и по-английски.
– Тебе имя Георгий Владимирович Садовний о чем-нибудь говорит? – спросил Власов.
– Это мой дальний родственник. Плохой человек.
– Да? Плохой? – удивился Максим. – А между тем этот плохой человек оплатил дорогостоящую акцию по твоему освобождению.
– Понятно, – печально улыбнулся Сауль. – Он знал, что мы нашли золото и алмазы. И так же, как и генерал, думает, что я их спрятал. Садовний хочет забрать их. Он ничем не лучше африканского генерала. А вы что, везете меня к нему?
– Ну, если он лично встретит нас на границе с Чадом, то к нему.
– Святая Дева Мария, не делайте этого! Отпустите меня, я как-нибудь выберусь из этой страны.
– Извини, дружище, но мы должны доставить тебя на границу. Впрочем, подожди. – Власов взглянул на Тодоеву: – Куда именно, Роза?
– Место определено, оно мне известно, но лучше позвонить боссу, получить подтверждение.
– Ты права. Коваль, передай мне спутниковый телефон.
Тодоева вывела машину на грунтовую дорогу и встала.
– Что за остановка? – поинтересовался Максим.
– Тебе не следует говорить с боссом в присутствии подчиненных. Он может передать любой приказ.
– Ты права.
Власов вышел из машины, прошел вперед и там, включив телефон, набрал номер. Несмотря на утренние часы, в Москве сейчас было немногим более четырех часов, но капитан все же решил позвонить, ситуация изменилась, требовалось уточнение. Да и Барговский наверняка ждет звонка, дело-то очень выгодное и опасное.
– Максим? – сразу ответил тот.
– Доброе утро, Борис Львович!
– Это у вас утро, у нас ночь. Но не важно, что у тебя?
– Отработали развалины Кабаду, положили отделение солдат, испанца Сауля Нике освободили. Роза опознала его. Отошли от объекта.
– Отлично, Макс, просто отлично, тебе дополнительный бонус!
– Но есть проблема, Борис Львович.
Голос Барговского напрягся:
– Что за проблема?
– Нике не желает встречаться со своим родственником Садовним, говорит, что он не лучше генерала.
– Нике может слышать нас?
– Нет. Я вышел из машины.
– Значит, тогда так. Мне плевать на желания испанца. Ты должен доставить его на границу с Чадом.
– Понял. Подтверждаете место, известное Розе?
– Да, это квадрат… по обычной карте. Местечко Гони. Эта своеобразная деревня делится на две части. Одна – на территории Центрально-Африканской Республики, другая – на территории Чада. В селении живет одно племя и, в принципе, границу не признает, соответственно, местное ополчение не пускает в Гони пограничников. Линия границы – речушка. Перед мостом еще ЦАР, за мостом – Чад. Вот за этим мостом вас будет ждать некий господин Куганов Дмитрий Вячеславович. Он предложил кодовые фразы для опознания, запоминай.
– Запоминаю.
– «Барселона не смогла отделиться от Испании». Это скажешь ты. Он в ответ: «Еще не вечер».
– Детский сад какой-то! – усмехнулся Власов.
– Согласен, но пожелания заказчика – закон. Я же, как бы продолжая игру, отправил заказчику фотографию озера у моего участка. Куганов должен показать фото. Узнаешь пейзаж?
– Узнаю. Верно говорят, когда коту делать нечего…
– Власов, не забывайся!
– Извините. Продолжаем движение. До связи!
– С меня бонус.
– Благодарю.
Власов отключил телефон, подошел к машине, позвал Тодоеву и Коваленко. Те вышли.
– Что случилось, Макс? – спросила Роза.
– Барговский подтвердил место передачи испанца.
– Ясно.
Власов взглянул на Коваленко:
– Видел, Артур, реакцию испанца на передачу Садовнему?
– Видел. Но разве мы в состоянии что-либо изменить?
– Мы обязаны выполнить приказ.
– А тебе, Макс, не жалко этого человека? – неожиданно высказалась Роза. – Ведь понятно, что он нужен и родственнику, и генералу всего лишь как возможный носитель информации. Он не знает ничего, я ему верю. Но другие не поверят и подвергнут нечеловеческим пыткам. Или тебе странно слышать подобное от безжалостной Тодоевой?
– Немного странно, Роза, в конце концов, ты – женщина.
– Вот именно, я – женщина, и я знаю, что такое насилие. Как издевались надо мной солдаты грузинской армии, не пожелаю и врагу. Поэтому я понимаю испанца.
– Мне жаль этого мужика, но что нам делать? – пожал плечами Власов. – Отпустить, как просит он? Допустим, отпустим. Он уверен, что сможет покинуть страну, я уверен, что его возьмут люди генерала, как только он «засветится» в любом крупном городе, особенно в Банги. И в результате погибнет. Нам же обратной дороги не будет и придется оставаться в ЦАР, а чтобы выжить, примкнуть к какой-нибудь группировке. Либо создавать свою и вступать в гражданскую войну. Долго ли мы провоюем? Не думаю. И что в итоге? И Сауля не спасем, и сами погибнем. Все. А по родственнику, возможно, он сгущает краски. Да, Садовнему, скорее всего, нужна информация по золоту и алмазам. Он попытается выудить эту информацию. Когда же поймет, что Сауль не владеет ею, потеряет к нему интерес. Какой смысл Садовнему убивать Нике? И он не африканец, цивилизованный человек, примитивные пытки применять не будет, для этого есть всевозможные препараты. Так что передаем испанца человеку его родственника.
– Возможно, ты и прав, – задумчиво проговорила Тодоева.
– Хорошо, что ты поняла это, – улыбнулся Максим и повернулся к Коваленко: – Артур, чтобы испанец не мучился в пути, не пытался сбежать, усыпи его. У тебя есть сильнодействующее снотворное?
– У меня много чего есть, но сразу давать сильный препарат, не зная, здоров ли испанец, рискованно. Я ограничусь малыми дозами. Буду вводить чаще, но зная, что до границы мы его довезем.
– Ну, это твои проблемы. В автобус!
Власов и Тодоева сели на передние сиденья, врач на второе заднее, рядом с испанцем. Тот дрожащим голосом спросил:
– Что вы решили по мне?
– Не волнуйся, Сауль, все будет хорошо.
– Нет. Вы…
Короткая игла шприца тюбика вонзилась ему в плечо. Салон с пассажирами поплыл, солнце помрачнело, и испанец провалился в пропасть глубокого наркотического сна.
– Вперед! – скомандовал Власов. – Определи, Роза, место привала, как проедем треть пути.
– Немного больше.
– Пойдет.
«Пежо» двинулся по лесной грунтовке, выдерживая курс на северо-запад.
К поселку Бакро, что в двадцати километрах от границы, Тодоева вывела машину в 19:00. Вечерние сумерки закончились, стемнело. Бакро прошли без проблем, там свернули на восток, и через полчаса Роза указала на деревушку, что открылась впереди, разделенная на две части рекой.
– Это и есть Гони.
Испанец спал. Бойцы после вечернего привала бодрствовали, хотя, по плану Барговского, их работа закончилась еще в Кабаду.
– Уверена, что сможем беспрепятственно проехать деревню? – уточнил Власов.
– Мы не военные, не полиция, не пограничники. Это тех местные мужчины встречают с оружием. Остановят, скажем, контрабандисты, надо человека перебросить в Чад. Поверят, пропустят.
– А если не поверят?
– Тогда будем прорываться. Нам надо проехать до моста, это меньше километра. Там есть шлагбаум, но он, когда я заезжала сюда, был открыт. К контрабандистам местные относятся благосклонно, сами промышляют этим.
– А что ты делала в Гони?
– Не задавай, Макс, глупых вопросов!
– Хорошо, тогда умный вопрос. Передадим испанца, если все пройдет успешно, куда дальше поедем?
– Вернемся в Бакро. Там есть дома, которые сдают контрабандистам. Переночевать сможем. Ну, а дальнейшие действия определит господин Барговский.
– Ну да. Ладно. Въезжаем в селение.
Гони проехали спокойно. Вместо шлагбаума у поста оказался обрубок, видно, кто-то не хотел замечать или не заметил опущенного заграждения и протаранил его. Объехали обрубок, мост. Тодоева указала на правую сторону встречной полосы, на территорию той части деревни, что находилась в Чаде:
– По-моему, это люди Садовнего.
– Вполне может быть.
И действительно, головной джип, всего их было два, моргнул фарами.
Тодоева взяла влево и, встав капотом к капоту «Шевроле», повернулась к Власову:
– Твой выход, Макс!
– Артур, приводи в порядок клиента, – обратился он к доктору.
– Минуту!
Власов вышел. Навстречу уже шел мужчина в строгих брюках и светлой рубашке, вечер выдался теплым, не меньше двадцати пяти градусов.
– Здравствуйте, – начал он с приветствия.
– Добрый вечер.
– Капитан Власов, Максим Евгеньевич?
– Да, а вы кто?
– Я – Куганов Дмитрий Вячеславович, надеюсь, господин Нике в порядке?
– Не хуже, чем был в развалинах деревни Кабаду.
– Вы хотели что-то сказать мне?
Сначала Власов не понял, потом вспомнил:
– А, ну да, конечно. «Барселона не смогла отделиться от Испании».
– «Еще не вечер», господин Власов. – Куганов достал фото, на котором было изображение озера, что рядом с усадьбой Барговского, и протянул Максиму.
– Узнаете?
– Узнаю!
– Что ж, все формальности вроде соблюдены, давайте сюда господина Нике.
Власов повернулся, подал знак. Осипенко и Волков вывели испанца. Проходя мимо, Сауль взглянул на Максима:
– Вы все же обрекли меня на смерть. За что? Я же не сделал никому ничего плохого. Моя смерть будет на вашей совести.
Тот молча отвернулся. От «Шевроле» подошли два африканца, взяли Нике под руки, потащили во внедорожник.
– О чем это лепетал Сауль? – усмехнувшись, спросил Куганов.
– О том, что его смерть будет на моей совести.
– О какой смерти он вел речь? Странный тип. Вы не терзайте себя, с этим парнем ничего не случится, и скоро он будет в родной Испании.
– Даже если окажется бесполезен господину Садовнему?
– Даже так!
– Не верю.
– До свидания, господин Власов!
– Я бы предпочел, прощайте, господин Куганов!
– А вот это вряд ли, что-то мне подсказывает, мы с вами еще встретимся.
Власов сплюнул под ноги и вернулся в автобус. Сел на сиденье, кивнул Тодоевой:
– Уходим отсюда, Роза!
– Уходим!
Тодоева развернула машину, провела через мост, объехав обломок шлагбаума, ушла на западную улицу. Вскоре «Пежо» прибыл в поселок Бакро. Роза знала, куда ехать. Она ушла с центральной улицы на второстепенную дорогу, покружив по проулкам, остановилась в тупике одного из них. Свет фар осветил массивные железные ворота.
– Ждите, я скоро, – кивнула Роза Власову.
– Погоди, – остановил ее Максим, – я пойду с тобой.
– Не надо, командир, в этом нет никакой необходимости.
– Нет необходимости? Чужой город в чужой стране, где идет война, и можно налететь на пулю или осколок в любое мгновение, и ты считаешь, что здесь не требуется прикрытие?
– Врага здесь нет.
Было заметно, что забота Тодоевой приятна.
Она вышла из машины, подошла к калитке и постучала металлическим кольцом о металл. С минуту никто не появлялся. Наконец раздался какой-то старческий голос. Роза что-то сказала, калитка приоткрылась, и ее пропустили во двор. Впрочем, она тут же вышла, махнула капитану. Максим выбрался из машины, подошел к ней, спросил:
– Что, Роза?
– Нужны деньги.
– Сколько?
– Сто долларов.
– Позволь узнать, на какие нужды?
– За ночевку. По десять долларов с человека, плюс стоянка автобуса, ужин и завтрак.
– Дом-то хоть подходящий для проживания?
– Его используют другие группы постоянно. Я дважды тут ночевала. Здесь живет старик, за забором по соседству его сын. Старик сдает дом в основном контрабандистам или лицам, скрывающимся от той или иной группировки. Сам уходит к сыну. У того наемных рабочих, которые больше привыкли держать в руках оружие, нежели лопаты, с десяток. Между домами прямая связь. Проявится угроза, сын решит вопросы.
– Ясно! – кивнул Максим и протянул ей сто долларов.
Роза ушла и через пару минут с трудом открыла ворота, завела «Пежо» во двор.
– Всем из машины! – отдал команду капитан.
Уставшие бойцы группы вывалились из салона, тут же рассевшись на всем, на чем можно было сидеть.
– А где хозяин дома? – спросил он, так и не увидев старика.
– Он уже ушел. Получил деньги и ушел, объяснив, что делать, если появятся люди, которые станут мешать отдыху.
– Ты сказала, сколько нас?
– Да.
– А то, что мы вооружены?
– Нет. Это лишняя информация.
– Ты знаешь расположение комнат?
– Планировка такая же, как и дома в Кабаду, только нет второго этажа.
– Значит, четыре комнаты, холл и кухня-столовая с террасой?
– Да. Туалет и душ на улице, справа, но я все тебе покажу. Ты решишь, кто и где обустроится.
Планировка действительно один в один копировала планировку первого этажа полуразрушенного дома в деревне Кабаду. И комнаты имели те же размеры. В каждой из них кошма на полу, шкафы с побрякушками, сундуки с охапкой одеял, подушек, матрасов, простыней.
– У командира должно быть отдельное помещение, – заметила Роза, осматривая комнаты.
– Я привык с Осипенко! Мы с ним давно вместе, – возразил Максим.
– У командира должно быть отдельное помещение, – стояла на своем Тодоева. – И у женщины тоже. Двух комнат вполне хватит разместиться пятерым мужчинам.
– Ладно, в конце концов, здесь мы проведем только ночь.
– Вот это правильно.
– Охрану выставим в холле.
– В этом нет никакой необходимости.
– А вот это, дорогая, позволь решать мне, – повысив голос, произнес Власов.
– Ты назвал меня дорогой? – удивленно переспросила Роза.
– Извини, если обидел.
– Я не обиделась, Макс, просто уже отвыкла от подобных слов.
– Это понятно, все-таки… Черт, что это со мной? – вдруг смутился Максим. – Ладно, зови остальных!
Когда все зашли в дом, он подозвал Осипенко:
– Роза утверждает, что мы здесь в полной безопасности, но кому, как не нам с тобой, известно, что на войне полной безопасности просто не бывает, посему выставляем охранение. Назначь людей, чтобы несли службу в холле по два часа.
– Может, лучше выставить их на улице?
– Из окон холла видны двор и часть сада. Хотя… определи задачу по охране всего участка.
– Понял, сделаю. Ты уже выделил комнату для нас?
– Сегодня ты будешь спать вместе со всеми.
– Роза? – понимающе посмотрел на друга Юрий.
– Не знаю, Юр, что-то происходит с ней и со мной, а вот что, непонятно, но… она нравится мне.
– А ты ей, и это заметно. Что ж, вместе со всеми, значит, вместе со всеми, не проблема. Ты только аккуратней с Розой. Она женщина необычная, не забывай, что за семью «мочканула» десяток грузин и американца. Не каждый мужчина способен на это. Такие, как Роза, обид не прощают. Правда, если и любят, то до смерти.
– Хватит болтать, займись лучше делом?
– Ужин?
– Черт, о нем я не подумал. Но я его оплатил.
– Посмотрю в столовой.
– Давай!
Осипенко прошел в столовую, вернувшись оттуда, показал большой палец:
– Столы накрыты, командир, и вот что интересно, на семь персон. Ровно на группу. Это случайно?
– Нет, конечно, Роза предупредила старика.
– Когда же он или женщины его семьи успели все приготовить?
– А черт их знает. Может, все уже было готово. Не забивай мне мозги, Юра, есть ужин, и хорошо. Располагай людей.
– Принял.
– Каким образом так быстро были накрыты столы на семь человек? – спросил Максим у Тодоевой.
– Этот старик – старейшина большой семьи, у них всегда много пищи. Женщины внесли ужин через боковую дверь, она в кухне. Пока мы разговаривали, они сделали это и тихо удалились. Еще вопросы будут?
– По-моему, старик был предупрежден заранее.
– Ну какая тебе разница, Макс? Да, ты командир, но не вникать же во все мелочи?
– Попрошу тебя, больше никакой самодеятельности и никаких инициатив.
– Хорошо. Я подчиняюсь.
После ужина Осипенко выставил охранение, бойцы заняли комнаты. Власов прошел в свою, Роза в ту, что напротив. Он принял душ после всех бойцов, расстелил матрац, покрыл его простынями, положил две подушки, перевел кондиционер в режим охлаждения до двадцати двух градусов. Разделся и прилег. Сон не шел. В окно пробивался свет луны, пришлось вставать. Максим задернул шторы и… нежные руки обняли его торс. Это было так неожиданно, что он вздрогнул и повел уже рукой, чтобы провести ответный захват, как на ухо горячо зашептала Роза:
– Это я, Макс! Не ждал?
– Ждал!
– Почему же вздрогнул?
– Ты подошла неслышно.
– Я умею. Не могу больше, хочу тебя.
– А как же…
Она не дала ему договорить. Повернула к себе и впилась губами в его губы. Легкий халат упал с ее плеч.
Власов окончательно потерял голову и принялся целовать Розу, прижимая к себе.
Они медленно опустились на постель.
А после было нечто невиданное, но такое сладкое, что капитан с Розой не могли оторваться друг от друга до утренней зари.
И уснули в объятиях друг друга, совершенно не думая, что ждет их завтра, вернее, уже сегодня. Они были во власти любви. А эта власть самая могущественная на свете.
