Глава 2
Присев на диван, Максим и Юрий закурили и вдруг услышали резкий скрежет тормозов. Кто-то чуть не протаранил кафе. Из подошедшего авто билась музыка, куда более громкая, чем в заведении. Раздались молодые голоса:
– Костик, надо бы тачку от входа убрать!
В ответ пренебрежительное:
– Вот мне больше делать нечего, как крутиться на этом пятаке. Пусть стоит, как стоит. Кому надо, объедет.
– Не объедет.
– Значит, будет ждать. И вообще, кто предложил в эту глухомань ехать?
– Кабан!
– Вот он и будет разбираться с тем, кто подъедет. Разберешься, Кабан?
– Легко.
– Давненько тут отморозков не было. Я уж думал и не будет. Но… объявились, – процедил Осипенко.
– Не обращай внимания. Если что, научим их хорошему поведению.
Среди голосов парней пробивались и девичьи голоса:
– Костик, не забудь шампанское! А то в этой дыре, наверное, только «Советское», и то просроченное!
– Валите в кабак, все возьмем.
Костик, видимо, старший в компании, тут же наехал на товарища:
– Кабан, какого хрена ты нас сюда притащил?
– Да нормально тут, Костик. И девки из общаги универа заглядывают приличные, я имею в виду, фигуристые, из провинции, что не против расслабиться. И платить им не надо.
– Ты мои бабки не считай!
– Увидишь, Костик, бабы тут класс, не то, что наши поднадоевшие Вика и Света. Их менять пора.
Кабана поддержал голос третьего парня:
– Костик, Кабан дело базарит, я тут с одной телкой как-то раз был. Снял в общаге. Потом так оторвался, до сих пор вспоминаю. И дешево тут. На хрена бабло на пойло и шалав тратить, если можно кокса побольше прикупить.
– Я еще раз говорю, не считайте чужие бабки. Свои пора зарабатывать.
Трое появившихся парней зашли в зал. Девушки лет по восемнадцать после посещения туалета прошли за своими кавалерами.
– Ты прав, Макс, – вздохнул Осипенко, – придется учить оболтусов хорошим манерам. Иначе они весь вечер испортят.
– Могут и до Галины домотаться.
– Я домотаюсь, быстро черепа на сто восемьдесят градусов разверну всем из компании. Интересно, что у них за тачка?
– Посмотри!
– Я выйду, а ты в зал иди.
– Давай.
Власов сел за стол, разлил остатки водки по бокалам, а когда Осипенко вернулся, спросил:
– Ну что, Юрик?
– Крутая тачка. Новенький «Рэндж Ровер».
– Папенькин, наверное.
– Ясный палец. Откуда у этих малолеток такая собственная тачка?
– А может, подарок на день рождения. На совершеннолетие.
– По-любому папенька старшего этой компании упакован неплохо.
– Это что-то меняет?
– Дети таких слишком борзые, а так – нет, не меняет.
– Ну, и не обращай внимания. Закажи еще водки. Как понимаю, нам ждать, пока закроется это кафе?
– Может, Галина раньше уйдет. Поедем ко мне.
– По-моему, на сегодня хватит. Я еще с полчаса посижу и до хаты.
– Дело, конечно, твое. Но, может, все-таки подружку?
– А как, Юра, насчет того, чтобы в морду? – повысив голос, парировал Власов.
– Ладно, не хочешь, не надо.
– Вот и не занимайся сутенерством. Если что, сам попрошу.
– Договорились.
Осипенко подозвал Галину, заказал еще водки. По ходу спросил:
– А это что за компания заявилась?
– Ты знаешь, Юра, похоже, сегодня день новых клиентов. Из этих, что сели на место VIP-посетителей, я видела одного, лысого, он тут с девушкой был. Остальных вижу впервые.
– А чего они на место особо важных засели?
– Так оно как раз для таких, как эти, свободно, а еще выгодно.
– Чем?
– Ты за столиком в зале бесплатно сидишь, а на подиуме надо пятнадцать тысяч за удобство и престиж с пятерых заплатить. Это Ромина идея сделать VIP-место, вообще он предлагал VIP-зал, но Зоя Николаевна решила начать с места. Теперь точно зал сделает. Желающих ни за что выбрасывать деньги, оказывается, не так уж мало, даже здесь, в скромном кафе окраины города.
Тут Галю позвали VIP-клиенты:
– Эй, официантка! Сюда иди!
– Что они так грубо с тобой, Галь? – дернулся Осипенко.
– Мне не привыкать.
– Так посиди, а заказ приму я.
– Юр, пожалуйста, не вмешивайся, все обойдется. Такая у меня работа.
– На хрен такую работу!
– Другой нет. Все, ребята, пошла я, а вы не лезьте на рожон, я знаю, как общаться с подобными типами.
Она прошла к подиуму. Спокойно, уверенно.
Компания сделала заказ.
Галина направилась к бару и по пути подмигнула Осипенко:
– Вот видишь, все нормально. Они посидят и уедут. Это не для них кафе.
Обстановка вроде успокоилась, но ненадолго.
Когда парни выпили, лысый поднялся и рявкнул на диджея, когда тот менял диск:
– Эй, чушок, вруби что-нибудь из «кислоты» и громкость прибавь.
– Отдыхаете? Вот и отдыхайте, – ответил Леонид. – Слушать будете, что поставлю.
– Ты борзый, да?
– Но и не мальчик на побегушках.
Лысый явно нарывался. Но градус подпития у старшего был еще не тот, и он осадил товарища:
– Кабан, сядь, не мельтеши, я буду решать, что делать.
– Этот урод еще бы симфонию какую-нибудь поставил, – проворчал лысый.
– Слушай, может, выгоним их, пока не нажрались? – предложил Осипенко.
– Вот именно, пока не нажрались. Ты какой-то раздраженный стал, Юрик.
– Станешь тут, когда спокойно отдохнуть не дают.
– По-моему, кто-то говорил, что здесь тихое кафе, – усмехнулся Власов.
– Да, я говорил, и было тут всегда тихо.
– Это заметно.
– Нет, Макс, серьезно. Это сегодня только принесло придурков.
– Ладно. Посмотрим, что дальше будет.
– Да ничего не будет. Они, эти представители «золотой молодежи», в общем-то безвредны, если видят, что против них может выступить сила. Посидят и свалят, что им тут делать? Права Галина, не в то заведение завернули.
Но компания не собиралась уезжать. И с каждой выпитой рюмкой парни становились все более шумными и агрессивными.
– Официантка! – заорал на весь зал тот, кого звали Кабаном. – Неси литр коньяка!
Галина принесла. Поставила на стол, поднявшись на подиум. Когда уходила, третий, что сидел с краю, хлопнул ее по мягкому месту, и она, развернувшись, влепила ему пощечину.
– Ах ты, шалава пробитая, на кого руку подняла, тварь? – вскочил парень.
Этого ни Осипенко, ни Власов стерпеть не могли. Юрий рванул к компании.
– Выкидываем на улицу, там отрабатываем в щадящем режиме, – успел сказать Максим, догоняя Осипенко.
Юрий первым подлетел к подиуму. Парень сделал шаг вниз и сразу попал под бывшего офицера спецназа. Осипенко схватил его за руку, сдернул на пол и влепил еще одну пощечину, от которой левая щека стала пунцовой. Подлетел Кабан. Выбросил ногу вперед. Власов понял, что все же придется разбираться, перехватил ступню и резко ее вывернул. Кабан заорал от боли. Подскочил старший, Костик. В руке у него был нож.
– Брось нож, придурок! – крикнул ему Максим, отходя от подиума.
– Завалю скотов! – раздалось в ответ.
Парень прыгнул сверху и упал прямо на Власова. Дальнейшее произошло мгновенно. Максим действовал на «автомате». Владея в совершенстве приемами рукопашного боя, в том числе и против вооруженного противника, он схватил руку парня и вывернул. Но не отвел ее в сторону, а направил в грудь парню. Алкоголь сыграл свою роль. Трезвый Максим обезвредил бы не только этого пацана, но и всю компашку. Подшофе сработал рефлекс ликвидатора. Мозг не успел включиться в режим щадящей схватки, когда обороняющийся не имеет задачи убить противника. Парень охнул, завалился на бок. Девки завизжали, очумело смотрели на своего предводителя двое других парней. А Максим, придя в себя, обнаружил дергающееся тело у ног и нож в руке. Он сунул его в карман и крикнул Осипенко:
– Уходим! Быстро!
– Ты что, Макс? Только хуже сделаем. Все видели, что ты защищался, что пацан бросился на тебя с ножом. Брось его! Галина, – повернулся он к бледной, как мел, подружке, – вызывай полицию и «Скорую»!
– Да, да, а что сказать-то?
– Скажи, труп в кафе. Далее отвечай на вопросы.
– Ага! А парень этот, он что… мертв?
– Я бы многое дал, чтобы он выжил, но это невозможно.
Юрий знал, если спецназовец работает по-боевому, раненых он не оставляет. Если, конечно, нет приказа оставить в живых. В настоящее время такого приказа отдавать было некому.
Власов сообразил, достал нож и бросил его на пол. Молодежь ломанулась к выходу. Осипенко хотел оставить кого-нибудь, нужны будут свидетели, куда там, даже дружки и подружки убитого рванули из заведения. Но остались диджей, Галина, Рома и мужчина в дорогом костюме.
Он-то и подошел к офицерам.
– Быстро отсюда! – приказал мужчина, и тон его говорил о том, что приказывать ему не впервой.
– Чтобы на нас потом убийство повесили? – скривился Осипенко.
– Парни, если хотите дожить до утра, уходим!
– Что вы хотите этим сказать? – взглянув на мужчину, спросил Власов.
– Позже скажу, сейчас каждая минута дорога.
– А Галина, официантка? И бармен, и ди-джей знают, что она моя женщина, – встрял Осипенко.
Мужчина рывком вырвал из кармана пиджака модный айфон:
– Паша?! Я! Кафе «Весна», труп. Давай пулей сюда, задача прикрыть официантку, она здесь одна. На вопросы полиции пусть отвечает правдиво. У тебя не более пяти минут.
Он отключил айфон и повернулся к Галине:
– Женщина, вам, как и всем остальным, рассказать полиции все, как было, не называя имен. Этих мужчин вы впервые видели, – указал он на Осипенко и Власова. – И так отвечать всем, кто бы ни спрашивал. За мной, парни!
Было в его голосе нечто такое, что заставляло подчиняться. Да еще алкоголь тоже сыграл свою роль.
Уходя, Осипенко бросил официантке:
– Я приду к тебе.
– Когда, Юра?
– Как улягутся страсти. Пока, не скучай!
– Легко сказать, – донеслось ему вслед.
Уже на улице Осипенко воскликнул:
– На хрена вы сказали бармену, диджею, охраннику, что они впервые видели нас? Насчет друга – это правда, но я тут бывал часто, и это фиксировали и камеры наблюдения, и постоянные посетители.
– Долго объяснять, Юрий, так надо.
– Но правда все одно вскроется!
– Конечно. Но люди в стрессе правду сразу после события говорят редко. И это пока все. В машину!
– А камера? – Это уже Власов.
– В машину, я сказал! О записи позаботятся.
– А вы вообще кто?
– У нас будет время познакомиться.
Осипенко и Власов сели на заднее сиденье, а мужчина тут же завел двигатель, включил скорость и повел машину к арке выезда из двора. Проехать ее не успели. С проспекта в арку въехал полицейский «Форд», на крыше которого красно-синим блеском переливалась светосигнальная балка, и перегородил дорогу. Водитель включил дальний свет, громкоговоритель. По внутреннему двору разнеслось:
– «Лексусу» стоять на месте, водителю и пассажирам выйти из машины, руки на капот, на крышу! Предупреждаю, наряд вооружен. В случае сопротивления или неподчинения открываем огонь на поражение!
Мужчина повернул голову назад и коротко приказал:
– На пол! И лежать там, пока не разрешу подняться.
Сказав это, он вышел из внедорожника и встал у капота. Но руки класть на него не собирался, только держал их так, чтобы наряд видел, что он не вооружен, по крайней мере, в руках оружия не было.
– Попали! Черт нас дернул слушать этого мужика, – слегка приподнявшись, прошептал Власов.
– Не факт, что попали. Мужик должен был понимать, что на труп полиция явится быстро, но выглядел спокойным, да еще нас уговаривал.
– Ладно, посмотрим.
Из патрульной машины вышло трое полицейских – лейтенант, сержант и рядовой. Все с укороченными автоматами, но в обычной форме без защиты. Лейтенант подошел к мужчине, что-то спросил, и тот вместе с ним отошел от авто. О чем они говорили, Власов слышать не мог. Но, видимо, у мужчины нашлись аргументы для офицера полиции. Начальник патруля козырнул, вернулся к своим подчиненным. Рядовой сел в машину, и «Форд», сдав назад, освободил арку.
Мужчина пожал руку лейтенанту, сел в «Лексус», выехал через арку на проспект и, повернув на дорогу, ведущую к окружной трассе, обернулся:
– Все, можете подняться.
– А вы, господин инкогнито, никак имеете отношение к нашей славной полиции? – заметил Осипенко.
– Вот уж где, а в полиции не служил.
– Почему же они отпустили вас, не удосужившись проверить машину, ехавшую от места, где произошло убийство?
– Это моя маленькая тайна.
– И куда мы едем?
– За город. Туда, где вы получите шанс выжить.
– Да что ты нас все пугаешь! – воскликнул Юрий.
– Не ты, а вы, – поправил его мужчина, – и прошу не допускать более недисциплинированности, я старше вас.
– А представиться вы не желаете? – вздохнул Власов.
– Не сейчас. И не здесь. Дома.
– Ну, хоть так. А выпить у вас дома есть?
– Пить вредно.
– У нас жить вредно, что уж говорить о выпивке?
– Немного есть.
– Тогда, может, купим?
– А не хватит ли на сегодня? Нам предстоит серьезный разговор.
– И такой срочный, что отложить до утра нельзя?
– До утра можно.
– Ну, тогда и водки купить можно.
– Я дам вам выпить. Если обещаете вести себя прилично.
– Вы поверите нашим обещаниям?
– Слову офицера я привык верить.
– Вы знаете, что мы…
Осипенко перебил Власова, толкнув в бок:
– Понял, Макс, по-моему, мы попали в более худшую историю, нежели потасовка в кафе.
Мужчина посмотрел на него в зеркало заднего вида, но ничего не сказал. В это время дорога была свободна, и «Лексус» быстро добрался до окружной трассы и по эстакаде выехал на южное шоссе.
За окном машины поплыли деревья, затем магазины, кафе, садовые центры, участок строительства моста, свалка, которой не было еще прошлой осенью. Город развивался быстро, и свалки стали его неотъемлемой частью и кошмаром для живущих рядом горожан.
За одним из крупных магазинов мужчина вывернул рулевое колесо и вывел внедорожник на второстепенную дорогу, которая почти сразу попала в объятия леса. Деревья и кустарники подходили к ней настолько близко, что, казалось, можно рукой сорвать листок. По лесу ехали минут двадцать, проехали старый мост через узкую и мелкую речушку, поле и въехали в деревню под названием Лаба.
Впереди показался двухэтажный дом, обнесенный высокой оградой.
– А это ваше поместье? – спросил Власов.
– Какое поместье?! Дом с участком. Но рядом с озером, его с дороги не видно. Здесь хорошо отдыхать и укрываться от недругов.
– И вы решили нас сюда привезти?
– Да.
– Зачем?
– Все, парни, узнаете, осталось недолго.
На подъезде к дому мужчина достал брелок, нажал кнопку, ворота отъехали в сторону, и «Лексус», заехав на мощеный двор, встал у входа на террасу.
Из здания вышел человек, примерно одного возраста с Власовым и Осипенко.
Он поприветствовал мужчину, назвав его полковником. Посмотрел на гостей, спросил:
– А это кто, Борис Львович?
– Надеюсь, наши будущие сотрудники, – ответил мужчина.
Осипенко с Власовым молча переглянулись.
– Анатолий, проводи ребят в кабинет, – приказал встречавшему хозяин. – Я переоденусь и подойду. Да, будут просить водки, игнорируй просьбу, я сам налью.
– Понял, – кивнул тот и указал на дверь: – Прошу, господа, прямо по коридору через холл по лестнице на второй этаж, там из гостиной правая дверь прямо.
Офицеры прошли в здание.
Кабинет оказался сугубо служебным. Не офисным, больше похожим на помещение командира войсковой части. Ничего лишнего, лишь то, что может понадобиться для работы.
Войдя в кабинет, Власов повернулся к мужчине, что провел их сюда:
– Скажите, Анатолий, у вас представляться не принято?
– Моя фамилия Гарбер, Анатолий Наумович, остальное до вас доведет полковник. И повежливей с ним, парни, он очень не любит, когда ему хамят.
– А я очень не люблю, когда меня держат за марионетку. Поди туда, сядь сюда, это делай, этого не смей, – тут же парировал Власов.
– Но вы человек военный, должны были привыкнуть подчиняться.
– Откуда вам известно, что в прошлом я военный?
– Извините, без комментариев, вам все доведет полковник. А пока присаживайтесь в кресла, телевизор включить?
– Включить, – кивнул Осипенко.
Мужчина взял пульт, включил телевизор. Шли вечерние новости. И, словно специально, кафе «Восход», труп у перевернутого стула, рядом нож. Общий вид кафе, обстановка с места преступления, как выразилась диктор, заканчивая обзор срочной новостью. Дальше пошла погода.
– Оперативно пресса работает, – заметил Власов, глядя в экран, – успели уже на весь город растрезвонить о случившемся в кафе, хотя, в принципе, это обычный случай для такого города, как наш, и далеко не все показывают по центральному каналу. Видимо, завалил я непростого пацана.
Гарбер ушел, и Максим с Юрием остались в кабинете вдвоем. Они увидели в старом шкафу за стеклом целую батарею дорогих спиртных напитков – единственное, что отличало офисный кабинет от помещения командира войсковой части.
– Пойло, Макс, – кивнул на шкаф Осипенко.
– Вижу. Брать не будем. Хозяин, видать, мужик реально строгий, и что-то мне подсказывает, полковник не «погоняло», когда-то он служил, это заметно. Вопрос в другом – где, в каком ведомстве?
Хозяин дома зашел в кабинет неслышно, поэтому его голос прозвучал неожиданно:
– Вы правы, я действительно полковник и действительно служил. В свое время командовал мотострелковым полком, который в составе дивизии принимал участие в боевых действиях на Кавказе. Моя фамилия Барговский, зовут Борис Львович. Вы можете не представляться, мне известно, что один из вас капитан Власов Максим Евгеньевич, второй – старший лейтенант Осипенко Юрий Олегович. Вы служили в боевой группе «Вега» центра «Антитеррор». Центр расформировали, вас уволили в запас. Имеете правительственные награды, включая ордена Мужества.
Власов внимательно посмотрел на полковника:
– Интересно, откуда у вас информация по нам?
– Ничего интересного, Максим, – улыбнулся Барговский и добавил: – Извините, позвольте называть вас по имени и на «ты»!
– Без проблем, – кивнул Власов.
– В кафе «Восход» я наведываюсь от случая к случаю, – продолжил полковник, – там у меня проходят деловые встречи. Сегодня я тоже ждал человека. Перед тем как развиться конфликту, он позвонил и сказал, что просит перенести встречу на завтра. Это второстепенная, скажем так, информация, чтобы вы не подумали, что я специально выслеживал вас. В кафе, случайно опять-таки, я увидел Юрия. И он уже заинтересовал меня. Имея некоторые возможности, я пробил его и получил информацию по группе «Вега», а сегодня увидел и боевого товарища Осипенко, тебя, Максим. Хотел переговорить с вами, но тут началась потасовка. Ну, а позже не до разговоров было. Я обещал все объяснить и сдержу слово, но договоримся, завтра. Сегодня вы не совсем трезвы, – улыбнулся полковник, – а для того чтобы правильно воспринимать то, что я хочу довести до вас, нужна трезвая голова.
– Тогда наливайте, Борис Львович.
– Нежелательно, конечно, но раз обещал.
Барговский прошел к шкафу, открыл его, обернулся:
– Что будете? Виски, коньяк, бренди?
– Водки нет?
– Есть и водка.
– Тогда водки.
– Хорошо.
Он плеснул в два бокала по сто граммов, подал офицерам.
– Не мало ли? – усмехнулся Осипенко.
– В самый раз.
Офицеры выпили. Полковник убрал посуду и, посмотрев на гостей, произнес:
– Нет, сейчас разговор не имеет смысла. Как планировали, завтра.
– Вы сами с собой разговариваете, Борис Львович? – спросил Власов.
– Мысли вслух. Но время уже позднее, вам надо как следует выспаться. Пойдемте, я покажу вам вашу комнату. Или каждому выделить отдельное помещение?
– Лучше вместе.
– Я тоже так думаю!
Они прошли в гостиную, из нее в небольшой коридор, выходивший на застекленную террасу второго этажа. Из коридора в три стороны двери. Одну из них, правую, полковник открыл, включил свет. Если не знать, что находишься в коттедже, то первой мыслью было бы, что попал в номер офицерского общежития. Две кровати, между ними две тумбочки, справа от двери небольшой шкаф, окно закрыто плотной шторой. На полу небольшой ковер. На стенах картины. Не хватало в углу стопки носков, сапог, кондиционера, кучи пустых бутылок и полной окурков пепельницы. Вместо этого чистота и порядок.
– Как понимаю, у вас не курят, Борис Львович? – проговорил Максим.
– Вообще-то нет, но для вас я сделаю исключение.
– Почему?
– Потому что вы все равно закурите и станете прятать окурки где попало либо выбрасывать их в форточку. А я терпеть не могу бардака. Пепельница в тумбочке, курите, только откройте окно.
– А что это за двери? – Власов указал на дверь, которую сразу и не заметил, так как она была у самого шкафа.
– Туалет и душевая. Или вы предпочитаете удобства на улице?
– И горячая вода есть?
– Конечно.
– А в деревне наверняка нет.
– У кого поставлены котлы, есть. Но все, господа. Завтра подъем в 7:00, завтрак, в 8:00 я жду вас в кабинете. И приведите себя в порядок.
– Позвонить отсюда можно?
– Ваши телефоны, скорее всего, уже на прослушке. И вы прекрасно знаете, что по одному звонку специалисты легко определят место нахождения абонента. Это не входит в мои планы. А чтобы не возникало соблазна позвонить, я приказал включить в усадьбе постановщик радиопомех. Так что позвонить отсюда при всем желании не получится. Прошу извинить за ограничительные меры, но они необходимы. Спокойной ночи, господа, до завтра.
Полковник ушел в свой кабинет, а офицеры присели на кровати, и Власов, опершись рукой на подушку, сказал:
– Номер наверняка прослушивается, и не удивлюсь, если где-то установлены скрытые миниатюрные видеокамеры.
– Да и черт с ними, с прослушкой, с камерами! – отмахнулся Осипенко. – Я одно понять не могу, на хрена в наши дела впрягся этот полковник? И еще я не верю, что он случайно обратил внимание сначала на меня, а потом на тебя. Может, и компания, что затеяла драку, тоже послана в кафе им? Что он хочет от нас, Макс?
– Завтра узнаем. А сейчас укладывайся. Я покурю и тоже лягу.
Власов прошел к окну, сдвинул штору, приоткрыл окно, закурил. За окном плотным рядом высились сосны, через которые ничего не было видно. Докурив сигарету, он закрыл окно, подошел к кровати, лег и сразу уснул…
После плотного завтрака посвежевшие офицеры прогулялись по усадьбе. Здесь было красиво и уютно. Заметно, что за садом и цветниками следил опытный садовник. Ровно в 8:00 они поднялись в кабинет.
Полковник сидел в кресле, смотрел в монитор компьютера.
– Разрешите? – по военной привычке спросил Власов.
– Да, входите, – ответил хозяин усадьбы. – Доброе утро, господа, выспались?
– Доброе утро, мы в порядке.
– Это хорошо. Вам напомнить, что произошло вчера в кафе «Восход»?
– Не надо. Я все помню, – поморщился Власов.
– И как убили молодого человека?
Максим внимательно посмотрел на Барговского:
– Вы видели, что случилось в кафе. Так почему необходимую самооборону называете убийством?
– Потому что так квалифицирует этот случай полиция.
– Мы могли бы доказать свою невиновность, но благодаря вам скрылись с места событий. Неудивительно, что теперь меня считают убийцей.
– Значит, это я виноват в случившемся?
– В том, что погиб молодой парень, нет, но в том, что мы наверняка уже в розыске, вина только ваша.
– Почему вы настояли на нашем отходе из кафе, заявив, что если не уйдем, то не доживем до утра? – подхватил Осипенко.
– Прошу не перебивать меня, и вы поймете, почему я поступил так… как поступил. В части, касающейся нашего отхода из кафе. Да, останься вы на месте, возможно, вам и удалось бы склонить следствие к версии необходимой самообороны. И в дальнейшем эта версия могла бы стать основной. Но… дело в том, что молодой человек, который так опрометчиво бросился с ножом на офицера спецназа и в результате погиб, являлся сыном некого Абронова Павла Юлиановича. Вам что-нибудь говорит это имя?
– Нет, – отрезал Власов.
Осипенко промолчал.
– А между тем это один из самых влиятельных людей в городе. Из тех, кто входит в кабинет мэра без приглашения и разрешения. Как и в другие высокие кабинеты.
– И что? – посмотрел в глаза Барговскому Власов. – Что это меняет? Молодой придурок, чьим бы сыном он ни был, бросается на безоружного человека с ножом и в результате обороны неожиданно получает в грудь свой же нож. При чем здесь влияние его папаши? Сейчас не девяностые годы.
– Да, годы не девяностые, а вот методы у некоторых «влиятельных» людей все те же, – покачал головой Барговский. – Я хорошо знал Абронова в те же девяностые как Барона – главаря крупной организованной преступной группировки. Все свое состояние, а это примерно около миллиарда долларов, Барон-Абронов сколотил на том, что, используя самые жесткие методы, а именно шантаж, угрозы, побои и убийства, отнимал собственность у других лиц, получивших ее в результате приватизации. Не буду перечислять то, что он присвоил. Это займет много времени. Будучи же человеком…
– Называйте его типом, – перебил Осипенко, – потому что это не человек в общепринятом понимании.
– Хорошо, будучи типом насколько жестоким, настолько и предприимчивым, расчетливым, обладающим холодным умом и достаточно высокими организаторскими способностями, а также коммуникабельностью, которая способствовала налаживанию связей с нужными и влиятельными чиновниками, Барон сумел не только выйти сухим из воды, когда государство нанесло по провинциальным группировкам сокрушительный удар, но и использовать это в своих делах. Сейчас он крупный бизнесмен, уважаемый в городе чело… тип, меценат и так далее. Первая его жена умерла при странных обстоятельствах в 1997 году. Эти обстоятельства вас тоже не касаются. Объясню одно, первая жена Абронова не могла рожать, а Барон очень хотел сына. Наследника. Кому-то же надо было передать созданную им империю. И в девяносто восьмом он женился вторично на молодой женщине. Сейчас уже никто в городе не скажет вслух, что она была проституткой, сейчас она настоящая леди. Но, главное, она родила Барону наследника. Константина Павловича Абронова, похороны которого назначены на завтра. Ночью я получил информацию о том, как, узнав о смерти сына, Барон впал в ярость и поклялся лично пристрелить убийцу сына и его друга. То есть тебя, Максим, и тебя, Юрий. Его реакцию на смерть сына, невзирая ни на какие обстоятельства, просчитать было не сложно, поэтому я и вывез вас из кафе и из города. Кстати, вовремя, так как уже через час Абронов был на месте происшествия в сопровождении высокого чина из Следственного комитета. В разговоре с ним Барон получил гарантии, что вы будете переданы ему во время переправки в комитет. Как люди военные, вы понимаете, как это делается и что было бы дальше. Вы просто исчезли бы после удачной попытки побега. Так что, господа, я спас вас.
– Но если Барон был в кафе сразу после инцидента, то наверняка узнал, кто вывез нас с Юрой оттуда, – заметил Власов.
Барговский утвердительно кивнул:
– Да, это стало ему известно, но Барон не только знает меня, но и знает, что со мной вступать в противостояние слишком опасно. И заполучить вас у меня без моей доброй воли у него не получится, даже если он использует все свои влиятельные связи.
– Интересно, почему? – спросил Осипенко. – Вы круче Барона?
– Не будем обсуждать этот вопрос. У нас есть тема для более предметного разговора.
– Например?
– Вы когда-нибудь слышали о деятельности частных военных компаний? Хотя, признаю, спросил глупость. Естественно, вам известно о ЧВК не меньше моего. Так вот я руковожу одной из них.
– Приятно. Мы в гостях у главаря наемников, – переглянувшись с другом, усмехнулся Власов.
– Ну зачем же так грубо, Максим Евгеньевич. Главарь больше подходит к Абронову и таким, как он, некоторым нынешним преуспевающим бизнесменам, многие из которых заполучили теплые места в органах законодательной и исполнительной власти. Я же руководитель, если хотите, командир.
– А название вашей ЧВК не…
– Нет, – резко перебил Власова полковник, – к той компании, что вы имеете в виду, я не имею никакого отношения. ЧВК, которой руковожу я, называется «Фаланга».
– Это от названия паука, боевого построения пехоты в Древней Македонии или части пальца руки? – усмехнувшись, поинтересовался Осипенко.
– Я оценил ваш юмор. А также умение вести себя достойно в достаточно сложной и опасной ситуации. На вопрос же отвечу, название компании связано с названием паука. И именно паук сольпуга или фаланга является эмблемой компании.
– Нормально. Как летучая мышь – символ военной разведки, мало шума, но все слышит. Это из той же оперы?
– Ну, если быть честным, то да, – рассмеялся Барговский.
– Но в общем-то фаланги только на вид страшны, а на самом деле практически безвредны. Значит, ваша компания только внешне грозна, а на деле безвредна?
– Вы же знаете, что укусы фаланги очень болезненны. Часто они безвредны, но иногда могут вызвать тяжелое воспаление. У паука нет ядовитой железы, но на челюстях фаланги остаются гниющие останки предыдущей жертвы. А вот попадание их в раны, в кровь может вызвать заражение, а при неоказании своевременной помощи стать смертельным. Так что фаланга – это не такой уж и безопасный паук. Но достаточно экскурсов в зоологию и ее раздел арахнологию, изучающую паукообразных.
– Да, полковник, – проговорил Власов, – все это, конечно, интересно для подростков школьного возраста. Исходя из того, что вы привезли нас сюда, следует один вывод: вы намерены завербовать нас с Осипенко в свою компанию. Я прав?
– Отчасти, да!
– Отчасти? Что вы хотите этим сказать?
– Компания получила заказ на работу в Центрально-Африканской Республике, сокращенно ЦАР. Не надо задавать ненужных вопросов, имя заказчика не разглашается ни при каких обстоятельствах. Заказ непростой, требующий от сотрудников высокой профессиональной подготовки и опыта ведения боевых действий. Но и это не все. Компания не должна афишировать свое участие в работе, а посему мне, как руководителю, необходимо создать немногочисленную, но максимально эффективную боевую группу для решения задач в Африке. Я предлагаю вам вступить в ряды компании и, в частности, в состав этой группы. Так как наемничество в России запрещено законом, компания зарегистрирована в Республике Суринам.
– В Южной Америке? – воскликнул Осипенко.
– Это вас смущает?
– А что, поближе не нашлось страны, где можно было бы зарегистрировать фирму?
– Это вас не касается.
– Логично. Выходит, сотрудники компании имеют гражданство Суринама?
– Если вы пожелаете сменить гражданство, я помогу в этом. В остальном вопрос не корректен, а посему без комментариев.
– Мы можем отказаться? – внимательно посмотрел на полковника Власов.
Тот в ответ улыбнулся, вернее, на его лице отобразилась гримаса хищника:
– Ну конечно, можете. Я никого насильно не заставляю работать. Если вы откажетесь, то вас отвезут обратно в город. По адресам развозить не будут, оставят у ближайшей остановки общественного транспорта.
– И тут же Барон узнает, что мы на свободе, – хмыкнул Осипенко. – Или вы специально предупредите полицию.
– Я никого предупреждать не буду. Люди Абронова вас и без этого найдут. Они уже смотрят и за усадьбой, и за вашими квартирами, и за вашими женщинами, и за офисом фирмы, под вывеской которой функционирует штаб компании. Я уже говорил, Барон умен, и он просчитывает все возможные варианты развития событий, даже находясь в нынешнем состоянии, и наверняка допускает вариант вашего отказа от сотрудничества со мной.
– Это тем более не сложно, если еще кто-то шепнет случайно о том, что мы отказались от вашего предложения, – вздохнул Осипенко.
– Вы все правильно понимаете.
– Ну, тогда получается, что у нас нет другого выхода, как согласиться. Или как, Макс?
– По мне, лучше на войну, чем в дерьме этой гражданки возиться.
– По мне тоже, но хотел бы уточнить одну деталь, господин полковник.
– Непременно, мы все уточним, согласуем все вопросы, но давайте договоримся, полковником называть меня только по связи. Это мой позывной. В повседневной ситуации я предпочитаю обращение по имени-отчеству.
– Без проблем. Борис Львович.
– С чего начнем уточнения? – на этот раз добродушно и без гримасы улыбнулся Барговский.
– Наше денежное довольствие в компании.
– Постоянно, вне зависимости от того, работаете вы или находитесь в режиме ожидания, – двадцать тысяч евро, в начале каждого месяца – за прошлый. При подписании контракта единовременная выплата, так называемые подъемные, – тридцать тысяч. Отдельная оплата за каждую операцию или акцию: от двадцати до двухсот тысяч евро, в зависимости от сложности задания. В случае ранения, увечья – лечение за рубежом в лучших клиниках за счет компании. При невозможности исполнять обязанности в связи с получением увечий – месячное содержание в размере десяти тысяч евро. По истечении пяти лет непрерывной работы в компании назначается пожизненная пенсия в размере пяти тысяч евро в месяц и оказывается помощь в обустройстве в любой стране мира. Отработанное больше дает каждый год еще по одной тысяче. По-моему, весьма привлекательные условия.
– Это какой же бюджет у компании? – удивленно воскликнул Осипенко.
– Достаточный, чтобы осуществлять деятельность и достойно поощрять сотрудников. Еще вопросы по данной теме?
Власов спросил:
– Допустим, мы подписали контракт, получили задание, выполнили его, вернулись в город или на базу, которая где-то рядом, и нам надо выехать в город, в свои квартиры. Барон же продолжит деятельность, имеющую целью нашу нейтрализацию. Как в этом случае быть? Или нам забыть о своих квартирах, фамилиях, именах, подругах, в конце концов, и сидеть под вашим крылом на закрытой территории?
– Как только вы подпишете контракт, Барон потеряет к вам интерес и забудет о том, что произошло в кафе, – ответил полковник.
– Это с его-то характером?
– Его заставят сделать это. И не спрашивайте, кто и как заставит. Это я вам обещаю. Так что в свободное время вы сможете жить своей личной жизнью совершенно безопасно.
Офицеры вновь переглянулись:
– Ну что ж, – проговорил Власов, – я согласен.
– Естественно, я тоже, – кивнул Осипенко.
– Ну и ладненько. Сейчас мы подпишем контракт, после чего я познакомлю вас с руководством компании, специалистами обеспечения вашей деятельности и бойцами особой группы, руководить которой предстоит вам, Максим Евгеньевич.
– Мне? – удивился Власов.
– Да! Это мое решение, оно не обсуждается, как и все прочее. После знакомства вам выдадут подъемные, и до утра завтрашнего дня сможете уехать в город. Завтра в 9–00 здесь, в кабинете, постановка задачи по заказу. Подумай, Максим Евгеньевич, какое кодовое название присвоить группе и о твоем позывном. Впрочем, это не обязательно. В работе мы используем спутниковую связь, а она позволяет вести переговоры открытым текстом. Это на твое усмотрение.
– Будет и название, и позывной. «Спутник» может выйти из строя, и тогда придется пользоваться обычной радиостанцией, в этом случае открытый текст не применишь без риска быть раскрытым, – сказал Власов.
– Это, повторяю, на твое усмотрение.
Барговский нажал кнопку с тыльной стороны крышки стола, и в кабинет вошел уже знакомый офицерам Гарбер.
– Контракты, Анатолий, – обратился к нему полковник.
– Со мной! – поднял тот папку.
– Передай их господам Власову и Осипенко для ознакомления и подписи.
– Есть, Борис Львович.
Гарбер передал офицерам по несколько листов документов.
Они прочитали, поставили свои подписи и вернули бумаги.
– Ну, вот и хорошо, – улыбнулся Барговский. – Позвольте первым вам представить человека, с которым, в принципе, вы знакомы, но не знаете, какую должность он занимает в нашей компании. Итак, капитан ВДВ запаса, в «Фаланге» начальник отдела разведки и анализа, по совместительству мой помощник, Гарбер Анатолий.
Офицеры кивнули друг другу.
– У нас все на месте? – спросил у Гарбера полковник.
– Так точно, Борис Львович.
– Тогда пригласить сначала руководство, после них кандидатов в специальную боевую группу.
– Кандидатов? – удивленно переспросил Гарбер. – Но с членами группы вопрос уже решен. С ними заключены контракты.
– Дело в том, Анатолий, что боевым подразделением будет руководить господин Власов. Ему кто-то из тех, кого мы отобрали, может не подойти по той или иной причине, и тогда состав придется менять. Поэтому отобранные специалисты – пока только кандидаты.
– Я все понял, – кивнул Гарбер и вышел, чтобы через минуту вернуться с двумя довольно массивными мужчинами и женщиной.
Барговский представил им Власова и Осипенко, затем провел обратную процедуру.
– Это, – указал он на мужчину примерно одного возраста с Барговским, – мой первый заместитель, коим он являлся и в полку – подполковник запаса Гогия Георгий Багратович. Рядом с ним начальник штаба, полковник запаса Данилов Геннадий Иванович. Вам нет смысла излагать обязанности начальника штаба. В нашем случае это непосредственное планирование операций и акций по заказам клиентов. А это, – кивнул он на женщину, – наша начальник финансовой части, в прошлом главный бухгалтер крупной строительной фирмы, Лапина Лариса Алексеевна. – Остановив на ней взгляд, Барговский добавил: – Лариса. Сразу же после ознакомительной части выдайте капитану Власову и старшему лейтенанту Осипенко подъемные по тридцать тысяч евро, в той валюте, которую предпочтут офицеры.
– Да, Борис Львович.
Женщина оказалась немногословной.
Гарбер снова вышел и через пару минут ввел в кабинет четверых мужчин, внешний вид которых указывал, что все они имели отношение к военной службе.
Барговский представил:
– Старший лейтенант запаса, Волков Илья Степанович, в прошлом служащий нацгвардии, СОБРа. Далее, прапорщик запаса Голубев Михаил Сергеевич, мастер спорта по стендовой стрельбе, снайпер-инструктор. А это – старший лейтенант запаса, в подчиненном мне полку командир отдельной инженерно-саперной роты, в компании сапер Ткачев Дмитрий Васильевич и врач, в прошлом начальник полкового медицинского пункта, капитан Коваленко Артур Аркадьевич.
Власов осмотрел мужчин. Спокойны, сосредоточенны.
– Опыт боевых действий? – спросил он, повернувшись к Барговскому.
– Все прошли через «горячие точки», – ответил тот и добавил: – Еще одна кандидатура, Тодоева Роза Муратовна. Она жила в Цхинвале. В августе 2008 года в их дом нагрянули грузинские каратели. Убили мужа, изнасиловали Розу. Уходя, бросили гранату, от взрыва погибли и дети Тодоевых, сын и дочь. Выжившая Роза поклялась убить за семью десять грузинских военных и американского инструктора из числа тех, кто готовил грузинскую армию. И выполнила клятву. После этого ей пришлось бежать в Россию, здесь скрываться, пока на нее не вышел я. Сейчас Тодоева уже в ЦентральноАфриканской Республике, занимается подготовкой ваших действий. Она в курсе, что в ЦАР будет брошена специальная группа, но состав подразделения ей неизвестен. Тебе, Максим Евгеньевич, предстоит встретиться с госпожой Тодоевой. Если решите, что она вам нужна, то включите в группу, нет – она вернется в Россию.
– Борис Львович, можно уточнить, как она убила грузин и американца? – спросил Власов.
– Грузин застрелила. Выбрала момент и застрелила из снайперской винтовки. Американца нашла в Тбилиси и зарезала.
– Беспощадная женщина, – усмехнулся Максим.
– Главное, она умеет держать слово.
– Это да!
– Сейчас получайте деньги, и всех отвезут в город. Просьба находиться дома или, по крайней мере, не посещать злачных мест. Во дворе стоит «Лексус», капитан Гарбер отвезет вас в город и завтра заберет там, где оставит сегодня. Все, господа, приятного дня и вечера, свободны!
Вскоре Власов и Осипенко ехали в представительском внедорожнике в Москву, еще до конца не осознававшие, что жизнь их кардинально изменилась.
