Глава 1
Максим Власов проснулся от трели сотового телефона. Не открывая глаз, протянул руку к тумбочке, но не дотянулся до трубки, лишь сбросил на пол пачку сигарет. Трель заполнила комнату, разбудила Надежду, его подругу, и она сквозь сон недовольно протянула:
– Макс! Ну что ты не выключишь этот граммофон?
– Знать бы еще, где он.
Пришлось вставать. Джинсы у кресла, рубашка у подоконника, а вот трусы почему-то на плафоне ночника. И как они туда попали? Телефон между тем продолжал трезвонить. Власов подхватил джинсы, встряхнул их, но звук нисколько не приблизился, он исходил откуда-то из-за кресла, единственного, кроме кровати, атрибута спальни. Все остальное из мебели – в зале двухкомнатной «брежневки», где после смерти родителей проживал тридцатилетний Максим Евгеньевич Власов, в прошлом капитан спецназа, заместитель командира одной из боевых групп центра «Антитеррор». Он нашел-таки телефон, причем в довольно неожиданном месте: тот находился между секциями батареи отопления. Как? Почему? На это ответа у капитана запаса не было.
Он включил трубку:
– Да!
– Доброе утро! – прощебетал молоденький голос. – А Эдю можно?
«Вот, твою мать! – подумал Власов. – Надо же, ошиблась номером», – а вслух довольно грубо ответил:
– Можно, девочка, можно, и не просто можно, а как хочешь ты, в любом месте, сколько угодно долго. Разрешаю!
И отключил трубку.
Окончательно проснувшись, Надежда тем же недовольным тоном спросила:
– Ну, кто там еще?
– Молоденькая девица.
– Да? – глаза у Надежды моментально расширились. – И сколько ей лет?
– Лет семнадцать.
– Кто она?
– Черт ее знает, а ты что подумала?
– О господи, кто бы знал, как мне хреново! – простонала в ответ Надежда, накрывая голову подушкой. Затем приподнялась и с хмурым видом буркнула: – Мне в ванную надо.
Она встала с кровати и, даже не удосужившись накинуть на себя халат, пошла принимать душ. Власов же направился в кухню и обвел взглядом стол. Пустая бутылка водки, пустая бутылка шампанского, пустая бутылка сухого вина, остатки салата, колбасы, почему-то лаваша (и где они его взяли?), зажигалка, полная окурков пепельница.
Он повернулся к холодильнику, открыл дверцу и облегченно вздохнул.
Там на второй полке стояла запечатанная бутылка пива. Самое то, что сейчас требовалось капитану запаса. Он отработанным приемом сбил крышку, из горла в несколько глотков выпил содержимое бутылки, хотел бросить в мусорное ведро, но, ввиду его полной загруженности, поставил рядом. Сразу полегчало. Захотелось курить. Максим вернулся в спальню, забрал пачку, прошел на кухню, сел на табурет у стола. Щелкнув зажигалкой, с удовольствием затянулся и подмигнул своему отражению в зеркале – а жизнь не так уж и плоха. Если не нажираться, как вчера. Но вчера был повод, день рождения Надежды. Справляла она его в своей фирме, которая впаривала народу всякую электронную хрень, он забрал ее еще до завершения вечеринки, пока не увез кто-то другой. С чего его так развезло? До поездки на фирму выпили с соседом Егорычем пол-литра, по литру пива, на фирме охрана угостила, еще граммов двести коньяку или виски. Потом, когда Надежда уселась в салон, он остановился у супермаркета, брали закуску, водку, шампанское, там же, наверное, и сухое вино, пустые бутылки из-под которого продолжали украшать стол. И пиво. Но это же ерунда. Наверняка у охраны «паленка» была. Но, с другой стороны, он же не отрубился до конца, спал с Надеждой, пусть на автомате, но занимался же любовью? Значит, тогда помнил, и только утром – нет.
Из ванной в пеньюаре вышла подруга:
– Ну ты чудак, Макс, на букву «м».
– С чего это?
– Ты знаешь, сколько своего сока в меня зарядил? А если забеременею?
– Аборт сделаешь.
– Да? Он кайф получает, а я под чистку?!
– Как будто ты кайф не получаешь. И не ори, Надь, мозги и без тебя на грани выноса.
– Ты должен жениться на мне, – неожиданно и совершенно не в тему выдала Надежда уверенным тоном.
– А вот это не надо, дорогая! Ты знаешь, я никому ничего не должен.
– Хочешь, чтобы мы расстались?
– Сейчас я хочу одно – похмелиться.
– Алкаш!
– Возможно, но почему ты желаешь, чтобы на тебе женился алкаш?
– Да потому, что люблю я алкаша этого.
– Что совершенно не мешает тебе принимать ухаживания своего босса, так? Кстати, ты уже опаздываешь. Не думаю, что вчерашний корпоратив станет уважительной причиной опоздания. У вас ведь на фирме волчьи законы. Кто кого первым сожрет, тот и продвинется по карьерной лестнице, дабы получать на двадцать-тридцать тысяч больше.
– Черт! – воскликнула Надежда. – Я действительно опаздываю. Ты отвезешь меня?
– В таком состоянии?
– Твое нынешнее состояние мало чем отличается от вчерашнего, когда ты приехал за мной.
– У меня бывают заскоки. Я же контуженый. Вот вчера контузия, помноженная на спиртное, и дала о себе знать. Вызывай такси, я никуда не поеду.
Фыркнув, она метнулась в зал и начала одеваться.
Сотовый вновь издал сигнал вызова.
– А это еще кто? – проговорил Власов и, не глядя на экран, нажал кнопку:
– Слушаю!
– Извините, я могу услышать Эдю?
– Ты не охренела, девочка? – взорвался Власов. – Ты ведь уже звонила мне!
– Хам!
Он отключился.
Из дверного проема высунулась голова Надежды:
– Что? Та же девица? Проверяет, не ушла ли я?
– Ты это о чем?
– О том. Учти, отпрошусь, приеду и, не дай бог, застану тебя со шлюхой, удавлю! Ты понял меня?
– Я все давно понял.
– Вызови такси.
– У тебя есть телефон, у меня мобила SMS не принимает и не отправляет.
– Нормальный телефон купить не можешь?
– У меня нормальный, я сам попросил оператора отключить эти сообщения, чтобы не получать всякую хрень, типа, мне утвержден кредит в триста тысяч рублей, и наличные могут привезти прямо сейчас домой вместе с кредитной картой.
– И как так можно жить?
Надежда оделась, привела себя в порядок. Вызвала такси.
Не успела еще чем-нибудь подколоть любовника, как пришло сообщение – такси подано.
– Знаешь, Власов, я могу вернуться в любое время.
– А я, дорогая, в любое время могу уйти.
– Ты хочешь скандала?
– Как будто у нас хоть один день проходит без того, чтобы не поскандалить.
– И это говорит о нашей любви. Все, ушла.
Она сняла ключ с крючка в прихожей, открыла дверь, выпрыгнула на лестничную площадку, и по лестнице звонко застучали ее каблучки.
– Нет, Наденька, это говорит о том, что скоро мы расстанемся, – вслед ей произнес Власов.
Действие пива начало ослабевать. Да и что такое пиво после вчерашнего? Как говорили в войсках, похмелиться – значит выпить на пятьдесят граммов меньше вчерашнего.
Он оделся, посмотрел в зеркало.
– Да, морда кирпича просит. Действительно, как у алкаша.
А собственно, почему, как? Он стал алкоголиком, и это следует признать. Максим достал из секретера несколько тысячных купюр. Выходное пособие приближалось к нулю, и вскоре вопрос с работой станет вопросом банального выживания, но пока есть деньги, будем думать о настоящем, а не о будущем. Оно, это будущее, само заявится, и не факт, что обрадует своим приходом.
Максим прошел в прихожую и тут вспомнил, что не взял телефон. А тот на кухне уже в третий раз за утро заливался сигналом вызова.
– Нет, я убью тебя, дорогая! – взревел Власов, проходя на кухню. Схватил трубку: – Тебе, идиотка, сколько раз повторять, не тот номер набираешь?!
– Макс?! Ты чего?
– Осип? Твою мать, а мне тут одна полоумная девица с утра названивает, просит дать ей какого-то Эдю, думал, и на этот раз она. Извини, брат.
– Ничего. У меня плохая новость для тебя.
– Обломилась работа?
– Да. Владелец автомоек и заправок Ринат обещал тебя пристроить, а сегодня в отказ, мол, он своему слову хозяин, хочет дает, хочет берет обратно. И ржет, сука. Так хотелось дать ему в морду, да люди кругом.
– Правильно сделал, что сдержался. Хоть у тебя работа есть.
– Уже нет. После отказа я заявление его секретарю бросил.
– Зачем, Юра?
– Да ну его, этого маймуна (обезьяну) волосатого. Вместе другую работу найдем, неужели для нас, спецов, не найдется? Надо просто по-серьезному взяться и обойти солидные фирмы.
– Значит, сейчас ты свободен?
Юрий Осипенко, в прошлом старший лейтенант, служивший в группе спецназа вместе с капитаном Власовым, усмехнулся:
– Как муха в бреющем полете, и даже бабки выбил у бухгалтера, что положены за отработанное время. Так что я при деньгах. Правда, денег тех двадцать тысяч, но тоже хлеб.
– Давай ко мне, Юрик, выпьем за жизнь нашу гражданскую, дерьмовую, вспомним боевое прошлое.
– Лады. Еду!
– Я сейчас в магазин, пойло, закуску, сигарет куплю. Ты когда приедешь, если не застанешь меня дома, обожди, подойду, – предупредил Власов.
– Да я позже приеду. На такси раскошеливаться желания нет, а как у нас маршрутка да общественный транспорт ходят, ты знаешь. Хорошо, если за час доеду. Да, а Надежда дома?
– На работе.
– Но была у тебя?
– Была.
– Так, смотрю, дело скоро до свадьбы дойдет.
– И ты о том же? Все, конец связи!
– Конец!
Отключив телефон, Власов вышел из квартиры, спустился по лестнице, лифтом пользоваться не стал, всего четвертый этаж, прошел к супермаркету, который был метрах в ста от его двухподъездной девятиэтажки. Купил литр водки, нарезку в целлофане, пельмени, сигареты, несколько банок пива. А когда вышел на улицу, телефон вновь разразился трелью вызова.
– Да что ты поделаешь! Сотовый с ума сегодня сошел! – проворчал он, но на этот раз не забыл посмотреть на экран. Там светилось имя – Надя. – Да, дорогая?
– И где мы?
– Дома.
– И это в спальне работает грузовик?
Действительно рядом с Максимом стоял «ЗИЛ», водитель которого побежал в супермаркет.
– Это из окна слышно.
– Власов, может, хватит меня обманывать?
– Да в магазин я вышел.
– За водкой?
– Не только, и за пивом, и за сигаретами, и за закуской.
– Ты понимаешь, что реально превращаешься в алкоголика, если уже один пить намереваешься?
– А я не один, ко мне едет Юрик Осипенко.
– Еще один неприкаянный. И зачем вас увольняют из армии?
– Вот этот вопрос тебе надо президенту задать. Хотя он в принципе ни при чем.
– Значит, бухать с Юрой будете? – вздохнула Надя.
– Да.
– А как же его работа?
– Он просил за меня, начальник отказал, тогда Юра, следуя законам боевого братства, уволился сам.
– Вы придурки! Оба!
– Давай условимся, дорогая, ты этого не говорила, я не слышал. На меня нападать можешь сколько угодно, а вот на моих друзей – нет. Понятно объяснил?
– Да пошел ты вместе со своими друзьями! – сорвалась Надежда.
– Вот и поговорили.
– А что? Вполне мило, без мордобоя. Хорошая вещь сотовый телефон, можно без контакта сделать больно.
– Ладно, Надь. Вечером поговорим.
– Нет. Я сегодня не приеду.
– Почему?
– Догадайся с трех раз.
– А чего с трех, – усмехнулся Власов, – и с одного понятно, ты не желаешь видеть мою пьяную рожу, холеная морда твоего босса в любом виде куда приятней, – и отключил телефон.
Вернувшись домой, еще раз посмотрел на себя в зеркало и прошел в ванную. Побрился, принял душ, побрызгался дорогой туалетной водой, надел новые джинсы, майку. Даже нижнее белье сменил. Бывшее в употреблении забросил в стиральную машинку. Вернется Надежда, простирнет, а не придет, сам постирает.
Расставив на кухонном столе пойло и закуску, Максим выставил пепельницу и, прикурив сигарету, открыл форточку, пуская ровные кольца дыма к потолку.
Раздался звонок в прихожей.
Максим прошел туда, не глядя в «глазок», открыл дверь.
На пороге с пакетом в руках стоял в недалеком прошлом его боевой товарищ и подчиненный старший лейтенант запаса, Осипенко Юрий Олегович.
– Привет, Макс, вот и я!
– Заходи. Чего в пакете?
– Как чего. Литруха водки, сардельки, хлеб. Все, что надо, чтобы отметить очередное увольнение с очередной работы. На этот раз по собственному желанию. Знаешь, я даже представить не мог, как это клево увольняться по собственному желанию. Не по сокращению, не по воле чинуш, а самому. Написал бумажку, бросил секретутке, получил бабки и свободен!
– Ты вообще-то молодчик, ничего не скажешь, был один безработный, стало двое, – покачал головой Власов.
– Да ну его на хрен, этого абрикоса Рината, шел бы он куда подальше со своей мойкой и заправкой. Сам-то что ни на есть чмо галимое, а порядки устанавливает. Мы таких, как он, без боя брали, а этот прижился в городе, оборзел вконец.
– И как тебя рассчитали?
– Очень просто. Сказал главбуху, не выдаст деньги, и ему, и Ринату фейс отрихтую, причем главбуху прямо сейчас и серьезно.
– Ты неисправим, Осип! – рассмеялся Власов.
– Какой есть. А ты не такой?
– Все мы одной крови.
– Вот это верно. Чего в прихожей держишь? Или Наденька вернулась?
– Один я, проходи. А водку зря купил, я взял литруху.
– А ты разве не слышал, что водки много не бывает?
– Я слышал, женщин некрасивых не бывает, бывает мало водки.
– Один хрен.
Осипенко глянул на стол:
– А что, очень даже прилично, – произнес он и сунул пакет Власову: – Держи, хлеб в хлебницу, сардельки в холодильник, тебе на ужин, водку на стол.
– А с чего ты командуешь, Юра?
Офицеры обращались друг к другу то по имени, Максим и Юрий, то по прозвищам, которые часто служили и позывными, – Влас и Осип.
– Да брось ты, Влас, не на службе. Наливай лучше.
Власов достал стаканы – из рюмок офицеры не пили, по крайней мере в своей компании. Налил по полному стакану, опустошив одну бутылку.
– Давай, как всегда, за Бороду. Если бы не он, не сидели бы мы тут, – предложил Осипенко.
– Да, Коля Бородин, – вздохнул Власов, выпил в три глотка всю емкость, закусил. – Помнишь, Осип, как погиб Борода?
– Еще бы. Тот бой мне часто снится.
– По-глупому тогда вышло. Повелись на подставу.
– Повелись. А как было не повестись, если приказ на зачистку крайнего дома пришел из отряда?
– Но я же докладывал, сапер, осматривая все здания аула, обнаружил «растяжку» перед крайним домом. И в ходе наблюдения за окраиной в этом доме не проявилось чье-либо присутствие. Нет же, приказ – снять «растяжку» и проверить хату.
– Вот и проверили…
В кухне воцарилась тишина, на бывших офицеров нахлынули воспоминания…
…Это было год назад на Кавказе. В отряд поступила информация о выходе к одному из аулов на плато банды наемников. Боевой группой, находящейся недалеко от селения, тогда командовал капитан Власов, так как штатный командир находился на реабилитации после того, как подхватил желтуху и отлечился в госпитале. Соответственно, ему и пришел приказ на реализацию разведданных. Другими словами, на обнаружение, локализацию и уничтожение банды в районе аула, с обязательным условием недопущения гибели мирных жителей.
БМП-2 группы пошла к аулу. Остановились в балке, в трех километрах. Оттуда провели разведку вместе с сапером. По информации, поступившей в отряд от анонимного источника, банда намеревалась встать на ночной привал в ауле, так что торопиться было некуда, времени хватало все как следует посмотреть, согласовать и выполнить задание. Доклад разведчиков озадачил. Никакой банды в ауле не было. Один из местных сообщил – приезжали двое родственников семьи, недавно поселившейся в крайнем доме, и все. Власов приказал подойти к этому крайнему дому, и тогда-то сапер обнаружил «растяжку». Сняли ловушку, прошли к дому. Внутри никаких признаков жизни, ни машины, ни самих гостей. А вот «растяжка» была. Почему, для чего – непонятно.
Власов принял решение ввести группу в аул.
БМП прошли три километра за минуты. Встали у этого крайнего дома. Отыскали главу местной администрации, старейшину, который решал в ауле все вопросы вместе с главой. Вышли из домов мужчины. Тот, от кого поступил сигнал о банде, средних лет мужчина, подтвердил, что видел старый джип и двух мужчин, вошедших в крайний дом. Вечером же там была семья, дети во дворе играли, жена хозяина занималась скотиной. И ночью еще свет горел. Как джип уехал – а до этого один из приезжавших что-то делал недалеко от дома, выходит, ставил «растяжку», – света в доме уже не было.
Власов вызвал на связь командира отряда.
Того на месте не оказалось, ответил дежурный.
Переключил на заместителя. И вот тут проявилась непонятка, которой капитан значения не придал. Он никогда не говорил по радиостанции с заместителем. А в эфире голос хоть и меняется, но не настолько, чтобы не узнать. В тот же раз Власов не узнал голоса подполковника. А он назвал его позывной, вел, как положено, переговоры. И отдал приказ разминировать двор, войти группой в подозрительный дом и зачистить его. Связь оборвалась, но приказ был получен, и оставалось выполнить его. Хорошо, Власов решил, что всей группе в доме делать нечего, взял с собой Осипенко и Бородина, а остальных выставил вокруг объекта. Они вошли на террасу, из нее в прихожую, оттуда через коридор в большую комнату мужской половины дома и застыли на месте. Вся семья находилась посреди этой комнаты связанной, а глава семейства еле удерживал в руках мощные «Ф-1», из которых были выдернуты кольца. Он не смог удержать гранаты, и они упали на пол. До взрыва оставалось три-четыре секунды. Мощные оборонительные гранаты уничтожили бы всех в комнате. И тогда Коля Бородин, или, как его чаще называли в группе, Борода, закрыл их своим телом. Власов и Осипенко бросились к мужчине, женщине и двум сопливым подросткам, толкнули их к окну, и тут прогремел взрыв. Все получили контузию, но… остались живы. Кроме… Бороды…
– Да, – подал голос, ставший вдруг хриплым, Осипенко, – если бы не Колька, и мы с тобой, и чечены так и остались бы в той хате. А ведь ему было двадцать три года, а в Волгограде девушка ждала. На Октябрьские свадьба была назначена.
Власов промолчал, все еще находясь в плену воспоминаний.
…После произошедшего он вновь вызвал на связь дежурного. Тот ответил как ни в чем не бывало: «Слушаю, старший лейтенант Габов». Капитан наорал на него, требуя объяснений и заместителя командира отряда, а дежурный не понимал, в чем дело. В общем, выяснилось, что Габова не было в дежурке, когда Власов первый раз выходил на связь и вел переговоры, он в туалет отлучился. А заместитель вместе с командиром выехали по вызову в штаб штурмовой бригады. Кто говорил с Власовым от имени дежурного и заместителя командира отряда, так и осталось неизвестным. Особисты копали, но ничего не накопали. Помощник дежурного был не при делах, он по приказу Габова проверял наряд столовой. Пульт оставался без присмотра, но дежурный заблокировал его, выходя из дежурки. И все же кто-то отдал приказ от имени заместителя командира отряда. Дежурный на это права не имел, поэтому связь и была переведена якобы на подполковника. И только спустя месяц в штабе был раскрыт «крот», сержант-контрактник узла связи из местных, который давно работал на «духов».
Выныривая из воспоминаний, Максим взглянул на Осипенко:
– Ты что-то сказал, Юра?
– Я сказал, что Коле было двадцать три года, у него намечалась свадьба, девушка ждала в Волгограде.
– А?! Да, на Октябрьские хотели сыграть свадьбу. Бороде даже хату выделили в городе.
Он взял вторую бутылку, свинтил крышку, снова налил по полному стакану, опустошив вторую бутылку.
– За нас, за всех, кто не жалел себя!
– И кого выбросили из спецслужбы, как ссаные матрасы, – добавил Осипенко.
– Не утрируй, нас уволили в связи с расформированием службы.
– А это не одно и то же? Или для боевых офицеров не было места в других частях? Нет, Макс, кому-то мы сильно мешали. И не просто мешали, а представляли угрозу. Вот и оказались на гражданке. Выпили твой запас?
– Ты не видишь?
– Вот, а кто говорил, зачем я водку взял, когда литр и так имеется. Доставай мою.
– Погоди. Давай передышку сделаем. Времени, как понимаю, у нас сегодня валом.
– Можно и передышку.
Взяли по сигарете, прикурили.
– Так, по работе, я в супермаркете газету купил о вакансиях. Поглядим, что предлагает государство и бизнесмены народу простому? – заговорил Власов.
– Я бы предпочел бизнесвумен в качестве начальника.
– Не дай бог! За Можай загонит. Бабы они такие, им только дай власть.
– Мужики лучше?
– Те хоть не все, конечно, но с понятием, что у каждого есть свои слабости, а бабам на это наплевать. Им не столько работник нужен, сколько возможность поиздеваться над мужской половиной. Впрочем, пока нам ни мэны, ни вумэны ничего не предлагали.
Он раскрыл газету, где были собраны вакансии рабочих мест, и начал читать вслух:
– Требуется наладчик шестого разряда полуавтоматических станков в обрабатывающий цех малого предприятия «Вест». Как у тебя, Юрик, с полуавтоматическими станками?
– Никак. Я больше специалист по автоматическому оружию.
– Значит, не подходит.
Дальше шло примерно то же. Как ни странно, требовалось довольно много представителей рабочих специальностей. А с ними и менеджеры, страховые агенты, курьеры, секретари. И только на последней странице, когда Власов хотел уже выбросить газету в мусорное ведро, он прочитал:
– Вот. Требуются офицеры запаса ВС, МВД, ФСБ для работы в частном охранном предприятии. Содействие в получении лицензии на ношение оружия. Оплата от пятидесяти тысяч и выше, социальные гарантии, график работы после собеседования. Телефоны. Адреса нет. Шифруется «ЧОП».
– Как название?
– «Лугас-Д». Слышал?
– Нет! Да этих ЧОПов в городе развелось, как собак бездомных.
– Зарплата от пятидесяти тысяч.
– Маловато будет, Влас.
– Для начала пойдет. Позвонить?
– Сейчас не стоит. Такие дела на трезвую голову делаются.
– А если упустим вакансии?
– В охране всегда устроимся. Надо самим объявления дать, типа, крутые спецы в недавнем прошлом готовы обеспечить безопасность крупного бизнесмена, его бизнеса, семьи и любовницы. Оплату меньше десяти тысяч баксов не предлагать.
– Оценил. Наливаю!
– Наливай!
На этот раз Власов налил по сто граммов:
– Давай за парней наших.
Выпили.
После третьей бутылки офицеров потянуло в сон.
Решили прогуляться, но, дойдя до прихожей, поняли, что это к хорошему не приведет. Власов постелил Осипенко на диване в зале:
– Ложись, отдохни. Я в спальню.
– Надо немного, что-то мы перебрали.
– Пройдет.
Осипенко только коснулся головой подушки, как сразу же уснул. А Власов из спальни набрал номер Надежды.
Та не сразу, но ответила:
– Ты еще в состоянии говорить?
– Хорош издеваться, Надь, когда приедешь?
– Я же сказала, не приеду. У тебя есть, с кем провести вечер.
– Нет, ты это серьезно?
– Да, милый, на этот раз серьезно.
– Ты что, ждешь, когда я тебя упрашивать начну?
– Ну, этого от тебя не дождешься.
– Правильно. В общем так, не приедешь сегодня, можешь вообще не приезжать.
– Даже так? Хорошо, я принимаю твое условие.
– Конечно, босс, наверное, ждет не дождется, когда закончится рабочий день, чтобы увезти тебя в свой загородный дом.
– Можешь думать, что хочешь. И не отвлекай меня, я занята, в отличие от некоторых.
– Ну и хрен с тобой!
Власов отключил телефон, бросил его в кресло и завалился на кровать. Хорошо, что раздумал раздеваться, а то потом пришлось бы искать одежду.
Проспали офицеры до шести вечера.
Первым поднялся Осипенко. Зашел в спальню, присел на кровать:
– Влас, ты живой?
– Да вроде живой, – открыл глаза Максим. – И, по-моему, даже наговорил Надежде то, после чего ни о каких отношениях речи быть не может.
– Она поймет. Мало ли что по пьянке ляпнул.
– Нет, Юрик, не поймет. Вернее, не захочет понимать. По крайней мере в ближайшей перспективе. Будет ждать, когда прощения попрошу, а у меня с этим напряг.
– Ладно, успокоится все.
– Кстати, у нас пойло осталось?
– Еще пузырь точно есть, и пиво, по-моему, осталось.
– Значит, живем? – сразу повеселел Власов.
– Так можно и еще прикупить, у меня бабло осталось. Вставай!
Власов поднялся, оделся, прошел следом за Осипенко на кухню. Достал из холодильника водку, пиво. Выпили понемногу, после чего Максим закурил, Юрий отказался, он курил мало и редко.
– И что делать будем? – спросил Максим. – Надоело дома сидеть.
– Слушай, Макс, а поехали в кафе «Восход»?! – предложил Осипенко.
– Это в твоем районе, где твоя подружка в официантках обретается?
– Да, Галка. Она сегодня как раз работает. Кафе спокойное, пойло настоящее, не «левак», закуска приличная, диджей Ленчик музыку нормальную крутит. Посидим, а там, глядишь, Галина подружку подтянет, их у нее хватает, и все – пальчики оближешь.
– У меня Надежда есть!
– Ты уверен, что есть?
– Пока есть.
– Ну, просто в компании посидим. Все не дома, тут только с ума сойдешь.
– А, ладно, поехали, – махнул рукой Власов. – Сейчас такси вызову.
– У меня же «Нива».
– Хочешь в таком состоянии сесть за руль? И далеко ли уедешь? До первого инспектора ДПС?
– Кто в городе остановит, если ехать спокойно? А я подшофе машину лучше чем трезвый вожу.
– Нет. Если ехать, то на такси.
– Хоп, Влас, такси так такси, тут мою «ласточку» не тронут?
– Кому она нужна?
Максим вызвал такси, и через час друзья уже заходили в кафе «Восход», разместившееся в уютном дворике, в окружении пятиэтажных домов. Здесь даже был сквер, что становилось в городе большой редкостью. Да и сами пятиэтажки тоже. Городская власть взялась сносить их, обещая вместо устаревших квартир новые, а на месте сноса спортивные площадки и зоны отдыха. Но, как, впрочем, всегда, получилось не так, как обещала мэрия. Стоило снести хрущевку, как тут же на ее месте возникала высокая ограда, и рычащая днем и ночью техника начинала рыть котлован, заколачивать сваи специальными машинами. Постепенно вместо детской и спортивной площадки или зоны отдыха вырастали монстры из бетона этажей в пятьдесят. Хорошо еще, что людям квартиры дают, правда, им приходится брать кредит, чтобы докупить лишние метры, но это уже проблема не для власти, а для того, кто поставил свою подпись, согласившись на переезд в новые «хоромы». В районе, где жил Осипенко, подобного жилищного безумия пока не наблюдалось.
Во дворе гуляли мамы с колясками, сидели на лавках пенсионеры, у кафе на площадке стоял дорогой «Лексус» и было тихо. Никто никому не мешал.
Офицеры прошли мимо гардеробной, что размещалась сразу за тамбуром входа. Сейчас, летом, она не работала. Вместо гардеробщицы сидел охранник, который зимой перебирался дальше ко входу в зал.
Осипенко здесь знал всех:
– Привет, Толик, как служба?
– А?! Юрик? Привет! Давненько не заходил.
– Это ты дежуришь через два дня на третий, потому и не видишь.
– Возможно. А служба? Чего ей будет? Отсижу два часа, пойду в каморку телевизор смотреть, сменщик заступает. А как прикроют кафе, так спать заваливаемся.
– И хозяин разрешает?
– Хозяйка. Запрещает. Но дело в том, что она отдыхает где-то за бугром, а внутренние камеры видеонаблюдения вышли из строя. Мы вызвать специалистов для ремонта не можем, это не наше дело, а управляющий, как уехала Зоя Николаевна, забухал по-черному. Ему тоже не до кафе.
– Кто ж здесь правит всем?
– Бармен, Рома! Но его дело – выручка.
– Он что, каждый день работает?
– Сейчас да, и в этом у него свой интерес.
– Понятно, бардак. Народу много?
– Откуда? Позже молодежь подвалит, а сейчас мужик какой-то сидит, это его «Лексус» у кафе, да парочка студентов время проводит. Ждут, наверное, друзей своих. Тихо, короче.
– Лады. А Галина…
– На месте твоя Галина. В зале.
– Давай, неси службу бодро, ни на что не отвлекаясь, не выпуская из рук оружия и никому не отдавая его, включая лиц, которым подчинен.
– Может, ты мне весь Устав караульной службы процитируешь?
– Как-нибудь в другой раз.
– Договорились.
Власов и Осипенко зашли в зал. Он был довольно просторным. Слева стояли столики с мягкими стульями, в переднем углу справа стойка бара, за которой сидел Рома, в дальнем углу на возвышении круглый стол и кресла, для так называемых VIP-клиентов, между стойкой бара и возвышенностью площадка для танцев. В торце – место диджея с аппаратурой. На стенах красивые обои, по бокам светильники, по периметру верхней части стен прожекторы светомузыки, в углах сверху колонки. На окнах, зарешеченных извне, цветастый, но не бросающийся в глаза тюль. Нормально для небольшого кафе, которое находится не на проспекте или в центре, а внутри старого двора.
Присели за второй столик от двери, недалеко от стойки бара. Поприветствовали бармена. Тот кивнул им и спросил:
– Хорошего пивка для рывка?
– Если бы ты, Рома, так рванул, как мы сегодня, то кафе не работало бы, – смеясь, ответил Осипенко.
– А не заметно. Тогда, может, кофе?
– Где Галина?
– В подсобку пошла, сменить фартук.
– Зачем?
– Тот, что был, облила вином.
Появилась официантка. Увидев Осипенко, подошла к столику, присела на свободный стул:
– Привет, Юр, отработал?
– Угу! Отработал.
– Рано сегодня освободился.
– Я совсем отработал, Галя!
– В смысле?
– Уволился.
Власов посмотрел на подружку Осипенко. Ожидал, что она, как Надежда, станет упрекать, но молодая женщина неожиданно сказала:
– И правильно. Нечего за гроши спину ломать.
– Ты говоришь так, будто имеешь целый банк высокооплачиваемых вакансий.
– Ну, не целый банк и не высокооплачиваемой работы, но госпоже Бунер требуется новый администратор и одновременно начальник охраны.
– И кто такая госпожа Бунер?
– Зоя Николаевна, владелица кафе. И не только этого, у нее еще бар в центре, небольшой мотель на окружной. И за всем нужен глаз и глаз. Как хозяйка уехала в Испанию, тут начался сплошной бардак. Рома, – оглянулась Галя на бармена, протиравшего бокалы, – свои дела проворачивает, где-то берет водку и коньяк, продает, пользуясь тем, что Зоя Николаевна оставила его за старшего. Охрана мух не ловит. Отключила внутренние камеры, и ничего. Зато теперь можно водить в закрытое кафе шлюх.
– Но с улицы это фиксирует камера наружного наблюдения?
– Так они, девицы эти, проходят с заднего входа, а там камеры нет.
– Ну и черт с ними. И сколько готова выложить Зоя Николаевна за наведение порядка и поддержание его, с обеспечением безопасности сотрудников и посетителей ее владений?
– Она говорила о шестидесяти тысячах рублей.
– Не густо.
– Но это только начало, Юра. Потом, уверена, добавит. Я поговорю с ней насчет тебя, как вернется. Мне она доверяет.
– Тогда почему бармена, а не тебя оставила старшей в свое отсутствие?
– Так Рома – ее родственник. Племянник, сын брата родного. А бизнес она начинала на деньги брата, значит, обязана ему.
– Ну, тогда кафе владеет ее брат?
– Нет. Кафе владеет Зоя Николаевна, потому что брат ее скоропостижно скончался на охоте весной этого года. Сердечко не выдержало. Однако к Роману у нее остались родственные чувства.
– Понятно. Земля пухом брату госпожи Бунер, но есть одна проблема с работой, Галь.
– Что за проблема?
– Это мой друг, в прошлом командир, – указал на Власова Осипенко. – Он мне на Кавказе жизнь спас, и я ему обязан. Потому если и устраиваться на работу, то вместе с ним.
Галина бросила взгляд на Власова и тихо проговорила:
– Я не знала этого. Но как же ты без своего командира работал в автосервисе?
– Так договаривался, чтобы и его взяли, но хозяин отказал. Это и стало причиной моего увольнения. Так что, Галчонок, либо госпожа Бунер берет нас обоих на работу, черт с ней, на шестьдесят тысяч, либо вопрос закрыт.
– Хорошо. Я поговорю с Зоей Николаевной и о твоем командире. Кстати, ты не познакомил нас.
– Извините, леди и джентльмены, не подумал, хотя мой друг о тебе знает. Это, – указал он на Власова, – Максим, Макс, а это, – кивнул на женщину, – Галина.
– Очень приятно, – почти одновременно произнесли Власов и официантка.
– Поужинаете? – спросила Галя.
– Можно. Но немного.
– Ты, Юра, не беспокойся, если затруднения с финансами, я оплачу.
– С ума сошла? Гусары с дам денег не берут.
– По-моему, это было сказано по другому поводу, – прищурив глаза, усмехнулась девушка.
– Да какая разница? Нет, мы серьезно не голодны, ты организуй-ка нам водочки, граммов этак по двести, не больше, да салатик легкий. А до того по чашке крепкого, без сахара и сливок, кофе.
– Хорошо. – Галина встала и пошла к стойке бара.
– Поздравляю, Юрик, – шепнул другу Власов.
– Не понял, с чем?
– С тем, что у тебя есть такая женщина. Это не Надежда, Галя все понимает и воспринимает как должное, еще и заботится о тебе. Надеюсь, в постели у вас тоже полная гармония?
– Ну, не сказать, чтобы мы визжали от близости друг с другом, но, в принципе, нам всего в сексе хватает.
– Это хорошо.
– Завидуешь?
– Если честно, да.
– Так говорю, давай Галина тебе подберет подружку.
– Не сейчас об этом, – оборвал Максим, увидев Галину, несшую к их столику две чашки с черным ароматным кофе.
– Остальное через пять минут максимум. Салат нарезают, – сказала она, ставя чашки на стол.
– Хорошо, Галь, – улыбнулся ей Осипенко, – мы подождем.
Кофе оказался просто превосходным. Не во всех престижных ресторанах готовят такой. Галина, видно, сама постаралась. И опять Максим по-доброму позавидовал другу.
Вскоре официантка принесла водки и салат.
Друзья немного выпили и собрались уже немного заняться содержимым тарелок, как в этот момент к ним подошел диджей.
– Привет, Юрик! – подал он руку Осипенко.
– Привет, Леня! Надеюсь, сегодня у тебя не будет «кислоты»?
– Это, Юр, зависит от контингента, который заявится к нам. Бывает, заказывают такое, от чего самого тошнит.
– Так на хрен посылай! – воскликнул Максим.
Диджей посмотрел на него, потом перевел взгляд на Осипенко, мол, это кто такой «доброжелательный»?
– Познакомься, Леня, это мой товарищ, боевой друг и командир, Макс.
– А?! Очень приятно. Леня.
– Выпьем за знакомство?
– О, парни, нет, я на работе.
– Так все одно контролировать некому. А от ста граммов ты свои диски не перепутаешь.
– Все равно, у меня принцип – на работе ни-ни, вот после, если еще будете здесь, с удовольствием.
Постепенно день закончился. Пришли еще две молодые парочки, к тем, что уже были, подсели двое парней, все нормально, все естественно, кроме одного. Мужик лет так под пятьдесят в дорогом костюме, попивавший кофе за одним из столиков, разглядывая посетителей, часто останавливал взгляд на Власове и Осипенко.
– Осип! Ты тут всех знаешь? – нагнувшись к другу, спросил Максим.
– Из персонала – да, из посетителей – многих. Кто сейчас здесь, по имени не назову, но скажу, что они из ближайшей студенческой общаги.
– А мужик в строгом костюме, чей «Лексус» стоит у кафе. Его знаешь?
– Его нет. Впервые вижу. Погоди, сейчас, возможно, узнаем, что за перец.
Осипенко подозвал официантку.
– Да, Юр? – мило улыбнулась Галина.
– Что за мужик в дорогом прикиде и на дорогой тачке сюда пожаловал, не знаешь?
– Не припоминаю. Хотя нет, был в прошлую мою смену. Надо у сменщицы спросить, заходил ли он при ней. А что, Юра, это так важно?
– Да нет, просто непонятно, чего этот явно не простой мэн делает в кафе, где обычно тусуется молодежь.
– Ты себя тоже к таковой причисляешь?
– Я здесь из-за тебя, а вот он?
– Может, встречается с кем?
– Ладно, Галь, работай, хрен с ним, с мужиком.
– Я поспрашиваю у Ромы и Лени, может, они знают?
– Не надо. Забудь.
Официантка принялась за свою работу, Осипенко разлил водку, друзья выпили, закусили. Хотелось курить, но в силу уже вступил закон о запрещении курения в общественных местах, о чем навязчиво напоминала табличка над стойкой бара «У нас не курят».
– Какой идиот придумал запретить курение, – проговорил Власов, – ну, ладно, я понимаю, кафе-мороженое, там дети, женщины. Но в таких заведениях можно было бы помещение для курящих выделить?!
– А оно и выделено. Ровно в пятнадцати метрах от кафе с любой стороны, не считая детской площадки и дворика, где заседают пенсионеры. Небольшая полоса асфальта для этого есть.
Пойдем?
– Пойдем. Интересно, позаботившись о правах некурящих, депутаты хоть подумали, что курящие такие же люди и у них прав не меньше?
– А ты в суд по правам человека обратись, чинуши и отменят закон.
– Отменят, жди!
– Мы на минутку выйдем, Галь, – кивнул официантке Осипенко.
– Если покурить, то можете пройти за туалеты, там у кабинета Зои Николаевны удобнее, чем на улице. Туда и пепельницу поставили. Это Рома для себя сделал, но он не будет против, если «курилкой» воспользуетесь вы.
– Отличная идея. Спасибо, Галь!
Друзья поднялись и прошли за туалетные комнаты, в помещение, служившее, видимо, приемной, со столом и диваном. На столе пепельница, окно под жалюзи открыто. Леонид уже включил свою аппаратуру, и из динамиков грянула музыка. Ритмичная, современная, заводная, но не агрессивная. Диджей подбирал хорошие композиции, так как слыл меломаном с большим стажем.
