Правильный гаишник

Саша Перепелкин всегда жил и работал по правилам. Как и зачем эти правила возникли, Саша никогда не думал, важно было лишь то, что они давали ясность.

После школы милиции он пришел в ГИБДД, и это было его.

— Нарушаете, товарищ водитель, — говорил он разогнавшемуся на двадцать километров в час свыше положенного дачнику на окраине Москвы, — пройдемте для оформления протокола.

Ему нравилось строго смотреть на сжимавшегося от ужаса водителя на скромном авто, простоявшем зиму в гараже и заполненном теперь рассадой. Нравилось само слово «пройдемте». Суровое слово, правильное.

— Какое предупреждение, о чем вы говорите, это же грубейшее нарушение правил дорожного движения, — хмурил он брови, когда жены дачников пытались просить.

И жены дачников не спорили, было видно, что бесполезно. К тому же Саше очень шла форма, он ее заботливо подгонял по атлетической фигуре и берег. Да, Саша всегда был атлетом и дорожного пуза не отъел, хотя отдал патрульной службе почти десять лет.

— Будьте аккуратнее, — козырял он явно подвыпившему прокурору, который за минуту до этого летел по встречной полосе, а теперь небрежно протягивал Саше удостоверение в чуть приоткрытое окно.

Таковы правила, простые и понятные, есть работяги, есть прокуроры и другие владельцы красных корочек, есть Саша и его коллеги, есть вопросы, которые надо «решать».

И Саша «решал», и с ним «решали», так шла жизнь, с дороги он перешел в кабинеты, дослужился до майора, стал небольшим, но вполне влиятельным начальником — ему поручили инспектировать несколько подразделений.

Это было уже серьезно, к нему стали обращаться с просьбами, иногда даже судьи и прокуроры, им тоже порой приходится радеть за кого-то, никто не пользуется должностью в одиночку, каждый норовит пристроиться в фарватер за сильным и тянет за собой ближний круг.

Саша помогал, когда мог, а когда не мог, советовал, к кому обратиться.

Его благодарили, оставляли контакты, и Саша знал — случись что, ему есть кому позвонить.

Он почти не выпивал, много тренировался и много работал, жена даже подшучивала над ним, что, дескать, у всех подруг мужики — нормальные менты, в пятницу у жен отпрашиваются и шляются по барам до утра, в субботу отлеживаются, а в воскресенье дарят своим женщинам повинные подарки. А ее Саша не такой, в пятницу с детьми гуляет, и ей даже поругать его не за что.

Но ей это нравилось, конечно.

Бывали, конечно, пятницы, когда отказаться было нельзя. В одну из таких начальник отмечал новое звание. Саша знал, что выпьет немного и уедет из ресторана среди первых. Так и случилось.

Но вмешалось непредвиденное. Отдел попал под операцию службы собственной безопасности. Проверяющие стояли неподалеку от ресторана, смотрели на припаркованные машины проверяемых и ждали, когда вечер подойдет к завершению.

Майор Перепелкин вышел из ресторана первым, сел в машину и отъехал. Его остановили. Он был спокоен. Ничего страшного не происходило. При его должности небольшой запах алкоголя вполне допустим, он был в форме и улыбался, опуская стекло водительской двери. На этом история и должна была закончиться; увидев погоны, инспектор должен был начать улыбаться и проверить удостоверение исключительно ради проформы.

Вышло иначе, Сашино нарушение и состояние оформили. Алкогольное опьянение, пусть и легкое, было установлено, стыдно было очень, особенно перед медсестрами в наркологии, они его помнили еще инспектором, он им нравился.

Совсем плохо стало на следующий день, когда стало понятно, что проверяющие из главка — сущие звери и повлиять на них возможности нет никакой.

Сашу отстранили от должности, материал направили мировому судье.

Карьера повисла на волоске. Порывшись в контактах, Саша нашел подходящий, судейский и, собравшись с духом, позвонил. Его пригласили на встречу, уверили, что вопрос вполне «решаемый», и обещали позвонить судье. Еще ему дали юриста, наказав делать так, как тот скажет. С ним Саша встретился утром следующего дня.

Юрист показался Саше легковесным, он много шутил невпопад, но говорил уверенно и сомнения отметал.

— Все сделаем, — обещал он волновавшемуся Саше, добавляя: — Ты же видишь, кто тебе помогать взялся.

Саша видел, и это успокаивало. Вечером юрист приехал к нему и сообщил, что обо всем договорился, ему нужно 300 000 рублей для судьи. Денег у Саши в тот момент не было совсем, так сложилось, и он пошел за кредитом в банк.

Через три дня кредит выдали. Юрист назначил ему встречу около здания суда через час. Он был спокоен и собран. Дело не терпело отлагательств, но юрист все держал под контролем. Он начинал нравиться Саше.

— Успеваем, — повторил он несколько раз, — теперь подожди, я схожу.

И пошел в суд, неся в руках портфель, в котором среди бумаг в папке лежали занятые Сашей у банка деньги.

Саша начал ждать. Он сильно нервничал, слишком неожиданным оказался поворот в так правильно развивавшейся карьере. Впрочем, ждать пришлось недолго.

С двух сторон к его машине подошли мужчины, их было много, все они были в штатском, но сомнений в том, что это вовсе не штатские, их манеры не оставляли. Сашу вытащили из машины и положили на грязный после дождя асфальт. Вскоре из суда вывели юриста, руки его были заведены за спину, вели его двое мужчин той же оперативной наружности.

Через два часа Сашу уже допрашивал следователь.

Защищаться было сложно.

— Ты хоть понимаешь, что он сделал? — хохотал следователь. — Мы же всем отделом веселимся, начальник верить не хотел даже поначалу.

Смех его был искренний. Никаких показаний от Саши он не хотел.

— У нас все на тебя есть, ты можешь молчать и сразу к сроку готовиться, — посмотрев вдруг пристально на него, сказал следователь. — Жалко нам тебя. — И добавил: — Ну надо же такими дураками быть.

Получилось все действительно по-дурацки. Судейские, к которым обратился Саша, видимо, не увидели в ситуации профита. Денег у Саши не было, влияния тоже. Его дело, чтобы не отказывать напрямую, скинули подвизавшемуся на мелких делах юристу. Судье, что рассматривал дело, звонить, конечно, никто не стал. Саше в этот момент надо было просто понять, что его вопрос не «решают». Но он не понял.

Юрист не мудрствовал. Он приехал к судье, попросил у секретаря листочек бумаги, написал на нем фамилию Саши — Перепелкин — и пониже фразу: «Готовы решить вопрос за 200 000 рублей». И номер своего телефона.

Сто тысяч рублей из Сашиных трехсот он рассматривал как комиссионные за свои труды. Саше об этом знать было необязательно.

Записку он попросил передать судье и ушел.

Судья прочел записку и удивился. Потом сделал звонок. Но не «защитнику» Саши, а приятелю из МВД, который быстро организовал оперативные мероприятия. И только потом судья позвонил юристу. А тот — Саше. Эти и все последующие их разговоры, конечно, контролировались. Все легло в уголовное дело, которое возбудили сразу после передачи денег судье.

На первом же допросе юрист признал вину, заключил досудебное соглашение и рассказал все. Приговорили его за посредничество во взяточничестве к четырем годам условно, учли признание и смягчающие обстоятельства.

А Саша вину признавать не стал. Он до конца верил в то, что он делал все правильно. По правилам. И получил за дачу взятки семь лет лишения свободы с огромным штрафом — четыре миллиона рублей.

В колонию он приехал без сомнений в том, что осужден незаконно. Пишет жалобы. Ждет УДО, хотя понимает, что отпустить его будет не по правилам, штраф он уплатить не сможет никогда.

Однако Саша уверен, что в этом случае и именно в отношении его из правил можно сделать исключение.