Ремонт кровли

Сумму на ремонт крыши барака надо было собрать немалую — больше миллиона рублей. Задачу перед завхозом второго отряда администрация поставила в апреле. Шел май.

Лето в Тагиле короткое, а барак — обычная коробка из собранных руками советских зэков пеноблоков — крышу имел плоскую. Она протекала, и от этого на стенах кубриков росли черные грибы.

Нужно было сделать крышу покатую. То есть соорудить ее заново, но говорить об этом было не нужно.

Завхоз, невысокий и коренастый осетин Солтан из-под Владикавказа, тридцати лет, из которых пять последних сидел, такой суммы не имел, но знал, как добыть. Все это знают в зоне.

Опера обещали помочь и направлять в отряд пряников из московских этапов. Правильных пряников, экономических.

Стройматериал пугал своей ценой, и Солтан возненавидел его продавцов, но звонил, узнавал цены и старательно записывал.

Этапов в ту пору было много, в стране шла либерализация уголовного законодательства. Опера держали обещание и исправно направляли ему мошенников и взяточников, которые подвергались нехитрым процедурам убеждения в необходимости «помочь на общее». Бюджет проекта «Кровля» был сверстан за месяц.

Материал обещали привезти к первому июня, в конце мая разрешили начать работу.

В ожидании материала «для проведения подготовительных работ» на крышу загнали зэков из строительной бригады, которые сняли старую кровлю, оставив голые перекрытия.

Как водится, доставку материала задержали на две недели, потом приезжала проверка, которая пробыла день, но ждали ее две недели и в эти недели работать не разрешали.

Заключенные не имеют права заниматься строительными работами, проверяющие бы увидели и расстроились, а у них должно быть хорошее настроение.

Потом бригаду перебросили ремонтировать кабинет начальника колонии.

Так прошел июнь, который был ясный и жаркий.

И половина июля, когда моросили дожди и с потолка капала вода.

Потом бригада освободилась и была брошена на крышу барака. Проработали зэки-строители два дня, и грянули дожди. Работать на крыше оказалось невозможно.

Проливные дожди шли месяц. Ночи стали холодными. Вода текла с потолка непрерывно. По ночам люди по очереди спали, пытаясь спастись от холода и влаги, натягивая на себя все.

Не спали тоже по очереди, и неспавшие меняли ведра под ручьями воды. Несколько раз за ночь в барак заходили безопасники, и тогда все прикидывались спящими — не спать и носить по ночам воду правила внутреннего распорядка не позволяли.

Утром люди шли на работу.

На беду, параллельно Солтан затеял ремонт туалета и умывальной комнаты. Ему казалось, что денег хватит на все. До дождей он успел силами отрядных безработных снести одну стену и полностью удалить всю сантехнику. Дожди, заливавшие барак сквозь отсутствующую кровлю, остановили и этот ремонт.

Мыть руки и бриться, справлять нужду — все приходилось делать в соседнем бараке, куда прорезали в металлических щитах, что разделяли две локалки, проем.

Вереница физиологически нуждающихся из барака в барак была круглосуточной. Когда в комнате чуть выше нуля, с потолка льется холодная вода, а ночью нужно несколько раз встать и поменять ведра под ее ручьями, мужчины нервничают и ходят в туалет чаще.

Безопасники проклинали Солтана за массовые межлокальные ночные перемещения арестантов, но сделать ничего не могли, ПВР не запрещает справлять нужду ночью столько раз, сколько требуется.

От свалившихся на него несчастий Солтан незаметно для себя куда-то спустил деньги, собранные на ремонт. Уверенность в постоянном доходе сработала зло. Взяточников и мошенников стали направлять в другие отряды, по подсчетам оперов Солтану на ремонт денег хватало.

К нему стали отправлять бедолаг, с которых взять было нечего, и тех, с кого взять было невозможно, — знавших жизнь мужиков, смотревших на завхоза без испуга и уверенно отвечавших отказом.

Противостоять этому Солтан не мог. Внешнее инвестирование иссякло, резервные фонды были безвозвратно израсходованы.

Ближнее окружение — прикентовка, без которой джигиту никак нельзя, стало испытывать голод, тоску по салу и проявлять беспокойство. Последние деньги ушли на поддержание их духа дотациями в виде передач.

Дожди завершились. Дни стояли светлые, но бригада быстро использовала все, что имелось из стройматериалов, и встала. Продолжать стройку у Солтана денег не было. Дни он коротал в своей каптерке, но они подло тянулись, и каждая секунда грозила крахом.

Как-то в конце августа начальник колонии, проходя мимо барака, повернул в его сторону живот и что-то шепнул заму по оперативной работе.

Через полчаса Солтана низвергли. На комиссии, где решали вопрос о его помещении в ШИЗО, он допустил главную ошибку — заявил о своих заслугах в сборе денег для ремонта и собственно о ремонте. Эта ложь была незамедлительно и решительно опровергнута, было неопровержимо доказано, что никогда никто денег с арестантов не собирал, ремонт осуществляется за бюджетный счет, а Солтан заработал СУС — строгие условия содержания, в отдельном помещении для двух десятков таких же отработанных и выброшенных, с маленьким прогулочным двориком с глухим забором.

В отряд назначили нового завхоза и направили нескольких свежих, имевших экономический потенциал пряников. Ремонт завершили в сентябре. Пуск туалета был праздником.

В октябре начальник отряда изъял сметы и нехитрые зэковские расчеты. Во-первых, зэки крышу не строили и денег не собирали, это все неправда. Во-вторых, нужно было отчитаться за расходование бюджетных средств на ремонт кровли.

А для этого надо хотя бы приблизительно знать, что и для чего было закуплено.