Глава 88. Юля

Я думала, что мы опять поедем в центр города. Но Саша объяснил, что заведение, которое собрались посетить, — подпольное. Официально у нас в стране казино запрещены. Поэтому устраивать их стараются за городом — так, чтобы не на виду, маскируют под ночные клубы.

Ехали долго, когда добрались до места, часы половину первого ночи показывали.

— Как думаешь, что приносит казино самый большой доход?

— Рулетка?

Я, собственно, о других играх и не слышала. Чувствовала себя лесной зверушкой, заблудившейся в супермаркете. Все вокруг сияло, переливалось огнями и орало на разные голоса. А я среди этого всего только рулетку опознала… Хотя, нет. Заметила в углу игровые автоматы. Я такие видела в Красноярске, в торговом центре — но сейчас их поубирали отовсюду. Раз азартные игры запретили… Типа. Судя по количеству народа вокруг, запретили их в какой-то другой стране.

Саша улыбнулся, потрепал меня по плечу.

— Ох, дитя блокбастеров! Нет. Рулетка — хоть и является лицом любого казино — доход приносит небольшой. Ставки там высокие, играть мало кто решается. Настоящий доход — от автоматов. Видишь, сколько желающих?

Да еще бы не видела. Свободных машин в зале нет, народ еще и в очереди стоит.

— Автоматы — это приблизительно семьдесят процентов выручки, — объяснил Саша. — Рулетка — меньше десяти. Нужно ведь, чтобы не просто нашелся желающий играть, а чтобы у него еще и деньги были.

— А в автоматах деньги не нужны?

— В автоматах ставки ниже. Скажем так — десяток жетонов может себе позволить почти любой желающий. Игру в рулетку — нет.

— И все равно играют…

Вокруг стола с рулеткой целая толпа собралась. Яркие платья и рубашки, высокие прически, галстуки-бабочки, сияющие ботинки и туфли на шпильке. В жизни б не подумала, что в обычной жизни — не в кино — можно куда-то так нарядиться. А потом до меня — очень медленно — дошло, для чего самой пришлось напялить такую странную одежду.

Строгая белая блузка, складчатая юбка-шотландка, на шее — что-то вроде галстучка из черной тесемки. На ногах белые гольфы и лакированные туфли с тупыми носами. Прямо школьница-аниме, — глядя на себя в зеркало, подумала я. Прикольно!

«Мечта педофила, — пробурчал Витек, когда я вышла из комнаты. — Тьфу, срамотища». А Саша тогда засмеялся: «В корень зришь!»

— Ты кого из меня сделал?! — Мне кажется, даже настоящие змеи не умеют так яростно шипеть. — Я кого тут сейчас изображаю?!

— Сказал же Витек. Мечту педофила. — Саша не смутился.

— А сам ты, значит, педофил?

— А что, не похож?

Ответить оказалось неожиданно нечего. Я понятия не имела, как выглядят педофилы.

— Расслабься. — Саша снова потрепал меня по плечу. — Вон, налево посмотри — еще нимфетнее тебя нимфетка скачет.

За игровым автоматом слева сидело живое воплощение киношной девчонки-хулиганки. Два рыжих хвоста с прямой челкой, конопушки, джинсовые шорты поверх драных колготок. Дергая за ручку автомата, девчонка азартно притопывала золотыми кедами. На вид — моя ровесница. Мужик в дорогом костюме прислонился к автомату сбоку и смотрел, позевывая, как «хулиганка» играет. На ее отца он мало похож. Да и вряд ли нормальный отец привел бы сюда дочку.

— Или вон, смотри. — Я проследила за Сашиным взглядом, увидела красавицу в облегающем платье. Красавица как раз повернулась спиной, и оказалось, что спина у нее голая до самой попы. Саша ухмыльнулся: — Хочешь сказать, ты скорей бы такое платье надела?

— Может, и надела бы, — это я из вредности проворчала.

— Окей, куплю такое. Только на каблуках ходить научись.

Я снова огрызнулась, но на самом деле злиться уже перестала. Тот факт, что Саша не стесняется выглядеть педофилом, странным образом успокоил. Хотя в сознании зудела мысль, что Саша и вообще мало чего в жизни стесняется.

— А играют там сейчас всего двое, — кивая на рулеточный стол, как ни в чем не бывало, продолжил Саша. — Остальные — так, группа поддержки.

— Его знакомые?

— Скорее, завистники — если выиграет. И осуждальщики — если проиграет. Те, кто скажет «Да что ж так везет гаду?» или «Да и поделом ему, барану упрямому!»

Прыскаю:

— Дружелюбная атмосфера. Прям как у нас в классе.

— А с чего ей быть другой? Конкуренция есть конкуренция, чем бы ни прикрывалась.

— И часто тут выигрывают?

— Случается. Но вообще, известный факт — в глобальном смысле выиграть у казино нельзя. Оно в любом случае останется в плюсе.

— А зачем же играют? Уже даже запретили — и все равно…

Саша хмыкнул, обвел зал рукой:

— Кому запретили? Им? И то сказать, что ни день в новостях: «трагедия», «горе в семье» — и во всем, как водится, азартные игры виноваты. Оно понятно, надо ж как-то запрет оправдать. А по мне, так если человек — лох и неудачник, если он хочет деньги потерять, жизнь свою и близких по ветру пустить, то он по-любому это сделает — не в казино, так в другом месте. Сторчится, бухать начнет. Если у человека проблемы, и он с ними справиться не может, то, как ни крути, дорога одна — на кладбище. И дай бог, чтоб никого другого за собой не потянул… Но тут таких придурков почти нет. В основном люди сюда ходят, чтобы пар выпустить. Как видишь, не студенты собрались — все больше солидные люди.

Я оглядела зал. Саша прав, похоже.

— Бизнес — дело стремное, — продолжил он. — Нервы, риск, принятие решений. Если ты — хозяин, то еще и ответственность за других. В себе такое держать для здоровья малополезно — вот и оттягиваются, кто как может. Кто в зал ходит, по груше долбить, кто с парашютом сигает, кто любовниц меняет — в зависимости от средств и широты фантазии. А кому-то здесь хорошо… По факту, все эти нелепые запреты игорный бизнес не столько заглушили, сколько подняли. Отфильтровали, так сказать, клиентуру. Нищебродам теперь в казино дороги нет — сюда только по знакомству попадают. А хозяева и рады: один богатый клиент лучше сотни голодранцев. Да и шансов, что на мента подсадного нарвешься, меньше на порядок… Короче, все у этих людей пучком — и у игроков, и у посетителей.

Саша взял высокий стакан с соком, отпил глоток. Подмигнул мне.

— Может, сыграем?

Я взяла свой стакан. Отпивала. Подмигнула.

— А может, сразу к делу перейдем? Для чего мы сюда приехали?