Глава 12
Экзорцист. Бесовы пятнашки
Месяц Святого Огюста Зодчего
К затерявшейся в окрестностях Ронева крепостишке наши кареты прикатили уже на закате. В мирное время здесь тянули лямку от силы два десятка солдат да какой-нибудь опальный офицер, сейчас же крепость стала основным перевалочным пунктом для отправлявшихся на фронт армейских частей и обозов с провиантом и оружием.
Прямо в поле были разбиты палаточные лагеря, немного поодаль стояли шатры армейского госпиталя, а сразу за ними, на опушке, темнели холмы братских могил. У дороги солдаты соорудили отстойник для дожидавшихся разрешения проехать торговцев, за которым приглядывал со скособоченной сторожевой вышки продрогший арбалетчик.
Ошалевшие при виде вооруженных до зубов штатских караульные у ворот поначалу просто опешили и даже намеревались запереть нас вместе с купцами, но предъявленные Раулем бумаги и вмешательство армейского контрразведчика быстро привели их в чувство.
– Ваше сиятельство, нас предупредили о вашем визите, – ухватившись за дверцу, вскочил на подножку кареты улыбчивый господин, заведовавший местным отделением контрразведки, и указал Пьеру на торчащую над крепостной стеной крышу. – Проезжай через ворота, а потом сразу налево.
– Понял, – кивнул Пьер. – Караульные пропустят?
– Ну я же с вами! – усмехнулся контрразведчик и заглянул в карету. – Вы сейчас прямо к коменданту?
– Да, – кивнул Рауль, – но нам бы и переночевать еще.
– Не проблема, найдем место.
– Сообщений для меня не было?
– Никак нет, ваше сиятельство. Ничего.
– Понятно, – задумался граф. – Ачто за человек комендант?
– А! – только и сплюнул на дорогу контрразведчик. – Не сочтите за дерзость, ваше сиятельство, но типичный бездельник из благородных. Вечно на балах да гулянках пропадает, а всю работу на себе его помощник тянет.
– Что, совсем никудышный человек?
– Почему никудышный? Если наорать на кого надо, лучше еще поискать придется. У него все армейские по струнке ходят. Не, польза от коменданта несомненная, еще б не мешал…
– Ну, это ничего. – Рауль выбрался из кареты перед резиденцией коменданта и огляделся по сторонам. – Вы с нами?
– А ведь, пожалуй, придется, – почесал за ухом контрразведчик. – Идемте.
– Себастьян со мной, Пьер за старшего, – распорядился граф и поспешил за нашим проводником.
Я двинул следом.
Что ж, давайте посмотрим на этого бездельника из благородных. Глядишь, и по физиономии съездить шанс выпадет.
Приказа у него не было, понимаешь! А нам теперь отдуваться!
И эшафот еще этот так и маячит, зараза…
Комендант, как ни странно, нашему визиту даже обрадовался. Искренне обрадовался, без дураков. Вскочил из-за стола, принялся жать руки. Не сообразил еще, по чьей душе колокол звонит? Неопрятный толстяк и осунувшийся юнец с растрепавшимися волосами встретили нас не в пример настороженней.
– Господа, – после формальных приветствий комендант счел необходимым представить находившихся в его кабинете людей, – заведующий тюремным блоком Шарль Мааре и мой помощник Карл Вадер.
– Очень приятно, – слегка склонил голову оказавшийся тюремщиком толстяк.
Парень с темными кругами под глазами и вовсе молча кивнул.
– Я так понимаю, вы здесь из-за того купца? Как его… Гру… Грае…
– Грамине, – с едва уловимым акцентом подсказал начальнику паренек. – Огюст Грамине.
– Да, именно из-за него, – подтвердил не спешивший устраивать разнос граф. – Какие документы он предъявил?
– Карл? – повернулся комендант к помощнику.
– Подорожную, – буркнул тот.
– Пункт назначения – Ольнас? – уточнил Рауль, разглядывая чистый, без единой бумажки стол хозяина кабинета.
Я проследил за его взглядом и усмехнулся: насчет бездельника контрразведчик, скорее всего, не приврал.
– Да, ваше сиятельство.
– Что еще?
– Охранную грамоту, подписанную начальником армейской контрразведки графом Нармильи, – уставился на носки своих запыленных ботинок парнишка.
– И?
– Остальные документы он не предъявлял, они были обнаружены во время обыска, – заявил молчавший до того толстяк. – Мной.
– Какие именно документы были обнаружены? – заложив руки за спину, принялся прохаживаться по кабинету Рауль.
Комендант поскучнел, вернулся за свой стол, но не выдержал и предложил:
– Быть может, отобедаем для начала, ваше сиятельство? Не здесь, разумеется, в Роневе. А дела до утра подождут.
– Не подождут, – отрезал граф. – Ну?
– Были обнаружены охранные грамоты надзорной коллегии Стильга, тайной жандармерии Довласа и посольства Ланса в Довласе.
– И вас не насторожил такой набор документов? – хмыкнул я.
– А я-то что? – пожал плечами тюремщик. – Мое дело маленькое…
– Почему вообще было принято решение об его обыске? – вздохнул граф. – При наличии охранной грамоты контрразведки.
– Буянить он начал, – пояснил Карл Вадер. – Вот я и решил для начала грамоту проверить. В Ронев гонца отправил, а самого в камеру велел поместить, чтоб остыл…
– А у нас правила, – будто оправдываясь, заявил тюремщик, – всех постояльцев – обыскать. А то мало ли, удавятся там или вены в камере вскроют…
– Ясно, – кивнул Рауль. – Потом пришел ответ, что грамота настоящая, и вы его отпустили?
– Так и было, ваше сиятельство, – заулыбался комендант. – Так что, насчет ужина…
– Знаете, любезный, – прищурился граф, и я сразу понял, что он собирается сказать какую-то гадость, – задержи вы того купца, получили бы назначение в столицу, а то и титул. А так… а так и будете до конца своих дней в этой дыре сидеть.
Луринга вышел из кабинета, я направился вслед за ним, а вот старательно прятавший улыбку контрразведчик остался любоваться вмиг скисшей физиономией господина Мааваля.
– Если посол Ланса в Довласе заполучил наконечники, все пропало, – буркнул Рауль и обернулся к выскочившему из кабинета помощнику коменданта. – Чего еще?
– Господа! – неуверенно, будто сомневаясь, что вообще стоит затевать этот разговор, подошел к нам паренек. – Получается, Грамине не должен был добраться до Ольнаса?
– А почему тебя это интересует? – насторожился граф.
– Ну так это… – замялся Карл Вадер, потом тяжело вздохнул и махнул рукой: – А-а-а! В общем, он мне сразу подозрительным показался, а когда целую кипу охранных грамот из подклада плаща вытащили, так и вовсе… Уж не знаю, как вы на это посмотрите, но дал я наводку на него одному скользкому типу…
– Молчи, – приказал парню Рауль, когда вновь распахнулась дверь кабинета. Как оказалось, это контрразведчик вспомнил о своем обещании пристроить нас на ночь. – Благодарю, о постое мы с господином Вадером договоримся.
– Конечно, конечно, – закивал помощник коменданта.
– Пошли. – Я ухватил парня под руку, вывел из дома, убедившись, что у карет не видно никого постороннего, попросил: – А вот теперь продолжай.
– Я сразу понял, что купец он липовый, – пригладил вихры светлых волос Карл.
– Ты уже говорил, – нахмурился граф. – Кому и что ты про него рассказал?
– Да сидел у нас как раз в то время в каталажке жулик один из Довласа. Менестрелем прикидывался. Я ему и сказал, что купец тайком груз богатый почти без охраны везет. Можно озолотиться, мол, если знакомства в Ольнасе нужные есть. Тот сразу и согласился.
– А тебе какой с того прок? – задумался я. – Ну, ему-то ты что сказал?
– Что через нас такие обозы через день да каждый день проходят. Отстегнет долю с награбленного, новую наводку дам.
– Не возвращался он? – уточнил граф.
– Нет, – поник парнишка.
– И немудрено. – Я усмехнулся, представив лица грабителей, если – или когда? – вместо золота они обнаружат в поклаже купца непонятные железяки.
– Как звали того пройдоху? – спросил граф и выудил из саквояжа набросанный со слов Ловкача портрет организовавшего кражу наконечников толстяка. – Купец похож?
– Очень похож. А менестреля Мигелем Марцони звали.
– Ясно, – кивнул Рауль, задумался и, усмехнувшись, хлопнул парня по плечу: – В общем, так: сейчас устроишь нас на ночлег и начинай дела передавать.
– Кому? – обалдел парень. – Как же можно?
– А кому хочешь. – Луринга даже слушать его не стал. – Я тебя с собой забираю.
– Да кто меня отпустит? И зачем?
– Отпустят, никуда не денутся. Считай, на военную службу призываешься. Бумаги завтра с утра получишь. А зачем – не твоего ума дело. Все ясно?
– Все ясно, ваше сиятельство.
– И не трепись. Ни о купце, ни об отъезде.
– А как тогда дела передавать? – совсем запутался Карл.
– Да никак не передавай, завтра уедешь, пусть комендант с делами разбирается, – успокоил парня я. – А теперь пристрой нас куда-нибудь…
– Сию минуту…
В минуту, конечно, парень не уложился, но, когда мы на скорую руку поужинали, комнаты уже были готовы. Скромненько и тесновато, зато в кои-то веки на нормальных койках поспим. А Карлу даже из этих клетушек ради нас кого-то выселять пришлось. Важные персоны, хех…
– Пойдем, перекурим, – позвал меня набивший трубку табаком Рауль, когда я уже засунул под кровать дорожный мешок и собирался завалиться спать.
– Только на меня не дымите…
– Не буду…
Мы вышли во двор, проверили оставленного караулить кареты парня и уселись на выставленную к забору лавочку. Небо к ночи окончательно прояснилось, но ветерок разгулялся не на шутку и у нас над головой беспрестанно шелестели желто-красные кленовые листья.
– Ну и что ты о парне скажешь? – принялся раскуривать трубку граф.
– А что я могу сказать? – Я прислонился к забору, вытянул ноги и уставился на показавшийся над крышей дома тоненький серпик луны. – Уроженец одного из государств Пакта. Скорее всего, Омеля или Вельма. Бежал от еретиков, попал в фильтрационный лагерь и вместе с остальным мясом угодил сюда. Но ему повезло: кто-то приметил способного паренька и назначил в помощь этому бездельнику-коменданту.
– Почти так все и есть, – затянулся Рауль.
– Досье посмотрели? – догадался я.
– Угу, контрразведчик удружил. Ты, кстати, Карла проверил? Не марионетка он, случаем?
– Нормально с ним все.
– Это хорошо, – кивнул граф. – Сильно удивишься, если узнаешь, что он успел послужить в контрразведке Бельма?
– Карл? – хмыкнул я. – Ну надо же! Впрочем, купца он расколол. Пусть случайно, но расколол.
– А кроме того, парень поучаствовал в обороне Нильмары, откуда благополучно отбыл морем вместе с вывезенными в Драгарн архивами. Ну и в Вельме тоже повоевал…
– Дела Святых неисповедимы…
– Истину глаголишь, – с совершенно серьезным видом кивнул Рауль, не выдержал и расхохотался. Вытер выступившие на глазах слезы и покачал головой: – Ты хоть представляешь, как нам с этим парнем повезло? А ты сюда ехать не хотел.
– Пока что не шибко и повезло, – плотней запахнул я плащ. – Так понимаю, мы из Магрева в Довлас переберемся?
– Скорее всего. – Луринга выколотил потухшую трубку и поднялся на ноги. – Депешу тайной службе я уже отправил, так что к нашему прибытию в Магрев какая-никакая информация точно появится.
Прекрасно представляя, как работает не шибко поворотливая государственная махина, я в этом весьма и весьма сомневался. Но промолчал и отправился спать. Вступать с графом в дискуссию мне сейчас не хотелось. До Магрева день пути, так что успеем еще до хрипоты наспориться.
На следующий день выехать на рассвете не получилось. Как ни странно, палки в колеса начал вставлять контрразведчик, непонятно с чего решивший озаботиться нашей безопасностью.
– Вы поймите, – принялся увещевать он Рауля, – тут не только доморощенные разбойники шалят, к нам еретики своих наймитов засылают. Уже и на армейские разъезды нападения были, а вы ввосьмером ехать решили!
– Вдевятером, – нахмурился граф, дыхнув на озябшие на утреннем морозце пальцы.
– Да хоть бы и вдесятером! Армейский обоз к вечеру в ту сторону пойдет, подождите его.
– Нет времени ждать.
– Тогда давайте, я командира гарнизона попрошу людей выделить?
– Только если верховых.
– Одну минуту.
Контрразведчик убежал в караулку, а я глянул в серое небо и принялся проверять вещи. Да нет, ничего не забыл.
– До вечера ждать, как же! – фыркнул граф. – Нашел дураков!
– А я бы подождал, – выглянул из кареты Ловкач. – У меня с разбойниками воевать желания нет…
– Ты-то да, ты-то навоюешь, – с усмешкой похлопал я его по плечу.
– Карл! – вспылил граф. – Ну, хоть ты нам скажи, есть в окрестностях бандиты?
– Полно.
Забравшись на задок кареты, парень принялся укреплять на крыше свой мешок. Как мне показалось, отправлялся он в путь даже не просто со спокойным сердцем, а с едва скрываемой радостью. Будто давно обрыдло все.
– Вот! – возликовал Якоб. – А ваше сиятельство еще сомневается…
– До вечера ждать не будем, – твердо заявил Луринга. – Все ясно?
– Ваше сиятельство, – выскочил из караулки контрразведчик. – Командир гарнизона полдюжины бойцов из числа откомандированных на фронт выделит, а вы их бумаги в комендатуру передадите. Договорились?
– Договорились, – легко согласился граф. И то верно – все спокойней ехать будет.
– Эдмунд! Гони своих парней!
– Ваше сиятельство, у меня только пятеро верховых, – подошел к нам командовавший гарнизоном лейтенант, в котором я, к своему немалому удивлению, узнал бывшего охранника городской тюрьмы Ронева. Вот уж вправду говорят: мир тесен.
– Ничего страшного. – Рауль забрал бумаги и остановил уже начавшего отсчитывать монеты Эдмунда: – Не надо, до Магрева они по моему ведомству числиться будут.
– Как скажете, – не стал спорить служивый, сунул кошель с серебром обратно в карман и только тут заметил сидевшего в карете помощника коменданта: – Карл! Никак уезжаешь?!
– Так и есть, – улыбнулся парнишка. – Может, вернусь еще…
– Удачи!
– Пьер, впрягай лошадей! – крикнул граф. – Эдмунд, когда будут готовы ваши люди?
– Чего встал? – обернулся лейтенант к топтавшемуся поодаль пехотинцу. – Теперь под командование его сиятельства переходишь. – Вздохнул и пояснил графу: – Сын это мой, старший. Все на войну рвался оболтус, и вот оно как…
– А верховые где?
– В конюшню побежали, сейчас будут…
Долго ждать верховых и в самом деле не пришлось, вот только дальше наш выезд опять не задался – дорога оказалась занята тянувшимся в объезд крепости длиннющим госпитальным обозом. На крытых соломой телегах ехали раненые бойцы: кто-то валялся плашмя, кто-то, свесив ноги, сидел и трепался с соседями. Некоторые и вовсе брели по обочине, и было непонятно, то ли легкораненым не хватило мест, то ли выздоравливающие решили немного поразмяться.
– Не к добру это, – только и буркнул выглянувший из кареты Ловкач.
– С каких это пор ты таким суеверным стал? – усмехнулся я.
– Это не суеверие, – поморщился мошенник, – а голый расчет. Не стоит лезть туда, где люди убивают друг друга в таких количествах.
– Люди и еретики, – поправил его Карл.
– Что?!
– Убивают друг друга люди и еретики.
– А еретики разве не люди?
– Не все.
– Тоже верно, – вздохнул я. Будь все еретики людьми, и необходимости в нашей поездке не было бы вовсе…
– Когда мне лук дадут? – встрепенулся вдруг Эдвард.
– Зачем он тебе сейчас? – устало посмотрел на него граф.
– Я с ним себя уверенней чувствую, – признался лучник.
– А я бы себя уверенней чувствовал, – тут же заявил Якоб, – отправься мы на полдень, а не наоборот.
– Закрыли тему, – хлопнул ладонью по скамье Рауль. – Поговорите еще у меня, быстро за каретой маршировать отправитесь.
– Не обращай внимания, – посоветовал я ничего не понимающему Карлу и, подняв воротник куртки, закрыл глаза. Уснуть не усну, но сил смотреть на эти кислые физиономии уже не оставалось.
– А давайте я вам фокус покажу? – зашуршал картами Ловкач.
Ну не затыкать же еще и уши? Эх…
В Магрев мы прибыли к десяти часам следующего дня. И это еще повезло: все дороги были переполнены армейскими колоннами и беженцами, а документы проверяли чуть ли не на каждом перекрестке. И понятное дело, наша странноватая компания никак не могла спокойно миновать ни одного поста. Да и разъезды постоянно цеплялись.
И тем не менее мы прибыли. И Пьеру даже не пришлось разбираться в хаосе запутанных улочек марнийской столицы: прямо на въезде в город нас дожидался состоявший на побегушках при после Стильга мальчишка. Этот проныра окружными путями – зато минуя толчею центральных проспектов – вывел нас к комендатуре, а когда граф сдал сопроводительные бумаги солдат, указал дорогу к посольству.
– Кареты пусть во двор загонят, ваша милость, – посоветовал он и соскочил на мостовую. – Господин посол просил вас незамедлительно к нему зайти.
– Что там стряслось еще? – тяжело вздохнул толком не выспавшийся за ночь Рауль, поднялся на крыльцо посольского особняка и конечно же не забыл про меня: – Себастьян, пошли.
– Проходите, ваше сиятельство, – распахнул дверь один из дежуривших на крыльце охранников.
Посол что, всему городу о нашем прибытии раструбил?! Вот ведь…
Мы зашли в особняк, и мальчишка-посыльный проводил нас в приемную на второй этаж, где, помимо скучавшего у окна охранника, оказался лишь что-то аккуратно записывавший в толстую амбарную книгу секретарь. Потревоженный сквозняком воздух заставил затрепетать огоньки свечей, нахмурившийся мужчина оторвался от бумаг и сунул перо в чернильницу.
– Чем могу служить?
– Господин посол пожелал нас видеть, – старательно пряча улыбку, ответил граф.
– Как о вас доложить? – насторожился чиновник.
– Граф Луринга…
Секретарь при этих словах даже будто ростом меньше стал.
– И сопровождающий, – заявил я таким тоном, словно был никак не меньше, чем путешествующим инкогнито принцем крови.
– Проходите! – Чиновник, выскочив из-за стола, метнулся к одной из дверей. – Господин посол вас ожидает!
В отличие от приемной в просторном угловом кабинете оказалось многолюдно. Нестерпимо воняло табачным дымом; люди, столпившиеся вокруг разложенной на столе карты, галдели, толкались локтями и перебивали друг друга.
– Господа! – призвал всех к тишине хозяин кабинета, поднявшийся на ноги при нашем появлении. – Господа! Давайте пока прервемся и продолжим обсуждение через… – он посмотрел на висевшие на стене ходики, – через час. И большая просьба не задерживаться.
Посольские чиновники и армейские офицеры потянулись на выход, я дождался, пока они покинут помещение, и прикрыл дверь. Впрочем, двое из тех самых господ призыв посла проигнорировали: плотно сбитый мужчина средних лет в темно-синем камзоле строгого покроя так и продолжал пялиться на карту, а вот развалившегося в одном из кресел худощавого молодого человека в белой рубахе, светло-серой жилетке и просторных штанах для верховой езды куда больше заинтересовали наши персоны.
– Господин Луринга! – вышел из-за стола посол и протянул графу руку. – Мы вас заждались!
– Здравствуйте, дорогой Ликре, – радушно улыбнулся в ответ Рауль. – Думаю, сейчас мы вполне можем обойтись без господ.
– Несомненно, – кивнул явно лично знакомый с Лурингой посол и указал на стоявшего у стола мужчину: – Позвольте представить командующего полуночной армией генерала Молье.
– Очень приятно, – не вынимая изо рта трубки, буркнул генерал.
– И второго секретаря миссии ордена Изгоняющих в Магреве – Яциуса Кларя.
Молодой человек молча поднялся из кресла и непринужденно поклонился. Мне почему-то показалось, будто происходящее его весьма и весьма забавляет. Словно он знает нечто такое, чего не знаем мы. А когда он нас просветит, мы сразу запрыгаем, как брошенные живьем на сковородку караси.
– Кстати, генерал, вы-то мне и нужны! – Рауль выудил из саквояжа пачку каких-то бумаг и передал их вояке. – Документы о формировании особого отдела полуночной армии и моем назначении его начальником.
– Кхм… – Трубка изо рта Молье не выпала только чудом. Он мельком просмотрел документы, сунул их в топорщившийся карман камзола и сдержанно улыбнулся: – Ну, наконец-то! Наконец-то мои просьбы услышаны! А ваш спутник?
– Себастьян Март, он руководит прибывшей со мной специальной группой, – на полном серьезе выдал Рауль Луринга, и я второй раз за последние пять минут едва не выпал в осадок. Предупреждать же надо! А граф тем временем обернулся к Яциусу: – Если не ошибаюсь, вы местный координатор тайной службы?
– Так и есть, господин Луринга, – признал тот. – Думаю, мы сработаемся.
– Нисколько в этом не сомневаюсь! – Граф подошел к столу и уставился на карту. – Так понимаю, наши дела плохи?
– Дела как сажа бела. – Генерал ткнул трубкой в обозначавшую Магрев отметку. – Нас выдавливают к столице. Выдавливают, без всякого сомнения, намеренно. Чтобы здесь прихлопнуть одним ударом, как прихлопывают собравшихся на варенье ос. И ничего противопоставить еретикам на сегодняшний момент мы не можем. Даже не ввязываясь в затяжные бои, каждый день армия несет серьезные потери! Бесовы Высшие не оставляют нам ни единого шанса!
– Много здесь Высших? – поинтересовался граф.
– Есть достоверные сведения о двоих. Возможно, на самом деле их больше, – доложил второй секретарь миссии Изгоняющих.
– Как бы то ни было, сдать Магрев мы себе позволить не можем, – заявил господин Ликре.
– Да я с вами и не спорю, – вздохнул генерал. – Сдадим Магрев, потеряем Марну. Вопрос в том, сколько времени нам надо продержаться, чтобы город успел подготовиться к осаде. И сразу могу сказать: называемые вами сроки совершенно нереальны. За это время мы потеряем каждого второго бойца!
– Давайте об этом позже? – нахмурился посол. – Рауль, мой коллега в Ольнасе вчера прислал на редкость странную депешу для пересылки в Акраю…
– Ольнас? – моментально насторожился Луринга. – Все, что касается Ольнаса, по ряду причин нам сейчас чрезвычайно интересно.
– Так вот, к маркизу Дюпре обратился капитан Гвардии ее высочества с нелепейшим предложением… – Ликре замялся, но поборол смущение и продолжил: – Просто нелепейшим. В обмен на какие-то там наконечники великая герцогиня требует признания собственного нейтралитета и Тирош в придачу.
Наконечники?! Меня аж холодный пот прошиб. Неужели перехватили? Или блефуют?!
– Что значит – Тирош? – на мгновение опешил граф.
– То и значит. По ее сведениям, узурпатор в скором времени объявит о союзе с еретиками, и после поражения Ланса земли Тироша должны отойти Довласу.
– Какие еще условия она выдвигает? – Рауль набрал полные легкие воздуха, а затем очень медленно выдохнул.
– А этого мало? Нет, больше ничего.
– Какие требуются гарантии?
– Надлежащим образом оформленный документ за подписью его величества.
– Передайте, что мы согласны, – ни минуты не раздумывая, заявил граф.
– Вот видите, я же говорил, что господина Лурингу эта информация заинтересует, – подмигнул ошарашенному послу Яциус Кларь, невесть откуда осведомленный о реальной ценности наконечников. Хотя что значит «невесть откуда»? Все депеши о задержании похитителей должны были проходить через его руки.
– Но… – опустился в кресло Ликре. – Как же так?
– Немедленно передавайте эту депешу в Акраю! – повысил голос Рауль. – И не забудьте ответить в Ольнас, что мы согласны.
– Вы уполномочены решать судьбы Довласа и Тироша? – прищурился выстукивавший трубку генерал.
– Довласа и Тироша – нет. А вот тех наконечников – да.
– Полагаете, это равноценный обмен? – Ликре вытер с лица батистовым платочком мелкие бисеринки пота.
– Более чем. И если мы промедлим…
– К вечеру послание будет в Акрае, – заявил вдруг Яциус. – Но оригинал постановления его величества придется передавать с курьером…
– Я даже спрашивать не хочу, как вы умудритесь переслать депешу на другой конец страны менее чем за половину суток, – погрыз мундштук Молье. – Но откуда такая уверенность в том, что это курьезное предложение будет принято?
– Как братья передают свои послания, мне и самому неведомо, – покачал головой представитель тайной службы, – а на второй ваш вопрос лучше ответит господин Луринга.
– Не будем пока об этом, – передернул плечами граф. – Но, если ответ придет положительный, пусть Дюпре немедленно затребует хотя бы один наконечник в качестве гарантий, что та сторона сможет выполнить свои обязательства.
– Хорошо. – Посол сделал пометку в лежавшем на столе ежедневнике.
– И я очень вас всех прошу – никому ни слова. – Рауль обвел присутствующих тяжелым взглядом. – А теперь подскажите, где можно разместить моих людей.
– Не проблема, – поднялся на ноги Яциус и выудил из жилетного кармана часы. – Господа, если я задержусь, начинайте без меня. Идемте, граф…
Разместили нас в двухэтажном особняке на окраине, неподалеку от опоясывавшей город крепостной стены. Уж не знаю, кому принадлежал дом раньше, но со стороны смотрелся он весьма солидно. Добротная кровля, высокий забор, конюшня и каретный сарай. Позади сад с посыпанными мраморной крошкой дорожками. Но это – если смотреть со стороны. Сад на деле оказался изрядно вытоптан и запущен, а расквартированные в особняке армейские офицеры не очень-то бережно обращались с его обстановкой.
Нам выделили половину второго этажа, отгороженную от общего коридора толстенной дверью, и Рауль незамедлительно распорядился выставить у нее караул. Пьер попытался было доказать, что охранники у ворот и так не пропустят в дом никого чужого, но граф оказался непоколебим. Меньше всего он собирался полагаться на бдительность солдат комендатуры, в открытую игравших на посту в карты. И в этом вопросе я был с ним полностью солидарен. А вот предложенное Раулем размещение по комнатам пришлось мне совсем не по душе.
– Почему именно я должен заселяться в одну комнату с этим… с этим чудаком? – Меньше всего мне хотелось ежечасно лицезреть кислую физиономию Эдварда Роха.
– Ты за него отвечаешь, ты за ним и присматривай, – безапелляционно заявил граф. – Пьер будет контролировать Якоба, а Карла я себе в порученцы беру. Парнишка он смышленый, так что работа для него найдется.
– Как скажете. – Я тяжело вздохнул и принялся оглядывать комнатенку. Хотя почему – комнатенку? Нормальная комната, только узкая очень. Две кровати, у окна – стол. Вот и вся обстановка. Разве что зеркало рядом с входной дверью висит.
Зеркало?!
– Себастьян, что с вами? – удивился Рауль, когда я снял зеркало с крючка, положил его на паркет и аккуратно наступил сверху.
– На всякий случай.
Осколки вместе с рамкой отправились под кровать, и мне сразу стало как-то легче дышать. Вот уж никогда даже подумать не мог, что зеркал бояться начну.
– Ну-ну, – только и буркнул Рауль, покидая комнату.
Я кинул дорожный мешок на приглянувшуюся кровать, на нее же выложил опостылевшую за время пути перевязь с палашом и подошел к выходившему в сад окну. Сильный ветер раскачивал деревья и рвал с них пожухлую листву, но на небе не было ни облачка, да и солнце светило не по-осеннему ярко. Нет, все же осень в Акрае и осень в Магреве – это совершенно разные вещи. Здесь хорошо. Пока. Вот зимой такие холода стоят, что хоть волком вой. Ну да к зиме, надеюсь, нас здесь уже не будет…
Покачав головой, я тяжело вздохнул и в сердцах помянул Рауля. Теперь-то понятно, почему он с нами отправился. Начальник особого отдела армии! Если дельце выгорит, перед ним такие двери откроются, куда случайному человеку даже с родословной графа путь заказан. Ну да мне-то что с того? Мне бы со своими проблемами разобраться, благо они какие-то на удивление ерундовые. Вот если наконечники до осады города заполучить не получится – вот тогда настоящие проблемы начнутся.
А пока остается только ждать. Ждать, и все дела. Надоело…
– Так понимаю, это моя постель? – указал на пустую койку заглянувший в комнату Эдвард Рох.
– Так и есть, – отошел я от окна. – Располагайся.
– Премного благодарен, – скривился тот.
Я уже задумался, не пробить ли ему пару раз по почкам, но решил, что пока не стоит, и лишь в очередной раз тяжело вздохнул. Пусть его.
– Зеркала нет? – с бритвенными принадлежностями в руках огляделся по сторонам парень.
– Нет.
– Что за дыра… – вздохнул Эдвард, убрал бритву в дорожный мешок и сунул его под кровать. – Кормить нас будут сегодня или опять всухомятку перебиваться придется?
– Слушай, Эд, а чего ты такой кислый все время? Ты ведь счастливый человек! Мало кто в наше неспокойное время может похвастаться тем, что до конца дней своих не должен заботиться о крыше над головой и хлебе насущном, – не выдержал я. Лучник меня раздражал. Так и веет от него недовольством. Не люблю такого. Непрофессионально это. Уж если подписался на дело, будь добр, засунь свои эмоции куда поглубже и не трепи другим нервы. – Лук нужен тебе еще?
– Лук?.. – зло зыркнул на меня парень. – Лук нужен.
– Вот и пойдем в город, прогуляемся.
– Куда собрались? – заглянул в дверь Якоб Ланц. – На рынок?
– Почему на рынок? – удивился Рох и обернулся ко мне: – Нам не выдадут разве?
– Из того, что нам выдадут, ты с полусотни шагов даже в корову не попадешь, – разочаровал я парня. – Рауль денег дал, заглянем в оружейную лавку.
– Вот так возьмем и заглянем? – усмехнулся Ловкач. – Город чуть ли не в осаде, оружия не хватает даже солдатам, а ты собрался что-то стоящее в свободной продаже найти?
– Именно. – Палаш брать с собой не хотелось просто жутко, но и безоружным по городу шляться нам сейчас не с руки. Безоружным – не с руки, и с оружием напоказ разгуливать тоже ничего хорошего. Ситуация… Что ж, придется плащ надевать. – Эд, пошли.
– А возьмите меня с собой, – предложил вдруг мошенник.
– Неужто Пьера обчистил уже? – усмехнулся я.
– Да с него толку, как с козла молока, – скривился Якоб. – Из-за медяка гнутого удавиться готов.
– Это называется здравый смысл.
– Это называется жадность! Жадность и жлобство!
– А ты не жадный?
– Я?! Нет.
– Тогда с тебя обед. – Я вышел в коридор и поторопил Эдварда: – Давай быстрей!
– Почему?! – возмутился Ланц. – Почему я должен кормить вас обедом?
– Вот смотри: мы с Эдом идем в город по делу. Ты просишь взять тебя с собой, чтобы просто развеяться. За все в этой жизни приходится платить, знаешь ли.
– Я тебе это припомню, – многозначительно заявил Ловкач, потом помялся и все же махнул рукой: – А, бес с вами, пошли обедать.
– Сначала за луком. – Я запер дверь, заглянул в комнату к Пьеру и кинул ему ключ. – Покарауль пока.
– За пивом не сбегать? – фыркнул тот, но упавший на кровать ключ поднял и сунул себе в карман. – Ладно, идите.
Разрешил, стало быть.
Ну-ну…
Идти пришлось прилично – нужная лавка располагалась практически в самом центре города. По мере удаления от окраины темные узенькие улочки становились шире, светлее и чище, подгнившие доски мостовой сменил серый камень брусчатки, а мусорные кучи и пятна выплеснутых на дорогу помоев попадались на глаза все реже и реже.
Впрочем, на красоты архитектуры я внимания не обращал. И бывать в Магреве доводилось раньше неоднократно, да и какие красоты в этой дыре? Черепица на голову не валится – и то хлеб. Особняки как особняки, только большей частью обшарпанные и с обвалившейся штукатуркой. Молельные дома частенько попадаются, эти посвежее выглядят. По меркам Стильга, обычный провинциальный городок, даром что столица сопредельного государства.
Вот люди – другое дело. Люди попадались на пути самые разные. И пусть откровенно бандитские физиономии в глаза не бросались, я не расслаблялся. Оказаться без кошелька и с проломленной головой в помойной яме хотелось меньше всего. Вообще, раньше Магрев был на удивление спокойным городом, но то – раньше. Есть у войны такая особенность – все самое паскудное из душ людских напоказ вытаскивать. Да и еретики вполне подсуетиться могут. Растреплет кто о нашем приезде, и непременно нападение организуют. В жизни не поверю, что у графа Нейла своих людей в городе нет. Да и часть экзекуторов местного отделения ордена Пламенной Длани в Магреве осталась. А Норвейм со счетов сбрасывать никак нельзя. При прежнем монархе Марна их вотчиной была.
– Долго нам еще? – внимательно поглядывая по сторонам, в очередной раз дернул меня Якоб Ланц. – Говорил же, извозчика поймать…
– Почти пришли.
Шагать и в самом деле оставалось всего ничего: перейти мост, срезать через подворотню, дальше будет арка и нужный нам дом. С извозчиками же связываться не последнее дело. Слишком уж эта братия языком трепать любит. Кто по простоте душевной, а кто и за деньги. Как ни крути, мы сюда не на воды здоровье поправлять приехали – на второй шанс в таких игрищах рассчитывать не приходится. Так что лучше пешочком. Заодно разомнемся.
– И как ты только тут ориентируешься? – вздохнул Ловкач. – Нет, мне, конечно, говорили, что Магрев захолустье, но я и представить не мог, насколько тут все запущено. Лабиринты какие-то…
– Нормальный город, – не согласился с мошенником Эдвард Рох. – Да, не Арлон и не Акрая, но и мы не центральными улицами, а какими-то задворками идем.
– И не Ольнас, и не Нильмара, и даже не Лем… – начал перечислять я.
– Мы тебя поняли, – прикрыл глаза от поднятой ветром пыли Якоб. – Теперь куда?
– Пришли. – Остановившись перед оружейной лавкой, на вывеске которой расправил крылья золоченый орел, я оглядел пустынный бульвар. Вроде все спокойно. Разве что стражники на нас подозрительно посматривают. Ага, так и есть, заинтересовались…
– Господин! – направился ко мне один из стражей порядка. – Думаю, у вас найдется разрешение на ношение того орудия смертоубийства, ножны которого выглядывают из-под плаща? В противном случае нам придется препроводить вас…
– Разумеется, у меня есть разрешение. – Я протянул выданные Раулем бумаги и улыбнулся: – Скажу больше, скоро орудий смертоубийства у нас прибавится…
– Удачных покупок! – Смерив меня внимательным взглядом, стражник вернул бумаги и отошел к своим коллегам.
– Ты уверен, что нам именно сюда? – поинтересовался Эдвард Рох, разглядывая роскошную вывеску и помпезные доспехи, выставленные на витрине.
– «Золотой орел», – прочитал Якоб и покачал головой. – Нас в такое заведение и на порог не пустят.
– Вас, может, и не пустят, – хмыкнул я и распахнул дверь. – А мне так в самый раз. Только не трепитесь, кто мы и откуда приехали.
Обстановка внутри оказалась под стать витрине: много позолоты и вычурной резьбы. Под потолком висела хрустальная люстра, пол устилали толстые ковры. Всюду было расставлено богато изукрашенное оружие, и в довершение всего этого великолепия – вытянувшаяся при нашем появлении физиономия приказчика.
– Чем могу помочь? – Он даже не попытался скрыть проскользнувшее в голосе пренебрежение.
– Господин Ликре сказал, что у вас отличный выбор оружия, – невозмутимо оглядываясь по сторонам, нарочито презрительно обронил я, – но вижу, наши с ним представления о хорошем оружии несколько расходятся…
– Что вы, что вы! – засуетился приказчик, несомненно, уведомленный о визите хороших знакомых посла. – Здесь только выставочные образцы! Сами понимаете, случайные люди к нам не ходят, прошу в зал…
– Ну, пойдемте, что ли, – будто нехотя решился я принять предложение и важно прошествовал в предупредительно распахнутую охранником дверь.
– Что желаете приобрести? – на вполне сносном стильгском уточнил приказчик, дав мне время оценить разнообразие выставленного на продажу оружия.
– Он желает, – ткнул я пальцем в Роха и отвернулся к висевшим на стене саблям. – Подберите ему что-нибудь…
– Лук, мне нужен лук, – не стал терять время Эдвард.
– Пройдемте в следующий зал…
– Может, сопрем чего? – тихонько поинтересовался Ловкач, когда мы остались одни.
– Нет.
– Как скучно с вами! – покачал головой мошенник и уселся в одно из стоявших у стены кресел.
Я некоторое время разглядывал причудливую золотую гравировку на одном из нагрудников, потом вздохнул и занял соседнее кресло. Ни к чему мне такие игрушки. Пусть благородные господа забавляются. Хотя, с другой стороны, насколько удалось оценить, качество изготовления доспехов было на высоте. И тем не менее – даром не надо. Ну нет, даром, конечно…
– Чай, кофе, брен…
– Спасибо, – отмахнулся я от заглянувшего к нам в зал минут через десять слуги. – Не беспокойте нас, пожалуйста.
– Круто ты, – искоса глянул на меня Якоб. – Но вот от бренди зря отказался…
– Ничего-то ты в жизни не понимаешь. – Скучать, дожидаясь Эдварда, мне нравилось не больше, чем мошеннику, только если уж начали строить из себя важных господ…
– Себастьян! – Сверкая глазами, в дверях появился Рох. – Есть то, что надо, но цена…
– Расплатись и пошли отсюда, – кинул я лучнику выданный Раулем кошель и не забыл добавить: – Не тяни!
– Мы, стал быть, очень важные приезжие из Стильга, – сообразил Ловкач. – Настолько важные, что дальше некуда…
– Так и есть, – кивнул я и поднялся на ноги, когда в зал в сопровождении давешнего приказчика вернулся Эдвард Рох. – Ты все?
– Да, – протянул тот мне изрядно полегчавший кошель.
– И где же лук?
– Привезут. Я оставил адрес.
– А! Ну, тогда пошли.
Удержаться от зуботычины удалось с превеликим трудом. Адрес он оставил! Предупреждал же: не трепись! Как дите малое. Вон Якоб и то понял, зачем я эту комедию ломаю…
– Ну и как тебе обновка? – поинтересовался Ловкач, когда мы вышли на улицу.
– Да нормально, – как-то враз поскучнел лучник. – Драгарнский тис, ничего особенного.
– Ты зачем им адрес наш оставил, балбес? – толкнул я его в плечо и внимательно огляделся по сторонам. И без того на душе кошки скреблись, а еще этот…
– А что такое?
– А то, что, как только на твоем счету появится первый Высший, куча самого разного народа кинется искать удачливого лучника. И ты сам сейчас оставил им зацепку. Я же сказал: не трепись!
– Думаешь, там готовый лук, что ли? – принялся оправдываться парень. – Там простая заготовка, ее теперь под меня подгонять будут. А как подгонят, сказали – привезут…
– Бес с тобой! – Заметив вывеску знакомой ресторации, я направился к ней. И так уже засветились дальше некуда. – Больше хоть ничего не растрепал?
– Нет.
– Уже хорошо. Ладно, идемте обедать. – Я взвесил в руке кошель. – И столько денег за одну заготовку содрали?
– Я ж говорю: драгарнский тис. Ну и работа еще. Дороговато, конечно, но не дороже денег.
– Не дороже чужих денег, – поправил парня Ловкач и указал на вывеску ресторации: – Нам сюда?
– Да.
– Пахнет неплохо, – принюхался распахнувший дверь Якоб.
– На вкус тоже ничего, – подтолкнул я его в спину. – Шевелись…
– Добрый день, господин Коста! – обрадовался мне скучавший в пустом зале метрдотель. – Каким ветром?
– Пыльным, Денек, пыльным, – пошутил я и сунул ему серебряную марку. – Мы в задний кабинет.
– Позвольте, провожу, – сорвался с места Денек, считавший меня порученцем какого-то изредка наведывавшегося в Магрев аристократа. – Если будут интересоваться?
– Как обычно. – Я распахнул дверь и подтолкнул в спину замершего на пороге Эдварда. – Шевелись!
– Вот ведь! – огляделся по сторонам проследовавший за лучником Ловкач. Полутемный задний дворик ресторации явно не пришелся ему по душе. – Вот и пообедали, господин Коста…
– Шевелитесь, шевелитесь, – заторопил парней я, огибая мусорную кучу. С писком метнулась из-под ног крыса, Эдвард выругался, Яков помянул Святых. – Сейчас пройдем дворами и окажемся в соседнем квартале.
– Зачем? – нагнал меня Рох.
– Стражник мне тот не понравился. Воспитанный шибко, – отделался полуправдой я. – А береженого Святые берегут, как говорится…
– То есть обед нам сегодня не светит? – тяжело дыша, поравнялся с нами мошенник.
– Даже не надейся, – усмехнулся я. – Вот попадется кабак какой по дороге, там нас и накормишь…
Наконечники привезли в Магрев за три дня до окончания месяца Святого Огюста. И это было просто здорово. Ожидание к этому времени вконец истрепало и без того расшатанные нервы, а желание прибить откровенно наслаждавшегося бездельем Эдварда давно стало какой-то навязчивой идеей. Мало того, что стрелка было просто невозможно отогнать от стоявшего на кухне бочонка с пивом, так он еще ко всему прочему даже не удосужился взять в руки привезенный из оружейной лавки лук. Разгильдяй…
– Себастьян, – принялся поспешно приводить в порядок одежду Рауль Луринга, взбудораженный радостным известием не меньше моего, – я еду делить наконечники, ты остаешься за старшего.
– Что значит – делить?
– Нам оставляют только десять штук, – объяснил граф. – Остальные переправят в Стильг.
– Там тоже объявились Высшие? – пошутил я.
– За наконечниками уже очередь выстроилась, – зашагал на выход Рауль. – Драгарн, экзорцисты…
– Да знаю я, знаю.
– С охраной проблем не было?
– Нет.
Расквартированных на первом этаже армейских офицеров на днях заменили перекинутыми в Магрев лейб-егерями. Оперативный резерв особого отдела, так сказать.
– Всех проверил?
– Марионеток нет.
– Все, мне бежать пора.
– Бегите, господин граф, бегите, – тяжело вздохнул я.
В последнее время Рауль возвращался в особняк только переночевать. Работа занимала все его время, и толком обсудить дальнейшие планы никак не получалось.
Вернувшись к себе в комнату, я тяжело глянул на развалившегося на кровати Эдварда, тихонько подошел к нему и рявкнул прямо в ухо:
– Подъем!
– А?! Чего?! – подскочил с кровати парень. – Ты чего, Себастьян?
– Бери лук, пошли тренироваться.
– Сколько можно объяснять, – закатил глаза лучник. – Мне от тренировок один вред. Тем более сразу после завтрака!
– Ты из этого лука хоть раз стрелял? – и не подумал я отстать от Эдварда. То дождь у него, то ветер, то холодно, то темно. Надоело! – Нет? А если он с изъяном?
– Да какой изъян? Все осмотрено не на раз уже…
– В общем, так: либо спускаемся в сад, и ты проверяешь лук, либо на пиво сегодня не рассчитывай. Все ясно?
– Да не очень-то и хотелось.
– И на ужин тоже, – начал медленно звереть я. – А учую перегар, ночевать будешь в подвале.
– Не надо меня пугать…
– А меня не надо злить. Руки в ноги и пошел!
– Бес с тобой! – Эдуард вытащил из-под кровати чехол с луком. Он, видимо, только сейчас понял, что довел меня своим ослиным упрямством до белого каления. – Пристал как банный лист, понимаешь…
– В сад иди. – Нахлобучив на голову шляпу, я вышел из комнаты и со всего размаху захлопнул за собой дверь. Уже спускаясь на первый этаж, сообразил, что забыл надеть плащ, но возвращаться не стал – не замерзну, чай. Хорошо, если пару раз выстрелить поганца заставлю…
В каретном сарае мне без особого труда удалось найти среди сваленного у стены хлама подходящих размеров доску, и, прихватив топор да пару гнутых гвоздей, я отправился в сад. Игравшие с Ловкачом в орлянку на заднем дворе егеря посмотрели на меня как на душевнобольного, но промолчали. И правильно сделали, а то бы много нового о своей родословной узнали.
Обухом топора я в два счета прибил доску к стволу сухой яблони, углем изобразил на ней нечто похожее на круги и обернулся к только сейчас соизволившему явиться Эдварду:
– Где тебя бесы носили?
– Собирался, – огрызнулся тот и вытащил из чехла лук. С кряхтением натянул тетиву, повертел в пальцах стрелу и скривился: – Поровнее нарисовать не мог?
– Стреляй давай.
Я на всякий случай отошел от мишени.
– Делать тебе нечего, – вздохнул парень, потом прицелился и спустил тетиву.
И, разумеется, не промазал. Ну да с трех десятков шагов грех промазать. Вот только стрела воткнулась в самый низ доски. Еще бы на пару пальцев ниже – и вообще мимо прошла.
– Издеваешься? – Я подошел к Эдварду и заглянул ему в глаза. – Да любой мальчишка с такого расстояния в яблочко попадет!
– Много ты понимаешь… – буркнул Рох и снова выстрелил.
На этот раз стрела угодила гораздо выше центра мишени, но, по крайней мере, засела во внешнем круге.
– Да… – только и покачал головой я. – И какого беса мы с тобой связались? Две дюжины шагов – и практически в «молоко»! Ты как в Высших стрелять собрался?
– Да даром они мне сдались! – выругался парень.
Третий выстрел оказался самым удачным, но и тут наконечник стрелы ткнулся в доску на ладонь левее центра.
– Кучность никакая, стрелы летят, как им вздумается. Как тебя в стрелковую школу только приняли? Неужто пожалели убогого?
– Самый умный, да?! – вспылил Рох и сунул мне лук. – На, попробуй.
– Чего ты мне его суешь? – отпихнул я парня. – Кто из нас лучник – ты или я?
– А если лучник я, чего ты мне под руку каркаешь?
– Да ты без всякого карканья и с пяти шагов в человека не попадешь! – заорал я, резко шагнул к мишени и метнул в нее топор. Метнул – и попал. И не просто попал: лезвие рассекло нарисованный углем на доске круг. – А! Видел?! А у тебя просто руки из задницы растут. Неудачник!
– Сам ты неудачник! – Вскидывая лук, Эдвард одним рывком натянул тетиву и, не целясь, разжал пальцы. Стальной наконечник лязгнул об обух топора, и стрела срикошетила в кусты. – Ну, съел?!
– Тогда у меня к тебе один вопрос. – Я хрустнул костяшками пальцев и глубоко вздохнул, пытаясь побороть желание дать лучнику по зубам. – Какого беса ты мазал с самого начала?
– Мазал и мазал. – Отцепив тетиву, Рох отправился на поиски стрелы. – Тебе-то что?
– Ты не просто мазал, ты выставлял себя полным идиотом. Криворуким болваном, если угодно. Но стоило вывести тебя из равновесия, и – хоп! – выстрел в яблочко. Все бы ничего, да только, если хоть один из наконечников уйдет в «молоко», нам этого не простят. Ты это понимаешь?
– Да чего вы все ко мне привязались-то?! – не на шутку разозлился лучник. – Я на это дело не напрашивался! Хотите – поищите кого получше! Я вообще стрелять терпеть не могу! Ненавижу просто! Не-на-ви-жу!
– Как так?
– А вот так! С самого детства: ты должен, ты должен! Дыши глубже, целься лучше, не забудь про ветер и упреждение! И руку, расслабь эту бесову руку! – прямо мне в лицо начал орать Эдвард. – Я всегда должен был стрелять лучше всех! Ведь мой отец… Да, мой отец! И я старался, я не хотел, чтобы он смотрел на меня, как на пустое место! Не хотел раз за разом разочаровывать его! Но в итоге понял, что это не мое. Что мне никогда не сравняться с Эдвардом Рохом-старшим, никогда не заслужить его уважение. Понимаешь ты? Я ненавижу стрелять! И при этом не могу позволить себе промахнуться!
– Бывает.
– Бывает? – прошипел лучник. – Покажи мне еще одного человека, который ненавидит свое мастерство! Ненавидит, но ничего другого делать не умеет? Не из-за собственной тупости, а лишь потому, что его ничему другому не учили? Все неприятности в моей жизни связаны с луком. Абсолютно все! Ирония судьбы – лучник, которого тошнит при одной мысли о необходимости попасть в яблочко! Где ты еще такое видел?
– Знаешь, – я ухватил разгоряченного Эдварда под руку и повел его к дому, – мне очень не нравится убивать людей. Не нравится просто до скрежета зубовного. Особенно когда приходится резать глотки неплохим в общем-то парням, которым просто не повезло оказаться на другой стороне. Но это моя работа, мой долг, мой собственный выбор. И отвечать перед Святыми тоже придется мне. Не тем, кто отдавал приказы, – им бы со своими грехами разобраться, – а именно мне. Подумай об этом.
– О выборе и долге?
– О том, что ты можешь оказаться одним из тех самых неплохих парней…
Эдвард ничего не ответил и ушел в дом. Я облокотился на забор и тихонько выругался себе под нос. На душе было гадко, будто туда ушат помоев выплеснули. И не смертельно вроде, а настроения нет совершенно. Пойти, что ли, с егерями в орлянку сыграть? Так ведь там Ловкач, этот проходимец всех обчистил уже, поди.
– Какую тяжкую думу думаешь? – окликнул меня направившийся к нужнику Якоб. О, легок на помине!
– Егерей выпотрошил?
– Ага. Быстро они…
– Слышно чего?
– Завтра, край послезавтра еретики выйдут к городу.
– Да, Рауль что-то такое говорил, – зевнул я.
– И ты так спокоен? – прищурился мошенник. – А вот мне кажется, пора уже отсюда когти рвать!
– Не суетись, – хлопнул я его по плечу. – Его сиятельство не возвращался пока?
– Только приехал, ящик какой-то привез. Еле выгрузили.
– Пойду гляну, – заторопился я.
Раньше даже в голову не приходило поинтересоваться, как именно будут перевозить наконечники, а вот сейчас будто петух в одно место клюнул. Если тьма сумеет до кого-нибудь дотянуться…
Волновался я напрасно. Вместе со здоровенным коробом к нам в гости пожаловали сразу трое братьев-экзорцистов из местной миссии ордена. И, что было совсем уж из ряда вон, один из них оказался слепцом. По крайней мере, глаза его закрывала свернутая в несколько слоев льняная тряпица. В сочетании с традиционным кожаным одеянием смотрелась она на редкость зловеще.
– Заносите! – скомандовал крутившийся тут же Яциус Кларь, и четверо егерей поволокли сундук в дом.
Экзорцисты последовали за пыхтевшими от напряжения парнями, но больше внимания они уделяли не ящику, а слепцу: один вел своего незрячего коллегу под руку, второй придерживал перед ними двери.
– Десять штук? – подошел я к Раулю.
– Десять, – поморщился тот. – Еле выбил.
– Следовало ожидать.
– Где лучник? – глянув на карманные часы, засуетился Яциус.
– Зачем он вам? – Беспокоить Эдварда не хотелось. Пусть остынет для начала.
– Вы собираетесь защищать его от тьмы? – слегка склонил голову набок уставившийся на меня парень. – Или на каждый выстрел у вас новый стрелок припасен?
– Все так серьезно? – заволновался Рауль.
– Братья, как эти наконечники увидели, чуть в обморок не хлопнулись. С таким злом, говорят, им еще сталкиваться не приходилось. Один так и вовсе об Извечной Тьме заикнулся. И о том, достойно ли использовать ее воплощение даже в благих целях.
– Надеюсь, его заткнули? – уточнил граф.
– Разумеется, – усмехнулся Яциус. – Ну, так где лучник? Мастер-татуировщик до вечера ждать не будет. В последнее время у него очень напряженный график.
– Пойдемте, – вздохнул я.
Боюсь, Эдвард такому повороту событий рад не будет. А куда деваться? Даже одеяние экзорциста не защитит его от тьмы. А вот татуировки – вполне. «Нательные знаки как защита от скверны».
– Чего еще? – уставился на нас Рох, когда мы с Раулем зашли в комнату.
– Раздевайся, – без обиняков заявил я.
– Чего-о-о?! – опешил парень.
– До пояса, – уточнил придержавший дверь открытой Яциус.
– Не буду! – отказался Эд и вздрогнул, когда в комнату завели слепца.
– Если тебе не нанесут охранительные татуировки, – Рауль посторонился, пропуская братьев-экзорцистов к окну, – первый выстрел окажется для тебя и последним. Что, разумеется, не может устроить ни тебя, ни нас. Ты согласен?
– Надолго это? – стянул через голову рубаху поежившийся парень, который сразу сообразил, что спорить просто-напросто бесполезно.
– Вся процедура займет от силы два часа, – ответил слепец, и Эдвард заметно побледнел.
– Но… – с трудом выдавил из себя он. – Как же…
– Не волнуйся, тобой займется самый лучший мастер города и даже всей страны, – успокоил его Яциус, который с интересом наблюдал, как помощник татуировщика выкладывает из саквояжа на стол набор игл, спиртовую горелку и многочисленные баночки с краской.
– Подходите сюда, молодой человек, – позвал Эдварда слепец.
Мы решили им больше не мешать и вышли в коридор.
– Вы уже в курсе, что завтра на рассвете еретики планируют штурмовать город? – уточнил Яциус у графа.
– На рассвете? – поразился я. – Но ведь их войска еще на марше!
– Они делают ставку на стремительный бросок и помощь адептов Единения. Поэтому, если мы отобьем первый натиск, у нас появится очень хороший шанс развить контрнаступление, пока сюда не подтянулись основные силы.
– Мы постараемся нейтрализовать Высших, – задумался граф. – Их ведь не должно быть больше двух?
– По нашим сведениям, еще один Высший находится в Озерках и, возможно, один или двое в Довласе. – Представитель тайной службы о чем-то задумался, а потом потеребил кончик носа. – Что меня сейчас беспокоит больше всего, так это исчезновение графа Кимберли.
– Посол Ланса в Довласе исчез? – хмыкнул Рауль. – Неудивительно. Я слышал, горожане полностью разгромили посольство.
– Все так и есть, но по нашей информации посол был Высшим.
– И теперь вы ведь боитесь, что он объявится в Марне в самый неподходящий момент? – уселся я на подоконник. – Так?
– Именно, – кивнул Яциус. – Мне не нравится, что один из Высших выпал из моего поля зрения.
– Да уж, приятного мало, – вздохнул граф. – Что еще нового?
– Осада Данкура так и продолжается, Драгарн, пользуясь превосходством на море, начал наступление и вышел к Нильмаре, ну и мы тут… Ах да, появились новые известия о беспорядках на оккупированных территориях Пакта!
– Так это не ваши люди громят храмы Единения? – удивился Рауль. – Я думал…
– Нет, – покачал головой Яциус, – тайная служба не имеет к этому никакого отношения. Это дело рук воинствующих ортодоксов.
– Надо бы наладить с ними контакт, не находите? Подкинуть золота, направить энергию в нужное русло…
– Об этом я и хотел с вами поговорить, – поднялся на ноги Кларь. – Одни только сведения о переброске войск между Пактом, Норвеймом и Довласом окупят все понесенные расходы.
– И чего вы от меня хотите?
– Ваш ординарец, он ведь из Вельма? Отдайте его нам.
– У вас что, там своих людей нет?
– За последние месяцы ищейки графа Нейла очень сильно проредили нашу агентурную сеть. А Вадер – местный уроженец, его возвращение в родные края ни у кого не вызовет подозрений.
– Хорошо, забирайте.
– Прямо сейчас?
– Бес с вами, забирайте прямо сейчас! – рассмеялся граф. – Но за вами должок.
– Вне всякого сомнения. Всего доброго, – поспешил распрощаться с нами Яциус Кларь.
– Вот ведь жук, – только и покачал головой Рауль, когда мы остались вдвоем, – на ходу подметки рвет!
– Не иначе припекло. Не жалко парня-то отдавать?
– Яциус насчет него командующему все уши уже прожужжал, – вздохнул Луринга. – А тот – мне. Ладно, им нужнее. Да и в должниках такого человека иметь лишним не будет.
– На него где сядешь, там и слезешь, – засомневался я.
– Поживем – увидим…
– Все, принимайте работу, – звеня серебряными колокольчиками, выглянул из моей комнаты один из экзорцистов. Приподняв шляпу, он вытер вспотевший лоб и отступил в сторону, освобождая дорогу.
– Так, не понял! – Я уставился на храпевшего на кровати лучника. В комнате витал густой дух перегара, и провалиться мне в преисподнюю, если это не полынной настойкой попахивает. – Вы зачем человека споили?
– Чтоб не нервничал и не дергался, – сухо рассмеялся слепец. – И он был вовсе не против.
– Кто бы сомневался! – усмехнулся я и принялся рассматривать переползавшие с кистей на предплечья лучника разноцветные татуировки. Пентакли, кресты, обвивающие жилистые запястья цитаты из священных книг и какие-то совсем уж непонятные символы. И на левой стороне груди еще полсотни раскиданных якобы в беспорядке букв внутри наложенных друг на друга треугольников. Вроде все. Хорошо хоть на лице ничего нет.
– Этого будет достаточно? – уточнил Рауль.
– Тьма не коснется души вашего человека, – уверенно заявил слепец. – Если он не впустит ее добровольно.
– Те наконечники, что за проклятие в них заключено? – решив воспользоваться ситуацией, поинтересовался я.
– Зачем спрашивать о том, что самому известно наверняка? – поднялся со стула слепой экзорцист. – Это ведь вы впустили в мир несущее отпечаток Извечной Тьмы оружие?
– Не впустили в мир, а привезли в Стильг, – поправил я собеседника. – Это все же разные вещи.
– И скверну в свою душу вы тоже не впускали? – Мастер-татуировщик вслепую нашарил мою руку. – Так получилось?
– Иногда обстоятельства оказываются сильнее нас. – Вырывать ладонь из цепких пальцев слепца я не стал.
– Смутные времена настают, смутные и страшные, – покачал головой экзорцист. – Вы хоть представляете, насколько опасно давать приют бесам? Опасно не только для вас, но и для окружающих.
– Обстоятельства, господин экзорцист, обстоятельства…
– Если бесы вырвутся на волю, даже Святые будут не в силах вам помочь.
– Значит, такова цена, которую мне придется заплатить.
И что понадобилось от меня этому зануде? Чего он только прицепился? И подручные его уставились, будто никак решить не могут – то ли обряд экзорцизма прямо сейчас проводить, то ли за дровами для костра бежать. Кстати, как он вообще бесов учуял?
– Любая потеря самоконтроля может стоить вам жизни и бессмертия души…
– И что вы предлагаете? Уйти в монастырь? – наконец не выдержал я.
– Себастьян! – шикнул на меня Рауль, а вот слепец нисколько этой отповеди не обиделся.
– Боюсь, вас туда не возьмут, – улыбнулся он в ответ. – Но, знаете, если найдется пять минут свободного времени, возможно, я смогу подарить вам один дополнительный шанс.
– Раздеваться по пояс? – усмехнулся я, глядя, как Рауль безуспешно пытается растолкать вусмерть пьяного Эдварда. – И что насчет полынной настойки?
– Достаточно просто закатать рукав по локоть. – Экзорцист вернулся к стоявшему у окна столу. В комнате давно уже сгустился полумрак, но слепцу, разумеется, он помехой не был. – А полынной настойки, боюсь, у нас с собой больше нет…
– О, Святые! – Оставив в покое лучника, граф вышел из комнаты.
Один из подручных татуировщика принялся разжигать спиртовку, второй достал из саквояжа баночку с черной краской. На меня эти двое посматривали с нескрываемым подозрением.
– Что вы собираетесь делать?
Я кинул куртку на кровать и принялся закатывать рукав рубахи. Один дополнительный шанс – это вовсе не так мало, как может показаться на первый взгляд. В нашем ремесле он ценится на вес золота.
– О, ничего особенного. – Экзорцист сунул наконечник иглы в пламя горелки. – Нанесу несколько священных символов и коротенькую молитву.
– И этого будет достаточно? – усомнился я и стиснул зубы от боли, когда горячая даже после баночки с краской игла проколола кожу.
– Если бес возьмет верх и завладеет вашим телом, его сущность окажется развеяна. Только и всего.
– А что будет с остатками его силы? – после нескольких уколов предплечье загорелось огнем, и я попросил стоявшего у двери экзорциста: – Под кроватью мешок, сразу сверху лежит фляжка. Будьте добры, передайте ее мне…
– Вы хотите сказать: с остатком скверны? – поправил меня слепец.
– Угу. – Невыносимо-горькая настойка обожгла горло, но зато сразу перестала болеть рука. – Именно это я и хотел сказать.
– Скверна достанется вам, и уж как вы с ней поступите…
– Но если я буду, допустим, без сознания, то никак не смогу с ней поступить! А вам ведь известно, что обычно случается с переполненной скверной душой?
– А ведь верно! – задумался слепец и потер морщинистую щеку. – А что бы вы хотели с ней сделать? Выжечь?
– Вообще, неплохо было бы пустить ее на исцеление ранений, – намекнул я. – Вряд ли потеря над собой контроля произойдет ни с того ни с сего.
– Излечиться и погубить бессмертную душу?
– Кхм…
– И в самом деле, – сообразил, что сморозил глупость, слепой экзорцист. – Значит, исцеление?
– Да.
– Это ваш выбор.
– Именно.
– И вы будете отвечать за него перед Святыми!
– Разумеется.
– Тогда продолжим…
Когда экзорцисты наконец оставили меня в покое, я повалился на кровать, еще раз глотнул полынной настойки и спрятал фляжку под подушку. Эдвард храпел, левое предплечье нестерпимо чесалось, но ни то, ни другое не помешало мне моментально уснуть. Чтобы через несколько часов проснуться от громогласных проклятий Рауля, с гудящей головой подняться с кровати и отправиться на собрание, посвященное подготовке к завтрашней обороне города.
Ну да, завтра же у нас штурм города намечается!
Как я мог об этом позабыть?
Чтоб этим еретикам пусто было…
Вставать пришлось ни свет ни заря. То есть очень, очень рано. И если я еще более-менее проспался, Эдварду пришлось несладко. Обхватив руками раскалывавшуюся с перепою голову, он уселся на кровати и никак не решался подняться на ноги. Заглянувший в комнату Рауль в голос выругался и велел принести лучнику кружку пива.
Кое-как очухавшись, опохмелившийся парень поплелся умываться, я распахнул окно и выглянул на улицу. Ни ветра, ни дождя – и это радует. Но небо облаками затянуто и не видно толком ни зги. И да – холодно. Очень холодно.
– Экзорцисты стрелы снарядили? – выйдя в коридор, спросил я спускавшегося по лестнице на первый этаж Лурингу и почесал зудевшее предплечье.
Граф обернулся ко мне:
– Да, они уже за полночь отсюда уехали.
– Все с собой возьмем или как?
– Трех, думаю, будет достаточно, – решил Рауль. – Остальные в подвале под охраной егерей оставим.
– Мне с вами? – выглянул из комнаты на наши голоса заспанный Якоб Ланц.
– Нет, – отмахнулся от него граф. – Себастьян, стрелы на тебе. И возьми тул, который Яциус принес.
– Хорошо.
Я вернулся в комнату и начал собирать вещички.
Налегке идти никак нельзя – не на бал собираемся. Риск поймать случайную стрелу есть всегда, а в предстоящем деле он вовсе не маленький. Поэтому без кольчуги и шлема точно не обойтись. Палаш и кинжал тоже обязательно взять придется. Нож, шило, серп… Нет, серп брать не буду. И коготь-нож тоже, пожалуй, лишним будет. Лучше фляжку с полынной настойкой прихвачу. Еще ведь и тул тащить.
И – все. А то ни вздохнуть, ни пробежаться. Что категорически неприемлемо. Появление необходимости срочно унести ноги в таких делах исключать никак нельзя.
Я натянул поверх кольчуги куртку, сунул за пояс перчатки и злорадно ухмыльнулся, глядя на одутловатую физиономию вернувшегося в комнату лучника. Его разноцветные татуировки выделялись еще четче, чем вчера, и Эдвард явно с трудом сдерживался, чтобы не расчесать припухшую и покрасневшую кожу. Хотя, с другой стороны, радоваться особо нечему: как парень на стрельбе сосредоточится – просто не представляю. Если уж у меня рука зудит сил нет как, то ему сейчас и вовсе несладко. Плюс похмелье…
– Нда-а-а… – не удалось сдержаться мне от ехидного замечания, – стрелок из тебя, конечно…
– Я никогда не промахиваюсь, – неожиданно зло огрызнулся натягивавший рубаху парень. – Ты понял? Никогда!
– Рад за тебя. Чтоб через пять минут во дворе был, – распорядился я и отправился в подвал, где и был закрыт сундук с наконечниками.
Один из ключей от толстенной двери, изнутри исписанной странными символами и выдержками из священных книг, хранился у Рауля, второй он отдал мне. Но лишь на крепость запоров и письмена экзорцистов мы полагаться не стали – внизу дежурили четыре егеря, еще пять человек караулили первый этаж. Ну и во дворе людей хватало. Плюс арбалетчики на мансарде. Да и Пьер с парнями тут не просто так остается. Нет, открытого нападения можно не опасаться. Если и начнется заварушка, налетчиков непременно успеют перехватить.
– Ключ не забыл? – первым делом уточнил у меня Рауль.
– Нет.
Я отпер «свой» замок, распахнул дверь и прошел внутрь. Граф остался дожидаться меня на входе.
Я не без колебаний распахнул сундук и поморщился, когда призрачное пламя тьмы попыталось опалить душу. Стиснув зубы, переложил три стрелы в тул, сплошь изукрашенный странными письменами, и захлопнул сколоченный из толстенных досок ящик. Потом, стараясь не помять оперение, закрыл тул специально по такому случаю изготовленной крышкой и с облегчением вытер выступивший на лбу пот – тьма билась внутри, но дотянуться до меня больше не могла. Вот и здорово.
– Взял? – на всякий случай уточнил Рауль, запирая дверь подвала.
– Взял, – кивнул я, поднялся на первый этаж и спросил у караульного: – Рох во двор не выходил?
– Не было пока, – покачал головой один из подчиненных Пьера.
– Как думаете, – обернулся я к спешившему вслед за мной графу, – если мы Высших отстреливать начнем, Довлас на нашу сторону переметнется?
– Это вряд ли, – пригладил светлые усы Рауль. – Какой им с того прок? Герцогиня свою игру ведет, она спит и видит, как бы на Тирош лапы наложить.
– А Ланс союзниками вполне может пожертвовать, чтобы передышку получить…
– Запросто. Поэтому зевать не стоит.
– Эдвард! – окликнул граф спускавшегося со второго этажа лучника. – Быстрее!
– Не кричите, пожалуйста, – поморщился тот. – И так голова раскалывается.
– Пошли давай…
Мы вышли на крыльцо, и я сунул Эдварду вытащенную из тула стрелу.
Тот повертел ее в руках и поспешил вернуть обратно:
– Жжется.
– Стрелять сможешь?
– Смогу.
– Вот и здорово, – обрадовался явно не до конца веривший в действенность нанесенных слепым экзорцистом татуировок Рауль. – Все, по каретам.
Поездка к городской стене по пустынным улицам города много времени не заняла, уже буквально минут через десять карета остановилась на небольшой площади неподалеку от громады надвратной башни. Неподалеку дожидался своего часа оставленный в резерве отряд тяжелой кавалерии, прямо у ворот в огромных чанах разогревали смолу, из подъезжавших телег выгружали связки стрел и арбалетных болтов, а на стены вереницы ополченцев волокли корзины с камнями и тяжеленные бревна.
Ругань сержантов, крики офицеров. Несколько монахов, будто распеваясь, затянули нескончаемое песнопение; рысцой пробежал звякавший доспехами отряд пехотинцев. Суета, в общем. Суета и суета сует.
– Нам куда? – вслед за Раулем выбрался я из кареты.
– Пошли, – потянул он меня за собой.
К графу незамедлительно присоединилось четверо марнийских офицеров, а потому никому из караульных и в голову не пришло воспрепятствовать нам войти в башню и по винтовой лестнице подняться на стену.
– Сюда! – пригласил нас в рондель один из сопровождающих.
Переводя сбившееся дыхание, я осторожно выглянул из-за зубца и, разглядев в темноте белые пятна уже расправленных знамен еретиков, обернулся:
– Эдвард!
– Ну?
– Как тебе позиция?
– Нормально, – безразлично пожал плечами лучник, казалось, больше занятый разглядыванием установленной неподалеку катапульты. Крепкие парни крутили ворот, рядом замер сержант, с трудом удерживающий в руках увесистый глиняный сосуд с горючей жидкостью.
– Точно?
Дугой выступающий в ров рондель позволял обстреливать даже подобравшихся вплотную к крепостной стене солдат противника, и лучше места нам было не отыскать. Но это на мой дилетантский взгляд.
– Да, – буркнул Эдвард, расчехлил лук и принялся натягивать тетиву.
Я вновь слегка перегнулся через парапет, глянул на темную воду рва и тут же попятился назад. В голове мелькнула мысль о прыжке вниз головой, и стало как-то не по себе. Нервы. Это все клятые нервы.
– Рауль, – тихонько поинтересовался я у графа, – а с чего вы вообще решили, что Высший появится именно здесь? Вот залезли мы на стену, ждем, а ну как он на другом конце города штурм возглавит? Или они с двух сторон одновременно попрут?
– Не волнуйся, – загадочно улыбнулся Луринга. – Место выбрано не просто так.
– Ну, вам видней, – пожал я плечами. – Только не верится мне, что еретики на стены полезут вот так сразу, даже ров не засыпав. Да и осадные башни собрать время надо. И катапульты наверняка не привезли…
Со стороны выстраивавшегося перед городом войска Ланса послышался вой сигнальных рожков, и занявшие позиции на крепостных стенах стрелки принялись вполголоса молиться. Находившиеся в резерве латники залязгали доспехами и оружием; невольно поддавшись всеобщей настороженности, я снял шляпу и надел прихваченный с собой шлем. Натянувший тетиву на лук Эдвард презрительно покосился в мою сторону, но ничего говорить не стал. Сам-то даже кольчугу в особняке оставил. Не от большого ума это лихачество, ну да Святые с ним.
– Не нравится мне этот ветер. – Рауль придержал едва не слетевшую с головы шляпу.
– А уж мне как не нравится! – принялся разминать кисти Эдвард Рох. – В самое лицо ведь дует!
– Неспроста это, – поежился кто-то из марнийцев.
А ветер и в самом деле будто обезумел, он все усиливался и усиливался, беспрестанно гнал на город клубы пыли и заставлял стрелков прятаться от его порывов за зубцами крепостной стены.
– Сильно мешает? – уточнил я у Эдварда.
– А сам как думаешь? – прикрыв ладонью глаза от пыли, поморщился Рох. – Еще как мешает!
– Плохо, – вздохнул я и нахмурился, когда к нам присоединились несколько настороженно озиравшихся по сторонам высоких парней, под длинными плащами которых звякали доспехи.
Присоединиться к нам их заставило вовсе не простое любопытство: убедившись, что здесь все в порядке, один из здоровяков скрылся в башне, а несколько минут спустя вернулся обратно в сопровождении важного господина, который был мне определенно знаком.
Чтоб вас всех!
– Он что здесь делает? – прошипел я на ухо Раулю.
– Я его сам пригласил, – невозмутимо ответил граф. – Зато теперь нет никаких сомнений, что Высший ударит именно по нам.
– Вся секретность псу под хвост, – горестно закатил я глаза. – Если переживем сегодняшний день, подыщите нам новое обиталище. Хорошо?
Граф ничего не ответил и поклонился темноволосому мужчине.
– Господа, все идет по плану? – поинтересовался тот.
– Разумеется, ваше величество, – улыбнулся граф. – Теперь все зависит только от еретиков.
– Будем надеяться, они не заставят нас ждать, – пошутил марнийский монарх и вдруг, склонив голову набок, уставился на меня: – Мы случайно с вами не встречались раньше?
– Не имел чести, ваше величество. – Сохранить невозмутимость удалось с превеликим трудом. Вот ведь остроглазый! Когда только рассмотреть успел? Два года минуло уже…
– Значит, показалось… – Его величество отошел к башне, Луринга последовал за ним.
Я с облегчением выдохнул и толкнул в плечо пристально уставившегося в темноту Эдварда:
– Видишь чего?
– Нужен свет. – Рох потер глаза и обернулся к командовавшему лучниками лейтенанту: – Свет! Вы слышали?
– Исполняйте, – скомандовал офицер, и солдаты взялись за стрелы с обмотанными просмоленной паклей наконечниками. Стук кресал о кремень, яркие всполохи искр, скрип луков, щелчки тетивы – и вот уже во мрак ночи понеслись разгоравшиеся в полете огни.
– Да нет, не видать никого, – покачал головой Эдвард, и тут легонько вздрогнула крепостная стена.
В нескольких местах по кладке побежали тоненькие трещины, а миг спустя над полем начал подниматься непроницаемый полог густого тумана. Почудилось, будто на нас надвигается стена сгустившегося воздуха, еще чуть-чуть, и меня поднимет в воздух неведомая сила. Поднимет, чтобы со всего размаху швырнуть вниз на замощенную брусчаткой площадь. Тут же послышался чей-то истошный крик, а мгновение спустя донесся глухой стук.
Звук упавшего со стены на мостовую тела? Так и есть. Вот тебе и наваждение.
Тотчас в городе зазвенели колокола, к распевавшимся монахам присоединился целый хор голосов, и морок сгинул. Морок сгинул, а стена так и продолжила трястись. Я изо всех сил вцепился пальцами в шершавый камень, и тут раздался неприятный хлюпающий звук, а ров на протяжении полусотни шагов в обе стороны от надвратной башни оказался засыпан землей, сдвинутой к городу чей-то чудовищной волей.
Едва не повалившись с ног от сотрясшего стену толчка, я зажал платком начавший кровить нос, осторожно выглянул из-за зубца и моментально спрятался обратно: под покровом тумана подобравшиеся к засыпанному рву лучники еретиков открыли стрельбу по горожанам.
– Не спать, сукины дети! – рявкнул лейтенант, и тут ему в затылок угодила одна из перелетевших крепостную стену стрел. Шлем выдержал удар, но офицер моментально бухнулся на колени и замотал головой.
Лучники принялись обстреливать показавшегося из тумана врага, с глухим стуком сработало сразу несколько катапульт, и в темноту унеслись заполненные горючей смесью снаряды. Полыхнуло пламя, и миг спустя по полю прокатился многоголосый вопль боли. Но еретики не отступили – в защитников города продолжали лететь стрелы, из ночного мрака один за другим появлялись тащившие лестницы и веревки с крюками пехотинцы. Солдаты оскальзывались на сырой земле, падали пораженные арбалетными болтами и сброшенными со стен булыжниками и бревнами, но продолжали рваться вперед…
Рауль присел рядом со мной и вполголоса выругался:
– Бесы! Да они просто отвлекают наше внимание, а Высший готовится нанести новый удар…
– Он его и не прекращал, – поежился я, чувствуя, как трясется подо мной стена. Пока монахи и священники своими молитвами еще умудрялись сдерживать темную волшбу, но что будет дальше? – Эд, как там дела?
– Ветер, нам мешает ветер, – осторожно выглянул из-за зубца лучник и тут же спрятался обратно. – Отходят!
– Не отходят, а перегруппировываются…
– Видишь латника с белым плюмажем? – указал я на одного из офицеров противника.
К этому времени уже занялся рассвет, да и чадящее пламя разлитой по земле горючей смеси кое-как разгоняло мрак. И пусть еще темно, хоть глаз выколи, уже можно начинать пристреливаться.
– Да.
– Сними его.
Эдвард выстрелил, но стрела лишь скользнула по наплечнику и срикошетила в сторону.
– Святые, с кем я связался! – не удалось удержаться мне от горестного вздоха.
– Я попал, – возразил Рох.
– Пехотный офицер. Да, тот, что справа, – выбрал я следующую мишень.
Тяжелый наконечник стрелы пробил кольчужную вставку доспеха, и еретик осел на землю.
– Знаменосец!
– Лучник у края рва!
– Вестовой!
– Барабанщик! Нет, крайний…
– Командир арбалетчиков!
Цели я специально выбирал вразброс, и Эдвард старался как мог. Вот только результаты его стрельбы не радовали. Нет, попал он во всех, но из девяти человек лишь двое оказались сражены наповал, остальные отделались легким испугом. На разгулявшийся ветер грешить не приходилось – как бы то ни было, Рох умудрялся попадать.
И что делать, если Высший в доспех облачится? А ведь бесноватый непременно именно так и поступит…
– Они отступают, – перебрался поближе ко мне Рауль Луринга.
– Эдвард, приготовься, – предупредил я лучника. – Сейчас начнется.
– Думаешь? – засомневался граф.
– Молитвы путают Высшему все карты. Если он хочет провернуть тот же трюк, что разрушил стену в Нильмаре, ему придется подойти ближе.
– Будем надеяться…
– Идут, – предупредил меня Эдвард.
Я выглянул и сразу приметил шагавщих в общем строе пехотинцев, которые прикрывали кого-то высокими, ростовыми щитами. По мере их приближения сотрясавшая крепостную стену дрожь усиливалась, а ветер подобно сорвавшемуся с привязи цепному кобелю принялся рвать трепетавшие на флагштоках знамена.
– Рауль, прикажи перенести огонь на эту группу и не обращать внимания на остальных, – попросил я.
Еретики определенно готовились к скорому штурму, и это нервировало меня больше всего: если промедлим, Высший успеет обрушить стену, а стоит поторопиться – потеряем наконечник. Что тоже совсем нехорошо.
– Понял! – Пригибаясь, граф поспешил к лучникам. Лейтенант схлопотал-таки вторую стрелу, и теперь его замещал молоденький сержант.
– Тул давай, – заторопил меня Эдвард.
– Рано!
Сопровождавшим Высшего латникам приходилось туго: пусть порывы встречного ветра и отклоняли большинство стрел, некоторые из них до еретиков все же долетали. Кто-то упал, кто-то заступил на место убитого бойца, и тут в шеренгу щитов угодил выпущенный катапультой снаряд. Во все стороны полетели брызги зажигательной смеси; объятые пламенем пехотинцы повалились на землю и принялись кататься по грязи в тщетной попытке сбить перекинувшийся на них огонь. Сотрясавшая стену дрожь на миг стихла, но тут одинокая фигура в латном доспехе вновь двинулась вперед, и камень подо мной завибрировал еще сильнее, чем прежде.
– Смотри… – опешил Эдвард. – Он не горит! Дай тул!
– Остынь, – отмахнулся я от парня. Слишком рано. Срикошетит от доспехов стрела – и что делать?
– Он арбалетные болты отводит! – не поверил собственным глазам лучник. – В него никто попасть не может!
– Успокойся! – Я открыл тул и выудил из него стрелу с темным и очень массивным наконечником. – Эту не отведет. Но стрелять будешь только по моей команде.
– Лад…
Договорить парень не успел – с затянутого облаками неба ударило сразу несколько ослепительных молний. Нам повезло: основной удар разбушевавшейся стихии пришелся на стену с другой стороны надвратной башни. Раздались дикие крики, кого-то из стрелков скинуло вниз, потянуло гарью.
– Приготовься, – предупредил я, пытаясь проморгать слезившиеся глаза, на которых отпечатались ветвистые всполохи молний.
– Готов, – сплюнул кровь из прикушенного языка Эдвард и взял у меня стрелу.
– Слушай, – придержал я парня за руку. – Надо не просто попасть, надо пробить доспех. Кольчужные вставки, щель забрала…
– Я понял, – выдернул руку лучник.
– Да ничего ты не понял! Теперь все зависит только от тебя. И второго шанса у нас не будет. Я не про сотни спасенных жизней и победу в войне говорю. И не прошу тебя никому ничего доказывать. Но, если промахнешься, свою жизнь сломаешь ты сам и никто другой. Ты – сам!
– Со стены скинешь? – неприязненно глянул на меня Эдвард.
– Зачем мне тебя от пожизненной каторги избавлять? Подумай об этом. Хорошенько подумай.
Камни дрожали все сильнее, по швам кладки в нескольких местах побежали трещины, и даже молитвенные песнопения осипших монахов и колокольный звон были не способны ослабить чары одержимого.
– Иди ты! – выругался Эдвард, оттянул правую руку к уголку рта, прицелился и, задержав дыхание, спустил тетиву.
А несколько мгновений спустя закованная в латы фигура Высшего покачнулась и медленно повалилась на землю. Массивный наконечник стрелы угодил бесноватому точно в узкую щель забрала. И в тот же миг перестала трястись крепостная стена.
– Да! Да-да-да! – как умалишенный во всю глотку заорал я и от избытка чувств заколотил рукой по стене. Потом уселся на холодный камень, прислонился спиной к парапету и, стянув шлем, взъерошил слипшиеся от пота волосы. С наслаждением вдохнул морозный воздух, пусть и отдающий горьким привкусом гари, и выудил из-под куртки фляжку с полынной настойкой. Хлебнул сам, протянул Эдварду:
– Будешь?
– Давай, – не стал отказываться бледный, как полотно, лучник, глотнул и скривился: – Фу, ну и гадость…
– Эй! Вы чего расселись? – подскочил к нам Рауль. – Бегом вниз!
– Зачем еще?
Забрав фляжку, я с неохотой поднялся на ноги. Идти никуда не хотелось. Совершенно. И пусть только рассвело, а такое чувство, будто сутки назад все началось.
– Мы атакуем! – Граф метнулся обратно к надвратной башне. – Быстрее!
– И что с того?
– Ты про второго Высшего забыл уже? А? Бегом! – задержавшись, рявкнул Рауль. – Осади еретики город по всем правилам, вылазка бы ничего не решила. А пока они растянулись на марше, есть прекрасная возможность разгромить авангард. Давай, давай живее!
– Бегу…
Я нагнал графа уже на винтовой лестнице, поднапрягся и первым выскочил из башни. Выбежал на площадь и завертел головой по сторонам.
То, что показалось суетой утром, теперь могло бы сойти разве что за давно заброшенное, тихое и спокойное кладбище. Сейчас по площади стройными, а когда и не очень рядами к распахнутым настежь воротам спешили армейские отряды. Алебардщики и пикинеры, арбалетчики и лучники, простые пехотинцы и конные латники – все они торопились покинуть город и атаковать в растерянности отступавшего врага. Их места занимали ополченцы и резервисты, и только тут мне стало ясно, насколько серьезную игру затеяли наши военачальники. Если уж они рискнули оголить Магрев…
– Сюда! – подскочил Рауль к удерживавшим за поводья лошадей егерям и махнул мне рукой: – Быстрей!
– Куда мы теперь? – Я вскочил в седло и оглянулся посмотреть, не отстал ли Эдвард. Нет, тоже на лошадь уже забрался.
– Пока за стену, а там решим, – не стал ничего объяснять Луринга и направил каурого жеребца к воротам. – Действуем по обстановке.
Ну что ж, принцип «поживем – увидим» не так уж и плох.
Надеюсь, сработает он и в нашем случае.
В том смысле, что поживем.
А шансы на это пошли вверх – помимо полудюжины лейб-егерей в охрану нам придали десяток конных арбалетчиков. И хоть даже с этим пополнением на полноценную боевую единицу мы не тянули, но и легкой добычей в случае стычки с еретиками не должны были стать. Пусть сначала попробуют догнать. А как иначе? У нас вся ставка на скорость. Вот засветится где-нибудь Высший, сразу туда и помчимся. Это в идеале, само собой. Кто его знает, как оно в итоге сложится.
И вообще – решится ли бесноватый показаться на людях сразу после столь неожиданной кончины собрата?
А? Вот в чем вопрос. В этом-то все и дело.
– Поздравляю вас, кстати, – обернулся Рауль, когда поле с погибшими при штурме еретиками осталось позади и наш отряд, свернув на какую-то проселочную дорогу, покинул маршировавшую на полночь колонну солдат.
– С чем еще?
Мне вид тут и там валявшихся мертвецов особых душевных терзаний не доставил, а вот Эдвард заметно спал с лица. Эх, его бы да на Лемское поле…
– Его величество повелел наградить вас орденом Серебряного орла.
– А денежное вспоможение к нему прилагается? – уточнил я, промолчав, в каком месте видел эту побрякушку.
– Нет, зато к нему прилагается рыцарский титул.
– Ну, господин Рох, неплохая награда за один-единственный выстрел?
Мне от титула ни холодно ни жарко – меня сейчас в Марне вообще нет. Так что кого они там наградили, даже не представляю.
Эдвард вместо ответа перегнулся через луку седла, и его вырвало.
– Видите, господин граф, Эдвард тоже рассчитывал на вспоможение…
– Зря ерничаешь, – усмехнулся Рауль и указал егерям на лысую вершину высокого холма. – Вестового там будем ждать.
– И ничего не зря, – возразил я, когда мы выехали на окруженную кустами прогалину, и соскочил с лошади размять ноги. – Я к этому делу вообще никакого отношения не имею, если что.
– Орден и патент тебе по линии тайной службы передадут.
– Да ну?
– Передадут, не сомневайся.
– Обалдеть! – усмехнулся я и прислушался к звукам далекой схватки. Все, началось. Так, глядишь, и до нас очередь вскоре дойдет. – А второй Высший, он точно здесь?
– По сообщениям разведки, оба Высших находились в авангарде еретиков.
– Кстати, тело бесноватого забрали? Там наконечник.
– Братья-экзорцисты позаботятся о трупе.
– Вот и славно. – Я уселся на какой-то валун и посильнее натянул шляпу. В то, что наконечник можно будет использовать второй раз, мне почему-то не верилось совершенно. Но проверить его тем не менее стоило.
Тем временем в низких облаках появились разрывы, выглянуло поднявшееся над горизонтом солнце. И даже ветер понемногу начинал стихать. Вроде все хорошо – чего еще надо для полного счастья?
Но вот наткнется на нас сейчас заплутавший отряд еретиков, и ляжем все здесь. И вряд ли на могилке даже имя напишут, не то что титул. К бесам этот титул, вот вина бы сейчас да девку сговорчивую…
Неожиданно далекий шум схватки перекрыл какой-то грохот, а мгновение спустя вздрогнула под ногами земля. Лошади заржали, высматривавший неприятеля в подзорную трубу Рауль спрыгнул с камня и поспешил к нам:
– Вестовой скачет!
– Понятное дело, скачет, – усмехнулся я. Если уж досюда грохот донесся, страшно подумать, что на поле боя творится. Высший все же решил обломать нам рога? Ну-ну…
– Приготовьтесь!
– Готовы уже. – Эдвард Рох с неохотой взобрался в седло. – Выдвигаемся навстречу?
– Ждем, – покачал головой граф и выругался, когда за лесом на миг вспыхнуло и тут же погасло рукотворное солнце. Напуганная лошадь встала на дыбы, Рауль с трудом успокоил ее и махнул рукой: – Спускаемся!
На вершине холма и в самом деле задерживаться не стоило: как на ладони ведь тут торчим. Прознает Высший, где убийцы его собрата находятся, и непременно дотянуться попробует.
– Смотрите! – крикнул вдруг Эдвард. – Да смотрите же!
А вид отсюда, с вершины холма, и действительно открывался просто завораживающий: над макушками деревьев выросла пыльная воронка гигантского смерча. Пыльного? Ну нет – крутившиеся над лесом черные точки не могли быть не чем иным, кроме как здоровенными валунами, а то и поднятыми в воздух людьми.
И снова серия пробившихся даже сквозь листву вспышек: раз, два, три!
– Быстрее! – рявкнул на нас Рауль, и мы направили лошадей вслед за спускавшимся по склону отрядом.
Вестовой – усталый парнишка в запыленном мундире – уже дожидался нас у подножия холма.
– Мельничный брод, – только и сказал он графу.
– Знаешь, где это? – спросил Рауль командовавшего десятком арбалетчиков капрала.
– Недалеко совсем, но можем на еретиков наткнуться. Они как раз в ту сторону отступали…
– Выдвигаемся! – распорядился Луринга. – Быстрее!
Капрал обреченно вздохнул и направил коня на уже начавшую зарастать кустами просеку.
– Это дорога к заброшенной мельнице! Оттуда до брода рукой подать! – обернувшись, крикнул он.
Да вскоре мы и сами поняли, что мчимся в опасной близости от разгоревшейся на опушке леса схватки. Лязг оружия, ржание коней, вопли заколотых, затоптанных, порубленных солдат. И вспышки, вспышки, вспышки! Даже здесь ощущался странный, обычно появляющийся после грозы запах, а волосы на голове так и вовсе стали дыбом. И еще – жуткий гул смерча, треск деревьев и до одури пугающий шелест срываемой с ветвей листвы.
Почему больше всего пугал именно он? Хоть убейте – не скажу…
Лошади стали почти неуправляемыми, моих невеликих умений едва хватало, чтобы удержаться в седле, но вскоре опасное место осталось позади, и мы выскочили к заброшенной мельнице.
Разрушенная плотина со вспухавшими меж торчащих из воды камней бурунами, покосившаяся ограда, пустые окна, худая кровля. Да и сам дом казался каким-то скособоченным и готовым рухнуть от любого чиха…
– Во двор! – рявкнул Рауль, нахлестывая коня.
Причин для спешки и в самом деле было предостаточно: всего в полутора-двух сотнях шагов от нас разгорелась настоящая битва. Сгрудившиеся у брода еретики торопились переправиться на тот берег; наши солдаты наседали, но ничего не могли поделать с преградившим им дорогу Высшим. Вокруг бесноватого крутился смерч, в который затягивало летевшие в него стрелы и арбалетные болты, а пытавшихся подступить вплотную латников разбрасывали в разные стороны ослепительные вспышки рукотворных молний.
Да и как подступить, когда тебя, того и гляди, оторвет от земли и унесет под самое небо? А потом так грохнет об землю, что только мокрое место и останется.
– Занимайте оборону! – приказал арбалетчикам и егерям Рауль и указал лучнику на крышу мельницы: – Оттуда достанешь?
– Долететь стрела долетит, но смерч… – засомневался Эдвард.
– Бегом! – заорал граф. – Если дать еретикам перегруппироваться, контрнаступление захлебнется, не успев начаться! Живей, я сказал!
Эдвард выломал и без того висевшую на одной петле дверь и скрылся в доме, граф поспешил за ним, я обернулся и выругался: для противника появление людей на заброшенной мельнице незамеченным не осталось. Вот только правильно оценить нашу численность командир еретиков не сумел и направил сюда всего десяток пехотинцев. Или это лишь разведка?
Я заскочил в мельницу и, кляня себя за то, что забыл шлем в притороченной к седлу суме, бросился на второй этаж. Оттуда по наваленной в угол куче всякого хлама поднялся на чердак и выбрался через слуховое окно на крышу.
– Нереально, просто нереально, – с ужасом уставился на крутившийся вокруг Высшего смерч Эдвард. – Никаких шансов…
Пыль, листва и сучья? Ха! Отсюда было прекрасно видно, что вихрь несет здоровенные каменюги, тела солдат и выдранные с корнем деревья. Пусть не вековые дубы, но все же…
– Высший пока не атакует, он просто дает возможность своим людям уйти на тот берег. А потом здесь такое начнется! – стиснул кулаки взбешенный безвыходностью ситуации Рауль. – И ты говоришь, не сможешь попасть?
– Не смогу…
– А придется.
Я выудил из тула стрелу с проклятым наконечником и поспешно сунул ее в руки лучнику.
– Да не получится ничего! – в ответ заорал тот. – Сам не видишь, что ли?
– Ты вниз глянь, – указал я Эдварду на подбегавших к мельнице солдат.
Прятавшиеся за поваленной оградой стрелки по команде капрала поднялись с колен и разрядили в еретиков арбалеты. Убитые и раненые пехотинцы повалились на землю, трое чудом уцелевших счастливчиков бросились наутек.
– Вашу мать! – выругался Рох. – Да что ж такое творится-то, а?
– Долго нам здесь не продержаться, – криво усмехнулся я, старательно делая вид, будто ничуть этим не обеспокоен. – И удрать точно не успеем: вон, бегут уже.
– Давай спасай наши шкуры! – насел Рауль на Эдварда с другого бока. – У тебя все получится…
– Да вы не видите, что ли?! – заорал парень, завороженно уставившийся на пыльный смерч. – Вы гляньте только!..
– Две дюжины пехотинцев и лучники, – отстраненно заметил я. – Егеря забаррикадировались в доме, но надолго еретиков это не задержит. Как думаешь, Эд, сгореть заживо – это очень больно?
– А ну вас! – Эдвард натянул лук, задрал наконечник чуть ли не к небу, да так на несколько показавшихся бесконечно долгими мгновений и замер. По виску у парня потекла тоненькая струйка пота, но руки не дрожали, и когда он спустил тетиву, то был уже абсолютно спокоен.
Стрела взмыла к облакам, на миг зависла прямо над пыльной воронкой и отвесно ухнула вниз. Несколько ударов сердца ничего не происходило, а потом смерч сорвался с места и принялся вырывать оказавшиеся у него на пути деревья.
– На чердак!
Ухватив лучника за руку, граф нырнул в слуховое окно, я бросился следом, и тут же по гнилым доскам крыши заколотили выпущенные еретиками стрелы.
Вот только времени на полноценный штурм у этих выродков уже не осталось: не сдерживаемые больше магией Высшего марнийцы бросились в атаку и врубились в беспорядочно сгрудившуюся перед бродом толпу. А прорвавшиеся под прикрытием отряда легкой кавалерии через занятый еретиками хутор к берегу лучники принялись обстреливать в панике переправлявшихся на тот берег беглецов.
Бурая от крови и поднятого со дна ила вода, плывущие вниз по течению тела, затянувшая небо гарь подожженного обоза. Звон оружия, рев сигнальных рожков и крики, крики, крики раненых людей…
У отправленных по наши души солдат не выдержали нервы, и, на бегу избавляясь от доспехов, они кинулись к реке. Приготовившиеся подороже продать свои жизни егеря и арбалетчики радостно заулюлюкали, и мы с графом незамедлительно присоединились к охватившему их ликованию.
Выкрутились! Ха-а-а!
– Фляжку дай, – будто выкинутая на берег рыба, глотая открытым ртом воздух, попросил Эдвард.
– Свою надо иметь, – буркнул я, но фляжку с остатками полынной настойки ему все же кинул. А сам перебрался к усевшемуся прямо на пыльный пол графу. – И что нам теперь, второго Серебряного орла дадут? Или сразу золотого и герцогский титул в придачу?
– Кому-то, несомненно, дадут. – Рауль выудил из кармана платок и вытер перепачканное пылью и обрывками паутины лицо. – Только не тебе и не мне.
– Вот так всегда! – Я забрал у лучника опустевшую фляжку и вздохнул: – Как что хорошее, так сразу не нам.
– Уж кто бы говорил! – Луринга вернулся к слуховому окну и осторожно выглянул наружу. – Себастьян, ты Святым свечку поставить должен, что они нам Эдварда послали!
– Слышал, Эд? – ухмыльнулся я. – А ты стонал…
– Забудь, – отмахнулся парень. – Надеюсь, теперь-то хоть дадут отдохнуть?
– Несомненно! Вино, девочки и танцы на столе. Все будет. Только сначала в пару-тройку поездок по окрестным странам смотаться придется. Восемь стрел в запасе, если что…
– Святые! – только и выдавил из себя Эдвард. – Да когда ж все это кончится?!
– Нескоро, – невесело рассмеялся я. – Весьма и весьма…
