Глава 11

Улица встретила нас порывистым ветром, запахом озона и ветвистыми молниями, время от времени рассекавшими тёмное небо. Сухие, да и зелёные, листья так и норовили попасть в лицо, а крупные капли забарабанили по мостовой, когда мы почти добрались до шаттла.

– Плохо! – прокричал Уолкс, когда захлопнувшиеся двери автоматически заперлись изнутри.

Повышать голос не было необходимости, но после царившего снаружи хаоса это делалось машинально.

– В чём дело? – нахмурилась я.

– Погода. Не слишком подходящая для полётов, – пояснил он. – Я, как-никак, не пилот.

– А разве прогноз на корабле не проверяли? – удивилась я.

– Проверяли, но не на этот час. Мы же не ночью собирались возвращаться, верно? А на Миенге специфический климат. Очень резкие перепады.

Да уж, тут сказать было нечего. Буквально полчаса назад ничто не предвещало грозы – и вот пожалуйста, теперь, наоборот, не верилось, что ночное небо может быть усыпано звёздами.

– Наказание нам, что ли, такое за нарушение закона? – полушутя проворчала я, всё окончательно не оправившись от своих недавних моральных метаний.

– И часто у вас возникают такие мысли? – своим привычным тоном полюбопытствовал док.

Я сразу почувствовала себя спокойнее.

– А что, исповедовать меня хотите?

– Нет, но могу прописать отличные таблеточки.

– Вы становитесь предсказуемым.

– Предсказуемость – отличное качество, – хмурясь, парировал он и наклонился вперёд, вглядываясь в изображение на экране. – Хотел бы я, чтобы им обладала здешняя погода.

– Что, лететь нельзя? – обеспокоенно спросила я.

– А разве у нас есть выбор? – Голос у Уолкса был довольно-таки безрадостный, и это нервировало ещё сильнее. – Полиция может нагрянуть в любую секунду. Уйти без шаттла мы тоже не можем: подставим не только себя, но и «Галалэнд». Придётся положиться на навигатор и автопилот.

– Тогда чего же мы ждём? – поторопил пристегнувшийся на заднем сидении Тим.

Хоббит, устроившийся у меня на коленях, одобрительно крякнул.

– Ладно, была не была!

С этими словами врач потянул на себя рычаг.

Мы оторвались от земли и стали резко набирать высоту, поднимаясь навстречу грозе.

Не скрою, я очень надеялась, что погода исправится так же быстро, как испортилась. Но моим надеждам не суждено было оправдаться. Наоборот, видимость в самом скором времени стала почти нулевой. Док пытался вызвать «Галалэнд» и сообщить о нашем приближении, но установить связь не удавалось, и в этом тоже, по всей вероятности, было повинно ненастье.

Если бы не осознание этих прискорбных фактов, сам полёт проходил бы вполне спокойно. Шаттл, рассчитанный на непродолжительные перемещения в открытом космосе, не собирался рассыпаться от таких мелочей, как дождь и ветер. Нас не трясло, не швыряло из стороны в сторону, да и вообще, внутри было тихо и комфортно. Но когда Уолкс, в очередной раз склонившись над экраном, сжал челюсти и забарабанил пальцами по сенсорной панели, мне стало не по себе.

– Чёрт! – выругался он, оставив тщетные, по всей видимости, попытки, и снова стиснул зубы.

– Что случилось?

Очень не хотелось задавать этот вопрос: в некоторых случаях лучше пребывать в счастливом неведении. Но пришлось.

– Взгляните сюда. – Он указал на нижнюю часть дисплея. – Что это, по-вашему, такое?

Я присмотрелась.

– Похоже на очертания гор.

– Верно отмечено. Вас это не смущает?

– А должно?

– По дороге сюда, – взгляд дока был теперь направлен не на экран, а исключительно мне в глаза, – мы не пролетали над горами.

– Вы хотите сказать… – начала было я и замолчала, чувствуя, как всё цепенеет внутри.

– Я хочу сказать, что на пути в космопорт пейзаж должен быть совершенно иным.

– А что навигатор?

– Навигатор уверен, что мы летим верно. И его не смущает тот факт, что мы должны были добраться до места минут десять назад.

Длинноклюв беспокойно завозился у меня на коленях, и я привычно положила руку ему на голову.

– Глючит? – деловито спросил со своего места Тим.

– Очень основательно глючит, – подтвердил Уолкс.

– Видимо, из-за грозы, – заключил вор.

– Ничего удивительного, – проговорила я. – Это даже не просто гроза, это природная аномалия какая-то! Может, для Миенга и обычное дело, но связь-то не работает, это мы уже знаем.

– Надо переходить на ручное управление.

Тим подался вперёд и просунул голову между спинками наших с доком кресел.

– Превосходная идея, – ядовито «похвалил» врач. – А чем, по-вашему, я всё это время пытался заниматься?

Странно, но мне почудилась неприязнь в этом обращении к моему помощнику. Впрочем, я быстро списала всё на напряжённость момента.

– Я думал, вы просто не рискуете взять управление в такую погоду, – ничуть не обиделся вор.

– Я бы, конечно, предпочёл не рисковать, – признал док. – Но уж лучше как следует поднапрячься, чем лететь по такой погоде в совершенно неизвестном направлении. Вот только эта штука категорически отказывается отключать автоматический режим.

Я посмотрела на экран. Стандартные показатели – скорость, расход топлива, температура за бортом. Три идентичные картинки, изображающие пристёгнутых ремнями безопасности пассажиров. Точнее, пассажиров и пилота: в данном случае машина различий не делала. Помигивала синяя лампочка, постоянно горела зелёная. Казалось бы, всё в полном порядке.

– Как такое может быть? – усомнилась я. – Разве человек – не главный?

В моём собственном флаере, оставшемся на Новой Земле, автоматический режим передавал управление в руки пилота по первому требованию. Но, впрочем, всё это справедливо для исправного средства передвижения. А неполадка могла проявиться как угодно.

– Попробуйте запросить причины отказа, – снова вмешался Тим. Прямоугольная клавиша там, внизу, справа от синего огонька, если не ошибаюсь.

Доктор, особенно не колеблясь, коснулся указанного сенсора. Брови его поднялись очень высоко вверх. Мои тоже, стоило покрутиться, ослабляя хватку ремня безопасности, и вытянуть шею, дабы разобрать мелкий шрифт. Пока я выясняла, что к чему, Уолкс порассматривал свои ладони, потом пощупал пульс и продолжил о чём-то раздумывать. Брови его так и не опустились в своё обычное положение.

– «Пилот находится в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, – вслух зачитала я. – Передача управления нецелесообразна».

Я медленно подняла голову и посмотрела на дока в упор. К счастью, Тим от комментариев пока удержался.

– Господин Уолкс, вы принимали сегодня наркотики? – обманчиво добрым тоном осведомилась я.

Этот вопрос, да что там, вся ситуация в целом казалась мне полнейшим бредом, в котором особенно выдающимся было слово «сегодня». Ни за что не поверю, что сдержанный, уравновешенный и прагматичный врач баловался наркотиками – не только сегодня, но и день, неделю и даже год назад.

– А вы что же, этого не заметили? – полюбопытствовал Уолкс, снова пытаясь добиться каких-то изменений от системы управления.

– Не заметила, – с нажимом сообщила я.

Пусть считает меня несообразительной дурочкой, но я готова руку отдать на отсечение: никаких симптомов я не видела.

– И я тоже не заметил, вот ведь забавно, – проговорил врач, не прерывая своего занятия. – Зато наш летательный аппарат решил иначе.

– Почему?! – всплеснула руками я, требуя объяснений, как будто доктор был в ответе за загадочные решения неисправной системы.

– Тут два варианта. – Уолкс наконец забросил панель и даже повернул ко мне голову. – Вариант первый: машину просто, выражаясь языком вашего приятеля, глючит. Мы знаем, что это в любом случае происходит, поскольку она движется не туда, куда нужно. Вариант второй: моё недавнее небезызвестное вам…э…заболевание. Возможно, автоматическая система измерила мои физические показатели, определила, что не все они в норме, и ошибочно интерпретировала результат проверки как опьянение. Переубеждать её при обоих вариантах бессмысленно.

Я сжала виски, напряжённо думая.

– А если мне, например, поменяться с вами местами? Она поймёт, что теперь за штурвалом человек трезвый?

– Предлагаете поменять пилота во время движения? Такого вам шаттл вообще не простит: это строжайше запрещено техникой безопасности. Скажите спасибо, если вас после этого не катапультируют.

Я сникла. Нет, про катапультирование – это, конечно, был перебор, шуточка в стиле дока, но общую идею я поняла: такой ход, как смена управляющего шаттлом человека, аппаратом не предусмотрен и, следовательно, «поведение» оного не изменит.

– Вам даже ремень отстегнуть сейчас не удастся, – добавил врач.

– Но красная кнопка какая-нибудь должна быть, – не сдавался Тим. – Не может у человека не быть способа остановить машину. В конце концов, мы здесь главные, а не они!

– Главные-то главные, – согласился Уолкс, – вот только мы сами решили, что в некоторых случаях человеческий фактор вреден, и предоставили машинам излишнюю самостоятельность. Впрочем, дело не в этом, «красная кнопка», как вы выражаетесь, действительно есть. Я могу организовать экстренную аварийную посадку, и шаттлу придётся повиноваться вне зависимости от обстоятельств. Беда заключается в том, что сейчас мы летим над острыми горными пиками, и лично я не знаю, чем может закончиться такой вариант.

– И что вы предлагаете? – мрачно спросил напарник.

– Предлагаю не делать пока лишних телодвижений. Да, мы летим не туда, куда нужно, но в остальном полёт протекает нормально. Шаттл надёжен, погода ему не помеха. Когда доберёмся до более подходящей для посадки зоны, спустимся вниз. Возможно, получим помощь прямо на месте. А когда прекратится гроза, постараемся выйти на связь с «Галалэндом».

Такой план представлялся логичным, и мы с Тимом согласились. Длинноклюв вроде бы тоже не возражал.

То ли благодаря местным климатическим особенностям, то ли в силу случайного совпадения, но дождь закончился именно тогда, когда мы вылетели из гористой местности. Впрочем, далеко впереди снова виднелись заснеженные пики, и док, не желая дальше искушать судьбу, посадил шаттл в долине.

Связь никак не желала восстанавливаться, и мы выбрались наружу, чтобы по меньшей мере осмотреться, а может быть, поискать помощь. Место оказалось своеобразным. Деревья росли недостаточно часто, чтобы назвать его лесом, но их всё равно оказалось немало. При этом высота их была настолько внушительной, что, даже основательно задрав голову, сложно было разглядеть верхушки. Что самое интересное, длинные ветви переплетались далеко над нашими головами, образуя своеобразную, хоть и дырявую, крышу. Свет двух лун, теперь ярко сияющих в ночном небе, позволял неплохо разглядеть окружающий мир, хоть и придавал ему специфические, я бы даже сказала – мистические, очертания.

Первый местный житель появился внезапно, из-за широкого ствола, и шагнул в нашу сторону с определённой долей опаски, держа наготове оружие. Радовало то, что он был человеком. В этом никто из нас не усомнился: две руки и два глаза свидетельствовали о видовой принадлежности достаточно красноречиво. Тем не менее, что-то в нём оставалось странным. Одежда – казалось бы, не обноски и не нечто допотопное вроде кольчуги или кафтана. И всё же назвать её современной тоже было нельзя. Застёгивалась она не на электронную молнию, а на примитивные пуговицы, которые для этой цели просовывались в специальные петли. И, судя по неровным стежкам, скорее шилась вручную, нежели была изготовлена посредством трёхмерного сканера. Оружие незнакомца тоже никак не походило на бластер. Подобное мне доводилось видеть в музее. У него имелся самый настоящий спусковой крючок, а выходное отверстие явно предназначалось для пули, а не лазерного луча. А ещё взгляд… По нему всегда можно различить представителей разных культур. У нас он не такой же, как у жителей Освальда. У тех – иной, нежели у людей с Миенга. А этот, казалось, не имел отношения ни к тем, ни к другим, ни к третьим.

– Добрый день. – Уолкс первым обратился к местному. Сообразил, что о дне речи пока не идёт, покосился на небо, ещё не начавшее светлеть, и поправился: – Здравствуйте.

И испытующе уставился на незнакомца, стремясь разобраться, понимает тот нашу речь или нет. Хоббит нетерпеливо поскрёб лапками: дескать, уж если я их понимаю, то у тебя-то и вовсе никаких отмазок не имеется.

Человек помолчал, поглядел на нас подозрительно, потом склонил голову набок и спросил:

– Кто вы такие?

Говорил он, хвала небесам, на новоземском, хотя и с ярко выраженным акцентом.

– Мы – путешественники, прилетели с той стороны гор, сбились с пути из-за непогоды, – объяснил док.

– Миенжцы? – лаконично осведомился местный.

– Нет, инопланетяне.

– Откуда?

– С Новой Земли.

Незнакомец кивнул.

– Пойдёмте. – Он мотнул головой в том направлении, откуда появился. – Вам надо поговорить с Грэмом.

– А кто такой Грэм?

– Он – главный.

Этот ответ прозвучал так, будто объяснял всё на свете. Расспрашивать дальше док не стал, вместо этого с сомнением поинтересовался:

– Далеко идти?

– Не слишком.

Возможно, мы бы ещё колебались, но соплеменники незнакомца стали потихоньку возникать с разных сторон. Агрессии они не проявляли, но все выглядели крепкими мужчинами и большинство были вооружены, так что спорить с ними могло выйти себе дороже. К тому же помощь нам, как ни крути, требовалась.

Идти и в самом деле пришлось недолго. Вскоре мы обрались до поросшей травой поляны с возвышающимися тут и там каменными глыбами. На одной из них, будто на скамье или даже невысоком заборе, восседал человек лет тридцати-сорока. Более точный возраст определить было трудно. Вроде достаточно молодой, но отнюдь не мальчишка. У него были коротко остриженные тёмные волосы, обветренное лицо с жёстким подбородком, потёртая кожаная куртка, а изо рта, если зрение мне не изменяло, торчала самая настоящая сигара.

– Я – Грэм, – представился он, когда мы остановились. К этому времени вокруг успела собраться внушительная толпа, главным образом состоявшая из мужчин, хотя и женщины тоже встречались. – Слежу здесь за порядком. Мне сказали, что вы с Новой Земли. Это правда?

Мы синхронно кивнули.

– Наш шаттл пострадал во время грозы, – не вдаваясь в подробности, сообщил Уолкс. – Надеюсь, мы сумеем снова поднять его в воздух, но есть проблемы с навигатором и со связью. Возможно ли позвонить отсюда в космопорт или хотя бы отправить электронное сообщение?

Грэм криво усмехнулся, и, оглядевшись, я отметила, как многие скопировали его выражение лица.

– Это вряд ли, – озвучил свой скептицизм блюститель порядка. – Наши деды и прадеды прилетели сюда с планеты Эль Кроз. В их мире были развиты высокие технологии – все эти ваши звонки, электронные сообщения, плантернет. – Перечисляя достижения цивилизации, он так кривился, будто вот-вот сплюнет себе под ноги. – Люди возомнили о себе так много, что внедрили ещё одно изобретение. Оно называлось «Момент истины». Эта «машина правды» умела по чертам лица, мимике и интонациям определять характер человека и его настроение. Такие приборы распространились со скоростью чумы. Все стремились узнать правду о других, но никто не хотел, чтобы его самого читали, как раскрытую книгу. Местные жители начали носить платки, прячущие лица, но машины многое могли сказать даже по взглядам и разрезу глаз. Распадались семьи, разгорались ссоры, само существование человеческого общества оказалось под угрозой. И тогда наши предки решили покинуть родную планету. Их путь лежал на Миенг, и волей судьбы они оказались именно здесь, в Межгорье, долине, отрезанной от цивилизации туземцев. И это к лучшему. Деды завещали нам помнить, что техника бывает не только полезна, но и вредна, даже опасна. И мы чтим их заветы, не позволяя машинам делать то, что должно быть доступно только богу. – Он снова усмехнулся и завершил своё лирическое отступление. – Вы не найдёте здесь связи с космопортом. Мы не желаем её и потому не имеем. У нас нет ни телефонов, ни рации, ни плантернета.

Я украдкой покосилась на Уолкса, потом на Тима. Как я и ожидала, душещипательная история, поведанная Грэмом, не тронула ни одного из них.

– Что ж, это немного усложняет нам задачу, – признал врач, осторожно оглядываясь, словно набрасывая на мысленную карту пути отхода. – Но это не трагично. В конце концов, шаттл у нас есть, будем надеяться, что технически он исправен, и топливо тоже пока имеется. Попробуем снова подняться в воздух. Главное – взять правильный курс. Возможно, вы немного направите нас в этом отношении?

Отрицательный ответ буквально читался в неприятной улыбочке Грэма, каковой ни капли не мешала торчавшая из уголка рта сигара.

– Не так быстро, парень. – Взгляд его стал холодным и жёстким. – В воздух вы не подниметесь.

– Это ещё почему? – правильно оценивая ситуацию, док не говорил с откровенным вызовом, но и готовность подчиняться в его интонациях не сквозила.

А между тем число свидетелей нашего разговора всё возрастало, и вместе с ним повышался градус царившей в атмосфере напряжённости. Казалось, вокруг столпилось население целой деревни, или как ещё называются населённые пункты в этих местах? Некоторые топтались на расстоянии, уважая чужое личное пространство, другие же подошли почти вплотную. Несколько человек, наверняка по указке Грэма, держали наготове ружья, и я не сомневалась в том, что эти «музейные экспонаты» не менее смертоносны, чем наши бластеры.

– Население Миенга не знает о нашем существовании, и нам это на руку. Мы не хотим, чтобы вернулись в космопорт и стали рассказывать там истории про Межгорье, в котором уже не одно десятилетие живут люди.

– Вы действительно полагаете, что в наш век о таком поселении могут ничего не знать? – скептически переспросил Уолкс.

– О да, более чем уверен, – убеждённо откликнулся Грэм. – Мы окружены высокими, непроходимыми горами. Над нами не проложены летательные маршруты: из-за здешнего климата из пункта А в пункт Б всегда лучше добираться иначе. Дорога над горами чревата опасностями: природные аномалии здесь нередки. Возможно, сам бог позаботился о том, чтобы нас не беспокоили в нашем новом пристанище.

– Наверняка планету фотографируют со спутников, – напомнил док.

– И что они увидят? – насмешливо хмыкнул Грэм. – Горы и леса. Наша долина надёжно скрыта от ваших камер. Деревья прячут нас от посторонних глаз. Здесь нет заводов, дым которых мог бы привлечь нежеланное внимание. Мы не используем электричество сверх того, что даёт сама природа.

– А что вам даёт сама природа? – полюбопытствовал Тим.

– На планете есть растения, которые генерируют электрические разряды. – При всей своей неприязни к технике, явно разделяемой и остальными местными жителями, Грэм с лёгкостью оперировал достаточно сложными понятиями, которые могли возникнуть исключительно в эпоху прогресса. – Это позволяет нам обеспечить себя необходимым минимумом. Освещать дома по вечерам, обогреваться в холодные дни – а здесь таких очень мало. А большего нам и не нужно. И вывод прост. – Его тон снова стал жёстким, не допускающим пререканий. – Никто не знает о существовании нашей колонии. И никто не должен о ней узнать. Поэтому в воздух вы не подниметесь и никаким иным путём долину не покинете. Обыскать! – Этот приказ был уже обращён не к нам. – Заберите всё, что может послужить для контакта с внешним миром. Да и вообще всю технику. Здесь она им не пригодится.

Признаюсь, тут я испугалась не на шутку, но обыск прошёл на удивление быстро и безболезненно, я бы даже сказала, профессионально. Уж не знаю: то ли у местных имелся в этом отношении опыт, то ли просто, как говорится, призвание. Зато нас разом лишили массы вещей: ноутбуки, часы, переговорное устройство, карманные носители информации – всё перешло во владение жителей Межгорья. Имелась и другая находка, в некотором смысле намного более тревожащая: старинный портсигар, весьма дорогой, который был извлечён из внутреннего кармана куртки Тима. Хозяин обнаруженной вещи объявился практически сразу и был крайне возмущён инцидентом, невзирая на то, что пропажу ему возвратили незамедлительно.

Цензурных слов в отношении Тима у меня в тот момент не было. За последние дни я успела подзабыть о его подлинной профессии, и теперь с небес на землю меня вернули самым что ни на есть неприятным образом. Однако же мне хватило ума не выяснять отношения прямо здесь, при всём честном народе. Док изначально знал меньше, выводы, без сомнения, сделал, но линию поведения выбрал такую же. То есть заговаривать с моим «помощником» о случившемся не стал. Лишь позволил себе смерить последнего взглядом в духе «Чего-то подобного я от тебя ожидал». Правда это была или нет, трудно сказать. Но, если верить моим наблюдениям, Уолкс с самого начала относился к Тиму с некоторой долей скептицизма.

Впрочем, сейчас отнюдь не наша с доком реакция имела решающее значение. Грэм поглядел на Тима в высшей степени неодобрительно и изрёк:

– В нашем обществе очень плохо относятся к ворам и воровству. Но сперва я хочу обсудить возможность вашего пребывания в нашей колонии.

Он нарочито переключил своё внимание на нас с Уолксом, как бы не желая продолжать разговор с дискредитировавшим себя членом нашей компании.

– Мы прибыли на планету в составе патрульного судна военно-безвоздушных сил Союза Гуманоидов, – предельно внятно произнёс док. – Перед вами один офицер и двое рядовых с корабля военного флота. Наше исчезновение не пройдёт тихо. Нас будут искать и в конечном итоге найдут. И вас ждут крупные неприятности, если вы станете чинить нам препятствия. И, наоборот, вам будет оказана всяческая помощь, если вы станете нам содействовать.

– Садись.

Грэм, так и не поднявшийся ни разу с того камня, на котором восседал в самом начале, гостеприимно указал Уолксу на второй, довольно похожий.

– Как тебя звать?

– Уолкс. Брэндан Уолкс.

О своём врачебном звании док пока не упомянул и правильно сделал: любые козыри, а медицинская специализация наверняка таковым является, следует выкладывать в подходящий момент.

– Ну вот слушай меня, Брэндан Уолкс. Если я вам сейчас дам улететь, нас точно ждут неприятности. Все старания наши, наших отцов, наших дедов – коту под хвост, если у вас так до сих пор говорят, конечно. А если вы здесь останетесь, то, может, и пронесёт. Скорее всего пронесёт даже. Не находили нас до сих пор – и теперь не найдут. Вы сами признались, что связаться со своими не смогли. А теперь и подавно не сможете. Кораблём вашим займёмся. А по земле отсюда не уйти: горы крутые.

– Хорошо, – немного подумав, произнёс док, не то волей Грэма, не то по собственной инициативе взявший переговоры на себя. – Что вы предлагаете?

– Вот это уже деловой разговор, – одобрительно кивнул местный страж порядка, или попросту главарь. – У вас три логических возможности. Улететь отсюда – но этот вариант мы уже отмели. Остаться с нами – но это только на наших условиях. Или… – Он многозначительно покосился на своё ружьё, затем неопределённо махнул рукой. – Думаю, третью опцию обсуждать не надо, и так всё ясно, а вы ребята неглупые.

– Какие условия?

Врач тоже не был поклонником лишних разговоров.

– Жить по нашим правилам.

– И как же вы живёте?

– По закону Божьему.

– Ну, в этом я не сомневаюсь. – Уолкс обвёл насмешливым взглядом окруживших нас мужчин с ружьями. – И в чём конкретно это проявляется?

– Для начала никакой техники.

Грэм вытащил сигару изо рта и смачно сплюнул себе под ноги. Видимо, такое поведение законом божьим в здешнем понимании не возбранялось.

– Полагаю, её запрещает Библия? – вновь не сдержал сарказма док.

– А вот не надо иронизировать в таких вопросах. – Грэм недобро прищурился, и я поразилась, как он умудряется сочетать набожность (пусть даже и напускную) с видом и поведением уголовника. Или, на крайний случай, ковбоя с Дикого Запада Старой Земли. – Дальше. Заповеди соблюдать: не воровать, например. – Он устремил красноречивый взгляд на Тима. – По воскресениям ходить в церковь, соблюдать праздники, но об этом вас наш батюшка лучше просветит. Мужчинам работать: народу у нас не слишком много, дел хватает, лентяев здесь не любят. Женщине знать своё место, хозяйничать в доме, шить, чинить снасти.

Не успела я инстинктивно возвести глаза к небу, уж больно коробил такой шовинистский подход, как Грэм полностью огорошил меня, припечатав:

– И замуж выйти поскорее, разумеется.

Он произнёс это почти будничным тоном, отчего чувство абсурдности происходящего лишь усилилось.

– Замуж?! – не выдержав, я вклинилась в беседу, наверняка вопреки всем местным правилам. – Это-то с какой стати?

Грэм поднял полный ледяного спокойствия взгляд, от которого мне стало по-настоящему не по себе.

– Женщина – сосуд греха, – проговорил он, словно учитель, вынужденный в десятый раз повторять нерадивым ученикам прописную истину. – Единственный способ удержать её в узде и уберечься от ссор и разлада – раннее замужество. Женщин у нас меньше, чем мужчин, и замуж они выходят уже в пятнадцать. Готов поспорить, тебе будет побольше.

С языка едва не слетело едкое замечание о том, что у меня имеются проблемы посерьёзнее, нежели стравливать между собой здешних неискушённых самцов. Однако в сложившихся обстоятельствах умнее было воздержаться от подобных комментариев.

– У вас что же, совсем нет незамужних? – спросила я вместо этого. – Или вдов, например?

– Вдовы сразу же вступают в новый брак, – отрезал Грэм. – От семейного очага отказываются только шлюхи. Полагаю, ты не стремишься пополнить их ряды?

Он приподнял правую бровь, и я, вопреки желанию стушевавшись, мотнула головой. Человеком Грэм был властным и волей обладал железной. Вполне закономерно, что главным выбрали именно его. Впрочем, не удивлюсь, если на пути к этой цели ему довелось пристрелить тройку-другую претендентов на то же тёплое место.

– Правильно, – одобрил он. – В таком случае, выбирай себе мужа.

– Я?

Учитывая сложившие обстоятельства, я успела морально подготовиться к тому, что меня поставят перед фактом. Ан нет! Грэм даже изобразил на лице обиженное выражение.

– Ну конечно же ты. Что мы, изверги, какие-то? Говорю же: у нас всё по-божески. Женщина сама делает выбор.

Угу, значит, за кого – выбирает сама, а вот когда – это уже за неё решают? Интересно, способны ли местные пятнадцатилетние девчонки разобраться, с кем стоит иметь дело всю оставшуюся жизнь, а от кого лучше держаться подальше? В моём мире такое понимание, как правило, приходит значительно позднее.

– Прямо сейчас? – уточнила я.

– А зачем тянуть? – Краешки губ Грэма приподнялись в усмешке. – Проблемы нам здесь не нужны. Либо с самого начала живёте по-нашему, либо… – Он развёл в стороны ладони и заканчивать предложение не стал. – Хочешь – могу созвать сюда всё мужское население. Да тут и так почти все собрались. Кто холост, понять несложно: у тех на левой руке нет брачной татуировки.

Вокруг и правда собралось столько народу, будто мы ненароком оказались в эпицентре какой-то демонстрации или митинга. Правда, большинство держались на расстоянии, так что разглядеть их наколки не удавалось. Машинально опустила глаза на запястья Грэма. Слава богу, у него рисунок присутствовал. Уж если мне навязывают мужа, я предпочту не того, кто станет командовать мной, а того, кем смогу управлять сама.

Как ни странно, с абсурдностью ситуации удалось временно смириться, и даже рассуждать логически, ища оптимальный для создавшегося положения способ выживания. Мозг словно принял условия игры, временно смирившись с тем, что я нахожусь не в адекватном мире, а в некой абсурдной реальности вроде Кэрролловской страны чудес или банальным образом сновидения.

Но нравиться мне происходящее от этого не начинало. Что сейчас делать? Пойти сквозь толпу, рассматривая лицо, фигуру и прочие части тела каждого мужчины с «чистым» запястьем? От одной этой мысли меня передёрнуло и начало легонько подташнивать. Ища помощи, а может быть, даже защиты, я автоматически протянула руку к Уолксу. И замерла, лишь чуть-чуть не донеся до него пальцы.

А ведь Грэм не упоминал, что я обязана выбрать одного из местных жителей. Женщина обязана быть замужней, хорошо, но мои спутники – тоже мужчины и тоже холосты, разве не так? И если уж я должна связать свою жизнь с кем-то из присутствующих, лучшей кандидатуры, чем док, мне не найти. Откровенно говоря, лучшей кандидатуры не найти, даже если выбирать не только из присутствующих… Вот только как он отнесётся к такому решению? Пока из нас троих к браку принуждают только меня. Но если я поступлю так, как мне очень хочется поступить, Брэндан тоже окажется под ударом. Скажет ли он мне спасибо за такой сюрприз?

Подушечки пальцев всё-таки сжали его запястье. Я прикусила губу, затем усилием воли заставила себя поднять глаза. И тут же встретила пристальный взгляд врача, будто он всё это время только на меня и смотрел. Впрочем, возможно, так оно и было.

– Доктор Уолкс, – негромко и хрипло проговорила я, – как вы относитесь к тому, чтобы немножко жениться?

И буквально втянула голову в плечи, готовясь услышать…собственно, я даже не успела осознать, что именно боялась услышать, поскольку рука Брэндана успокаивающе легла поверх моей.

– Положительно. – Он едва заметно улыбнулся и подбадривающе мне подмигнул. – Прорвёмся.

Будто огромный камень свалился с моих плеч. Повернувшись к Грэму и указав на дока, я сообщила:

– Я выбираю его.

Тот в удивлении приподнял брови (явно рассчитывал совсем на другое), затем склонил голову, принимая моё решение.

– Хорошо. В таком случае посмотрим, сумеет ли твой кандидат отстоять свои права.

Осознание, что нас собираются основательно подставить, пришло моментально. Внутренне подобравшись, но стараясь сохранить спокойный вид, я переспросила:

– Отстоять?

– Конечно. – Изрядно пожёванная сигара качнулась в зубах Грэма. – Женщина должна получить самое лучшее. Она выбирает кандидата, а его задача – доказать, что он достоин её, сразившись с соперниками. Было бы несправедливо выставлять против чужака сразу всех потенциальных женихов. Но встретиться лицом к лицу с одним из нас придётся. Правила есть правила. И потом, не можем же мы отдать такую невесту без боя.

Камень, недавно упавший с плеч, вновь взгромоздился на них, успев по дороге набрать дополнительный вес. С Грэмом-то всё понятно, но, кажется, я и сама только что изрядно подставила Брэндана. Впрочем, по-настоящему плохо мне стало минутой позже, когда вожак подал знак, и через расступающуюся толпу в нашу сторону зашагал здоровый детина с крепкими ручищами. Если судить по внешнему виду, проигрывать в драках ему доводилось крайне редко. Возможно, никогда. Стоявший чуть позади Тим тихонько присвистнул, тем самым давая понять, что его суждение мало отличалось от моего.

– За честь Межгорья постоит Барти, – представил детину Грэм.

– Прости, – пробормотала я, поднимая на Брэна виноватый взгляд.

Может, ещё не поздно изменить решение? Сказать, что я кого-то другого выбираю? Из местных, кого не жалко?

– Я же говорил: прорвёмся, – напомнил док, неспешно стягивая куртку.

Протянул её мне, аккуратно засучил один рукав рубашки, затем другой. И направился на освобождённую зеваками площадку, где его уже поджидал Барти.

Теперь мне стало значительно страшнее, чем прежде. Там, в кругу света, источаемого своеобразным фонарём (лампочку в нём заменяло местное растение с широкими листьями), было особенно очевидно, насколько местный боец крупнее Брэна, выше на целую голову, шире в плечах. Я прикрыла глаза, не желая лицезреть, что случиться дальше, невольно поддаваясь наивной детской иллюзии: то, чего не видишь, не происходит на самом деле. Но долго малодушничать себе не позволила, снова устремила взгляд на площадку.

Какое-то время они осторожно кружили друг против друга. Внезапно Барти выбросил вперёд сжатую в кулак руку. Это произошло так неожиданно, что я вздрогнула, невольно вскрикнув. Но Брэн легко уклонился от удара. Ещё нападение и ещё. Местный драчун делал ставку на скорость и физическую силу, док же пока уворачивался, не делая лишних телодвижений и предоставляя противнику возможность растрачивать энергию впустую. А заодно выжидая удобного момента.

Барти такой расклад, по-видимому, стал надоедать. С мощным рыком, вырвавшимся из гортани, он с повышенным остервенением бросился на соперника. Казалось, на сей раз тот не собирается сдвигаться с места, и я опять чуть не зажмурилась, но в самый последний момент Брэн – нет, даже не отступил, просто отвёл в сторону правую ногу и отклонился назад. В результате детина промчался мимо со всей той скоростью, какую успел набрать, и еле сумел остановиться прежде, чем наткнулся на крупный камень.

Не на шутку разозлившись, он снова устремился к доку. Удар ногой по корпусу заставил Барти отшатнуться, но надолго из строя не вывел. Следующий удар, тоже ногой, но на этот раз по бедру, он сумел проигнорировать, несмотря на отразившуюся в выражении лица боль, и добрался-таки до противника. Полноценно уклониться Брэн не успел: хотя кулак не попал в глаз, как, кажется, планировал Барти, но лицо всё-таки задел. Это слегка выбило дока из равновесия. Ещё буквально секунда – и он бы собрался, но этой секунды противник ему, конечно же, не дал. Здоровые ручищи схватили Брэна за рубашку, а в следующее мгновение перекочевали на горло и начали душить.

Я сжала руки в кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони, и повернулась к Грэму в надежде, что тот вмешается. Ладно, хорошо, допустим, это проигрыш, но до смертоубийства-то он дело не доведёт? Всё-таки какой-никакой, а порядок соблюдает? Тем более, с оглядкой на христианскую религию, какую бы странную форму они ни приобрела на этой планете. Но Грэм молчал, лишь с интересом следил за развитием событий со своего камня, не прекращая пожёвывать многострадальную сигару.

Крики праздных наблюдателей оглушали. Вновь устремив взгляд на поле боя, я успела увидеть, как двумя направленными ударами ногой Брэн сумел-таки заставить противника разжать руки.

Видимо, поняв, что второго такого контакта может не пережить, он быстро перешёл в наступление. Невероятным образом поймав момент, когда Барти открылся, ударил ребром ладони по горлу. Тот захрипел, схватился за шею, но на ногах устоял. А отскочивший было Брэн уже снова был рядом. Быстрым движением заломил дезориентированному сопернику руку за спину, сделал подсечку, и тот благополучно упал на землю носом вниз. Док уселся на него верхом, заломил вторую руку, одним прикосновением к сенсору заставил свой пояс автоматически расстегнуться, после чего обмотал им запястья поверженного врага. Повезло: местные просто не сообразили, что предмет одежды может относиться к страшному понятию «техника», и потому не отобрали.

Мы с Тимом, восторженно заорав, бросились обниматься, длинноклюв тоже радостно пищал, да так и норовил забраться мне на плечо. Я же, наоборот, старалась этого не допустить, опасаясь, что его поведение привлечёт внимание Грэма.

Самым удивительным было то, что радостными возгласами победу Брэна встретили не только мы. Похоже, аудитория разделилась на две более-менее равные части. Одни болели за Барти, другие за дока. Почему вторых оказалось так много, не знаю, но есть у меня пара предположений. Во-первых, за спортсмена, которые показывает хорошие результаты, начинают болеть очень часто, даже те, к кому, казалось бы, его команда, страна или планета никакого отношения не имеет. Во-вторых, кое-кто мог просто недолюбливать Барти. Возможно, он даже многих успел безнаказанно поколотить. И наконец, я не исключала, что приличный процент местного населения не так доволен жизнью в Межгорье, как хотелось бы продемонстрировать Грэму. Выступить против власти такие люди боялись, и сейчас выражали свой протест легитимным способом: встав на сторону чужеземного борца.

Между тем Брэн слез с поверженного противника и возвратился к нам с Тимом и Хоббитом, утирая крупные капли пота, выступившие на лбу. Лицо его было раскрасневшимся, на левой скуле назревала гематома, одежда знавала лучшие времена, но глаза светились довольным блеском. От того, чтобы повиснуть у него на шее, удержало лишь одно: я опасалась, что тем самым потревожу какой-нибудь из новообретённых ушибов. Поэтому я просто сжала его ладонь. Он улыбнулся. Не победоносно, скорее, эдак по-мальчишески. «Я же говорил, что мы прорвёмся», – словно напоминал его взгляд.

– Что ж, хорошо, – расщедрился на похвалу Грэм, так и не слезая со своего удобного местечка на возвышении. – Это победа. Не ожидал, но поздравлю. До утра вам вдвоём придётся подождать взаперти – на всякий случай. Но завтра мы всё организуем честь по чести. Сначала брачная церемония в нашем храме, потом проводим вас в ваш новый дом. Жилище к тому времени подберём.

Всё это звучало сравнительно неплохо, но меня сильно нервировало слово «вдвоём».

– А что насчёт Тима? – поинтересовалась я, указав пальцем на приятеля, поскольку представлен он до сих пор не был.

Грэм развёл руками и покачал головой, основательно нагнетая обстановку.

– Я ведь сказал: мы очень не любим воров. Так что вашего спутника ждёт повешение. Тоже завтра. Всё должно быть по закону, а в таких вещах наш закон строг.

– Да вы что?! – возмутился Тим. – Из-за какого-то дурацкого допотопного портсигара?

– Да это же антиквариат! – не менее возмущённо воскликнул хозяин вышеозначенного предмета. – Двадцать первый век!

Хоббит всё-таки вырвался из моей хватки, перебежал к Тиму и взобрался ему на плечо.

– Послушайте, ну, может быть, что-то всё-таки реально сделать? – Несмотря на выходку Тима я была не готова сдаваться. – Не знаю, заплатить как-то, отработать, простить на первый раз? Неужели у вас никогда не дают человеку второго шанса?

– Не знаю, не знаю… – неторопливо протянул Грэм. – Один способ есть, пожалуй. Смертная казнь обычно отменяется для человека, который собирается вступить в законный брак. Святость брака – превыше всего. Вот только сомневаюсь, что здесь найдётся хоть одна девушка, желающая вступить в союз с чужеземцем, уличённым воровстве. Это бросит тень на её репутацию.

Что там я до сих пор говорила про камни? Кажется, теперь их на моей душе лежало целое множество, и я была не в силах понять, какие из них тяжелее, а с какими реально справиться.

Нет, Тим, конечно, тот ещё фрукт, и в неприятности влип сейчас по собственной вине. Но ведь не убивать же его за это? И потом, именно он проявил ко мне сочувствие на Новой Земле, когда я не знала, как быть и куда податься. Помог мне выбраться с планеты, спас от контрабандистов, придумал способ, как мне вернуться на «Галалэнд», выручил Хоббита, когда тот попал в беду. К слову, зверёк так и сидел у Тима на плече, вцепившись в его одежду когтями. Длинноклюв точно собирался стоять за друга до конца.

Надежды на что-то хорошее рассыпались на мелкие осколки с тихим, никому не слышным звоном. Моя рука выскользнула из пальцев Брэна.

– Хорошо. – Собственный голос словно звучал откуда-то издалека. – Я меняю своё решение. Я выйду замуж за него.

Я указывала на Тима, обращалась к Грэму, а смотрела при этом исключительно в лицо дока.

Толпа загомонила, обсуждая новый виток развивающегося действа, которое и без того основательно скрасило их рутинную жизнь. Как иначе объяснить тот факт, что они продолжали стоять здесь, невзирая на ночное время?

– Что ж, можно и так. – Грэм переместил сигару из левого угла рта в правый. – Тогда новому кандидату придётся принять бой.

Я набрала в грудь воздуха и мысленно посчитала до десяти. Этот шериф местного разлива определённо начинал действовать мне на нервы. Интересно, у них тут действительно такие правила, или он просто издевается? Или одно другому не мешает?

– С кем? – стараясь говорить спокойно, полюбопытствовала я. – Вот с этим?

И указала пальцем на весьма потрёпанного Барти. Потрёпанного – да, но я сильно сомневалась, что Тим сумеет справиться с ним даже сейчас.

– Нет, зачем же? Этот уже проиграл, – резонно возразил Грэм. – Новый кандидат будет сражаться со своим главным соперником. То есть с ним.

И его жёсткий взгляд упёрся в Брэна.

Я откинула голову назад, возводя глаза к тёмному небу. Кажется, это никогда не кончится и ни к чему хорошему уж точно не приведёт.

– Ну что ж, сражаться, так сражаться.

Подчёркнуто беззаботный голос Брэна помог мне почувствовать себя капельку лучше.

– Идём, жених. – Док подтолкнул Тима в плечо.

Не могу сказать, что в последнем слове отсутствовал сарказм.

Я взяла длинноклюва на руки, а два претендента на мою руку и сердце (причём оба – вынужденные!) двинулись к кругу света. Толпа вновь загудела, я же глядела на местный аналог ринга, испытывая в первую очередь усталость. За последние часы произошло столько всего, что у меня как будто исчерпались эмоциональные ресурсы. Может быть, именно это позволило подойти к площадке поближе. Зрители пропускали меня беспрекословно. Видимо, признавали право невесты рассмотреть бой во всех подробностях.

И вот теперь уже Тим и Брэн кружили друг против друга. Длилось это достаточно долго.

– Нападай! – одними губами велел док.

Мой мнимый студент и новообретённый жених в одном лице вид имел совершенно потерянный. Он замахнулся, как-то чрезвычайно неубедительно, Брэн предсказуемо отвёл удар, и они продолжили перемещаться по рингу.

Вскоре стало ясно, что уворачиваться Тиму удаётся неплохо, а вот нападение – совершенно не его конёк. Полагаю, его кредо вообще заключалось в том, чтобы избегать прямых столкновений, а едва подвернётся удобный случай, побыстрее уйти в закат. Вот и теперь он действовал по тому же принципу, только с закатом на сей раз, увы, не повезло. Он уклонился от пары ударов Брэна, тоже, впрочем, совершенно не убедительных, разок перешёл в нападение, но почти сразу же опять отступил.

Кажется, бессмысленное кружение по площадке могло затянуться на неограниченное количество времени, но тут, после очередного неуклюжего движения Тима, Брэн шлёпнулся на мягкое место, схватился за колено с возгласом «Ой, чёрт, нога!» и не стал подниматься с земли. Больше всего это напоминало цирк, но в силу обстоятельств я не смеялась. Грэм разочарованно объявил окончание поединка и победу Тима, после чего нас троих сопроводили в камеру до утра. Да-да, именно сопроводили, а не отнесли: после того, как окончательное решение было оглашено, нога дока каким-то невероятным образом пришла в норму.