11

Возбужденный лай Ригеля разбудил Мари – или, скорее, привел ее в чувство.

– Что случилось? Ригель! Где Ригель?

Во рту пересохло и ощущался отвратительный привкус. Голова у нее болела, а в желудке крутило так, будто в последний раз она ела несколько дней назад.

– Он тут, Мари. Все хорошо. Он просто говорит тебе, что ты дома.

Мари почувствовала, как хватка Ника ослабла, и поняла, что все это время он ее нес.

– Долго я была без сознания? – спросила она, потирая глаза и пытаясь сфокусировать зрение, хотя чувствовала такую слабость, будто голова у нее была полна дыма.

– Ты время от времени приходила в себя с тех пор, как мы спустились в низину, – сказал Ник, утирая с лица пот.

Мари коснулась его влажной щеки.

– О Ник, прости! Давай я посмотрю твою спину. Тебе нельзя никого таскать. У тебя и рана-то еще не зажила. А твои руки! Кровь уже пропитала повязки! – Она попыталась поднять его руки к глазам, чтобы рассмотреть их поближе, но тут на нее нахлынула тошнота, и, если бы Ник ее не поддержал, она бы упала.

– Как тебе такой план: мы доберемся до твоей норы, и ты объяснишь мне, какой из мерзких отваров Зоры надо сварить, чтобы поставить тебя на ноги?

– По правде говоря, мерзкие отвары были мои. Зора готовит прекрасные чаи. – Тревога на лице Ника угнетала Мари, и она попыталась ободряюще улыбнуться.

Ник наклонился и нежно ее поцеловал.

– Гм, прошу прощения, что прерываю такую прелестную сцену, но щенок уселся перед зарослями крапивы и ежевики и отказывается идти дальше, – сообщил Антрес. – Может, он чувствует усталость Мари?

Ник ухмыльнулся.

– Нет, Ригель все делает правильно. Смотри и учись, кошатник. Смотри и учись.

– Теперь он зовет меня кошатником, – буркнул Антрес Баст. Рысь на секунду прекратила вылизываться и посмотрела на него с таким страдальческим выражением, что, будь у Мари силы, она бы непременно рассмеялась.

Но сил у нее не было, а потому она просто обратилась к Ригелю:

– Принеси мне мою палку, малыш! – Как и всегда, Ригель повиновался беспрекословно и, нырнув в кусты, вернулся, волоча за собой длинную крепкую палку. – Спасибо, Ригель. Молодец, что привел нас домой! – Она с трудом наклонилась, чмокнула его в нос и потрепала по мягкому густому меху на шее, а пес завилял хвостом, радуясь, что она пришла в себя. Мари посмотрела на Ника. – В ежевичном кусте, где Ригель достал палку, должна быть еще одна. Она тебе понадобится – ты поможешь мне проследить, чтобы Дэвис с Антресом не поранились по пути к норе.

– Конечно. Сейчас найду. Я видел, как вы с Зорой это делаете, так что, думаю, я могу пойти замыкающим. – Ник пошарил под колючими ветвями и быстро отыскал вторую палку. – Если ты готова, то и я тоже.

Мари собрала все силы – я почти дома, скоро я смогу отдохнуть – и двинулась к потайному лазу.

– Антрес, вы с Баст пойдете прямо за мной. Держитесь как можно ближе. Потом Дэвис и Кэмми. Ник, вы с Лару замыкающие.

– Хорошо, – сказал Ник, и Антрес с Баст подошли к Мари.

– Секунду, – сказал Дэвис.

Мари и Ник повернулись к нему. Они с Кэмми стояли в нескольких футах от них, с сомнением глядя на гигантский ежевичник.

– Что такое? – спросил Ник.

– Мы же не полезем в этот кошмар, да?

– О, прости, – сказала Мари. – У меня в голове туман, иначе я бы объяснила. Да, мы полезем прямо в этот кошмар. Этот кошмар защищает мою нору и прячет ее от чужих глаз. Там мой дом. Дорога совершенно безопасна, но только если знать, куда наступать, так что держитесь поближе.

Баст закончила умываться. Мягко ступая, она приблизилась к кустарнику, обнюхала его и издала очень неожиданный для такого грациозного животного тихий кашляющий звук.

– Баст говорит, что твоя берлога надежно спрятана, и в ней безопасно и сухо. Это так? – спросил Антрес.

– Конечно! – Мари постаралась, чтобы это не звучало как попытка оправдаться. – Что бы ни думали в Племени, в норах Землеступов на самом деле очень мило.

– Ну, я к Племени не имею никакого отношения, так что никаких предубеждений по поводу твоей берлоги – или, как ты говоришь, норы – у меня нет. Мне просто любопытно, – пояснил Антрес.

– У Мари очень уютно и красиво, – сказал Ник.

– Спасибо, Ник. – Мари устало ему улыбнулась. – Так, мы с Ригелем пойдем первыми. Антрес и Баст сразу за мной. Как я уже сказала, держитесь рядом. И не размахивайте руками – эти колючки и правда очень острые. Дэвис, думаю, Кэмми лучше взять на руки, если он нервничает так же, как ты.

– А может, я останусь тут? Мы с Кэмми подвесим к дереву кокон. Я видел неподалеку подходящий кедр. Может… ну, может, Ник вынесет нам поесть, если это его не затруднит?

Мари уставилась на него, безуспешно пытаясь сосредоточиться. Дэвис без колебаний пошел за ними, но теперь он вдруг побледнел, а голос его звучал напряженно и как-то странно.

– Ты сказал «кокон»? О чем ты? – Мари вскинула брови.

– Псобратья, особенно Охотники, всегда берут с собой моток веревки и носят дорожные плащи. Если ночь застанет тебя в лесу, можно завернуться в плащ вместе с собакой, перекинуть веревку через ветку потолще, подняться повыше и спать спокойно. Вся эта конструкция напоминает кокон, отсюда и название, – пояснил Дэвис.

– Но в моей норе тоже безопасно. И сухо. И тепло.

– Я… гм… мне и на дереве будет неплохо, – нервно отозвался Дэвис. – И сырости мы с Кэмми не боимся. Не сахарные, не растаем.

– Да что такое? Выкладывай, – потребовал Ник.

Дэвис вытер взмокшее лицо и выпалил:

– У меня клаустрофобия!

Мари нахмурилась.

– Но ведь это нора, дом – там нет ничего, что вызывало бы клаустрофобию.

– Берлога – это хорошо, дружище, – сказал Антрес. – Это гораздо лучше, чем висеть на дереве в грозу. – Он бросил взгляд на небо над гигантским ежевичником. – Возможно, мы сможем растопить очаг и приготовить горячий ужин. Дыма я не вижу. – Он понюхал воздух, до странности напомнив рысь. – И не чувствую. Возможно, проклятый пожар отбил мне нюх, хотя могу поклясться, секунду назад я уловил запах горячего хлеба.

Мари сперва уставилась на него в замешательстве, а потом вдруг поняла, о чем он говорит.

– Нет, пожар тут ни при чем. Отсюда огня из моего очага не увидеть, но будем надеяться, что ты действительно почуял хлеб.

От одной мысли о свежеиспеченном Зорином хлебе рот у нее наполнился слюной.

– Тебе приходится выходить на улицу, чтобы что-то приготовить? – Антрес помотал головой. – В такой-то ливень? Нет, так не пойдет. Я покажу тебе, как сделать дымоотвод, какими мы пользуемся в берлогах – если, конечно, не приходится долбить слишком много камня.

– О, у меня есть очаг и много дымоотводов. Так много, что дым распределяется равномерно. Потому-то по очагу отыскать нору Землеступа невозможно. Но если присмотреться, можно заметить в низине отдельные облачка дыма, напоминающие клочки тумана. А иногда можно почувствовать запах хлеба или грибной похлебки – хотя я могу поклясться, что эти запахи никогда не выведут вас к норе.

– Хм! Какая удобная система. Отличный способ скрыть расположение берлоги. Покажешь мне потом, как все устроено?

Мари изогнула бровь.

– Только если ты получишь дозволение Великой Матери.

– Над этим еще предстоит поработать, – сказал Антрес, почесывая Баст, которая лениво вытянула морду.

– Я правильно понял, что внутри норы под землей горит огонь? – Дэвис, казалось, побледнел еще больше.

– Ну да. Мой очаг.

– П-прости меня, Мари. Не хочу показаться невежливым, но я не готов туда идти.

– Дэвис, – начал Ник, подавив раздраженный вздох, но Мари остановила его прикосновением руки.

– Я понимаю, что ты чувствуешь, Дэвис. Когда Ник привел меня в Город-на-Деревьях, я была в ужасе от того, насколько высоко мы поднялись. Я мечтала только о том, чтобы скорее оказаться на твердой земле, но там, наверху, я увидела, до чего он необычный – до чего красивый, – и успокоилась. И что еще важнее, я доверилась Нику и знала, что он позаботится о моей безопасности. Ты доверишься мне, Дэвис? Обещаю, в моей норе ты будешь в безопасности, но если твой страх не пройдет, когда ты окажешься внутри, я даю слово, что выведу тебя назад, и вы с Кэмми сможете устроить себе кокон. И я вынесу вам горячий ужин.

Прежде чем ответить, Дэвис обменялся со своим маленьким терьером долгим взглядом.

– Хорошо. Ладно. Раз Ник тебе доверяет, то и я тоже.

– Отлично! – Мари наклонилась и взъерошила пшеничную шерстку Кэмми. – Предлагаю немного поменять порядок. Дэвис, вы с Кэмми пойдете сразу за мной, а Баст с Антресом – за вами. Ник и Лару остаются в хвосте.

– Понял, – Ник занял место в конце шеренги.

– Все готовы? – спросила Мари.

Все, кроме Дэвиса, кивнули.

Мари тепло улыбнулась молодому охотнику, а потом подняла толстую палку и отодвинула в сторону первые ежевичные ветви, чтобы они с Ригелем, Дэвисом и Кэмми могли войти прямо в огромный кустарник, за которым она так тщательно ухаживала.

На какое-то время Мари расслабилась, сосредоточившись на лабиринте змеившихся вокруг норы троп. Привычно отодвигая с дороги гигантские колючие ветви, она вела тех, кто следовал за ней, в самое сердце своего дома. Она не задумывалась о Законах Клана, которые нарушала. Жрице Луны запрещалось показывать кому бы то ни было, кроме родной дочери, секретный путь в свою нору, и, разумеется, никто и мысли не допускал, что дорогу в нору могут узнать Псобратья – а уж в обиталище Жрицы Луны и подавно. Мари загрустила было, подумав о том, как Клан воспримет ее поступок, а потом ей в голову вдруг пришла новая мысль: а что бы подумала об этом мама?

Мари знала, что подумала бы Леда. Она бы порадовалась, что Клан и Племя наконец-то работают сообща, что между ними зародилось доверие и сострадание. Леда бы сказала, что настало время перемен, о которых она мечтала с тех пор, как в возрасте восемнадцати зим встретила свою любовь, отца Мари.

Обходя толстую колючую ветку, Мари оглянулась через плечо.

– Как дела у вас с Кэмми?

Лицо у Дэвиса было бледное и мокрое от пота, а маленького терьера он крепко прижимал к себе, но, несмотря на это, он храбро улыбнулся Мари:

– Все нормально. Вот только вряд ли я смогу самостоятельно выбраться наружу.

– О, выйти куда проще, чем зайти.

– Просто фантастика! – донесся из-за спины Дэвиса голос Антреса. – Знаешь, если бы мы додумались использовать крапиву, нам бы не пришлось выгрызать себе берлоги в толще гор.

Баст издала несколько странных чирикающих звуков – хотя, глядя на нее, Мари никогда бы не подумала, что такое возможно. Антрес рассмеялся.

– Ладно, ладно! Забыли. И да, я тоже люблю нашу берлогу.

– Что у вас там? – позвал Ник сзади.

– Ничего! – откликнулся Антрес, продолжая улыбаться. – Я и забыл, какая Баст собственница.

Мари хотелось хорошенько расспросить Антреса о его рыси и их берлоге, но в этот момент она одолела последний поворот и вышла к небольшой тщательно прополотой поляне и сводчатой деревянной двери, ведущей прямо внутрь холма.

– Какая красота, – восхитился Дэвис, опуская Кэмми на землю. Он уставился на дверь и затейливую фигуру Великой Матери-Земли, вырезанную одной из предшественниц Мари. Богиня будто поддерживала свод норы и приглашала свою Жрицу войти в осененное божественным благословением жилище. Дэвис помолчал и оглянулся на Мари. – Ты не возражаешь, если я потрогаю?

– Вовсе нет.

Дэвис приблизился к двери и медленно, осторожно провел пальцами по руке Богини.

– Это ей поклоняется твой народ?

Мари уставилась на него с изумлением. Только сейчас она вдруг поняла, что, хотя Псобратья многими поколениями держали их в рабстве, они никогда не интересовались, кому молятся их пленницы.

– Да. Это Великая Мать-Земля.

– Такая красивая. Я и не думал.

– Это ее статуи вы осквернили, когда напали на Поляну собраний у вишневой рощи, – не удержалась Мари.

Дэвис повернулся и посмотрел ей в глаза.

– Статуи из камней и мха? Те, что поднимались из земли? Это была ваша Богиня?

– Да.

Дэвис закрыл глаза и опустил голову.

– Прости. Я не знал.

Мари приблизилась к нему и коснулась его руки. Дэвис открыл глаза.

– Теперь знаешь.

– Я никогда больше так не поступлю, – серьезно сказал он, и его слова тронули Мари.

– Я тебе верю, – сказала она.

Дэвис поднял глаза на филигранное изображение Богини.

– А она верит, как считаешь?

Мари чуть не проявила небрежность. Чуть не сказала, что Богиня никогда с ней не разговаривала, поэтому ей неоткуда этого знать. Но в глазах молодого Охотника она увидела нечто такое, отчего слова застряли у нее в горле. На секунду Дэвис напомнил ей одного из мужчин Клана, который желал одного: убедиться, что Мать-Земля не держит на него зла.

Мари слегка пожала ему руку.

– Да. Думаю, Богиня слышит всех, кто говорит с ней искренне, и верит им. Но ответит ли она, не может сказать даже Жрица Луны.

И тут Дэвис, Охотник из Древесного Племени и спутник терьера Кэмерона, сделал то, что потрясло ее до глубины души. Он повернулся к Богине и осторожно положил обе ладони у ног резной фигуры. Потом Дэвис поклонился и сказал:

– Прости меня, что я участвовал в разрушении твоих статуй. Я никогда больше так не поступлю.

Кэмми тявкнул и завилял хвостом.

Когда Дэвис отступил от двери, на его лице сияла искренняя, безмятежная улыбка.

– Теперь я готов войти. – Он снова бросил взгляд на изображение Богини, словно она была огнем, а Дэвис – мотыльком, не способным ему сопротивляться. – Если она охраняет твой дом, значит, все хорошо.

Мари почувствовала странное волнение. Неужели она действительно только что увидела, как человек из Племени признал Великую Мать-Землю? Мужчина? Псобрат? Мари мысленно встряхнулась. Возможно, она просто вымоталась. В таком состоянии всякое могло привидеться.

– Красивая резьба, – сказал Антрес, подходя к Дэвису. – Ты так умеешь? – спросил он Мари.

Мари вздохнула, пытаясь привести мысли в порядок и объяснить наемнику, что она, хоть и умеет рисовать, никогда не занималась резьбой, но тут вмешался Ник.

– Мари умеет массу вещей, но сейчас ей нужно попасть домой и отдохнуть.

– Ты прав, – сказал Антрес. – После вас, Жрица Луны.

Пошатываясь, Мари подошла к двери и открыла ее, жадно втягивая знакомый домашний запах, главными составляющими которого были аромат свежеиспеченного хлеба и рагу из кролика. Очаг был разожжен, а в котле над огнем что-то булькало.

– Мари! Это ты! Хвала Великой Богине! Ты вернулась! – Данита бросилась к ней, готовая заключить ее в объятия, и уже достигла середины просторной комнаты, когда из-за плеча Мари выглянул Дэвис. Данита взвизгнула и замерла, побелев как полотно и распахнув глаза, в которых плескался ужас.

Мари, нещадно ругая себя, подлетела к Даните и крепко прижала ее к груди. Как она могла забыть, что Данита может быть в норе и что она еще не оправилась от нападения, которое пережила всего несколько дней назад?! Ригель тут же оказался рядом, приветственно помахивая хвостом. Поняв, что Данита не собирается кричать и не пытается отбежать от собаки, Мари украдкой облегченно выдохнула.

– Данита, ты ведь помнишь моего Ригеля?

Данита слабо кивнула.

– Он мягкий, – прошептала она, бросив на щенка быстрый взгляд. Ригель лизнул ее в руку, и Данита неуверенно погладила его по голове.

– Он и правда мягкий, и ты ему нравишься, – сказала Мари. – Позволь представить тебя моим новым друзьям. У них тоже есть спутники-животные, и тебе нечего бояться – слово Жрицы Луны. Ника ты уже знаешь, верно?

Данита кивнула, не сводя глаз с Дэвиса. Тот остановился на пороге, а Кэмми тихонько уселся рядом.

– А это Дэвис, его друг и…

– А неплохая берлога, скажу я вам! – громыхнул Антрес, выходя из-за спины Дэвиса.

Данита снова взвизгнула, и Мари почувствовала, как девушку затрясло.

Тут из-за спин Антреса и Баст внутрь протиснулись Ник и Лару, заставляя остальных сдвинуться вперед, и Данита сломалась. С душераздирающим воплем она вывернулась из объятий Мари и, спотыкаясь, метнулась назад, пока не уперлась ногами в тюфяк у сводчатой стены норы, наощупь вскарабкалась на него и забилась в угол, прижав колени к груди и пытаясь свернуться в клубок. Ее затрясло в истерике.

– Данита, все хорошо. Никто тебя не тронет! – сказала Мари, но ее слова утонули в истерических рыданиях и в голосах Ника и Дэвиса, которые наперебой пытались успокоить Даниту, но в результате только усугубляли какофонию и царящую в норе панику.

Мари шагнула к Даните, намереваясь, если придется, вытрясти девушку из истерики, но Баст опередила ее и, уверенно направившись к тюфяку, без колебаний запрыгнула на постель и уставилась на Даниту.

Мари подалась вперед, движимая одним инстинктом: защитить Даниту от опасности. Антрес внезапно оказался рядом с Мари и положил руку ей на плечо.

– Антрес, скажи Баст, чтобы… – начала Мари, но Антрес мягко ее перебил:

– Просто наблюдай. Баст знает, что делает. Она ни за что не причинит девочке вреда.

Рысь уселась перед Данитой на задние лапы и склонила голову набок, разглядывая девушку. Данита замолчала и во все глаза уставилась на рысь.

Ник и Дэвис застыли на месте, а собачий хор стих. Все наблюдали за тем, что происходит между девушкой и рысью.

И тут Баст сделала нечто такое, отчего Мари совершенно оторопела. Рысь начала издавать мягкие, нежные чирикающие звуки, как будто обращаясь к Даните. Всхлипы прекратились: рысь всецело поглотила внимание Даниты. Баст придвинулась ближе и раскатисто заурчала, перемежая чирикающие звуки. Потом она опустила голову и вытянула шею, осторожно обнюхивая девушку. Данита застыла и, кажется, перестала дышать. Баст обнюхала ей руки, грудь, щеки – и вдруг почти по-матерински нежно потерлась о Даниту лбом так, словно пыталась прогнать страх.

Данита рассмеялась!

Это был совсем тихий, едва различимый смех, который длился всего секунду, но эта секунда изменила все.

Данита перевела взгляд на Мари.

– К-кто это? – приглушенным голосом спросила она, словно опасалась, что если будет говорить слишком громко, кошка исчезнет.

– Это рысь, – ответил за Мари Антрес. – Ее зовут Баст, и она моя спутница. А я Антрес, – представился он и элегантно поклонился.

Данита быстро отвела от него взгляд и снова вернулась к воркующей рыси.

– Можно мне ее потрогать? – спросила Данита так тихо, что Мари едва ее расслышала.

– Разумеется, – сказал Антрес. – Особенно ей нравится, когда ее чешут под подбородком.

Данита боязливо протянула руку. Рысь вытянула шею и приглашающе задрала подбородок.

– Как думаешь, Баст согласится пойти с Данитой в заднюю комнату? – шепотом обратилась Мари к Антресу. – Несколько дней назад на Даниту напала группа Землеступов. Ей все еще тяжело находиться рядом с мужчинами.

– Конечно, – тихо ответил Антрес.

Он сделал несколько шагов к тюфяку, но остановился, когда Данита съежилась и отпрянула. В ту же секунду Баст вскочила на ноги и, заслонив собой девушку, повернулась к Антресу, а потом выгнула спину и тихо зашипела на своего спутника.

Мари уставилась на Антреса, не вполне понимая, что происходит, и увидела, как рысь и ее спутник обменялись взглядами. Желтые глаза Баст сверкнули. Мари показалось, что Антрес изумился и едва заметно покачал головой.

Рысь ответила низким ворчанием и дернула куцым черным хвостом.

Антрес пожал плечами.

– Я тебя понял, но знай: я ни на что не подписываюсь, – сказал он рыси и повернулся к Мари и Псобратьям. – Похоже, Баст решила взять этого ребенка под защиту.

– Под защиту? – переспросил Дэвис. – Это нормально?

Антрес хохотнул.

– У Баст вообще проблемы с понятием нормы. Но если уж она приняла решение, мало что может заставить ее передумать. – Он усмехнулся. – Попробуй подойти к девочке, Дэвис.

Дэвис покосился на Мари. Та дернула плечами и кивнула – ей и самой было интересно.

Дэвис сделал шаг в сторону Даниты и Баст. Данита вжалась в стену, а Баст превратилась в настоящего демона. Рысь прижала к черепу уши, украшенные черными кисточками, выгнула спину и, оскалив острые белые зубы, остервенело зашипела, закончив на такой воющей ноте, что у всех, кто был в комнате, волосы встали дыбом.

– Чтобы меня жуки слопали! Я бы ее и пальцем не тронул! – Дэвис отшатнулся, а Кэмми у его ног испуганно заскулил.

Баст зевнула и растянулась поперек коленей Даниты. Поглаживая ее, девушка задумчиво посмотрела на Дэвиса, и Мари отметила, что в ее глазах больше нет страха.

Уже что-то. Данита больше не рыдала и не билась в истерике. Похоже, самое время поручить ей какое-нибудь дело.

– Данита, ты не могла бы принести из кладовой вяленых томатов, картошки, лука, грибов и чего-нибудь еще, что сгодится для рагу? Мы прошли долгий путь, нам нужно поесть и отдохнуть.

– Конечно, Жрица, – машинально откликнулась Данита. Затем она перевела взгляд на Антреса и спросила: – А она… можно она сходит со мной?

– Баст гуляет сама по себе, но я почти уверен, что она не против, – кивнул Антрес. Большая рысь посмотрела на него и тихонько зачирикала, рассмешив своего спутника. – Она хочет, чтобы это ты сходила с ней в соседнюю комнату. Она учуяла там кроликов.

– Пойдем, Баст, – тихо сказала Данита, слезла с тюфяка и двинулась к задней комнате. Рысь последовала за ней, касаясь плечом ее ноги.

– Только смотри, чтобы она не съела живых кроликов! – крикнула им вслед Мари и пояснила: – Я их там развожу.

– Она ест только то, что поймала сама, или то, что ты разрешишь ей съесть, – заверил ее Антрес. – И потом, сейчас у нее на уме только напуганный ребенок.

Данита развернулась на пороге кладовой и встретилась с ним взглядом.

– Я не ребенок.

Она положила руку на голову Баст, и они с рысью скрылись за плетеной занавеской, разделяющей комнаты.

Мари глубоко вздохнула.

– Прости, я должна была подумать о том, что Данита может быть здесь. Я все испортила.

– Ничего страшного. Баст все взяла на себя, – сказал Антрес, с нескрываемым любопытством осматривая нору.

– Но почему? – спросил Дэвис. Кэмми вместе с Ригелем и Лару жадно лакал воду из миски. – Это было так странно. То есть… я хочу сказать, она зашипела даже на тебя!

Антреас тихо засмеялся.

– О, она бы никогда не причинила мне боль – и тебе тоже, если уж на то пошло. При условии, что ты не полезешь ко мне первым.

– Больно надо, – поспешно сказал Дэвис.

– Разумеется, – кивнул Ник. – Мы ведь союзники.

– Ну хоть в чем-то мы согласны, – сказал Антрес. – Баст не злая. Она просто устроила для девочки… гм… девушки небольшое представление, – поправился он, покосившись на занавеску. – Дала Даните понять, что она в безопасности, пусть берлога и заполнена страшными и ужасными мужчинами.

– Но не только, – сказала Мари. – Баст сразу поняла, что Данита нуждается в помощи. Она успокоила ее и остановила истерику.

Антрес пожал плечами.

– Невозможно угадать, кто понравится Баст.

– Кэмми дал бы ей себя погладить, – заметил Дэвис ревниво. – Он тоже не злой.

– Я и не говорил, что он злой, но ему не хватает чутья Баст – по крайней мере, в том, что касается незнакомцев.

– Что ты несешь? У моего пса чутье не хуже, чем у твоей кошки! – Дэвис выпятил грудь и упер ноги в пол, глядя на Антреса так, словно мечтая стереть с его лица самоуверенное выражение.

Антрес сжал кулаки.

– Никогда не называй Баст кошкой.

– Эй! – Мари встала между мужчинами, чувствуя, как усталость уступает гневу. – Никаких драк в моем доме. Ни единой. Я ясно выразилась?

Из Антреса и Дэвиса словно выпустили воздух, и они послали ей виноватые взгляды.

– Ясно. Прости, Антрес, – сказал Дэвис. – Я забылся.

– А я не хотел оскорблять Кэмми. Он очень славный пес.

Кэмми чихнул, и Дэвис усмехнулся.

– Мы все устали и проголодались. Давайте наконец поедим и отдохнем, – сказал Ник. – Мари, что это там на полке над очагом? Не Зорин ли хлеб? – Не успела она ответить, как Ник уже заглядывал в котел, довольно принюхиваясь. – Пожалуйста, скажи, что это кроличье рагу – тоже ее стряпня.

– Судя по запаху, ты угадал в обоих случаях, – улыбнулась Мари. Она шагнула к очагу, вокруг которого стояли на полках резные деревянные миски, но ноги вдруг отказались ее держать. Она пошатнулась и упала бы, но ухватилась за Ригеля и удержалась на ногах. – Богиня! Я даже ходить не могу. Чувствую себя беспомощней младенца.

– Скоро это пройдет. Почему бы тебе не присесть и не позволить для разнообразия нам позаботиться о тебе? – Ник помог ей добраться до тюфяка, рядом с которым недавно пряталась Данита. – Я помню, где ты хранишь посуду, а Дэвис умеет готовить недурное рагу.

– Еще как умею! – Дэвис широко улыбнулся, а Кэмми довольно засопел. – Охотники учатся готовить все, что им удается добыть. Кэмми мастерски ловит кроликов, так что кроличье рагу у меня выходит отменное. – Он подул на деревянную ложку, попробовал дымящееся рагу и распахнул глаза от удовольствия. – Но не настолько отменное! Вот это я понимаю!

– Нравится рагу Зоры? То ли еще будет, когда ты попробуешь ее хлеб. Как-то раз она сказала, что внутри он мягкий, как облако. Я тогда не поверила, а потом поняла, что она права, – сказала Мари, устало потирая глаза.

– Что за Зора? – Антрес потянулся за ложкой, но Дэвис ловко сунул ее назад в котел и старательно принялся помешивать рагу.

– Думаю, вам лучше познакомиться с ней лично. Описать ее довольно сложно, – сказал Ник, обменявшись с Мари взглядами.

– Не терпится услышать, что она скажет про Баст, – призналась Мари. – Она до сих пор зовет Ригеля чудищем.

– Она сумасшедшая? – спросил Антрес.

– Нет, – сказала Мари.

– Скорее всего, – сказал Ник.

Занавеска, разделяющая комнаты, отодвинулась, и из кладовой появилась Данита с корзиной, полной картошки, грибов и сушеных овощей. Она остановилась. Баст отошла от нее и направилась к Дэвису. В комнате воцарилась тишина: все ждали, что рысь сделает дальше. Дэвис застыл, а Кэмми юркнул к Ригелю и Лару, которые свернулись у двери.

Баст встала между Дэвисом и Данитой и раскатисто зачирикала, подзывая девушку. Данита кивнула и, стараясь не смотреть на Дэвиса, подошла к нему и передала ему над головой Баст корзину с овощами.

– Так рагу будет погуще, – сказала она.

– Спасибо, – поблагодарил ее Дэвис, аккуратно забирая корзину.

Баст снова зачирикала и направилась к тюфяку. Она запрыгнула на лежанку, заставив Мари потесниться. Потом рысь выразительно уставилась на Ника, который сидел с другой стороны, и коротко зашипела.

– Понял, понял! – сказал Ник. – Я помогу с ужином.

Как только Ник встал с тюфяка, Данита поспешила устроиться между рысью и Жрицей Луны.

– Да ты прямо из кожи вон лезешь, – сказал Антрес рыси. Баст издала кашляющий звук, и ее спутник покачал головой, хотя Мари показалось, что на самом деле он вовсе не раздражен.

– Ты потушила пожар? – спросила Данита Мари.

– Да. С помощью Ника, – сказала Мари. – Но огонь успел наделать много бед. Столько людей погибло… – начала она, но осеклась. Она не знала, спаслась ли семья Дэвиса. Мари быстро сменила тему: – Где Дженна?

– Перед тем, как уйти тебя искать, Зора отправила Дженну собирать алоэ. Она уже принесла целую корзину, но ушла за второй партией. Я начинаю беспокоиться. Уже вечереет, да? Я чувствую, как садится солнце. – Данита рассеянно потерла плечи, которые пока еще были нормального оттенка, а не серые, как бывало после захода солнца.

– Не беспокойся. Дженна умница. Скоро она вернется, и я омою вас обеих, – заверила ее Мари, а про себя добавила: «Если смогу. Я так вымоталась, что сил совсем не осталось».

– Все в порядке, Мари. Зора омыла нас с Дженной прошлой ночью. Лихорадка нас не мучает. А ты… гм… не очень хорошо выглядишь.

Мари убрала со лба непослушную светлую прядку и вздохнула.

– Я просто устала.

– Вот, возьми. Тебе станет легче, – Ник протянул ей миску дымящегося рагу и щедрый ломоть свежего Зориного хлеба. Мари, едва не забыв его поблагодарить, набросилась на еду.

– Данита, тебе положить рагу? – спросил Антрес.

Мари почувствовала, как та подскочила и задрожала. Баст немедленно прижалась к девушке и громко заурчала. Почти машинально Данита погладила рысь и ответила Антресу звонким, твердым голосом:

– Нет, спасибо. Я подожду, пока будет готова добавка. Поешьте сперва сами и накормите животных.

Именно этим они и занимались, когда дверь распахнулась, впуская в нору прохладный вечерний ветерок, запах гари и Дженну. Девушка споткнулась о Лару, который лежал у самого выхода, и чуть не упала.

– Ригель! Ты вернулся! Значит, Мари… – радостно начала Дженна, поворачиваясь, чтобы поставить корзину с алоэ, и тут заметила, что пес, на которого она чуть не наступила, гораздо больше Ригеля. – Ой! Мари? – Большие серые глаза Дженны заметались по норе, останавливаясь поочередно на мужчинах, собаках, рыси и, наконец, Мари.

– Дженна! – Мари поспешила к двери и крепко обняла девушку. – Все хорошо. Это друзья, – прошептала она и почувствовала, как подруга немного расслабилась.

– Привет, Дженна, – пробубнил Ник с набитым ртом. Он сидел на любимом месте Мари за столом и жадно поглощал хлеб, пропитанный рагу.

– Ник! Как хорошо, что ты цел, – сказала Дженна и, изогнув темную бровь, обвела взглядом остальных.

– Это Дэвис, а это его спутник, терьер Кэмерон, – представила их Мари.

– Привет, Дженна. Обычно мы зовем его Кэмми. Кроме тех случаев, когда он попадается на горячем. – Дэвис ухмыльнулся, глядя на терьера, который на секунду поднял голову и поспешно вернулся к миске с рагу.

– А это Антрес. Его спутница – Баст из рода кошачьих, новая защитница Даниты, – продолжила Мари.

Дженна приветственно кивнула Антресу, но все ее внимание приковала к себе Баст.

– Я никогда раньше не видела кошачьих. Она очень красивая.

– Это рысь, – сказал Антрес. – Спасибо.

– Я слыхала о народе, у которого в спутниках ходят рыси, но думала, что это байки, которыми Сказительницы развлекают детей, – призналась Дженна и шагнула поближе, чтобы рассмотреть Баст, которая встретила ее взгляд немигающими глазами. – Но эта рысь реальнее некуда. – Дженна бросила взгляд на Антреса, удивленно улыбаясь. – Того и гляди, я поверю, что истории о Всадниках ветра, которые живут за горами на востоке, тоже правда. И что в океанах на севере и западе обитают Поющие с китами.

– Ничего не могу сказать по поводу Поющих с китами; я не встречал никого из этого племени. Но Всадники ветра абсолютно реальны.

Мари заметила, как Ник вскинул голову.

– Правда? Ты встречал Всадника ветра?

– Даже нескольких. Однажды я вел группу целителей из одного северного племени через Скалистые горы на равнины, принадлежащие Всадникам ветра. Они хотели обменять свои мази и снадобья на кристаллы Всадников ветра – вы ведь слышали, что их камни и кристаллы обладают особыми свойствами?

– Да-да, само собой, – Ник закивал, нетерпеливо ожидая продолжения.

– А больше рассказывать нечего. Я довел их до территории Всадников ветра, а после следующего полнолуния вернулся, чтобы сопроводить их назад через горы, но целителей на условном месте не оказалось. Я прождал два дня. Никто не явился. Мы с Баст ушли.

– А ты не спрашивал Всадников ветра, что случилось с целителями? – поинтересовалась Мари не столько потому, что хотела знать, сколько из-за интереса, написанного на лице Ника.

– Всадников ветра можно найти, только когда они хотят, чтобы их нашли, а они этого не захотели.

– Всадники ветра… это ведь в основном женщины? – спросил Дэвис.

Антрес кивнул.

– Я встречал только женщин. И их экви́нов. Животные столь же величественные, сколь опасные. Зверя крупнее я не видал! Ростом они выше самого могучего оленя. Они носят своих спутников на спинах и умеют бежать, обгоняя ветер, – подозреваю, даже быстрее рыси, – закончил он, хитро взглянув на Баст.

– Но эквины наверняка не такие мягкие и хорошие, как Баст, – сказала Данита, поглаживая рысь. – И потом, они далеко за горами, а она здесь.

Дженна снова повернулась к рыси.

– Мех у нее на вид такой нежный.

С оживлением, которого Мари не видела у нее с тех пор, как она подверглась нападению, Данита обратилась к рыси:

– Баст, ты разрешишь Дженне тебя погладить? Она моя подруга.

Рысь наклонила голову набок, внимательно ее слушая. Потом зачирикала и боднула Даниту в руку.

– Это значит да, – сказал Антрес.

– Я знаю! – сказала Данита, не глядя на него.

– Я бы хотела ее погладить, – призналась Дженна. Она помолчала и кивнула на пса, который устроился у входа в нору. – А это что за овчарка? Он похож на большого Ригеля.

– Это мой спутник, Лару. Он и должен походить на Ригеля: это его отец, – сказал Ник.

– Лару? – Дженна остановилась посреди комнаты. – Но ведь так зовут пса Жреца Солнца.

– Он был псом Жреца Солнца, – тихо сказал Ник, сосредоточенно изучая содержимое своей миски.

– Но разве Жрец Солнца – не твой отец?

– Да. Был, – Ник не отрывал взгляда от еды, хотя ложка лежала на столе. – Он вчера умер.

– Ох. Мне так жаль, Ник, – сказала Дженна.

Мари потеснилась и жестом пригласила Дженну на их перенаселенный тюфяк.

– Отец Ника погиб, спасая мне жизнь, – сказала она.

– Ник, – позвала Дженна, и он наконец поднял на нее глаза, полные слез. – Я помолюсь за него Матери-Земле и сожгу в память о нем ветвь розмарина.

– Почему? Зачем тебе это делать? – не выдержала Данита. – Он был вожаком тех, кто убил твоего отца и сделал тебя рабыней!

– А еще он помог Нику меня вытащить. И потом, ты слышала Мари: его отец пожертвовал собой, спасая нашу Жрицу. Данита, я каждый день вспоминаю об отце. Наверное, я буду скучать по нему до конца жизни. Но иногда нужно давать дорогу любви, иначе ненависть тебя погубит. – Она перевела взгляд с Даниты на Мари, а потом на Дэвиса, Антреса и, наконец, Ника. – Вот что я поняла, когда томилась в плену и была вынуждена работать на Древесное Племя.

Данита прикусила губу и зарылась лицом в мех Баст.

– Я не такая, как ты, Дженна. Ты добрая. А я бы не смогла простить Племя, если бы пережила то, через что пришлось пройти тебе. Я… я не уверена, что смогу простить Племени убийство Леды, из-за которого наши мужчины обезумели и напали на меня. – Она метнула взгляд на Ника и Дэвиса и тихо добавила: – Простите.

– Данита, Древесного Племени больше нет, – твердо сказал Ник. Дэвис открыл рот, но Ник жестом попросил его помолчать. – Когда мы восстановим силы – а мы это сделаем, – наша Стая будет другой. Пока я Жрец Солнца, ни один член Стаи никогда не пленит ни единого Землеступа.

– Вот поэтому я и поклялся, что пойду за тобой, Жрец Солнца, – серьезно сказал Дэвис. – Я согласен с Дженной. Слишком уж много ненависти было в нашей жизни. Для меня этот пожар поставил точку. Я хочу чего-то большего – но только не за счет чужой свободы.

– Клана плетельщиков больше нет, – сказала Мари. Всеобщее внимание переключилось на нее. – Он прекратил существование со смертью моей матери. Я согласна с Дэвисом. Я не хочу восстанавливать клан, в котором мне приходилось скрывать свое настоящее лицо. Я хочу создать клан, в котором мы сможем, не таясь, быть теми, кто мы есть.

– Так давай сделаем это вместе, – сказал Ник. – Мари, мы с тобой Жрец Солнца и Жрица Луны. Наша мечта может стать реальностью – для нас и для всех, кто хочет этого так же, как мы.

Мари почувствовала, как от слов Ника внутри у нее потеплело.

– Да, Ник. Да. Давайте сделаем это вместе.

– Лучше, чем прежде, – подхватила Дженна.

– Счастливее и безопаснее, – сказала Данита, обнимая Баст.

– Необычнее, – усмехнулся Антрес.

– Лучше, счастливее, безопаснее и необычнее. Мы с Кэмми в деле! – сказал Дэвис, и собаки залаяли, выражая свое согласие, а Баст раскатисто заурчала, как маленький весенний гром в уютной норе.