Эпилог

Три года спустя

День накануне Снежного бала выдался пусть и морозным (а других дней зимой в Хрустальном городе просто быть не может), но ясным и солнечным. Мы не стали упускать столь редкую в последнее время возможность полюбоваться чистым небом, пожмуриться на солнце и вышли прогуляться по парку. Сбежали ото всех в тишину заснеженных тропок, терявшихся среди затянутых льдом, будто стеклянных, ветвей деревьев. От суеты слуг, что украшали замок магическими огнями и волнами гирлянд, от гостей, явившихся в Ледяной Лог к празднику.

Поначалу мне было сложно привыкнуть к саду без ледяных цветов и статуй, ему как будто чего-то не хватало. Поэтому было решено построить несколько фонтанов, добавить беседок из светлого камня, а главное, оставить место под детскую площадку с качелями для будущих наследников, одним из которых я тогда уже была беременна.

Так вот, сбежали мы сразу после завтрака, пока старейшины ещё не успели составить для своих любимых правителей насыщенную программу. Мы – это я, Его вечно занятое, но сегодня решившее увильнуть от дел государственных Великолепие, Снежок и наша малышня. Ну как наша. Вот тот мальчуган двух лет от роду, что вовсю эксплуатирует Снежка – стопроцентно мой и Герхильда. Мориэн восседал на кьёрде, заменявшем ему пони, и, воинственно размахивая деревянной сабелькой, призывал сразиться с ним «тлусливых таглов». Позади, неловко топоча ножками и протягивая свои маленькие ручки к нервно подёргивающемуся хвосту кьёрда, бежала годовалая малышка Риан. Это уже золотоволосое счастье Ариэллы и Хильдебальда. Ну и моё, в общем-то, тоже, потому что я стала для Риан названной матерью. Крёстной, другими словами.

Девчушка радостно завизжала, когда ей всё-таки удалось ухватиться за кончик котячьего хвоста, и от души потянула его на себя. Мориэн, возмущённый внезапной остановкой, развернулся с самым недостойным будущего дракона намереньем: собирался стукнуть подружку игрушечной сабелькой.

К счастью, я успела подхватить малышку и строго посмотрела на сына:

– И что это вы, молодой человек, тут удумали?

– Она мешает нам воевать с таглами! – взмахнул своим оружием мой маленький бесстрашный дракон.

Снежок выразительно фыркнул, как бы говоря, что мы в принципе все его уже достали, и что он предпочел бы в данный момент греть пузо возле камина, а не выгуливать малолетнего рыцаря и охотницу за хвостами.

– Я с ней не иглаю! – насупился малыш.

Риан скорчила рожицу, недовольная тем, что её оторвали от любимой пушистой игрушки, а я, отвлёкшаяся на детей, не заметила исчезновение тальдена. Только когда мне в мягкое место врезался мастерски слепленный снежный снаряд, вскрикнула и обернулась к беспредельщику.

– А ты что творишь?!

– Показываю сыну, как надо играть с девчонками. Что скажешь, устроим им, Мориэн? – азартно выкрикнул Его Великолепие своей мини-версии: сероглазой, темноволосой и такой же упёртой, и Мориэн, скатившись с кьёрда, радостно помчался к отцу лепить снежки.

– Давай-ка, милая, сейчас мы с ними разберёмся. – Опустив малышку на землю, я зачерпнула пригоршню снега.

Риан же попросту погрузила руки в варежках в ближайших сугроб и выдала что-то совершенно непонятное (она ещё толком не умеет изъясняться), но вполне себе довольное и радостное.

 В итоге, как всегда, победили эти несносные мужчины, а потом мы все дружно лепили снеговика, обсуждая грядущий праздник и перемывая косточки приглашённым.

– Князь Ритерх обещал прибыть к вечеру, – обрадовал меня благоверный, вместе с Мориэном катая последний шар.

Златовласая малышка Риан тем временем крутилась возле разлёгшегося на снежном покрове кьёрда, гладила его, тянула за уши и радостно визжала, когда с шерсти огромного зверя срывались искрящиеся крупинки снега.

– Уже соскучилась по девочкам, – улыбнулась я.

С сёстрами Фьярры у меня сложились самые тёплые отношения и с Его Светлостью, как ни странно, тоже. А уж после того, как я успешно выдала замуж Каталину и Маивенн (за порядочных тальденов, которые лично у меня прошли самую тщательную проверку), эррол Ритерх и вовсе души во мне не чает. Как подрастут остальные девочки, займусь обустройством и их будущего. А ещё я ратую за отмену любовной привязки на отборах, но бороться с древними устоями не так-то просто. Однако я не отчаиваюсь и верю, что рано или поздно всё равно своего добьюсь.

Узнав, какую кашу заварила его старшая дочь, Ритерх посыпал голову пеплом, извинялся передо мной и заверял, что если бы он только знал, помог бы мне выпутаться из сплетённой его дочерью и моркантой паутины. Фьярру он так и не простил, вычеркнул её из своей жизни. Не знаю, с каким сердцем она покидала Адальфиву, но я возвращалась сюда спокойной и счастливой, храня в душе тёплые пожелания моих близких.

В манускриптах князя Сольвера мы отыскали заклинание, которое позволяет мне через зеркало «подглядывать» за мамой и бабушкой, поэтому я не чувствую себя совсем от них оторванной. Да и после коронации и появления в нашей жизни Мориэна, признаться, тосковать по родным мне просто некогда.

– Я бы тоже не отказался от девочки, – глядя на валяющуюся в снегу рядом с кьёрдом малышку, заявил Ледяной.

Я закусила губу, гадая, рассказать ему сейчас или всё же дотерпеть до праздника, как собиралась.

В итоге не дотерпела и выдала:

– А и не надо отказываться. – Взяла мужа за руку и прижала его широкую ладонь к своему пока ещё плоскому животу, глядя, как меняется выражение лица тальдена, как загораются его глаза, и на губах появляется улыбка. – Не спрашивай, откуда, но точно знаю: будет девочка.

С того самого дня, как стало ясно, что я снова беременна, во мне появилась эта уверенность.

Тут уж Мориэна поставили на землю и на руки подхватили Её Лучезарность. Покружили, вернули к сыну, ревниво вцепившемуся мне в юбку. Мориэн явно терялся в догадках, с чего это папа сегодня так разошёлся (обычно он ведь не показывает эмоции) и почему вдруг начал играть не с ним, а с мамой. Сын обожал, когда его подхватывали на руки и подбрасывали. Маме, впрочем, тоже нравилось оказываться в руках папы.

– Почему молчала? – хрипло прошептал Скальде, не сводя с меня взгляда, и послал вдогонку нетерпеливое: – Как назовём?

Взгляда, в котором я так часто тонула, таяла, растворялась. Вот и сейчас этой участи не избежала, снова погружалась в серый омут драконьих глаз.

– Об имени думать пока рано.

– А если будет двойня? – не унимался Герхильд. – У меня в роду, между прочим, были близнецы.

– Невыносимый!

Собиралась легонько ударить его в грудь, но этот несносный Ледяной перехватил мою руку и прижал к своему сердцу, которое сейчас стучало радостно и быстро, от переполнявшего его счастья.

– А говорила, что любимый.

– Говорила и буду говорить, – ответила тихо и шёпотом с улыбкой повторила: – Мой самый любимый и родной.

Но порой совершенно невыносимый дракон.