Глава двадцать первая

Аня ждала Тарутина, а он не приходил и не звонил. Сама она не решалась беспокоить его звонками, чтобы не мешать работе и чтобы не показаться навязчивой. То, что произошло минувшей ночью, было ее слабостью, она сама предложила Коле остаться. Она ни о чем не жалела, но все же переживала немного – не оттого, разумеется, что оказалась такой внезапной, а оттого, что Николай не звонит и не спрашивает, как она себя чувствует. А сердце разрывалось от желания услышать его голос. Все-таки она не выдержала и отправила ему эсэмэску: «У меня все хорошо».

Конечно, она чувствует себя хорошо и даже очень хорошо, если не считать переживаний по поводу автомобиля, использованного убийцей без ее ведома. Теперь трудно будет в такой машине ездить, потому что в голову будут лезть мысли: «Я сижу в кресле, в котором сидел убийца»…

Впрочем, это не так важно. Волновала Аню простая мысль – почему Коля не звонит. И даже ответного сообщения не прислал, если уж нельзя разговаривать с ней при ком-то…

И с работы тоже не звонили. Но как раз последнее не волновало ее совсем. Хотя она сама один раз набрала номер Виктора Константиновича, но Сухотин, очевидно, отключил аппарат. Разговаривать с начальником не особенно и хотелось, но надо было выяснить, мог ли кто-то проникнуть в тот самый кабинетик с шарфиком на вешалке, сделать слепок ключа или проверить свидетельство о регистрации, чтобы списать идентификационный номер машины. Хотя если так случилось, то сам Виктор Константинович наверняка об этом ничего не знает. И его водитель тоже вряд ли что-то может сообщить, потому что в офис заходит редко. Скорее всего, прав полковник Евдокимов, и надо проверять автосалон. Аня думала об этом и гнала из головы мысли о произошедшем ночью убийстве. Но они постоянно мешали сосредотачиваться на чем-то другом, мешали почувствовать себя счастливой.

Тарутин появился около восьми вечера. Позвонил в дверь, а когда она открыла, вручил букет роз.

– Мог бы и предупредить, что задерживаешься, – сказала Аня. – А то я волноваться уже начала.

– По сути предъявленных мне обвинений хочу сообщить следующее: я тебя люблю и жизни без тебя не представляю.

Он ушел в ванную мыть руки. Аня с кухни слышала, как текла вода, а Коля разговаривает с кем-то по телефону. Наконец, он появился и сообщил, что целый день у него возможности не было даже немного перекусить.

Они прошли к столу, на котором стояли два букета – вчерашний и сегодняшний.

– Что-нибудь удалось выяснить? – спросила Аня.

– Казанов и Лисовой были выставлены из ночного клуба. Казанов начал всем хамить, потом попытался ударить паренька-официанта, но тот увернулся. Лисовой попытался помочь приятелю. Охрана клуба скрутила обоих, ребят обыскали и нашли наркотики. Им предложили выбор: или самим покинуть заведение, или их сдают в наркоконтроль. Те попрепирались немного, но все же ушли, пообещав всем крупные неприятности. Подошли к машине Казанова, на которой прибыли, и тут из проезжающего мимо «Мерседеса» их обстреляли.

– Из моего «Мерседеса»?

– Получается, что так. Были свидетели, которые запомнили и марку, и номер. Хотя этот автомобиль и без того ни с каким не перепутаешь. Кроме того, есть запись камеры наружного видеонаблюдения. А при осмотре салона эксперты обнаружили частицы порохового заряда на кожаной обшивке двери. Личность стрелявшего установить не удалось. На видео можно разобрать, что это был мужчина в куртке с капюшоном – лица не видно. У Сухотина и его водителя стопроцентное алиби: вечером они укатили в Финляндию, где у твоего работодателя предстоит или предстояла встреча с владельцем выставленной на продажу местной типографии. Сторож автостоянки признался, что уходил ночью к знакомой, которая живет в соседнем дворе. Указал квартиру, и женщина подтвердила, что он заходил к ней ночью ненадолго, якобы по делам. Такое будто бы уже случалось прежде. Вместо себя сторож оставлял двух граждан Туркмении, которые соглашались посторожить за символическую плату. И в этот раз тоже они вместо него находились на площадке. Туркменов нашли, те признались в том, что спали в будке, потому что днем очень устали на основной работе. Евдокимов не верит в столь глубокий сон и считает, что оба или хотя бы один из них должен был видеть, как уезжает «Мерседес», потому что кнопка управления шлагбаумом находится в этой самой будке. У Ивана Васильевича создалось впечатление, что оба сильно напуганы.

– А он не делился с тобой своими мыслями по поводу того, как могут быть связаны все эти убийства?

– Евдокимов считает, что кто-то планомерно уничтожает всю эту компанию с непонятной для нас целью.

– А ты как считаешь?

– Думаю, что он прав. Но тогда это не вяжется с нашей первоначальной версией о том, что Мирослава застрелил кто-то из окружения Красильникова, и совсем уж абсурдно утверждение твоего отца, что это могла сделать мать невесты. Есть видео, на котором к Красильниковой подходит жена вице-губернатора Колобова, шепчет ей что-то и они уходят в дом. Через шесть с небольшим минут Красильникова снова за столом. Ее возвращение в кадр не попало, одна ли она возвращалась или вдвоем с Колобовой – не ясно.

– Мне кажется, что она была одна, – попыталась вспомнить Аня. – Но я не уверена. Только, что это дает нам? Убиты еще трое, и к их смертям Красильникова не может быть причастна. Можно, конечно, предположить, что ей не нравился Мирослав, не нравились и другие ребята из компании, но она ведь не противилась этой свадьбе…

– Даже наоборот, – кивнул Николай. – Есть свидетели, которые утверждали, что Красильникова радовалась. Смеялась, а на церемонии поймала букет невесты и заставила дочь еще раз бросить.

– Так это она поймала букет?

– Так говорят, хотя букет потом передавался из рук в руки. Да так ли это важно – кто поймал? К убийству Лесневича это не имеет никакого отношения. Прошлое Красильниковой проверили досконально. Она была одной из участниц конкурса красоты и даже заняла второе место. То есть Сухотина твоего она тоже должна знать неплохо.

– Но ведь это конкурсы кошельков, – напомнила Аня. – Значит, кто-то за ней стоял.

– Возможно, но установить, кто именно, вряд ли удастся. Да и зачем теперь это? Столько лет прошло! Начнем искать, только время потеряем.

– Я могу попытаться, если это важно.

Николай махнул рукой.

– Не требуется. Это ничего не даст, потому что лишняя информация может увести нас в сторону от расследования.

– Зинаида Петровна Колобова недолюбливает Красильникову, хотя они вроде подруги. Зинаида Петровна рассказывала, что Оксана была в молодости эффектной рыжеволосой красавицей и «ой как отрывалась!».

Аня произнесла это и вдруг вспомнила, что кто-то недавно говорил ей о рыжеволосой девушке. Но кто и когда?

– Даже если Красильникова причастна к убийству Мирослава Лесневича, доказать это будет сложно. Красильников будет противодействовать, а связи у него огромны. Могу только предположить, что убийства Гацкана, Лисового и Казанова организованы для того, чтобы пустить следствие по ложному следу. Расследуя любое убийство, следствие первым делом пытается установить, кому выгодно это преступление. А в этом случае получается, что выгодополучателя нет вовсе.

– Бывают и другие причины, не связанные с корыстью, – напомнила Аня. – Ревность, месть, состояние аффекта…

– Ты думаешь, что у Лесневича была связь с будущей тещей, и та застрелила его из ревности?

– Не знаю. Думаю, вряд ли. Зачем Лесневичу роман с немолодой, хотя и эффектной женщиной, к тому же будущей тещей? У него были поклонницы намного моложе. А еще забыла тебе рассказать, что Валечка Колобова за несколько минут до того, как было обнаружено тело, слышала разговор двух мужчин. Говорили о деньгах, которые надо возвращать и о каких-то контрактах. Голос одного из мужчин показался ей знакомым, но кто это, она не может вспомнить. И вообще уверяет, что гремел салют и разобрать, о чем они говорили, было сложно.

– Это близко к истине, – согласился Николай. – Все уверяют, что Мирослав жил на широкую ногу, тратил значительно больше, чем зарабатывал. Отец почти не помогал ему материально, потому что у него самого были финансовые проблемы. А может, и не хотел, зная, что сынок швыряет деньги направо-налево. А то, что у Мирослава могла быть связь с Красильниковой, опровергается материалами следствия. Они не созванивались по телефону, вряд ли встречались наедине. В распечатке его звонков есть несколько подозрительных номеров, принадлежность которых установить не удалось. Вполне вероятно, что с ним связывался один и тот же человек, но с разных номеров. Если это была женщина, то поражает ее умение скрывать их отношения. Но меня интересует другое: трое молодых людей убиты внутри или около одного популярного ночного заведения. В первом случае некто проник в мужской туалет, не боясь быть замеченным и в дальнейшем быть опознанным. Вчерашней ночью стреляли из угнанного автомобиля, который вернули на автостоянку, хотя можно было бы бросить, где угодно. Как бы то ни было, меня заинтересовали владельцы и «Колорадского папы», и той самой автостоянки. Клуб принадлежит троим гражданам, двое из которых уже давно проживают за границей практически безвылазно, а третий, когда с ним связались, сообщил, что ни о каком ресторане он ничего не знает, но может предположить, что кто-то воспользовался его паспортом, утерянным лет десять назад. Когда же ему был задан вопрос, знаком ли он со своими партнерами, он ответил, что впервые слышит эти фамилии. Двоих, проживающих за границей, как ты понимаешь, опросить не удалось. Но Евдокимов считает, что даже если они и знают настоящего владельца заведения, то вряд ли назовут его, потому что это представитель криминального мира со всеми вытекающими. Такое практиковалось в недавнем прошлом, когда тот или иной авторитет приобретал ресторанчик или клуб, скрывая это и от правоохранительных органов, и от своих криминальных друзей, чтобы последние не отобрали в случае возникновения каких-либо терок. Сейчас клуб проверяют на соблюдение налогового законодательства, выясняют, на какие счета поступает прибыль.

– Это что-нибудь даст?

– Разумеется. Но только связать это с убийствами вряд ли получится. Но меня заинтересовало другое: когда Лисовой с Казановым вышли из заведения, тут же подъехал автомобиль, из которого прозвучали выстрелы. Это значит, что киллер точно знал, что они выходят. Кто-то сообщил убийце об этом. Кто-то из самого заведения. Теперь надо просто установить звонки, совершенные в это время в этом квадрате, и выяснить, кому принадлежит телефон. Но если человек, сделавший звонок, опытный в подобных делах, то, скорее всего, от мобильного аппарата уже избавился, и вряд ли этот мобильный номер был оформлен на него. Сейчас приобрести телефон у серых дилеров не составляет труда. Продавцы не спрашивают документы у покупателей и не оформляют документы на сим-карту.

– Как же теперь быть?

– Следствие разберется. Надеюсь, Иван Васильевич Евдокимов уже понял, что имеет дело с бандой профессиональных убийц, которые отрабатывают заказ. Сейчас наверняка идет проверка по старым делам, по нераскрытым заказным убийствам, по характеру того, как они совершались и что удалось выяснить тогда. Но мне кажется, такого не было давно. Лет двадцать назад подобным образом преступные группировки устраняли своих конкурентов, когда делили сферы влияния. Только зачем сейчас убирать глупых пацанов, которые никому не мешают, и если наносят кому-то вред, то только самим себе?

– Наносили, – исправила Аня. – А может, это кто-то специально совершает убийства таким образом, чтобы следствие думало о профессиональных киллерах?

– То есть имеет место инсценировка. Профессиональная режиссерская разработка… И в этом случае без режиссера Летягина дело не обошлось.

– Ты считаешь? Но ведь его проверяли.

– Проверяли, не он ли убил. А если он организатор? Он же выходил из-за стола, объяснив, что хочет размять ноги, а сам отошел, чтобы сделать сигнал киллеру. Как говорят режиссеры на съемочной площадке? Они дают команду «Мотор!», после чего начинается работа. Мы знаем точно, что между Летягиным и Лесневичем были неприязненные отношения. Они даже дрались, и Мирослав обещал отомстить. Кстати, хочу сообщить, что Летягин начинал как постановщик криминальных драм с убийствами, бандитскими разборками. Наверняка изучил тему, может, даже привлекал консультантов. Консультантов не из полиции или следственного комитета, а непосредственных участников подобных событий.

– Не могу поверить! – воскликнула Аня. – Он показался мне интеллигентным и спокойным человеком.

– А я ничего и не утверждаю. Хочу только сказать, что интеллигентные и милые люди сами убивают редко, а вот попросить кого-то это сделать могут запросто. Что касается пистолета, из которого были застрелены Мирослав Лесневич и Гоша Гацкан… Пистолет чешского производства, ввезен в нашу страну нелегально и официально зарегистрирован не был. В других убийствах, кроме этих двух, засвечен не был. Вчерашней ночью был использован, если судить по пулям, американский пистолет «файф-севен», что тоже большая редкость в наших местах, как и уже упомянутый «чезет». Кто-то как будто специально подводит следствие к версии, что убийства совершали профессионалы, скорее всего бывшие, но, может быть, и действующие сотрудники спецподразделений. Евдокимов считает, что это опытные люди…

– Ты все время ссылаешься на своего начальника, – с улыбкой проговорила Аня. – Разве он один занимается этим делом? Разве ты не занимаешься?

– Этим делом занимается большая группа специалистов, в том числе и я, разумеется. Но Иван Васильевич в курсе всего и делает выводы.

Они разговаривали за ужином, потом беседа продолжилась уже после того, как убрали со стола. Вдруг Аня вспомнила:

– Это мне доцент Старков говорил про рыжеволосую девушку! Он видел ее с Сухотиным лет двадцать назад или даже больше. Старков переживал, когда Виктор Константинович увел у него невесту, а потом возил в своей машине рыжеволосую девушку и просил бывшего друга никому не говорить об этом, потому что рыжая – жена другого. А если Оксана Красильникова была участницей конкурсов красоты, организатором и информационным спонсором которых был Сухотин? Тогда они знакомы давно. И можно предположить, что рыжая девушка в его машине была именно Красильникова.

– Даже если они были знакомы, что с того? Когда это было? К убийствам прошлой ночью Сухотин не причастен, потому что его не было в стране. Сторож автостоянки и оба туркмена задержаны, последние наверняка уже дают показания. Владелец стоянки под подпиской, в полицейской базе он числится как участник одной из преступных группировок, но это было два десятка лет назад, и он был у бандитов всего-навсего водителем. В свое время получил небольшой условный срок и с того времени ведет честную жизнь. Я его видел – у него руки черные от машинного масла: скорее всего, сам копается в двигателях. У него пара ремонтных боксов, небольшой магазинчик запчастей и автомобильных масел да эта вот стоянка, куда ты по неосторожности поставила свой «мерс». Зачем ему убивать кого-то?

– Мне стоянку показал водитель Сухотина.

– Потому что других парковок нет поблизости. Даже я, если бы знал окрестные дворы, посоветовал бы оставить дорогую машину именно там. Сухотина не было на той свадьбе, Сухотина не было в «Колорадском папе», когда убили Гошу Гацкана, не было в городе вчерашней ночью… Тот, кто спланировал все эти преступления, вероятно, знал и о Сухотине, и о том, что у тебя появилась новая машина, которую ни с какой другой не спутаешь. Знал это водитель Сеня, но у него тоже алиби по всем эпизодам. Мирослава он не убивал – был в другом месте. Когда Гацкана убили – тоже. Сухотин подтвердил, что водитель в тот вечер отвозил его в загородный дом, а это больше полусотни километров от города. Минувшей ночью они оба были в Финляндии – и это уже доказано. Кто-то другой, кто все рассчитал, хотя трудно представить, что могло сложиться так удачно. С дураком любвеобильным сторожем повезло, туркменов можно запугать, да они ни за что не отвечают. Сказали, что крепко спали в будке, и на этом будут стоять. В крайнем случае, им грозит высылка из страны.

Напомнил о себе мобильный телефон. Аня взглянула на экранчик.

– Сухотин, – объявила она.

– Послушаем, что он скажет, – проговорил Николай.

Аня ответила на вызов.

– Я был в Финляндии, – услышала она голос генерального директора. – За день успел многое: и переговоры провести, и документы подписать; теперь у нас имеется собственная очень современная полиграфическая база. Печалит другое. Вы слышали о новых убийствах?

– Слышала, но только…

– Вот вам материал и для третьего выпуска. Я уже мчусь: меньше получаса назад выехал из Иматры, сейчас подлетаем к Выборгу. Через полтора часа будем в городе. Сегодня уж не будем встречаться, а вот завтра с утра, часиков в девять, встретимся в моем кабинете и все обсудим.

– Я подойду, конечно, но лишь за тем, чтобы написать заявление об уходе. Работать, когда…

Сухотин не дал ей договорить:

– Зря вы, Анечка, кипятитесь! Я понимаю, что все эти убийства… То есть сложившаяся обстановка действует на вас угнетающе, но вы репортер. Прекрасный репортер, лучший фотограф, с которым мне довелось сотрудничать, да и вряд ли когда встречу еще такого профессионала. Советую вам хорошенько выспаться, прийти в себя. А утром мы спокойно обсудим все. Гонорар я увеличу вам вдвое.

– Виктор Константинович, я готова даже вернуть полученное ранее: не хочу участвовать в этом. И потом мне начинает казаться, что эти убийства выгодны в первую очередь вам. Стоимость журнала растет, спрос на него такой, что…

– Что вы сказали? – едва слышно произнес Сухотин. – Преступления выгодны мне? Вы еще скажите, что я их организовал!

– Я не это имела в виду, – начала оправдываться Игнатьева. – Если вы обиделись, готова принести свои извинения, но вместе с заявлением об уходе. Полученные деньги верну, если вы скажете.

– Утром в любом случае увидимся, – примирительно произнес генеральный. – Если в девять часов рановато для вас, то давайте встретимся в десять в моем кабинете.

Разговор на этом закончился. Аня посмотрела на Тарутина.

– Я тоже считаю, что ты должна уйти из журнала, – произнес Николай. – У меня теперь нет долгов, и я смогу прокормить нас обоих.

– А у меня небольшие потребности, – шепнула Аня, обнимая его.