Глава шестнадцатая
В приемной Сухотина лежало несколько пачек тиража нового номера. На обложке стояло не название журнала, а другое: «Кровавая свадьба», а под ним мелко – «Приложение к журналу „Светская жизнь“».
– Можете взять один экземпляр, – сказала секретарша. – Виктор Константинович распорядился по этому поводу. Он только что звонил и сказал, чтобы я предупредила вас, что он сегодня не может с вами встретиться. Я только хотела набрать ваш номер, а вы уже вошли.
Вообще-то Аня пришла к назначенному ей времени – к двенадцати часам. Или секретарша забыла ее предупредить, или планы Сухотина изменились только что.
Она взяла один экземпляр, раскрыла его и удивилась тому, как печатное издание отличается от компьютерного макета. Иначе смотрелись и снимки, да и текст был изменен – очевидно, самим Сухотиным. Но смотрелось солидно, как печатный трейлер давно ожидаемого фильма-блокбастера.
Позвонил Тарутин.
– Ты дома? Нужно срочно увидеться. Хочу познакомить тебя с одной девушкой.
– Я в офисе издательского дома. Но уже выхожу.
– Тогда подожди немного выходить: через двадцать минут мы к вашему офису подкатим.
Аня и сама хотела встретиться с Николаем. Только что это за девушка, с которой он собирается ее познакомить?
Теперь можно и не спешить.
– Номер распространяется по подписке? – обратилась она к секретарше.
– Обязательная рассылка рекламщикам, которым мы за размещение их материалов по договору обязаны, потом еще рассылка по предварительным заказам. Но это меньше тысячи экземпляров. Виктор Константинович говорит, что есть еще заказы из салонов красоты, чтобы клиентки там в очередях не скучали. А клиентки, скорее всего, будут их уносить, так что салонам придется наш журнал на цепочку вешать или заказывать еще. Но это даже хорошо, потому что весть тираж – десять тысяч экземпляров.
– Так много? – удивилась Аня. – Думаете, разойдется весь?
– Виктор Константинович не сомневается даже, что придется заказывать дополнительный тираж.
– Тогда я возьму еще один экземплярчик.
– Но…
– Для вице-губернатора Колобова, – объяснила Аня.
Секретарша возражать не стала.
Аня вышла из здания, подошла к проезжей части, и почти сразу рядом с ней притормозил черный автомобиль. Стекло опустилось: на переднем пассажирском сиденье находилась темноволосая девушка. Лицо ее показалось знакомым. Но еще до того, как Игнатьева узнала ее, девушка помахала ладошкой.
– Привет, вы меня помните? Я – Клара. Пресс-секретарь…
– …вице-губернатора, – продолжила Аня.
– Ну да. Он меня сюда послал, чтобы я взяла журнал. – Она показала на экземпляр, который Игнатьева держала в руке. И повернулась к водителю: – Если не трудно, войдите в здание: они обещали поднести его ко входу.
Водитель вышел и Клара вздохнула:
– Столько работы – вы даже не представляете. Домой прихожу как убитая. Вообще сил нет…
– К слову, – успела вставить вопрос Аня, – а на той свадьбе вы не видели ли чего-нибудь такого? Необычного, скажем так.
– Да я там вообще случайно оказалась. Иван Захарович просил подъехать по делу.
– А мне казалось, что вы приехали вместе с ним в его машине.
– Вам показалось, – улыбнулась пресс-секретарь.
К автомобилю подошел водитель и опустился на свое место.
– Счастливо оставаться, – помахала ладошкой Клара, – а мне надо спешить: работы просто невпроворот.
Стекло поползло вверх, и автомобиль быстро отъехал.
Солнце припекало. Игнатьева решила вернуться в прохладный вестибюль, чтобы дожидаться Николая там, поглядывая через тонированную стеклянную дверь. Но не успела сделать шага в сторону здания, как у самого бордюра рядом с ней остановился белый «Эвок». Правая передняя дверь открылась, из машины вышел Тарутин и отворил перед Аней заднюю дверь. Она забралась в салон, устроилась на белой коже сиденья и поздоровалась с молодой женщиной, сидящей за рулем:
– Добрый день. Я – Аня Игнатьева.
– Привет! Меня зовут Вера Бережная, – ответила женщина.
Машина тронулась с места, и Тарутин объяснил:
– Вера – известный частный детектив. У нее свое агентство. Она может помочь тебе.
– В чем? – удивилась Аня. – Помочь мне узнать, кто убил Мирослава Лесневича и Гошу Гацкана?
– Если будет поставлена такая задача, то наверняка, – ответил Николай. – Но я спросил у нее, сможет ли Вера решить твои американские проблемы: разблокировать счета и узнать, что тебе предъявляет ФБР.
– Вряд ли такое возможно, – усомнилась Аня.
– Возможно, – отозвалась Вера Бережная, не отрывая взгляда от дороги. – Вчера, когда Коля обратился ко мне, уж простите меня, но я уже попросила Егорыча, своего специалиста по подобным вопросам, а Егорыч заглянул в базу Федерального агентства расследований и узнал, что вы подозреваетесь в организации убийства собственного мужа с целью завладения его имуществом. Кроме того, существуют свидетельские показания, указывающие на то, что вы были наркодилером – еще в годы обучения в университете занимались розничной реализацией.
– Чушь какая! – возмутилась Аня. – Какие свидетельства? Кто мог такое сказать?
– Бывший ваш сокурсник, который активно сейчас сотрудничает с Агентством по борьбе с наркотиками. Фамилию я его записала. Можно проверить, но, кажется, его фамилия Джексон.
– Иеремия Джексон? – не поверила Аня и тут же согласилась: – Да, этот может все, что угодно, сказать. Он еще тогда обвинял меня в расизме, я чуть не вылетела из университета, спасибо Марку, который выпер самого Джексона за ложь и вообще…
– Теперь Джексон работает под прикрытием в Южном Бронксе, и его агентурный псевдоним «Зоопарк».
– Так Иеремия теперь полицейский? – не поверила Аня.
– Егорыч сказал, что он вроде как спекулирует билетами на стадион и принимает ставки на подпольном тотализаторе.
– Ну да, – согласилась Аня. – В Бронксе находится Янки-стадиум, да и зоопарк там самый большой в мире. Я рада, что мой бывший сокурсник нашел свое место в жизни.
– Он просто наркоман-осведомитель, насколько я поняла Егорыча, – объяснила Вера Бережная. – Но забудьте о нем. Давайте о вас. Окунев, то есть тот самый Егорыч, сообщил, что проверил ваши личные счета: они заблокированы, но без решения суда. Снять с них все средства труда не составит. У вас ведь два счета – один в «Джи Пи Морган Чейз», второй в «Уэллс Фарго»?
– Так и есть.
– Общая сумма находящихся там средств чуть более двухсот тысяч долларов?
– Вероятно.
– Теперь что касаемо средств вашего мужа. Вам известны его доходы?
– Нет, он каждый год нанимал бухгалтера, который заполнял для нас декларации. А вообще Марк говорил, что основной доход ему приносит любимое дело. Правда, есть у него какие-то акции, но там доход нестабильный.
– Ваш муж был прав, потому что торговля акциями на бирже может и разорить.
– На какой бирже? – не поняла Аня.
– На фондовой, которая расположена в самом начале Уолл-стрит, возле церкви Святой Троицы. Ваш муж семь лет назад приобрел на ней место индивидуального члена, став, таким образом, одним из полутора тысяч владельцев этого заведения. У него брокерская контора – достаточно успешная. Руководит ею хороший специалист. Имя Дэвид Донахью говорит вам о чем-то?
– Это приятель Марка. Как раз он и заполнял наши декларации.
– Вот он и руководит брокерской конторой «Хайден и Донахью». Ваш муж – старший партнер, его друг Дэвид – младший. Как они распределяли свою прибыль, не знаю. Но у Донахью на личных счетах – почти семьдесят миллионов, а у вашего мужа чуть меньше двадцати, в одном только банке.
– Двадцати чего? – не поняла Аня.
– Миллионов.
Аня покачала головой:
– Какая-то ошибка. Да и вообще трудно поверить, что вот так просто можно проникнуть в базы ФБР, банков, биржи…
– Согласна, – кивнула Бережная. – Но такой специалист у меня есть: я вам уже говорила. Егорыч уверяет, что снятие средств не составит труда. Можно вытащить и деньги вашего мужа, которые лежат на депозите в «Гуаранти бэнк» в городе Мэдисоне, штат Висконсин. Но, по его уверению, банк сразу загнется, потому что собственных его капиталов чуть больше ста миллионов, а размеры депозитов и того меньше. Мистер Хайден – крупнейший вкладчик. Как только другие вкладчики узнают, что деньги мистера Хайдена ушли, тут же перейдут в другой банк.
– Тогда, может, не надо разорять «Гуаранти бэнк»?
– Как скажете, но ведь вы снимаете деньги, которые принадлежат вам, если, конечно, вашего мужа больше нет на свете, как уверяет Федеральное бюро расследований. Но у мистера Хайдена есть счета и в нью-йоркских банках, в тех же самых, где обслуживались и вы. Там у него около семи с половиной миллионов, а банки эти, как вам известно, едва ли не самые крупные в мире.
– Мне бы свое вернуть, – вздохнула Аня.
– С этим проблем не будет, – улыбнулась Вера и посмотрела на Николая, который смотрел за окно и, казалось, совсем не прислушивался к чужому разговору. – Ваших средств хватит, чтобы быть финансово независимой какое-то время и не работать, где придется.
– Если вы намекаете на издательский дом Сухотина, то он достаточно высоко оценивает мою работу.
– Не сомневаюсь, – согласилась Вера. – Я вижу у вас в руках новый журнал. Не могли бы вы показать его мне? Меня этот выпуск очень интересует.
Вообще-то Аня взяла второй экземпляр, чтобы передать его Тарутину, которому он может помочь в расследовании, но, когда они въехали во двор Аниного дома и машина остановилась, а Вера, оторвавшись от руля, обернулась к ней, Аня протянула журнал. Вера приняла его, но тут же молча положила журнал на колени сидящему справа от нее Тарутину. Такая фамильярность немного кольнула Аню.
– Так что будем делать? – обратилась к ней Вера. – Снимаем ваши деньги, переводим их на несколько счетов, которые вы откроете здесь? Все эти переводы, конечно, немного уменьшат сумму, но в принципе…
– Хорошо, хорошо, я согласна, – поспешила остановить собеседницу Аня, разговор о деньгах ее уже утомил. – Что от меня требуется?
– К вам придет Егорыч со своим компьютером и все расскажет, возможно, прямо при вас все сделает. То есть вы сами с его помощью все сделаете.
Тарутин вышел из машины и открыл заднюю дверь. Аня попрощалась с Верой Бережной и вышла.
– Езжай, – Николай махнул Вере рукой, – вечером созвонимся.
И это опять немного кольнуло сердце Ани: неужели они встречаются? Созваниваются по вечерам, долго обсуждают общие проблемы…
«Эвок» сорвался с места и быстро укатил.
– Мне она показалась немного странной, – сказала Аня. – То есть не странной, а какой-то слишком деловой. В Штатах многие женщины притворяются такими, а на деле и не специалисты, и не домашние хозяйки, зато всюду кричат о своих правах.
– Вера Бережная очень хороший специалист, профессионал, каких мало. И вокруг себя собрала таких же.
– И поэтому я должна буду воспользоваться услугами хакера?
– Но ты же не собираешься грабить банки. Да и Окунев не станет этого делать. Он просто поможет тебе вернуть твое же.
– Ты давно знаком с Верой? – поинтересовалась Аня.
– Не очень. Мои друзья дружат с ее мужем. Она иногда помогает им в работе, а они ей, когда она обращается.
– Я просто так спросила, – объяснила Аня и посмотрела в сторону, чтобы Коля не догадался по ее лицу, что не просто так она интересовалась.
А вообще это очень даже хорошо, что Вера замужем.
Тарутин проводил ее до подъезда, попрощался, посетовал, что не может больше задерживаться, но пообещал позвонить вечером и узнать, как ее дела.
Через два часа в дверь квартиры позвонили. Пришел тот самый Егорыч, о котором предупреждала Вера. Он показался Ане весьма странным: на голове тридцатипятилетнего мужчины была бейсболка с логотипом кинокомпании «Walt Disney». Да и одет он был совсем как американец из Вайоминга, залетевший в Европу непонятно зачем: истертый до белизны джинсовый костюм «мальборо», индейские мокасины, сплетенные из полосок оленьей кожи. Дополняли сходство очки «Рейбан» и спортивная сумка с эмблемой клуба «Даллас ковбойз» из профессиональной футбольной лиги.
– Вера просила предупредить вас заранее, – сказал он. – Но я что-то призадумался и забыл. Так что простите.
– Ничего, – кивнула Аня, впуская его в квартиру.
Егорыч пронес свою сумку в комнату и поставил ее на диван.
– Болеете за американский футбол? – поинтересовалась Аня, показывая на сумку с эмблемой клуба.
– Я в ней компьютер ношу, – объяснил странный человек и спросил: – Сами-то давно из Штатов?
– Не так уж, – ответила Аня.
– Ну и хорошо, – согласился Егорыч. – Чего там делать? Простора для творческой мысли никакого – то нельзя, это нельзя. А здесь и еда вкуснее, а харчи для хакера первое дело.
Он выставил на стол свой компьютер, включил его, подвинул стул, потом посмотрел на хозяйку:
– Что вы как неродная? Присаживайтесь.
Поднялся и, взяв еще один стул, придвинул его поближе к себе.
На мониторе его компьютера появилась движущаяся картинка: широкая улица, поток автомобилей, деревья парка.
– Узнаете? – спросил Егорыч.
– Конечно. Это Пятьдесят девятая улица, вот отель «Плаза», а вот и наш дом, то есть дом Марка, в котором я жила.
– Специально для вас показываю изображение с камеры кругового обзора возле станции метро «Пятая авеню». Изображение идет в прямом эфире. Так что можете посмотреть внимательно – вдруг знакомых разглядите.
– Не хочу.
– Хозяин – барин, – пожал плечами странный человек и убрал изображение. – Ну тогда давайте работать.
Работали они почти два часа. Конечно, работал один Егорыч, а Аня наблюдала. Сначала деньги с ее счетов четырьмя траншами отправили в «Кайман нешнл банк», откуда их переправят в один из банков Белиза, потом на остров Реюньон. Егорыч объяснил, что можно было бы подготовить операцию и сразу получить наличные на Каймановых островах. Но довериться там некому, а Вера торопит, вместо того чтобы отправить туда человека с чемоданом. Теперь придется гонять деньги туда-сюда, чтобы потом получить их в представительстве какого-нибудь европейского банка.
– Это законно? – поинтересовалась Аня.
– Ну, деньги-то ваши. Так что законнее не бывает. Вот когда я гонял туда-сюда деньги моей американской жены… То есть бывшей жены. Это было не совсем законно, хотя это были мои бабки, украденные Джессикой у меня же. А деньги вашего мужа вы можете забрать, потому что на них никто не покушается. Снимем?
– А вдруг Марк жив?
– Тогда вы вернете их ему. И он очень обрадуется, что это сделали именно вы, а не русские хакеры.
Аня даже не хотела обсуждать это, но почему-то, когда странный человек предложил снять всего миллиончик, согласилась. Но Егорыч сказал, что это слишком просто и он придумает какую-нибудь схему, чтобы ФБР или какая-нибудь другая секретная служба не смогли обвинить ее в хищении чужих средств. Деньги на своих счетах – это личные средства, которые без решения суда нельзя заблокировать. А вот деньги мужа – это его собственность. И они охраняются американской Конституцией.
– Вы помните пятую поправку? – спросил Егорыч.
– Она защищает право собственности и устанавливает назначение наказания только судом, – ответила Аня.
– Не совсем, – возразил Окунев. – Пятая поправка является частью Билля о правах. Она гласит, что лицо, обвиняемое в совершении преступления, имеет право на надлежащее судебное разбирательство, не должно привлекаться к ответственности дважды за одно и то же нарушение и не должно принуждаться свидетельствовать против себя, а также что государство не имеет права изымать частную собственность без справедливого вознаграждения. Так что вы чисты перед американским законом, забрав свое. А вот что касается денег мужа… Ах да! Я же обещал что-нибудь придумать.
Он посмотрел на свои часы:
– О-о! Как я засиделся. Обед пропустил.
– Если не возражаете, то можете пообедать со мной, – предложила Аня. – У меня окрошка, куриные котлетки…
– Нет, нет! – замахал руками Егорыч. – Я лучше в «макдолик» заскочу. А то привыкну к борщам, кислым щам, окрошкам. Да еще когда рядом красивая женщина… Лучше скушаю биг-мак и запью его колой.
Он поспешил к выходу, а перед тем как уйти, спросил, можно ли позвонить Ане поздно вечером, потому что только тогда он будет знать, что делать с деньгами Марка Хайдена.
– В любое время, – сказала Аня. – Хоть ночью: ведь это будет важный для меня звонок.
– Ну, тогда о’кей, – попрощался Егорыч.
Оставшись одна, Игнатьева почувствовала некоторое облегчение на душе. И даже не потому, что, как пообещал сотрудник Веры Бережной, она скоро вернет свои деньги, с которыми уже попрощалась, а потому лишь, что два часа общалась с легким человеком, для которого нет нерешаемых проблем, если, конечно, он и сам в это верит. Его, судя по всему, не интересуют деньги, да и то лишь потому, вероятно, что он в них не нуждается – скорее всего, он довольствуется тем, что имеет, и не претендует на многое. Когда Аня спросила, сколько она должна за его работу, Егорыч, не задумываясь, ответил: «Тысячу баксов, но это потом, когда все будет сделано».
Возможно, он и сам не верит, что у него что-то получится – не может же человек с такими возможностями довольствоваться малым. Хотя наверняка Вера Бережная потом скажет, сколько надо заплатить Егорычу или ей самой, вернее, ее агентству.
Раздался звонок мобильного. Аня бросилась к телефону, предполагая, что это Окунев что-то хочет сообщить дополнительно. Но номер вызывающего был Ане неизвестен.
В трубке прозвучал женский голос:
– Здравствуйте, Аня. Меня зовут Зинаида Петровна Колобова. Я – мама Вали. Она рассказала нам о вашем предложении. То есть она мне рассказала. Это было так неожиданно. А потом выяснилось, что и муж в курсе. Мы с ним посоветовались и решили согласиться.
Аня растерялась, потому что сразу не поняла, о чем идет речь, и вдруг вспомнила, что так и не позвонила Такедо. Но была уверена, что он не откажет.
– Да-да, конечно. Такедо… То есть мистер Киото Катани уже ждет вас.
– Мы решили не тянуть. С визами муж уже все уладил, и мы с Валей собираемся лететь в Гонгконг как можно скорее. Ближайший чартер через несколько дней.
– Когда точно?
– Через три дня есть рейс с пересадкой в Хабаровске. А через еще один день рейс через Астану Вы составите нам компанию?
– Спасибо за предложение, но у меня здесь работа.
– А как же…
– Вас встретят. Я сейчас продиктую вам телефон мистера Катани, и вы договоритесь. Вы говорите по-английски?
– Валя хорошо знает английский: она закончила специализированную школу. Только не надо ничего диктовать, лучше приезжайте к нам в гости, посидим, поговорим. Прямо сейчас и подъезжайте. Вы нас подготовите, расскажете, что там и как. В смысле что он за человек, этот Киото Катани и как надо с ним себя держать. Скажите, когда сможете, и я пришлю за вами машину.
– В принципе, я готова буду через полчаса.
– Тогда машина через час будет у вашего подъезда.
Разговор закончился.
Аня подошла к зеркалу, посмотрела на себя – макияж, конечно, надо обновить, но на это уйдет и в самом деле полчаса. Она открыла дверцу платяного шкафа, чтобы выбрать, в чем ей идти. Подумала, что без подарка ходить к таким людям в гости вряд ли удобно, и начала разглядывать висящие на плечиках подарки Такедо.
