Глава двенадцатая

Народу в зале было много, хотя свободные столики все же присутствовали. Гремела музыка. За двумя сдвинутыми столами, сервированными на семь человек, сидели Денис Казанов, Сема Лисовой и Гоша Гацкан. Последний был уже изрядно пьян, и, увидев его, Валя засмеялась:

– Чую, предстоит еще одна бесцельно прожитая ночь! – Потом уставилась на Тарутина, словно впервые увидела его, и спросила: – У тебя с Анютой серьезно?

– Более чем, – ответил Николай.

– Это хорошо. Ты смотри, не обижай ее – она классная.

Другие девушки еще не приехали. Как объяснил Денис, у Кристины небольшие проблемы: отец не хочет ее отпускать. Но она обязательно будет. Поскандалит дома, и на отцовской машине ее привезут сюда под охраной. Гречина приедет с ней.

С Николаем вся троица поздоровалась за руку. И каждый сказал, что где-то его видел.

– Так сколько раз пересекались, – ответил Николай. – Ты где этот Новый год встречал? – поинтересовался он у Дениса Казанова.

– В «Олимпии».

– Так и я там же.

– Хорошо тогда оттянулись, – улыбнулся Денис. – Помнишь, какой стриптиз Снегурка тогда закатила?

Подошел молоденький официант, спросил, что господа будут заказывать.

– Ты что, здесь первый день? – скривился Семен.

– Второй, – признался официант.

– Тогда прощаю тебе твою наглость, – махнул рукой Лисовой. – Здесь нам таких глупых вопросов не задают. Сразу приносят, как мы только заходим. А тебя ждать пришлось, да еще такого тупого. Студент, небось?

– Студент, – признался паренек.

– Значит, до шести утра у тебя смена, а потом ты сразу на лекцию?

Официант кивнул.

– Ну, тогда слушай внимательно и запоминай, чтобы ни сейчас, ни потом не напоминать. Как увидишь, что мы вошли и сели за столик, сразу тащишь ведерочко со льдом. Пару бутылок шампанского брют, литровую «Баллантайна» двенадцатилетнего, колы, фруктов…

– И все? – удивился официант.

Лисовой только отмахнулся, посмотрел на Гацкана. Обвел взглядом сидящих за столом.

– Где Кристина с Иркой?

– Едут, – ответила Колобова и опять засмеялась.

Тарутин подозвал проходящую мимо похожую на школьницу официантку и сказал, что хочет сделать заказ для себя и своей девушки отдельно.

– Мне дайкири, – попросила Аня.

Официантка записала в блокнотик, смущаясь под пристальным взглядом Семы Лисового.

– Соус табаско и вустерс имеются? – интересовался Николай. – Веточка сельдерея, надеюсь, тоже найдется?

Он обернулся к Ане:

– Забыл, тебе дайкири с каким ромом? Баккарди или гавана?

– Гавана голд.

Тарутин покосился на Лисового, который продолжал раздевать официантку глазами.

– Вы все слышали, – сказал он девушке. – Хотя пойду-ка сам посмотрю, как у вас бармен работает. А то он в дайкири не сок лайма добавит, а лимонного плеснет.

Тарутин и молоденькая официантка направились к мигающей голубым светом барной стойке. Казанов смотрел им вслед.

– Вспомнил! – вдруг обрадовался он. – Точно, это он был в «Олимпии»! Он с какой-то крутой компанией сидел. Это как раз они Снегурку на стриптиз подписали. Дед Мороз тоже начал раздеваться, но его вовремя остановили, но все равно потом долго по всему залу валенки искали.

Денис обернулся к Ане:

– А ты где его подцепила?

– Почему подцепила? – обиделась Аня, думая, как ответить, и вдруг выпалила неожиданно даже для самой себя: – Мы с ним в Гонконге познакомились.

– И что он там делал? – включился в разговор Гацкан.

– Деньги, – спокойно ответила Аня. – У него брокерская контора на бирже.

Она посмотрела на стойку, за которой Николай о чем-то беседовал с барменом.

– Он что, в Гонконге живет? – поинтересовался Казанов.

– У Коли пентхаус в Ценрал энд вестерн. Это деловой район. Но с террасы его пентхауза видно море, острова и вершины горы Виктории.

– А Катани далеко от него живет? – проявила заинтересованность Валечка Колобова.

– Относительно. У Такедо и офис, и квартира на Таймс-сквер – на площади, где как раз располагаются дома моды и самые дорогие магазины. Но там такой муравейник! Если там жить, то вскоре начинает казаться, что весь мир такой же – переполнен спешащими куда-то людьми, у каждого из которых какая-то цель или миссия. И когда ты там, трудно поверить, что где-то есть места, где нет суеты.

По-прежнему грохотала музыка. К столу подошла та самая официантка с подносиком, а следом и Тарутин. Он снял с подносика стаканы с коктейлями и поставил их на стол. Колобова посмотрела на дайкири.

– А я такой коктейль не пробовала даже, – сказала она и задумалась, припоминая. – Кажется, ты и вчера его пила? В «Старом боцмане»?

Аня подвинула ей свой стакан. Валечка сделала небольшой глоток через соломинку, потом еще один.

– Класс! – восхитилась она. – Чего я раньше-то…

– Еще один дайкири, – попросил Тарутин официантку.

– Вообще-то это любимый коктейль Хемингуэя, – напомнила Аня, но все пропустили это замечание мимо ушей, очевидно, не представляя, кто такой Хемингуэй.

– Через две недели после праздника Дня независимости вся Америка отмечает День дайкири, – продолжила Аня.

– У них много хороших праздников, – поддержал тему Николай. – Например, День благословения велосипедов.

– А как там в Гонконге? – спросил Казанов. – И много на бирже можно бабла срубить?

Тарутин задумался, Аня поспешила подсказать:

– Я рассказала ребятам, что у тебя там брокерская контора на бирже. Прости, если выдала твою тайну.

– Да ладно, – успокоил ее Николай и насмешливо посмотрел на Дениса. – Это смотря что значит – много бабла.

– На жизнь хватает?

– Хватает, – улыбнулся Тарутин.

– Кла-асс! – задохнулся от восторга Сема Лисовой, держащий в руке бутылку виски.

Он горстями брал из ведерка лед и высыпал его в стаканы, стоящие перед его друзьями, потом плескал туда из бутылки.

– По идее, – произнес Гацкан, – сейчас надо бы за Мирослава выпить, чтобы ему на том свете хорошо было.

– А что случилось? – поинтересовался Тарутин.

– А ты разве не знаешь? – удивился Сема Лисовой. – Ах да, тебя же на свадьбе не было. У нас там друга грохнули, он как раз женихом был.

– В каком смысле грохнули?

– В смысле застрелили, – объяснил Гацкан.

– А кто?

– Да это…

Все почему-то посмотрели на Аню.

– Режиссер Летягин, – продолжил Гоша. – Вот как раз она с ним приходила. Ты-то наверняка не знал об этом.

– Печально, – согласился Тарутин. – А за что хоть он его?

Все молчали.

– А как невеста теперь себя чувствует? – спросил Николай.

– А ты ее об этом спроси! – рассмеялся Гацкан. – Кристинка скоро сама сюда приедет.

– Да-а, – вздохнул Сема Лисовой, задумался и долил в свой стакан виски. – Повезло тебе с Гонконгом, а нам приходится в этой драной Рашке мучиться.

Кристина Красильникова появилась, когда плавная беседа переросла в общую говорильню, когда на заданный кому-то вопрос отвечали почти все. Тарутин и Аня только слушали.

– Кроме Летягина, больше некому было убивать Мирослава, – кивал Гацкан. – Во-первых, Летягин и сам был не прочь жениться на Кристинке, во-вторых, у Летягина с отцом Мирика были какие-то терки из-за бабок.

– А ты разве не хотел бы жениться на ней? – спросила Валя Колобова. – Чтобы к деньгам Красильниковых быть поближе. Только ты ей не нужен.

– Я? Да в мыслях не было никогда! Кристина с каждым готова была. А потом у нас тобою вроде как…

– Ну да, вроде как, – усмехнулась Валечка. – Только нет ничего и не было.

– В каком смысле ничего? – удивился Денис.

– А вот и я! – прозвучал звонкий голос. Все обернулись и увидели Красильникову, рядом с которой стояла высокая девушка в короткой юбке, а за их спинами высилась мощная фигура телохранителя в темном костюме. Телохранитель не смотрел на сидящих за столом, а оглядывал зал.

– О-о-о! – обрадовался Денис Казанов, поднимаясь. – Ирочка приехала.

Он поцеловал высокую девушку и усадил рядом с собой.

Аня вспомнила ее: высокая тоже была на свадьбе, много раз попадала в объектив ее камеры.

Кристина поцеловалась с каждым и даже с Аней. Потом оглядела Тарутина и сказала:

– А тебя я не знаю.

Но тоже поцеловала и даже провела пальчиками по его щеке, словно смахивая видимый лишь ей след губной помады.

Потом обернулась к Ане и произнесла:

– А ты ведь была с Летягиным! На тебе еще платье было от Катани.

Аня кивнула и, указав на Николая, представила его:

– А это мой друг.

Но не успела ничего объяснить, потому что Гацкан объявил:

– Он из Гонконга недавно приехал. Там у него крутой бизнес на бирже.

– Да-а? – протянула Кристина. – Это хорошо, что на бирже. Налейте-ка нам с Ирочкой шампусика поскорее, а то вы все уже хорошенькие.

Она не походила на убитую горем молодую вдову.

Красильникова даже тост предложила. Подняла свой бокал и произнесла:

– За то, чтобы мы все жили долго!

Все выпили молча, даже Николай сделал глоток из своего стакана с коктейлем.

– А ничего, что ты за рулем? – тихо напомнила ему Аня.

Тарутин наклонился к ее уху и шепнул:

– У меня томатный сок с соусом табаско и ничего больше.

Аня посмотрела на сидящих за столом – не слышал ли кто. Все увлеченно разговаривали. Да и музыка по-прежнему звучала очень громко.

– Вот, блин, сходила замуж! – спокойно говорила Кристина. – Знала, конечно, что не навсегда, но чтобы вот так – раз и все…

– Кто-то, видать, ему позавидовал, – произнес Тарутин. – Вы наверняка должны знать. У кого есть какие-то мысли по этому поводу?

– Да Мирику завидовали все! – ответила Красильникова. – Он красавчик был, популярный актер. Сейчас весь интернет переполнен воплями по этому поводу. А если из них кого-то грохнут… – Кристина посмотрела зачем-то на Гацкана, – то никто и сожалеть не будет.

– Думай, как хочешь, – ответил ей Гацкан и поднялся, – а я схожу отолью. Я тут еще до вас пивка выпил.

Он пошел через зал, посматривая на людей, сидящих за другими столиками. Кристина смотрела ему вслед, а потом сказала:

– Кроме Гоши, никто не мог это сделать. Он на Мирослава наезжал, требовал какие-то деньги, угрожал, а Мирик его послал при мне перед самой свадьбой. Гацкан сказал тогда, что Лесневич ответит за это. Только не ему ответит, а перед серьезными людьми.

– Да это он так просто ляпнул, – возразил Казанов не очень уверенно.

– Откуда у Гоши серьезные люди? – поддержал его Сема Лисовой. – Гоша по жизни шестерка. Строит из себя крутого дилера… А его даже собственный отец посылает, когда он денег у него просит. Он сам всем должен.

– Так мы Гошу сейчас спросим, – предложила Ира. – Чего это он угрожать вздумал? Так ведь нельзя…

Казанов наполнил бокалы девушек шампанским. Себе и Лисовому добавил виски.

– Давай за тебя, Кристина! Выпьем за то, чтобы в следующий раз у тебя все удачно сложилось.

Красильникова промолчала, а ее подруга Ира перед тем, как осушить свой бокал, сказала громко:

– Все равно Гошу надо расспросить хорошенько, где он был в момент убийства.

– Так это он и обнаружил тогда тело, – вспомнил Казанов. – Они с Валей из-за стола выскочили. Потом уж она кричать начала…

– Я потом пришла, – тихо произнесла Колобова.

Аня посмотрела на Тарутина, капитан юстиции разглядывал сверкающую барную стойку, демонстрируя отсутствие всякого интереса к тому, о чем говорили за столом. Может быть или даже наверняка, он знал, что именно Гацкан тогда обнаружил убитого Лесневича, до того как побежали его друзья и кричала Валечка Колобова. Экспертиза, правда, установила, что Гоша не стрелял, но ведь он мог видеть, кто это сделал. А мог просто вызвать Мирослава для разговора, а там в темноте жениха поджидал убийца.

Аня вспоминала свои фотографии, которые просматривала не один раз, особенно те, где были запечатлены события, предшествующие убийству. Теперь ей начинало казаться, что Гацкан выходил тогда из-за свадебного стола вслед за женихом, потом вернулся, а вскоре снова ушел. Потом закричала Колобова. Но на всех снимках Гацкан выглядел уж очень пьяным, чтобы действовать по заранее придуманному плану.

– Я когда зашвырнула букет не в ту сторону, – вспомнила Кристина, – мне кто-то сказал, что это дурная примета. Теперь мне кажется, что это Гоша сказал.

– Нет такой приметы, – попыталась успокоить ее Аня. – Это американцы придумали обычай – бросать свадебный букет. Особенно веселятся, когда его поймает бабушка или какой-нибудь мужчина нетрадиционной ориентации.

Лисовой посмотрел на Красильникову и спросил:

– А на твоей свадьбе кто поймал букет? Я видел только, как его потом передавали, чтобы ты сделала еще одну попытку. А потом уж Ирка его ухватила.

– Это я ей отдала, – напомнила Валечка Колобова. – Второй раз он к моим ногам упал, я подняла, хотя замуж не собираюсь пока, а Ира у меня его отняла.

– Да ты сама мне его отдала! – обиделась Ира. – Так и сказала: «Тебе пригодится». А в первый раз букет улетел в толпу, где стояли родители и их гости. Кто его поймал, я уже не помню. Видела только, как передавали его и смеялись.

Разговор опять ушел в сторону. Гоша Гацкан не возвращался. Аня увидела, как какой-то мужчина в костюме, очевидно сотрудник заведения, подошел к бармену и что-то ему сказал. Тот кивнул на столик, за которым сидела их компания. Мужчина в костюме направился к ним. Музыка смолкла. Сотрудник подошел и, оглядев собравшихся, поманил к себе Тарутина. Тут же поднялся телохранитель Кристины, сидевший до того за маленьким пустым столиком в нескольких шагах от них. Сотрудник заведения отвел их к самой стойке и что-то начал говорить. Телохранитель тут же достал мобильный телефон и с кем-то начал разговаривать. Тарутин слушал мужчину внимательно, затем кивнул и направился обратно. Подойдя к компании, он мотнул головой Ане, показывая, что хочет с ней переговорить наедине. Аня встала, отошла с ним.

Николай наклонился к ее уху и шепнул:

– Все очень плохо. В туалете только что обнаружили тело Гацкана.