Глава одиннадцатая

Текст Аня написала очень быстро. Постаралась выдержать его в детективном ключе. Составила и подписи под снимками, которые занимали большую площадь всех полос. Фотографии, конечно, получились отличные. Сухотин признался, что у него никогда не было такого фотографа. Да и вообще в России вряд ли кто-то может сравниться с Анечкой – так он сказал.

А потом прочитал текст и снова восхитился:

– Ни прибавить, ни убавить! Я, конечно, пройдусь лично, отшлифую, так сказать.

Генеральный директор выдвинул ящик стола и достал конверт, приготовленный заранее.

– Обещанный аванс – три тысячи евро. Я посчитал нужным прибавить за качество, потому что не сомневался в том, что получу первосортный материал. Для среднего американского папарацци это, конечно, не сумма…

– Я не папарацци, – ответила Аня. – И уж тем более не средний.

– Простите, конечно, вы профессионал своего дела, – согласился Сухотин. – Но, возвращаясь к нашим баранам, хочу еще раз предложить развить тему и описать то, что произойдет после окончания «Кровавой свадьбы». Это будет новый жанр – журналистское расследование с шикарными фотографиями.

– Я, вероятно, откажусь, – покачала головой Аня. – Расследованием убийства должны заниматься полицейские и следователи, а я только журналист. Возможности мои ограничены.

– А я помогу, – улыбнулся Сухотин. – Например, я могу сказать, что сегодня веселая компания собирается в клубе «Колорадский папа», чтобы отметить день рождения уже известного вам Семена Лисового. Если вы там окажетесь даже случайно за другим столиком, то все равно можно услышать их разговоры и кое-что понять. Даже если ничего интересного не будет, то сам факт безудержного веселья этих ребятишек, у которых только что был убит ближайший друг, тоже примечателен. Советую пойти туда. Гонорар тот же. Если так пойдет и дальше, то очень скоро вы сможете стать самым состоятельным журналистом в этой стране.

Аня задумалась:

– Может быть, я и соглашусь, но только не ради денег. Мне тема интересна, хотя способ ее подачи в вашем журнале мне не очень нравится.

– В нашем журнале, – поправил Сухотин. – Способ просто необычен. Никто так прежде не делал. А если вы знаете творчество философа Иммануила Канта, то должны знать его определение: «Гений – это человек, который создает то, для чего нет правила». Пока вы первая в новом жанре, и подача материала будет совершенствоваться вами. Наверняка получится интересный материал. Но и сейчас журналом интересуются многие люди, которых не было на свадьбе. Стоимость одного экземпляра будущего номера возрастает с каждым днем, а ведь еще нет тиража – есть только слухи…

– Вполне может быть, что следствие уже установило личность убийцы, – проговорила Аня, допивая уже остывший кофе. – Так что, может быть, моя слежка за дружной компанией не имеет смысла.

– Это глубокое заблуждение! – рассмеялся Сухотин. – Установило что-либо следствие или не установило… Убил ли Сема Лисовой своего друга или нет – не так важно. Важен сам факт! Веселая компания, которая гоняет по городу на дорогих автомобилях на запредельных скоростях, золотая молодежь, которая гуляет каждую ночь в клубах. Ребятишки, для которых секс без обязательств – высшее достижение прогресса. Богатые, яркие – и вдруг такое… Не удивлюсь, если по итогам нашего расследования какой-нибудь борзописец создаст сценарий, а какой-нибудь продюсер уцепится за него. А вдруг сам Лесневич, у которого по слухам дела идут ни шатко ни валко? Как вам такой ход? А что? У него убили сына, но это еще не повод не заработать на трагедии хороший капиталец!

– Хорошо, я поеду в этот клуб, – согласилась Аня. – Работа есть работа. В конце концов, это не мои друзья. Я только присутствую и фотографирую. Делаю снимки…

– Стоп, стоп, стоп! – вскричал Сухотин. – Какие снимки?! Эти ребята не должны позировать перед объективом. Лучше застать их в динамике, когда они не подозревают, что на прицеле у камеры, надо запечатлеть их в момент, когда они перешептываются, смотрят на стриптизерш, нюхают кокс. Чтобы они не ждали подвоха и раскрылись. Я могу дать вам хороший маленький аппаратик, не привлекающий внимание и умещающийся в ладошке.

– У меня есть специальные камеры. С очень хорошим разрешением. Фотоаппарат-зажигалка, например.

Виктор Константинович всплеснул руками:

– Что я могу сказать? Только то, что я в очередной раз потрясен.

Аня тут же при Сухотине позвонила Вале Колобовой и предложила ей встретиться.

– В другой раз обязательно, хоть завтра, – ответила Валя. – Мы сегодня идем в клуб отмечать день рождения друга. А хочешь, и ты приходи, – радостно предложила она. – Только тебе одной будет, наверно, скучно. Мы там все парами…

– Я скучать не буду, – заверила Аня.

– В принципе, ты права: там всегда можно легко снять какого-нибудь красавчика. Заведение дорогое, нищебродов там нет.

– Я иду с вами, а на счет всего остального подумаю, – пообещала Аня.

Закончив разговор, она посмотрела на генерального директора, а тот понял ее взгляд по-своему. Достал из кармана бумажник. Вынул пятитысячную купюру, замер на пару секунд и достал еще одну. Положил обе на стол.

– Это вам на накладные расходы, хотя за стол вам платить наверняка не придется, раз вы будете со всей этой компанией.

Аня возвращалась домой на такси и, уже подъехав к дому, вспомнила, что Сухотин в разговоре с ней сказал, что никого не интересует, убил ли Семен Лисовой своего друга или нет. Почему он так сказал? Неужели генеральный считает, что убийца именно Семен? И вообще разве они знакомы? Откуда у него эта информация?

Идти в клуб одной, хотя и в составе шумной компании, может быть чревато последствиями, особенно если за соседними столиками будут такие же прожигатели жизни. Кто-нибудь заприметит ее – одинокую, и начнет цеплять. Отговариваться долго не удастся. А следовательно, может произойти конфликт. Друзья Вали Колобовой, судя по рассказам о них, любые спорные вопросы готовы решать кулаками. Но идти надо. Даже если идти придется одной. Вот если бы у нее были знакомые мужчины… Хотя бы один, с которым было бы не страшно пойти в этот клуб. Но у нее никого. А что, если позвать капитана Тарутина?

И Аня позвонила ему.

– Как я рад, Анна Михайловна, – сразу же ответил Тарутин. – Сам собирался набрать ваш номер, но закрутился на работе. Дело в том, что наши люди все-таки отыскали Летягина и провели экспертизу, которая доказала, что он не стрелял ни из пистолета, ни из ружья в течение последней недели.

– Я рада, что одним подозреваемым у вас меньше.

– Что ж хорошего – надо сначала начинать. А у вас, насколько я помню, свое журналистское расследование. Есть какие-нибудь подвижки?

– Особых нет. Разве что согласилась сегодня пойти с ближайшими друзьями убитого в клуб, где они будут отмечать день рождения одного из них.

– Значит, вы продвинулись дальше официального следствия. Нам так близко подобраться к этим людям не удалось. Жаль, что меня не будет рядом.

– Так давайте присоединяйтесь, будете мои кавалером на этот вечер. Клуб называется «Колорадский папа». Знаете такой?

– Слышал, и по слухам, это злачное место. Дорогое. Но я выпивать не собираюсь. Скажу, что за рулем.

– Какой у вас автомобиль? Они встречают нового человека не только по одежке, но и по тому, на какой тачке он приехал.

– Насчет этого у меня порядок, – заверил Тарутин. – Тот автомобиль, из-за которого моя мама чуть было не угодила в кредитную кабалу, их устроит. У меня «X-шесть». Мне его предложил родственник из Белоруссии, который занимается там реализацией конфискованного имущества. Эта машина обошлась мне раза в четыре дешевле ее рыночной стоимости. Конечно, все равно дороговато для меня, я за нее до сих пор выплачиваю долги.

– Ну, тогда договорились, жду вас вечером. А поскольку мы живем с Колобовой в соседних домах, то, возможно, поедем вместе с ней. Пока доберемся до места, вы станете уже практически своим для нее, а значит, и для всех остальных.

– Но они же видели меня на той свадьбе, – засомневался вдруг Тарутин.

– Уверена, они все были в таком состоянии, что вообще ничего не помнят. А потом там было много полицейских и следователей. Вы же не придете, надеюсь, в том же самом костюме? А если кто-нибудь подумает, что ваше лицо ему знакомо…

– Скажу, что уже тусовался с ними в «Колорадском папе» или где-то еще, – закончил ее мысль Тарутин. – Только нам с вами придется перейти на «ты».

– Без проблем. На английском языке это одно и то же. Там и к мистеру президенту все обращаются на «ты».

Аня позвонила дочери вице-губернатора и спросила, как та собирается добираться до клуба.

– Надеюсь, за мной заедет мой молодой человек. Он тоже был на свадьбе Кристины и Мирослава. Гоша Гацкан. Его потом оттуда увезли почти без сознания. Это он труп обнаружил, так перепугался, что сразу начал пить все, что тогда на столе стояло. Кристинка будет с Денисом Казановым, а еще одна девочка, Ира Гречина, – с Семой Лисовым. Жалко, что ты одна и скучать будешь.

– Я – не одна. Я приду со своим хорошим приятелем. Он за мной заедет. Если хочешь, мы тебя прихватим, а потом с тобой вместе вернемся.

– Это хорошо. Потому что Гацкан с самой свадьбы не просыхает. Он, конечно, и в пьяном виде хорошо водит. Но уж больно быстро.

В клубе договорились быть к восьми вечера. Тарутин позвонил в дверь ровно за час. Аня была уже готова. Увидев ее, Николай восхитился:

– Вы… то есть, прости, ты как Золушка, а я как кучер, который был крысой, а после двенадцати опять станет грызуном.

– На комплимент нарываешься, – улыбнулась Аня. – Ты выглядишь очень стильно.

На Тарутине была белая рубашка с широкими голубыми полосами, голубые джинсы и светлые ботинки из мягкой телячьей кожи.

Аня набрала номер Колобовой и сказала:

– Через пять минут спускайся.

Валя выскочила из дома в черном платьице в горошек, вроде того, что было на Одри Хепберн в «Римских каникулах». Она запрыгнула на заднее сиденье машины, поцеловала Аню и, когда машина тронулась с места, спросила:

– Как я тебе?

– Вечно живая классика, – оценила Аня.

Только после этого дочь вице-губернатора оглядела наряд новой подруги и расстроилась:

– Я поняла, откуда это! Такой же хочу!

– Такого больше нет – единственный экземпляр, – улыбнулась Аня. – А в серию идет почти то же самое, но переработанное и упрощенное. Это из весенней итальянской коллекции Катани.

– Я сразу поняла: по телику смотрела по каналу «Fashion» четыре раза. Мне это платье, что сейчас на тебе, больше всего понравилось. Больше всех остальных платьев. – Валя вздохнула. – Ну, когда ты познакомишь меня с Киото Катани?

Она готова была расплакаться.

– А я могу познакомить только с Юдашкиным, – напомнил о себе капитан Тарутин, вживаясь в новую роль.

– Тоже неплохо. Но мой стиль – это Катани, – отозвалась Колобова и, оглядев спутника Ани, продолжила бодро: – А ты ничего такой из себя: сразу видно – в спортзал ходишь постоянно. И вообще у тебя знакомое лицо…

– В клубах встречались, – спокойно отреагировал Тарутин. – В одном городе живем, в одном котле варимся. Я тебя давно заприметил, даже у друзей спрашивал: мол, что за телка такая.

– Коля! – возмутилась Аня. – Разве можно так?

– Проехали, – успокоила ее Валя и снова уставилась на Тарутина. – А если давно заприметил, то почему не подходил?

– Так я каждый раз со своим самоваром был. Надо было их сплавлять куда-то, но они цепкие были…

– Такие попадаются, это точно, – согласилась Колобова. – Но я не из таких. Я вообще сама бросаю, если что. И потом я этих телок не понимаю… Но предположим, ты послал их, так что теперь – газ включать и головой в духовку? А если у тебя, к примеру, в квартире, электрическая плита…

Валя весело рассмеялась.

– Валечка, – осторожно спросила Аня, – ты что-то приняла уже?

– Да, пару колес для бодрости. Меня сейчас немного колбасит, но это временное явление. Еще пяток минут – и отпустит.

– Это Сема тебе дал?

– Не помню. Да какая разница? Меня мамашка как-то застукала, как я их глотаю. «Ой, доченька, что это такое?» Я ей говорю: «Мама, сейчас время такое. Надо каждой девушке это выдавать, начиная с пятого класса, чтобы не залетела…»

Колобова трещала, не умолкая. И только когда подъехали к клубу, сказала:

– А как мы так быстро добрались? Только сели в машину, раз – и уже в «Колораде».

Николай, закрывая дверь автомобиля, покачал головой и шепнул Ане:

– Как девочку-то растащило!