Владимир Деминский. Хочу справедливости
Первым на вершине холма, внутри круга из вкопанных в землю камней, появился старик. Стоило луне лишь на мгновение выглянуть из-за туч, как из ее мерцающего света соткалась фигура. Высокий и худой человек, одетый в длинный, до пят балахон, с широким капюшоном, из-под которого видна лишь часть седой бороды, осторожно ступил на землю.
Старик что-то пробурчал и принялся обходить камни. Высотой в полтора человеческих роста они стояли здесь с незапамятных времен. Пара камней чуть покосилась, многие покрылись серым мхом, однако же можно было с уверенностью сказать, что так они простоят еще не одну сотню лет.
Старик обходил круг по правую руку от себя, касаясь ладонью каждого камня, который после этого начинал слабо светиться в темноте гнилостно-зеленым светом. Подойдя к замыкавшему круг, самому высокому иссиня-черному камню, он погладил ладонью его невероятно гладкую, словно отполированную и вскрытую лаком поверхность и снова прошептал какие-то слова.
Закончив ритуал, старик сел в середине круга на неведомо откуда взявшуюся черную троллью шкуру и принялся ждать гостей.
Первым внутрь круга вступил мужчина лет пятидесяти. Низкорослый, с брюшком, одетый в добротную одежду, которую обычно носили богатые столичные купцы, он поднялся с северного склона холма.
– Уф-ф, – сказал первый гость, отдуваясь и вытирая со лба пот кружевным платком. – Не по чину мне по таким холмам лазать!
– Ты сам этого хотел, – спокойно ответил старик.
– Но я…
– Замолчи, купец! Садись и жди.
В голосе прозвенел… нет, не металл. Старик, кем бы он ни был, говорил так, будто являлся по меньшей мере лордом-хранителем королевской печати.
Купец вскинул голову, но прикусил язык и молча присел на шкуру.
Долго ждать не пришлось. Купец даже как следует не отдышался, как меж камней с южной стороны появилась гибкая фигура. Женщина! Роста чуть выше среднего, с длинными черными волосами и высокой грудью. Лет двадцати.
Купец почувствовал, как в штанах что-то шевельнулось, и удивился этому. Последний раз его посещали плотские желания года полтора назад. И с тех пор как отрезало. Что он только ни делал, к каким знахарям не обращался, да все без толку! А уж денег потратил сколько, корабль можно в плавание снарядить!
– Андрас! Ты не говорил, что мы будем не одни! – Женщина подошла ближе и гневно уставилась на старика.
– Кхм. – Купец прочистил горло и встрял в беседу. – Разрешите представиться…
– А ты и не спрашивала, – спокойно ответил старик. – Садись рядом с ним. Жди.
– Да как ты смеешь! – звонко крикнула женщина.
– Гонор свой будешь другим шлюхам показывать. Не тебе мне условия ставить.
Услышав эти слова, незнакомка поникла. Ее плечи сгорбились, и она уселась на шкуру, накинув капюшон поглубже. Округлое бедро женщины коснулось бедра купца.
«Сочная баба», – тоскливо подумал он, искоса глядя на пухлые губы и немного вздернутый носик.
Они просидели молча довольно долго. И когда купец уже наконец почти решился задать вопрос, через западную границу круга камней мягко переступил воин.
Высокий, лет тридцати – тридцати трех, со шрамом на левой щеке и начинающими седеть висками, он бесшумной кошачьей походкой подошел к ним.
– Господа и дама! Я вас приветствую и прошу прощения за задержку. По дороге сюда мне дважды пришлось драться с каким-то сбродом! Они ранили моего коня и последние две лиги я прошел пешком.
«Ишь ты, даже не вспотел, – завистливо подумал купец, глядя на суровое лицо воина, мельком покосившись на рукоять меча, возвышающуюся над правым плечом. – Где-то я тебя видел… уж больно рожа знакомая».
Старик кивнул и порывисто встал. Купец и дама последовали за ним.
– У каждого из вас есть ко мне дело, и вы знаете, какова плата. Я собрал вас вместе не случайно, лишь раз в году именно в эту ночь, здесь в кругу камней стирается грань между мирами и открываются незримые пути. Я проведу душу каждого из вас, как договаривались. Кто первый?
– Я! – изумившись собственной храбрости сипло воскликнул купец. Или он хотел произвести впечатление на незнакомку? Кто знает…
Казалось, что Андрас удивился. Пару мгновений он молчал, затем махнул рукой в сторону высокого черного камня.
– Положи на него ладони. Четко и внятно расскажи свою историю и свое желание. Затем закрой глаза, представь время и место, где тебе нужно оказаться. Ладоней от камня не отнимай!
– Сказать все?! – Купец настороженно покосился на воина и незнакомку.
– Все! – сердито ответил Андрас. – Только коротко.
– Ну… э-э-э… – Купец облизнул пересохшие губы. – Моему батюшке старый король дал право беспошлинной торговли с самим Ростоградом, что в землях Даю-Агских. Право это на три поколения нашей семье дадено было. Даже бумага, рукой самого короля подписанная, есть! Но…
– Короче, – приказал Андрас.
– Новый король отменил все. Говорит, плати как все остальные! Неправильно это, – фальцетом взвизгнул купец. – Хочу справедливости!
Пока торговец рассказывал горестную историю своих бедствий, камень, к которому он приложил ладони, постепенно менял цвет. Зеленоватое свечение сменилось голубым, которое вскоре стало белым.
– Хочешь – так получишь, – тихо прошептал Андрас. – Закрой глаза!
Купец подчинился. Пораженные воин и незнакомка увидели, как его окутал туман. Затем в тумане что-то начало проясняться.
– Седьмое пекло! – выругался воин, потрясенно глядя на появившийся в тумане просвет.
В нем была отчетливо видна кровать и купец, помолодевший лет на десять. Он спал, похрапывая, лежа на спине, широко раскинув волосатые руки.
Парвузу снился странный сон. Ночь, холм, какие-то камни и женщина, затем старик в балахоне, он что-то говорит и…
Тут купец открыл глаза и заорал. Страшная боль пронзила его виски. Воспоминания о прошлом и будущем, о том, что было и чего не было, но что обязательно будет, разом обрушились на него. Весь этот безумный круговорот пронесся ураганом сквозь бедную голову Парвуза, после чего тот потерял сознание.
– Любовь моя, что с тобой?! – откуда-то издалека донесся обеспокоенный голос жены.
– Анна? – прохрипел он и приоткрыл глаза.
Склонившаяся над ним женщина и вправду была его женой.
«Что за наваждение! – подумал купец. – Ты ведь мертва».
– Болван! – в тот же миг осознал он. – До ее смерти еще восемь лет. Забыл, что ли, холм и круг камней? А ведь не соврал старик, все получилось!
– Солнышко, ты так кричал. Что случилось?
– Все хорошо! – Он приподнял голову и смачно поцеловал жену в губы. – Все очень хорошо.
В полдень он встречался с новыми партнерами. Те предлагали интересную схему с поставками для действующей армии. Раньше Парвуз таких дел чурался, но этих парней порекомендовали ему уважаемые люди, поэтому он решил рискнуть. В итоге же лишился четверти своего состояния и чуть не поплатился головой. Но здесь этого пока не случилось. И не случится.
В неприметный домик на окраине города пришли двое. С каждым – по одному охраннику, которые остались за дверями. Сами же гости уселись за длинный дубовый стол с тремя чашами хорошего вина и принялись вести длинную беседу.
Парвуз хорошо помнил этот разговор и сейчас словно бы смотрел на себя со стороны. И как он мог быть таким глупцом, что поверил в подобную чушь о том, что его сделают равноправным партнером? Вот же ж дурень!
– Тост, – провозгласил он, поднявшись с лавки. – За честных партнеров. За нас!
– За нас! – Партнеры стукнулись чашами.
В этот же самый миг в углу комнаты бесшумно отворилась неприметная дверка на хорошо смазанных петлях. Высунувшаяся из нее духовая трубка выплюнула костяную иголку, обработанную редким ядом, добытым из грудных желез самки черного тролля. Игла впилась в шею одному из гостей, и тот молча завалился навзничь. Вторая иголка вонзилась другому прямо в глаз. Тот заорал, рухнул грудью на стол, пару раз дернулся и обмяк.
Так же бесшумно дверка затворилась.
– Мерзавцы! – Купец плюнул на начинающие синеть трупы и вышел из дома.
Парвуз кивнул худому человеку, вытиравшему кинжал о плащ убитого охранника, и, дождавшись ответного кивка, вышел со двора.
Когда-то давно купец оказал большую услугу двум начинающим, но подающим большую надежду наемным убийцам. Теперь они вернули должок. Тел не найдут никогда. Ну а с поставками для армии он теперь справится и сам. Не надо ему никаких партнеров.
За следующие четыре года жизни купец развил бурную и крайне удачливую деятельность. Все отправляемые им караваны возвращались с прибылью. Ни один из кораблей, которые он посылал в дальнее плавание, не сгинул в морской пучине и не был захвачен пиратами. А поставки для армии, сделанные через подставных людей, обогатили его. Правда, клеветники болтали, что из-за гнилого овса, мечей из скверного железа и рассохшихся стрел враг вот-вот захватит осажденную Горную крепость, которая прикрывала главный перевал. Но война была где-то далеко, а имя купца нигде не всплывало. На плаху отправлялись другие.
А он искал подходы во дворец и нанимал лучших алхимиков и зельеваров. Купец хоть и разбогател вчетверо больше прежнего, но все равно хотел сохранить право не платить пошлину. Для этого он решил стать лучшим другом молодого короля. Незаменимым другом.
Зелье тщательно выверили, сварили и многократно испытали. При этом учли, сколько весит король, что любит есть, в каком году и месяце родился, какая тогда была луна и другие важные мелочи, о которых рассказывали варщики. Впрочем, Парвуз слушал их вполуха.
Сегодня вечером подкупленный слуга подаст королю бокал с любимым вином, а через два дня того поразит неведомая хворь. Поначалу ничего серьезного, но вскоре монарх так ослабеет, что не сможет с постели встать без посторонней помощи. Дальше будет еще хуже.
«И никакие, даже самые высокоученые лекари и маги, не помогут», – Парвуз ухмыльнулся мыслям. За деньги, которые он потратил на это зелье, можно было замок построить! А сколько нищих извели, пока испытывали, подумать страшно. Но не зря. Не зря. Надо теперь подождать несколько дней, а потом, со всем почтением, предложить лекарство и придумать историю, все объясняющую… Ну, и само собой, виноватых назначить. А через месяц король узнает, что болезнь не ушла и нужна новая порция противоядия…
Утром, когда купец с аппетитом завтракал вместе с любимой женой, к ним в дом пришел Пташек. Младший писарь занимал ничтожную должность при дворе, однако был сметлив и наблюдателен, обладал острым умом. За малую долю он частенько рассказывал купцу о том, что делается во дворце. Сегодня Пташек был бледен и изрядно взъерошен.
– Что случилось? – спокойно поинтересовался купец, когда они расположились на уютном диване в его кабинете.
– Принцесса… – Пташек судорожно всхлипнул. – Она… мертва!
– Да что ты такое несешь?!! – Купец вскочил с дивана, сжал ладони в кулаки.
– Вчера вечером она пришла сыграть с королем в шахматы. Выпила вина, и ее начало рвать кровью! Потом судороги. И все, конец!
Пташек нервно сглотнул и провел ладонью по взлохмаченным волосам.
– Ты-то откуда это знаешь? – процедил купец, убрав при этом руки за спину, чтобы скрыть охватившую его дрожь.
– Мой дядя – королевский лекарь. – Пташек гордо поднял подбородок. – О случившемся еще мало кто знает! Кузина короля мертва, ее отравили какие-то мерзавцы, и это истинная правда!
– Ладно. Заработал. – Купец вложил в потную ладонь шпиона кошель с серебром и мягко подтолкнул в спину. – А теперь ступай, дел у меня много.
Пташек пристально посмотрел на купца и молча вышел из комнаты. Парвуз ощутил слабость в ногах и рухнул на диван.
– О боги! – простонал купец. – Почему этой дуре не сиделось в своих покоях? И кто, разрази его гром, дал ей пригубить из кубка короля?!
«Осел, – в голове вновь раздался внутренний голос, который за последние три года не раз давал мудрые советы. – Почему на бабах зелье не испытывал, а только на мужиках?»
– Ишь, умный какой, сам-то только сейчас, небось, до этого додумался? – зло прошипел купец.
Голос ничего не ответил.
– Впрочем, оба помощника зельевара гниют на дне канала, сам же он уехал на Желтые острова, ну а нищих в городе никто никогда и не считал. Пусть попробуют что-то доказать, – успокаивая самого себя, быстро-быстро забормотал купец.
В дверь постучали. Громко и уверенно.
– Не повезло, – презрительно сплюнул воин, наблюдая, как упирающегося купца тащат на виселицу, – торгаш, а в заговоры вздумал играть. Тьфу!
Из тумана донесся крик. Все было кончено. Воин встал, хрустнул шеей и сделал несколько резких махов руками. Разумеется, они не сидели на холме все четыре года, наблюдая за жизнью купца. Окно в тумане показывало лишь некоторые, выборочные дни из его жизни, но и так времени прошло изрядно. Вон луна уже на два пальца опустилась!
– Он сделал свой выбор, – промолвил старик. – Следующий!
Воин и незнакомка посмотрели друг другу в глаза. Он хотел что-то сказать, но в последний миг осекся и махнул рукой. Сама, мол, решай.
– Дамы, вперед! – Девушка усмехнулась краешком губ, поднялась со шкуры и, грациозно покачивая бедрами, пошла к камню.
– Помни, сейчас твоя душа может перенестись в прошлое, но лишь после смерти купца. Ибо таково главное правило круга камней: пройдя сквозь пути, странники не должны встретиться!
Девушка обернулась, посмотрела на Андраса долгим взглядом и слегка пожала плечами. Затем она положила ладони на вновь почерневший камень и заговорила звонким голосом:
– Я самая красивая и дорогая шлюха столицы. Меня нельзя просто купить, я сама решаю, перед кем мне раздвинуть ноги. Полтора года назад ко мне пришел король…
Она на мгновенье замолчала, словно собираясь с силами, и продолжила:
– Мы трижды встречались, и я понесла от него. Он не признал ребенка, а его прислужники велели мне навсегда уехать из столицы! Это несправедливо! У ребенка должен быть отец, а я хочу стать королевой!
«Ого, – с некоторым удивлением подумал воин, – а ставки-то растут. И все вокруг короля вертится. Надо же».
Между тем девушку окутал туман, в котором, как и в случае с купцом, образовался просвет. Вскоре стало видно много неприглядного.
Алейна очнулась в комнате, из-за стены которой доносились пьяные вопли. Перехватило дыхание, затошнило, а потолок закружился перед глазами. Она крепко зажмурилась, пережидая, пока схлынет вал воспоминаний. Наконец полегчало, и она приоткрыла глаза. Сбоку храпел сборщик налогов. Сегодня ночью он сполна насладился ее девственным телом и сейчас спал, довольный и расслабленный.
В свои двенадцать лет Алейна уже стала милой, соблазнительной девчонкой, и поэтому родная мать неделю назад отдала ее сборщику королевских налогов как плату за последние два года. А что делать? Отец пьяница, а в семье растут еще четверо. Как прокормить такую ораву? А что хочет Алейна – никто и не спрашивал.
Этот ублюдок избивал и насиловал ее почти месяц, пока они объезжали страну. Один раз она попробовала сбежать. Неудачно. Охранники приволокли ее обратно. Тогда у нее не было ни единой возможности сбежать, да и что знала девочка, никогда не выходившая за околицу родного села, о мире?
– Ублюдки! – прошипела она, глядя на лоснящуюся рожу королевского сборщика.
Алейна тихо поднялась с кровати и, неслышно ступая босыми ногами, прокралась к комоду. Пошарив в нем, она достала деревянную вязальную спицу. Согласно древнему поверью в каждом номере каждого трактира либо постоялого двора должна быть такая – злых духов отгонять и добрый сон навевать.
Вернулась к кровати, склонилась над лицом сборщика.
– Сладких снов, малыш, – прошептала девушка и воткнула спицу в правое ухо.
С чавкающим хрустом она вошла в мозг. Сборщик даже не застонал, лишь дернулся разок и умер.
Вытащив спицу, Алейна тщательно протерла ее о камзол мужчины. Благо тот был настолько заляпан жирными пятнами от еды и вина, что еще одно пятно никак не нарушило общей картины. Затем Алейна вернула чистую спицу на место и выдвинула из-под кровати тяжелый сундук. Здесь хранились деньги, собранные с трех уездных земель. Сундук весил немало, и девушка взяла только два тугих кошеля, набитых золотом, и один с серебром.
Задвинув сундук обратно под кровать, Алейна щедро плеснула масла из светильника на перину и запалила ее. Выходя из комнаты, она обернулась, глянула на разгорающееся пламя и ухмыльнулась. Ну а украсть лошадь, пользуясь возникшей из-за пожара суматохой, было не трудно.
Спустя три года ее представили ко двору. Она нашла богатого покровителя, которого сводила с ума ночами, проделывая в постели такие трюки, которые не могли повторить ни темнокожие невольницы, ни раскосые дочери Желтых островов, ни местные жрицы любви.
Алейна не хотела еще раз ошибиться и предстать перед королем необразованной и неумной шлюхой, пусть и с прелестным лицом и роскошным телом. По ее просьбе, покровитель нанял учителей географии, математики, изящной словесности, танцев и верховой езды.
Единственной, кого Алейна призвала к себе из прошлой жизни, была старая цыганка Шэла. В борделе та делала аборты, принимала роды и как могла следила за здоровьем шлюх. Алейна знала, что Шэла способна на большее, и решила держать полезную женщину при себе. Как всегда, золото устранило все недопонимания между новой хозяйкой Шэлы и «мамкой» борделя.
В пятнадцать лет Алейна стала обольстительной и прекрасной. Она не только могла свести с ума от желания любого мужчину, но и поддержать разговор на любую тему: начиная от мастей беговых скакунов и заканчивая политическим устройством императорской династии Желтых островов. Впрочем, о политике в доме ее покровителя старались не говорить. Спустя неделю после отравления кузины короля был создан Орден Видящих, чья основная задача была раскрывать заговоры, изыскивать измену и выжигать их огнем и мечом. Очень скоро представители двух не самых слабых дворянских родов отправились на костер, а их земли передали другим, верным Короне, родам. Купцов обложили так называемым «орденским» налогом, некоторых так и вовсе казнили, изъяв имущество в пользу короля.
Народ взбунтовался, но волнения подавили с невиданной жестокостью. Пока расправлялись с недовольными, как-то недосуг стало заниматься сбором урожая, так что у простолюдинов, чтобы не сдохнуть с голоду, осталось, по сути, два пути: либо на восточную границу, на войну, которая после падения Горной крепости развернулась с новой силой, либо на королевские серебряные рудники. Корона нуждалась в деньгах.
Это все Алейне было известно из разговоров с покровителем, однако никак не изменило ее желаний. В шестнадцать лет она начала встречаться с королем. И они не только занимались любовью, нет! Иногда любовники по полночи вели долгие беседы о судьбе, о стране и о будущем. Алейна очаровала короля и спустя два месяца забеременела.
Перед решающим разговором она зашла в Храм Белого Огня. Когда ей было десять лет, странствующий целитель из этого Храма вылечил ее от кровавой лихорадки, спас от смерти и не взял с семьи ни гроша. С тех пор она старалась хотя бы раз в месяц заходить в Храм. Помолившись и набравшись решимости, она направилась во дворец.
Войдя с тайного входа в покои короля, она замерла. За столом сидел незнакомый мужчина лет сорока, наполовину лысый, с каким-то мятым, совершенно незапоминающимся лицом.
– Кто вы и что забыли в королевских покоях?! – холодно спросила она.
– Примарх Ордена Видящих, – представился мужчина. – Присаживайся.
– Где король?!
– Мы давно следим за тобой, – словно не слыша ее вопрос, строго сказал примарх. – Очередная шлюха, которая мечтает стать королевой? Серьезно?
– Да как ты смеешь?! – Она гневно шагнула к нему, но с боков на нее навалились люди и крепко схватили за руки.
– Если бы не твой покровитель, ты бы сейчас гнила на дне канала. Его благодари. На коленях передо мной стоял. Твою жизнь вымаливал! – резко сказал мужчина. – Ну и денег дал, конечно. Немало.
– Но как же так… – потухшим голосом произнесла Алейна.
– Если дорога жизнь, сегодня же уезжай из столицы и никогда не возвращайся. К королю скоро невеста приедет, а тебе, шлюхе, здесь места нет!
Глотая слезы, Алейна судорожно кивнула. Эту партию она проиграла, но когда родится ребенок…
Вечером из города выехала тяжело груженная карета. Внутри были две женщины, молодая, аристократично выглядящая девушка и старая цыганка. Покровитель их провожать не стал, щедро одарил деньгами и разрешил взять из дома все, что захотят и что вместится в карету. На этом их отношения прекратились.
Через полтора месяца они остановились в тихой предгорной деревушке. Здесь наняли работницу-кухарку, сняли небольшой домик и стали ждать наступления срока. Здоровых мужчин в деревне почти не осталось, кого-то забрали на войну, другие ушли на рудники. К Алейне приставать было некому.
Как-то днем, когда цыганка ушла собирать травы, Алейна пила чай. В этот раз у него был необычный, но интересный вкус, должно быть, кухарка сварила по-другому. Алейна выпила полчашки, как вдруг ее живот пронзила резкая боль! Вскрикнув, она медленно завалилась навзничь. Последнее, что она ощутила перед тем, как потерять сознание, – по ее ногам потекло что-то теплое.
– Тише, тише, девочка моя, – сквозь забытье раздался голос цыганки.
– Что-о… со-о… мн-н-ной? – растягивая слова произнесла девушка.
– Отравили тебя, девонька моя, – без всяких сантиментов ответила Шэла.
– А ребе-енок?
– Спи.
Алейна почувствовала, как на ее виски легли морщинистые пальцы, а затем наступила тьма.
Она проспала два дня, и все это время Шэла находилась при ней. Очнувшись же, первым делом Алейна потребовала ответов.
– Яд этот… редкий очень. Я и не думала, что у нас в королевстве кто-то может сделать такой. – Шэла горестно вздохнула. – Я нашла тебя в луже крови. Ребенок… Было уже слишком поздно.
– А кухарка?! – Алейна сжала под одеялом кулаки.
– Нет ее. – Шэла развела руками. – Как провалилась. Я…
– Пожалуйста, – прошептала девушка, – уйди, я хочу побыть одна…
Цыганка поджала губы, молча встала и вышла.
Следующие три дня Алейна ничего не ела, пила только воду и вставала лишь по нужде. На четвертый день она крикнула Шэлу и начала говорить.
– Я знаю, ты не просто цыганка, которая делает аборты, – внимательно глядя старухе в темные глаза, сказала она. – Научи меня Черному Искусству. Умоляю.
Старуха долго молчала, затем вздохнула:
– Ты еще молода и не знаешь, чего просишь.
– Я не так молода, как ты думаешь! – взвизгнула девушка. – Мои мечты растоптаны, а моего ребенка убили! У меня нет ничего в этом мире. Лишь месть. И она будет ужасна, клянусь душой!
– Нужны годы, чтобы овладеть всем искусством, – возразила цыганка. – Не в обиду, но боги не дали тебе настоящего Таланта.
– Меня интересует лишь одно проклятие. Проклятие королевской крови! И Талант для него не нужен. Только чистая ненависть…
Цыганка отшатнулась, затем внимательно посмотрела ей в лицо, как будто увидела там что-то новое для себя. Тяжело вздохнув, она сказала: «Хорошо».
Спустя полгода Алейна вернулась в столицу. Это был долгий путь, поскольку далеко не с первой попытки удалось стряхнуть со следа соглядатаев из Ордена Видящих. Но сейчас она была уверена, что за ней никто не следит. Девушка сменила одежду, коротко подстриглась и выкрасила волосы в желтый цвет.
Пока она отсутствовала, город сильно изменился, причем не в лучшую сторону. На улицах прибавилось патрулей, наряду со стражниками мелькали солдаты в плащах с эмблемами Ордена Видящих. Алейна дважды проезжала мимо площадей, на которых жгли очередных изменников Короны, а ведь раньше сожжения устраивались не чаще раза в месяц! Зато нищих, калек и прочих убогих не видно совсем. И куда они все подевались?
Остановившись в не самом бедном трактире, Алейна была удивлена, когда ей предложили лишь кислого вина да жареную курицу, которая, похоже, умерла от старости. На ее немой вопрос трактирщик виновато произнес:
– Нынче из деревень подвоз скудный идет… мужиков там-то не осталось почти. Война…
Тяжело вздохнув, Алейна вгрызлась в куриный бок.
Ближе к полуночи, вконец измученная клопами, она встала с постели и подошла к зеркалу. Раздевшись догола, женщина достала из котомки кувшин с мазью, приготовленной Шэлой, и начала тщательно втирать ее в кожу и волосы. Мазала везде, с головы и до ног. То ли от прикосновений, то ли еще от чего, вдруг нахлынули воспоминания. Как ее ласкал покровитель… Как молодой король целовал ее в шею и нежно поглаживал грудь… Как…
– Хватит! – зло прошипела Алейна, глядя на свое отражение в зеркале. Тело засветилось нежно-голубым светом, а по комнате поплыл запах свежей выпечки.
Девушка фыркнула. Надо же, выпечка! Да самым безобидным компонентом этой мази был подкожный жир девочки, еще не встретившей свое пятилетие. М-да…
– Пора! – сама себе сказала она и, обнаженная, вышла из комнаты.
Снадобье Шэлы полностью укрывало от людского взора, однако животные что-то чуяли. Ее путь до дворца сопровождался полным ужаса воем городских псов, ну а лошади дико брыкались, пару всадников даже из седел выбило!
Пройдя сквозь ворота дворцовой стены, Алейна ощутила на коже легкое покалывание. Это вступили в дело охранные чары, но пробить защиту либо же поднять тревогу они не смогли. Старая цыганка предупреждала, что заклятия на дворцовых вратах не страшны ее зелью, а вот королевские покои защищены более мощной магией и у незваной гости будет лишь несколько мгновений, прежде чем со всего замка сбежится стража.
Алейна немного побродила по ночному замку, подслушивая разговоры охраны. Затем направилась в покои молодой королевы.
Возле обитых железом дверей стояли двое стражников без шлемов и в легкой кожаной броне. Первого она ударила ногой в пах и согнувшегося огрела по затылку руками, сложенными в замок. Второй замер, выпучив глаза, глядя на то, как неведомая сила расправилась с его товарищем.
Алейна ударила в эти глаза двумя пальцами с полгода не стриженными ногтями, после чего хорошенько приложила стражника затылком об дверь. Оттолкнув обмякшее тело в сторону, она ворвалась в спальню.
На огромной кровати, лежа на спине, спала королева. Светловолосая женщина лет двадцати, беременная, дохаживала последние дни – вот-вот родит. Рядом с кроватью стояла полураздетая служанка и беспокойно глядела в сторону двери. Она спала на полу у кровати своей госпожи, но шум возле дверей заставил ее проснуться.
Алейна подошла к ней вплотную и прошипела на ухо: «Пошла отсюда!» Та взвизгнула и убежала.
Бросив взгляд на беспокойно заворочавшуюся королеву, девушка подошла к дверям и затворила засов. И вдруг ее тело словно огнем обдало! А мазь, до этого сидящая словно вторая кожа, начала кусками осыпаться. Это сработали охранные чары, а значит, скоро здесь будет стража. И король. Алейна мрачно усмехнулась.
– Кто ты? – Проснувшаяся королева внимательно посмотрела на незваную гостью.
Алейна ничего не ответила, лишь с натугой подтащила тяжеленное кресло и подперла им двери, затем обернулась и посмотрела на королеву. Та, видимо, что-то прочла в ее глазах, потому что сложила руки на животе в жалкой попытке защитить ребенка.
– Не надо… – тихо прошептала она.
Все так же молча Алейна подошла к молодой королеве и хорошо рассчитанным ударом двинула ее по лицу. Чтобы потеряла сознание и лежала тихо. Не мешала.
– Когда-то я была влюблена и считала себя любимой, – ровным голосом проговорила она, царапая ногтем на вздувшемся животе королевы замысловатую руну. – У меня был ребенок. И все должно было быть хорошо.
Царапины из-под ее ногтя постепенно складывались в замысловатые узоры, те набухали кровью, за дверью раздавались глухие удары, но Алейна не обращала на них внимания.
– Все это у меня забрали, – продолжая рисовать, говорила она. – За что? Чем я прогневала богов и людей? Ничем…
В дверь бухнуло так, что с потолка посыпались опилки. Похоже, стража начала использовать таран.
– А раз так, – нежным голосом проговорила Алейна, – то я заставлю заплатить за это тебя, короля и всех добрых людей королевства. Девять лет неурожая, войны, голода и мора. Живите, люди… Если сможете. Мертвым завидовать будете!
Она резко надавила ногтем на живот, завершая колдовской узор, и прочитала заклинание. Черные слова падали с ее уст на пол и шуршали, словно подгнившие листья.
В двери били уже без передыху, а сквозь щели в досках проникал белый свет. Похоже, в дело вступил кто-то из служителей Церкви Белого Огня.
Она завершила заклятье как раз тогда, когда створки разлетелись в щепы. Алейна обольстительно улыбнулась королю, который первым ворвался в покои, и одним резким движением разорвала ногтями горло королеве.
В тело Алейны разом вонзились три арбалетных болта, но она не почувствовала боли. Ее душа пала во Тьму.
– …ть! – выругался воин и отпрянул от окна в тумане.
Выхватив меч из ножен, он направил острие в грудь старику.
– Орден Видящих?! Война?! Горная крепость пала?! Девять лет невзгод?! Что ты наделал, демон?!
– Я? Ничего, – спокойно ответил Андрас, не обращая ни малейшего внимания на направленное на него оружие. – Все это, – он кивнул в сторону черного камня, – след их поступков, все это они выбрали сами.
– Не играй со мной, демон. – Глаза воина сузились, а на клинке проступили черные руны. – Думаешь, ты неуязвим?
– Вит, я знаю, что у тебя за меч и из какого склепа ты его достал. И какой ценой, – ровным голосом ответил демон. – Ты можешь им, хм… навредить мне. Но оглянись по сторонам!
На такую уловку Вит не повелся. Правым глазом он неотступно глядел на старика, а другим посмотрел влево. Как у него получилось так сделать – совершенно непонятно.
В густом предрассветном тумане, внезапно окружившем круг камней, загорались красные огни. Двое, четверо… десяток. Там скрывались какие-то нехорошие твари, гораздо крупнее волков.
– Я видел тебя в бою, – как ни в чем не бывало продолжил демон. – Иногда ты быстр, словно вампир. Как-нибудь, на досуге, поинтересуйся судьбой своего прапрадеда. Удивишься. Так вот, эти твари – черные варги. Они сильнее, быстрее и умнее волков, а их шкура жестка словно броня. Такой боец, как ты, сможет убить троих, ну четверых от силы. Еще парочку ранит. Оставшиеся тебя разорвут и съедят. Так что подумай, стоит ли тебе биться со мной.
– Я был в Горной крепости, – глухо сказал воин. – Нас осаждали два с половиной года, но мы выстояли! И зерно тогда было хорошим. И мечи не ржавые!
– Ой, да сдались тебе эта крепость и королевство! – Андрас усмехнулся, впервые показав клыки. – Хочешь напомню, почему ты пришел ко мне? Ты один из сильнейших воинов королевства – в одиночку спустился в Урочище Тяжелых Мечей и в поединке убил вождя племени орков Пампу.
Во время набега кочевников из южных степей ты вместе со своей сотней пробился через тройной строй Золотых Нукеров, ворвался в ханский шатер, над которым реял штандарт Тысячелетнего Сокола, и зарубил Великого Хана Соло. Только ты, неся в одной руке чашу с белым огнем, а другой держа священную булаву и отбиваясь от живых мертвецов, смог спуститься в склеп Черного Легата и навеки упокоить его мятежный дух (кстати, хороший меч ты прихватил оттуда).
А помнишь дочь герцога? Как она улыбалась тебе и как развевались на ветру ее золотистые волосы? А как сладки были ее поцелуи…
Рука Вита, сжимающая меч, едва заметно дернулась.
– Пока ты совершал эти подвиги и влюблялся, в родном имении умерла твоя старушка мать, и внезапно оказалось, что лучшие земли принадлежат не тебе, а твоему соседу, барону Гейзенбергу, на основании какого-то мутного договора дарения, подписанного твоим прапрадедушкой.
Тяжба в королевском суде, небось, до сих пор длится?
Вит тяжело вздохнул и убрал меч в ножны.
– А когда ты, известный всей стране герой, пусть и не самого знатного рода, попросил у короля руки дочери герцога Марготского, то что сделал твой повелитель? Велел повременить с этим и отправил тебя вместе с посольской миссией на другой край континента!
– На что ты намекаешь, демон?! – вскричал воин.
– Семь дней назад ты вернулся… и… оказалось, что твою любимую выдали замуж уже через три дня после твоего отъезда. Да еще и увезли в другое королевство! Вот она, королевская благодарность за все, что ты сделал для страны. – Демон хихикнул. – И не надо обвинять во всех бедах меня! Вы, люди, сами с этим прекрасно справляетесь. Но ты еще можешь что-то изменить. Ну, или будем биться. Решать тебе.
Вит обреченно вздохнул, развернулся и пошел к черному камню. Быстро пробормотав то же самое, что только что говорил демон, он зажмурил глаза. Сейчас он хотел, чтобы его дух перенесся за пару дней до отъезда с посольством.
Бум-м! От горящего храма отвалился кусок кладки и рухнул на землю. Отлетевший от удара камень ударил Вита прямо в лоб. В глазах поплыло, а виски сдавило болью. Он упал на одно колено, и тут на его разум обрушился вал воспоминаний. Это уже оказалось чересчур, из носа хлынула кровь, и он потерял сознание.
В себя Вит приходил долго. В первый раз он открыл глаза, лежа на полу какого-то сарая, на куче соломы, прикрытый кем-то заботливо наброшенной попоной. Первое, что он вспомнил, это подавление восстания, когда он сам, на боевом коне, на полном скаку врезался в толпу крестьян, вооруженных вилами и косами, и принялся рубить их зачарованным мечом, да так лихо, что конь и его всадник стали красными от крови.
– Не было такого! – прохрипел он.
– Было, – услужливо ответила новая память, разворачивая перед его внутренним взором еще более страшные картины.
Вот его воины жгут посевы, чтобы урожай не достался восставшим, а вот братья из Ордена Видящих втроем, весело крича, срывают одежду с распластанной на земле женщины, а бойцы Вита стыдливо отводят глаза.
У воина опять закружилась голова, и он снова потерял сознание. Ему приснилось, как горит столичный Храм Белого Огня, а голосящих жриц – тех, кто помоложе да покрасивее – деловито насилуют на мостовой. Чуть поодаль лежит гора трупов старых и некрасивых.
Король после смерти королевы объявил Храм и его служителей врагами государства. За что? А за то, что жрец Белого Огня не смог залечить страшные раны от когтей ведьмы и не вернул жизнь королеве.
Внезапно Вит очнулся. Осторожно поднялся и потрогал лоб. Здоровенная шишка, но терпеть можно. В дверях сарая появилась вихрастая голова веснушчатого парня лет восемнадцати. Кто-то из бойцов решился-таки проведать командира.
– Фейх! – Вит вспомнил имя бойца. – Чашу вина и мой меч!
– Сдлю, – буркнул тот.
Пару недель назад, в бою, он лишился трех передних зубов.
Вит потряс головой. Это был не сон. Королевство раздирала война со спустившимися с гор захватчиками, повсюду народ волновался – ввели непомерные налоги и силой изымали продовольствие. Два неурожайных года подряд привели к тому, что народ голодал, крестьяне бежали из деревень. Вдобавок ко всему вместо по закону проклятого Белого Огня возрождался культ Алого Пламени, запрещенный два столетия назад из-за своей запредельной мерзости.
Виту показалось, что на задворках сознания он услышал злорадный смешок демона.
Прибежал Фейх. Протянул чашу и ножны с мечом. Вит взял все и отпустил солдата.
Пока он пил вино, буря в голове стихла. Новые и старые воспоминания более или менее улеглись и перестали мешать друг другу. Вит почти обрел способность размышлять здраво.
«Страну уже не спасти, – мрачно подумал он. – Хватило жадного купца и дуры-шлюхи, чтобы все уничтожить. Какая насмешка судьбы…»
Он отхлебнул еще глоток и продолжил свои размышления: «Никто ни в какое посольство не поедет, да и не до того теперь…»
Мощным глотком он допил содержимое чаши и бросил ее на землю. После чего надел за спину меч и вышел на улицу.
Светало. Его полусотня, причисленная к Отряду Видящих, остановилась в убогой деревушке из пяти почти развалившихся домов да трех сараев. Жители то ли бежали, то ли угнаны в рабство, а может, их давно принесли в жертву Алому Пламени. Кто знает…
«Одно утешает, – подумал Вит, глядя на развалины Храма Белого Огня, второго по размеру, после столичного. – Отсюда до поместья герцога полдня пути. Лишь бы Милена была там.
– Ваш…ситво… – Неугомонный Фейх тут как тут. – Дыр…хыр…быр.
Если перевести на понятный язык, это значило, что его хотят видеть братья Ордена Видящих.
– Иду, – коротко ответил Вит и, как только Фейх отвернулся, поморщился.
Видящие! Жирный брат Гвидо, который зрит заговор даже в не до конца пропеченной булке, и желчный брат Нунцио, изувер и палач с холодными рыбьими глазами. Да еще десяток орденских бойцов, откормленных и хорошо вооруженных. По ним и не скажешь, что народ голодает.
В животе заурчало. Вит сплюнул на пожухлую траву и решительно зашагал к самому большому дому. Ответив на приветствие своих солдат, умывающихся возле колодца, он подошел к жилищу.
Двое одетых в черные доспехи орденских охранников посмотрели с нескрываемой наглостью, но не сказали ни слова, пока Вит взбирался по скрипучим ступеням и отворял двери.
В комнате за широким столом сидели трое. Гвидо, Нунцио и начальник охраны Элабус. Интересно, а он тут зачем?
– Хе-хе, здравствуй, Вит. – Жирные щеки Гвидо затряслись, словно он только что сказал что-то ужасно смешное. – Садись.
Нунцио не сказал ничего. Элабус же только кивнул.
– Здравствуйте, братья. – Чувствуя подвох, воин осторожно присел на краешек лавки.
– Из столицы, значит, приказ пришел, хе-хе, – разулыбался толстяк. – Крестьяне герцога Марготского зерно утаивают да сборщикам новые налоги не платят. Нечем, говорят! А еще в их поместье недобитки из Храма Белого Огня со всей округи приют нашли. Тьфу, мерзость какая! Так что нужно нам отправиться туда немедленно и изничтожить измену!
– А что будет с герцогом и его дочерью? – подчеркнуто равнодушно произнес Вит.
– Полевой суд, – в разговор встрял Нунцио. – Скорый и справедливый.
– Так ведь после суда вашего на костер волокут? – невинно поинтересовался воин.
Повисло тягостное молчание. Виту стало слышно, как бурчит живот у Гвидо и как чуть подрагивает рука Элабуса, держа под столом направленный на него арбалет.
– Хорошо, – сказал воин и медленно поднял руки.
На лицах братьев отразилось непритворное облегчение.
– Ну вот… – начал было говорить толстяк, но закончить не успел.
Из неудобного положения Вит сделал совершенно невообразимый прыжок вверх, одновременно выхватив меч, срубил голову сидевшему ближе всех к нему Гвидо и с грохотом приземлился на стол. Оттолкнувшись ступнями от столешницы, он бросился к начальнику охраны.
Элабус только начал понимать, что что-то пошло не так, и выстрелил из арбалета. Болт воткнулся в дерево, не причинив никому вреда, а в следующее мгновение Элабус забрызгал кровью сидевшего по левую руку от него Нунцио.
Замаранный по самый лоб палач даже бровью не шевельнул. Похоже, среди братьев Ордена Видящих он оказался самым умным. Либо просто остолбенел от ужаса.
В комнату ворвались охранники. Ударив палача в грудь ногой, да так, что под кованым сапогом что-то хрустнуло, Вит, не обращая внимания на завалившегося навзничь Нунцио, ринулся к новым противникам.
Легко уклонившись от меча первого нападающего, воин прямым выпадом заколол второго охранника, после чего обрушил град ударов на оставшегося противника. Тот продержался недолго.
Вит как раз вытирал клинок об его одежду, когда в дверях показалась обеспокоенная физиономия Фейха.
– Собери пяток надежных ребят. Всех черных убить. Оружие и доспехи снять. Тела в овраг, – коротко приказал он.
– Фыр, – ответил оруженосец и скрылся.
Вит обернулся к палачу. Тот трепыхался на полу, словно упавший на спину большой жук, но все никак не мог подняться. Воин схватил его за плечо, рывком поднял и посадил на лавку. Нунцио застонал, прижимая руки к груди.
– Почему я оставляю тебя в живых? – задумчиво поинтересовался Вит. После боя он почти не запыхался, только голова чуть болела.
– Знаю важное… хр-р-р. – Палач закашлялся. – Только… не убивай.
– Если важное, не убью. Даю слово.
– Донос был… кхе-кхе… дочка герцога… искусство черное… использует… ох-х-х, – простонал палач.
– Да что ты несешь, – презрительно произнес Вит.
– Отряд Видящих… месяц назад… направили туда… не вернулись… Как же мне больно!
Внезапно палач заорал, словно раненый бык, его тело выгнулось дугой и обмякло. Поглядев в остекленевшие глаза, Вит понял, что тот мертв.
Ближе к полудню полусотня, в которой после столкновений с мятежниками осталось тридцать два человека, выстроилась за околицей. Вит обратился к бойцам:
– Вот уже четыре месяца, как мы по приказу Видящих забираем последнее зерно у крестьян и разрушаем Храмы Белого Огня. В королевстве поднимает голову культ Алого Пламени, они платят хорошие деньги за рабов, а Видящие их продают почти не таясь! Помните караван, который мы сопровождали целых семь дней?! А ведь тем девочкам не исполнилось еще и десяти!
Бойцы глухо зароптали. Не все еще оскотинились от безнаказанных грабежей, убийств и изнасилований. Слова командира заставили задуматься.
Вит покосился на стоявшего рядом Фейха и продолжил:
– Я устал от крови. Я солдат, а не палач. Хватит! Я снимаю с себя полномочия командира.
– Измена! – завопил десятник.
Вжу-х-х! В его лоб вонзился железный болт, выпущенный Фейхом из скрытого под полой плаща арбалета.
Бойцы отпрянули от тела.
– Если у вас еще остались в живых родные, возвращайтесь к ним. И да хранит вас Белый Огонь. Прощайте.
Бойцы осмысливали услышанное. А Вит вскочил на коня, пришпорил и пустил его в галоп. За ним последовал верный Фейх и еще два воина. Это были ветераны, с которыми Вит сражался плечом к плечу еще в Горной крепости.
За оставшиеся полдня они проехали две деревни. В первой не было никого, лишь тяжелый запах мертвечины говорил о том, что в дома лучше не заходить.
Во второй к ним наперерез резво кинулась закутанная во все черное бабка, но, встретившись взглядом с Витом, завизжала и ринулась в ближайший дом.
Воину показалось, что ее глаза отливали красным.
«Что за тварь такая?» – подумал Вит, услышав, как бабка спешно задвигает засов.
– Некогда, – буркнул он, предвосхищая все вопросы. – Поехали дальше.
Эта деревенька была крупнее предыдущей, в ней даже обнаружилось нечто вроде небольшой площади, посреди которой возвышался Столб Покаяния. Похоже, что последнее сожжение было дней десять – пятнадцать назад.
Больше людей они не встретили. Оставшуюся часть пути их небольшой отряд несся так, как будто за ними гнались демоны. Очень уж не хотел Вит застать ночь в дороге.
Они успели! Солнечный диск лишь краешком коснулся горизонта, когда отряд подъехал к мощной каменной ограде, окружающей поместье герцога.
В воротах не было стражи. И это было странно. К тому же, очень нервно вели себя кони. Дико ржали, вставали на дыбы, роняли с губ пену и ни в какую не желали заходить внутрь. Добрые слова, плеть, угрозы – ничего не помогало!
Вконец отчаявшись, Вит велел Фейху остаться с животными снаружи и ждать, пока придут слуги, которых непременно пошлет герцог.
Спешившись, Вит вместе с товарищами прошли внутрь врат. Поначалу дорога вела через широкое поле, где обычно устраивались ярмарки и гуляния, но затем она свернула в сад.
Первым, что попалось им на глаза, были останки двух воинов, одетых в черное. Они тут пролежали месяц, не меньше.
– А вот и пропавший отряд, – пробормотал Вит и наклонился, чтобы осмотреть раны. Необычные раны. Каждому из убитых кто-то с невероятной силой пронзил грудь, да с такой мощью, что немалой толщины острие вышло из спины! Причем удар был нанесен не напрямую, а немного сбоку.
– Словно стрелу из баллисты выпустили… – пробормотал один из ветеранов.
Вит покачал головой. Похоже, конечно, но ведь это вздор!
В саду они нашли еще семь тел в черных доспехах. Кто-то пытался бежать, кто-то сражался плечом к плечу, но конец был один – смерть.
Никаких следов на земле, кроме человеческих, Вит не нашел. Не сговариваясь, все трое обнажили мечи и стали спиной к спине. Но помимо дубов, стоявших без листьев, да пожухлой травы – и это в первый месяц лета! – ничего подозрительного не увидели…
Шварх! Мимо Вита пронеслась неясная тень, а на его левую щеку плеснуло чем-то теплым и красным. Стоявший слева от него ветеран рухнул лицом в землю. На спине из вывернутой наружу раны торчали осколки ребер.
Тишина. Лишь слышно, как часто-часто дышит стоящий рядом боец.
Ж-жух! Теперь Вита обрызгало теплой жижей справа.
Цвирк! Вит нанес удар в пустоту, но клинок погрузился почти наполовину! Хитрая тварь с немыслимой быстротой бегала кругами, каждый раз убивая по человеку. Но Вит разгадал этот маневр!
Во все стороны хлынула желто-зеленая, похожая на гной кровь, Вит вырвал меч и резко отпрыгнул, глядя, как подыхает чудовище. Как по волшебству, перед ним возникло существо, будто слепленное из обрезков кожи и гвоздей. Каждая из двух верхних покрытых мощными кожаными наростами лап оканчивалась длинным и толстым костяным шипом. Существо парило в двух ладонях от земли и поэтому не оставляло никаких следов.
Вяло махнув лапой в последней попытке достать Вита, монстр бросил на него укоризненный взгляд и рассыпался в пепел.
Воин стер чужую кровь с лица.
– Не стоило брать вас с собой, – печально произнес он, глядя на погибших соратников, и пошел к замку.
На входе тоже не было стражи. Вит долго бродил по пустынным, покрытым пылью коридорам замка. Никого. Внезапно до него донеслись звуки… пения?
Они раздавались из обеденной залы. Выбив плечом дверь, воин ворвался внутрь и замер, пораженный увиденным.
Из огромного, с высокими колоннами помещения убрали все столы и лавки. В неверном свете факелов Вит увидел, что на полу лежит худая девушка лет пятнадцати. Ее руки и ноги широко разведены и привязаны к вбитым в пол кольям.
Возле ее головы стояла одетая в изысканное красное платье Милена и нараспев читала заклинание.
Вит стремительно рванулся вперед. Рывок оценил бы даже атакующий вампир, но воин со всего размаха словно вляпался в вязкое и сырое тесто, облепившее его со всех сторон!
Внезапно сгустившийся воздух лишил его возможности двигаться. Изумленный, он смотрел, как в такт словам Милены наливается рубиновым огнем нарисованная возле тела жертвы пентаграмма.
Завыв от отчаяния, он из последних сил ткнул мечом вперед, пытаясь разорвать преграду. И увидел, как разом почернели руны на зачарованном клинке, а воздух вокруг затрещал от страшного напряжения.
Дочь герцога закричала по-звериному, опустилась на колени и вонзила правую руку в грудь жертвы. Колдовская преграда со страшным треском рухнула, и Вита отбросило назад, изрядно приложив спиной о стену. Звякнув, рядом свалился меч.
Милена же, вырвав сердце из груди девушки, подняла его над головой и разорвала на куски.
Вит на несколько мгновений потерял сознание. Очнувшись, он увидел, как на расстоянии вытянутой руки от него парит измазанная кровью Милена.
– Встань, о храбрый рыцарь, – сказала она низким, грудным голосом, от которого в крови закипало желание. – Ты сразил моего Стража и доказал, что достоин стать мне мужем.
Закряхтев, Вит встал на ноги.
– Что тут… творится? Тьфу. – Он выплюнул набившуюся в рот каменную крошку.
– Неурожай… Голод… Мятежи… Мор. – С каждым словом она отлетала выше и дальше от него. – Отец… умер.
– Но ты… как же это?! – Потрясенный Вит не смог ничего сказать.
Милена слетела прямо к нему. Виту показалось, что она с их последней встречи стала еще красивее: шире бедра, полнее грудь, тоньше талия. Да и выше ростом она теперь. На пол-ладони, не меньше, а золотые волосы окрасились на концах в черный цвет.
– Есть в нашем замке комната, а в ней заговоренная дверь, ключ от которой, всегда при батюшке был. – Милена наклонилась к нему совсем близко и, казалось, заглянула, своими голубыми, без зрачков глазами прямо в душу. – А в комнате той лежала книга в черной обложке, с красным пламенем на переплете.
От Милены пахло кровью, потом и чуть-чуть… серой. Вит почувствовал, как от нахлынувшего желания пересохло в горле и загорелись щеки. Он бросил взгляд на лежащий в двух шагах меч. Неожиданно стало полегче.
– Когда нечего есть и неоткуда ждать помощи, долго раздумывать не приходится. – Милена улыбнулась кроваво-красными губами и провела горячей ладонью по щеке Вита.
– Будь со мной! Стань мне мужем! Мы будем Владыками этой страны, а наши дети унаследуют мир!
От ее прикосновения подугасшее желание разгорелось с новой силой. Четко и ясно Вит увидел, как валит Милену на пол, переворачивает на живот и яростно, по-звериному овладевает ею.
Она, догадавшись об этих мыслях, медленно провела раздвоенным языком по губам.
Упавший меч обдал их волной холода. В голове у Вита прояснилось, Милена же нахмурилась и прошептала: «Забудь обо всем! Нас ждет вечность и блаженство».
Вит покосился на лежащий на полу меч. Черные руны, которые проявлялись на клинке, когда приближалась демоническая сущность, теперь горели так, что перекрывали друг друга. Весь клинок, от рукоятки до острия, стал черным, лишь кое-где видны небольшие вкрапления белого.
Существо, которое когда-то было Миленой, перехватило его взгляд.
– Оставь свой меч, воин. Больше не надо ни с кем сражаться и ничего искать. Ты победил. Приди ко мне!
В ноздри Вита вновь ударил пьянящий аромат. Из последних сил он шагнул вбок, поближе к мечу.
– Выбирай, – тихо сказала Милена голосом той шестнадцатилетней девушки, которую он полюбил когда-то. – Выбирай.
