Поначалу было все так же темно. Только невыносимо болел затылок. Алина еще не осознала до конца, что с ней происходит, но успела подумать о серьезном сотрясении головного мозга. Открыла глаза. Темень вовсе не непроглядная. От приборной панели льется тусклый, мягкий и умиротворяющий голубоватый свет химической подсветки. А вот в панорамы триплексов света проникает совсем немного. Сумерки уже вступили в свои права, и вскоре окончательно стемнеет.

Получается, что без сознания она пролежала ничуть не меньше полутора часов. О том же свидетельствует затекшее тело. Оно бы и ничего страшного, но бронеход стоит сильно накренившись, и она свешивается вбок, отчего ремни нещадно впились в тело.

До слуха донеслось мерное гудение пламени в котле, работа паровой машины и масляного насоса высокого давления. То есть силовая установка исправна и все это время продолжала работать. Взгляд сам собой скользнул по многочисленным манометрам. Порядок. За исключением отвечающих за показания давления в нижней части левой опоры, так называемые голень и стопу. Стрелки этих двух приборов в крайнем левом положении.

Уровень топлива показывает половину бака. Прикинула наклон машины и расположение поплавкового датчика. По всему выходит, что топлива едва на треть. Отработав маховиком, перекрыла подачу топлива на горелки. Стравливать пар в водяной бак не стала, дабы не привлекать к себе внимания излишними звуками.

Только после этого наконец взглянула в триплексы и прислушалась к происходящему снаружи. Бой закончился. Но все еще слышатся отдельные короткие перестрелки. Когда жаркие, когда ограничивающиеся одним-единственным выстрелом. Внимательно вгляделась в позиции союзников. Удалось выстоять или гансы все же прорвались? Ничего не разобрать.

Решила развернуть перископ. Котел она, конечно, заглушила, но машина еще вырабатывает оставшийся пар. Этого вполне достаточно для задействования поворотного механизма. Впрочем, не будь механического привода, всегда можно воспользоваться ручным. Предусмотрена такая возможность. Выкрутила кратность до максимума.

Ага. Удалось рассмотреть, как в одиночном окопе мелькнула каска чехословацкого образца. А вон медик, в чехословацкой же форме, ползком тянет на специальных мягких носилках в тыл раненого. Похоже русского. Повела окуляром в сторону. Опять чехословак возится в своей ячейке. Значит, все же выстояли.

Вспомнив о последнем «Кайзере», вновь вернулась к триплексам. Вон он. Стоит родимый. Значит, не показалось. Ему и впрямь прилетело в борт. Спасибо трофейным Б-4 с их пятидесятимиллиметровыми пушками. Если бы не это, то сомнительно, что получилось бы пригвоздить такого монстра.

Ну и ее удаче, позволившей перебить гусеницу, тоже низкий поклон. Не чем иным, как везением, этого не объяснить. Впрочем, железо, оно и есть железо, вполне могло случиться и такое, что ее реактивные снаряды тут и вовсе ни при чем, а разрыв гусеницы случился по банальной причине брака или усталости металла. Не суть важно. Главное, что все обошлось.

Слева послышалась автоматная очередь. Взглянула в ту сторону. В сотне метров от нее разгорелась перестрелка между русским солдатом, которого она опознала по форме, и парочкой немецких бронетяжников. Вот интересно, что он тут делает? До позиций союзников порядка двух сотен метров. Оказаться в этом месте случайно попросту нереально. Только если целенаправленно.

Хлопнуло четыре винтовочных выстрела кряду. СВТ, недавно принятая на вооружение. Только она может развить столь беглый огонь. Алина явственно различила вспышки из-под гусеницы подбитой машины. Ага. Приласкал одного ганса. Второй не выдержал, сорвался с места, и ему тут же прилетело от третьего бойца.

Русские полежали какое-то время, всматриваясь и вслушиваясь в сумерки. Потом начали подтягиваться к замершему бронетранспортеру. Двое встали в охранение. Первый, вооруженный ППШ, сначала сунул в открытую дверь ствол и только потом заглянул сам. Удовлетворенно кивнул и полез вовнутрь. Через несколько секунд появился у пулемета. Сноровисто снял его с турели.

Мародерка длилась недолго. Вскоре все трое нагрузились пулеметом, ящиками с боеприпасами, заткнули за пояс чуть не по десятку гранат и повесили на спину немецкие автоматы и карабины. После чего короткими перебежками, от воронки к воронке, устремились обратно. Стало быть, за трофеями ходили.

Да оно и понятно. Гансам противостояла сборная солянка. Остатки сто тридцатого полка, чехословацкие тыловики, возвращенные в строй бегунки разбитых частей и раненые из госпиталя. Ни о каком централизованном снабжении не могло быть и речи. А драться нужно. Вот и решали вопрос снабжения как могли.

Хм. Вообще-то, непонятно. Если бой закончился и бойцы уже двинулись за трофеями, то отчего никто не попытался вывести с поля боя ее. Спасение пилотов вменялось командирам пехотных частей в обязанность. Или все же попытались, но не смогли до нее достучаться. Чтобы вскрыть люк, нужны специальные пятигранные ключи. С другой стороны, раздобыть их не сложно. Хоть у механиков, хоть в инструментальном ящике бронехода. Так что тут, скорее всего, неразбериха все той же сборной солянки.

После того как отстегнулась, расположилась с куда большими удобствами. Покидать машину не спешила. Коль скоро столько времени провела в броне, побудет еще малость. Не мешало бы осмотреться получше. А там и выбираться. И вот еще. Пока суд да дело, можно вооружиться.

Рука нащупала полку с подсумками. Сначала пошел с тремя магазинами от ППШ. Двухрядные, каждый на тридцать пять патронов. Всего в комплекте четыре, последний, ну или первый, установлен на автомате. С одной стороны, непонятно, чем обусловлено именно такое число. С другой – одной пачки на семьдесят патронов хватало для снаряжения как раз двух магазинов.

Подсумок брезентовый, с лямкой для плеча и двумя отделениями для ручных гранат, какие выпускают специально для броненосных войск. Все время носить на себе подсумки в условиях тесноты рубки и боевого отделения неудобно. До стрелкового оружия и гранат дело доходит только в крайнем случае. Поэтому они находятся на специальных полках. При выходе же из машины их можно просто схватить и потом перебросить через плечо.

После подсумка, потянула из зажима ППШС. Удобное получилось оружие. То что нужно для использования в стесненных условиях. И легче пехотного аналога. Российские военные, они, конечно, от прогрессивного не откажутся. Но и достаточно консервативны, как, впрочем, в любой армии. От деревянного приклада Генеральный штаб отказываться не собирался. Основной довод – эффективность использования в рукопашном бою. Они еще и на возможности установки штыка настояли. Так что пехотные образцы щеголяют еще и специальными приливами для крепления штык-ножа.

Потянув за рукоять запора, разблокировала люк, сразу же слегка подавшийся наружу, отталкиваемый резиновыми уплотнителями. Щель получилась так себе. Всего-то в пару сантиметров. Но она тут же обругала себя за поспешность. Мало ли что она осматривалась недавно. Это вовсе не повод расслабляться. Вновь взглянула в триплексы. И не зря.

К бронеходу или к воронке, где он находился, подползали двое немецких солдат. Бог весть что им тут понадобилось. Может, тоже за трофеями. А может, и по ее душу. Машина видимых повреждений не имеет. Так что могли и возжелать поближе познакомиться с бронеходчицей. Хотя-а. Сомнительно это. Да и без разницы, что им тут понадобилось.

Жаль, она заглушила котел. Сейчас можно было бы просто задействовать пулемет и покончить с этой парочкой одной очередью. Впрочем, ей никто не мешает это проделать с помощью автомата.

С плечевым упором было бы удобней целиться. Но из-за тесноты раскладывать его не стала. Опять же, тут расстояние меньше десяти метров. Управится. Она, конечно, маленькая и силушкой богатырской не отличается, но уж с автоматом-то сладит.

Заняла положение поудобней. Выждала, когда гансы приблизятся вплотную. И одним толчком распахнула люк. Те только и успели, что удивиться. Одна очередь на десяток патронов, прочертивших строчку фонтанчиков на земле и взбивших кителя на спинах пехотинцев. Две двойки на добивание. Все. Теперь быстро вниз. Все же она тут как курица на насесте.

Подобравшись к срезу воронки, осмотрелась. Вроде как никого. И трескотня ее выстрелов, похоже, не привлекла ничьего внимания. Впрочем, как уже говорилось, звуки коротких и порой жарких перестрелок не были здесь чем-то из ряда вон. По ничейной земле шастали как гансы, так и союзники.

Убедившись, что опасности вроде как нет, решила проверить, что же там случилось с ее «Горбунком». Признаться, терять машину совершенно не хотелось. И коль скоро есть шанс, то отчего бы не попытаться спасти бронеход.

Ага. Похоже, причина во взорвавшемся рядом с нею фугасе. Вообще-то редкость для подобного калибра, но случается. Один из крупных осколков пробил броню и порвал шланги высокого давления гидросистемы. Оно бы и полбеды, можно было бы как-нибудь удержать машину и поставить ее на колено. Но снаряд рванул у самой стопы, и та сползла в образовавшуюся воронку. Как следствие, Алина потеряла управление.

Кстати, масла потеряно совсем немного. Предохранительные клапаны сработали штатно. Масляный бак был заполнен до верхнего предела. Дядя Яша не любил халтуры. Заменить шланги, и «Витязь» оживет. Мало того, не нужно организовывать никакой специальной спасательной операции. Она сможет поднять своего «Горбунка» без посторонней помощи.

Идея реанимировать машину овладела ею настолько, что, несмотря на возможность уйти к своим, она поползла к «Витязю», замершему метрах в трехстах от нее. Силенок у нее, конечно, маловато. Но для того чтобы справиться с гайками на технологических лючках, хватит. По виду эта машина сгорела. Но сомнительно, чтобы огонь добрался до опор.

Если шланги все же пострадали, то можно будет податься к другой машине. Та выглядит куда лучше. Алина предпочла более пострадавший бронеход, потому что другой был в стороне предполагаемых позиций немцев. И такая прогулка получается опасней. Но если она не обнаружит искомое здесь, то придется ползти туда. Идея вывести «Горбунка» с поля боя завладела ею полностью.

У одного из подбитых бронетягов обнаружила тело погибшего русского солдата. Отсоединив магазин от его автомата, добила патронами свой початый. Глянула в окошки, находящиеся в его подсумке. Полные. Решила, что можно немного потерять время и увеличить свой боекомплект. Конечно, ей будет тяжеловато. Но с другой стороны, потерпит. А то тут не ничейная земля, а какой-то проходной двор. Шастают и свои, и чужие.

Гранаты брать не стала. У нее были новейшие РГ-40 с легкой рубашкой и массой всего-то в четыреста граммов. У погибшего в подсумках находились Ф-1. А эти ребристые чугунные гостинцы весят по шестьсот граммов. Да она забросит такую радость разве только себе под ноги.

Помимо магазинов, разжилась у погибшего еще и плащ-палаткой. Только сейчас сообразила, что работать придется в темноте, при свете фонарика. А свет в данных обстоятельствах привлечет вовсе не мотыльков, а свинцовых ос. Так что лучше уж накрыться и работать под тонким брезентом.

Когда добралась до бронехода, уже полностью стемнело. Но она все же опознала машину Анны. От поверженного гиганта несло машинным маслом, гарью и… горелым мясом. Заживо сгорела подруга или огню досталось уже бездыханное тело, она, конечно, не знала. Но разволновалась не на шутку. Вот попадись ей сейчас какой ганс, зубами бы порвала. А пока…

Алина забилась в какую-то воронку и тихо заплакала. Кого она там собиралась рвать непонятно. Потому что сейчас девушка походила больше на беспомощного мышонка. И если бы здесь и действительно кто-то появился, то, скорее всего, скрутил бы ее без труда. В смысле легко к ней подобрался бы. Справиться-то с ней, при ее физических кондициях, мужчине несложно.

Примерно через полчаса она все же сумела взять себя в руки и вновь приблизиться к сгоревшей машине. Как и предполагала, до опор огонь так и не добрался. К тому же машина лежала весьма удачно, на груди, и доступ к технологическим лючкам был свободный.

Прикрываясь палаткой, с помощью химического фонарика сначала обследовала инструментальный ящик. Тот оказался не пустым. Да и неудивительно, в общем-то. Мало ли что девушкам противопоказано тягаться с металлом. Бронеход должен быть укомплектован. Опять же… Да, тяжко. Но при случае крутить гайки они умели.

Когда она, измазавшись в масле, скрутила первый шланг, со стороны ее бронехода послышалась пистолетная пальба. А следом обе стороны, уже с час как утихшие, вдруг разразились яростной перестрелкой. Она едва успела переползти и укрыться за массивными стальными опорами.

Над ней пролетел веер трассеров. Пара пуль щелкнула по броне. Потом послышались разрывы мин. И снова одна из них рванула неподалеку. Над головой послышался комариный писк пролетевших осколков.

Вскоре этот взрыв активности сошел на нет. Сыпля отборной бранью, но исключительно только одними губами, Алина вернулась к прерванному было занятию. Еще один шланг оказался в числе ее добычи.

И снова два пистолетных выстрела. На этот раз она не стала ждать начала перестрелки. Сразу же улеглась между опорами, поминая недобрым словом того, кому там не сидится на попе ровно. И ведь опять стреляли где-то в стороне ее «Горбунка». Вот что бы это значило?

Закончив возиться со шлангами, двинулась в обратный путь. Пришлось тяжко. Добычу свою она свернула кольцами и упаковала в палатку. Не беда, что выпачкается. Во-первых, она и сама уже успела изгваздаться. А во-вторых, там, рядом с воронкой, лежат два немца. Ранцы они с собой не потащили, в бою они помеха. А вот плащ-палатки закреплены на разгрузочных ремнях. Этот кусок брезента ведь не только для того, чтобы укрыться от непогоды. Но и случись раненого вынести с поля боя. А то и себя же любимого. Так что в носимой амуниции очень даже присутствует.

Метров за полста до громады бронехода девушка замерла и долго вслушивалась в ночь. Мало ли кто там поселился в ее воронке. Н-да. Будучи во взвинченном состоянии – затея не из лучших. Через полчаса напряженного наблюдения, прослушивания и анализа окружающего пространства она поняла одно. Вокруг сонмы врагов, и все крадутся в ее сторону. Потому как любой посторонний звук и даже временное прекращение стрекота кузнечика она воспринимала как подбирающуюся к ней опасность.

Наконец наплевав на все и набравшись храбрости, она поползла вперед. Все как учили, причем не в училище, а на заставе. Она передвигалась совершенно бесшумно. Словно скользила по сухой осенней траве и изрытой сражением земле.

Метрах в трех вновь замерла, решая для себя дилемму, как быть дальше. Ее наставник и ординарец отца, Поликарп Иванович, однозначно советовал в подобных случаях вперед бросать гранату. Сам-то он не всегда поступал так, потому как пограничнику главное не убить, а задержать нарушителя. Но ее учил именно этому. Потому как ей не о задержании, а о выживании думать нужно. Угу. Детство у нее было веселое. Она росла на заставе в условиях систематических провокаций со стороны японцев.

Дельный совет, чего уж там. И бронеходу ручная граната ничего не сделает. Даже краску не поцарапает. Вот только в свете своих намерений привлекать внимание к этому месту ей не хотелось. И без того кто-то неизвестный постарался.

Опять замерла и пролежала так без движения минут десять. И снова наслушалась самого разнообразного, накрутила себя чуть не до белого каления. В итоге плюнула и решительно поползла вперед. Правда, решила все же перестраховаться. А потому предварительно достала-таки гранату, выдернула чеку. Случись там враг, Дробышева всегда успеет закатить туда гостинец, а сама откатиться назад. Во всяком случае, она на это сильно рассчитывала.

В воронке Алина никого не обнаружила. Разве только два трупа, которых раньше не было. Странные какие-то трупы. Перед смертью оба были ранены в плечо и в бедро. Раны были перевязаны и обихожены. В свете химического фонаря она нашла даже бумажную обертку от индпакета. С чехословацкой маркировкой.

И что тут случилось? Кто-то обиходил раненых, а потом просто и без затей прострелил им головы? Это как это? Что вообще за извращение такое? Разведка тащила языков, но тут вдруг решила от них избавиться? Что, отпала необходимость? Хм. А вон и их оружие вместе с поясными и разгрузочными ремнями, со всем снаряжением и гранатами в том числе. Дурдом какой-то.

Убедившись, что опасности нет, она вернулась за своей добычей, после чего полезла в инструментальный ящик. Провозилась битый час. И только глубоко за полночь наконец завершила замену шлангов. Не закрывая лючков, вся измазанная в машинном масле, полезла в рубку.

Горелки зажглись с первой попытки. Полминуты, и предохранительные клапаны котла начали свою заунывную трель закипающего чайника. Причем девушке при этом показалось, что звук этот разнесся далеко окрест. Даже пробежалась взглядом по триплексам, не сверкнет ли где выстрел бронебойки.

Как и ожидалось, машина запустилась без труда, с легким вздохом и шипением. Потом застрекотал масляный насос. По гидравлике, как по венам, побежало масло. Стрелки манометров левых голени и стопы вздрогнули, прыгнули в крайнее правое положение, потом обратно и наконец, подрагивая, замерли в зеленом секторе. Порядок, воздух прогнался. Как и ожидалось, масла в баке в достатке.

Вновь заглушив котел, Алина спустилась на землю и проверила состояние соединений. Нормально, ничего не подтекает и не капает. «Горбунок» готов к движению. Подняться на ноги из такого положения будет несложно. Но…

До того как она почувствовала вонь горелого мяса, она хотела просто вывести «Горбунка» к своим. Теперь же ею овладело желание непременно посчитаться с гансами. И от своего она отступаться не собиралась. Опять же, она солдат, давала присягу, и ее задача – задержать противника до подхода основных сил. А последний приказ Хомутова и вовсе звучал недвусмысленно: «Врага не считать».

Нет, она вовсе не смертница и не собирается непременно погибнуть в пылу сражения. Шансы выйти из предстоящего боя живой у нее довольно велики. А вот удар в тыл наступающим для гансов будет как гром среди ясного неба. Да, машина одна. Но при наличии скорострельной пушки и удобной позиции она будет подобна разящему мечу.

С боку машинного отсека висели две канистры по десять литров топлива. На машинах, управляемых мужчинами, это была одна двадцатилитровая, девчатам сделали скидку, хотя неприкосновенный запас и оставили в прежнем объеме. Но этого явно недостаточно для ведения боя. Тем более что в одной из канистр осталась едва половина, а для транспортировки топлива она и вовсе не годилась.

Алина заправила топливо в бак. Собралась с силами и поползла в сторону одного из «Витязей», упавшего в стороне немецких позиций. Ей необходимо было топливо. А еще нужны дымовые шашки. Было бы неплохо, если бы они оказались в целостности.

Пополнить боекомплект тоже не помешало бы. Но это точно не с ее физическими данными. В принципе, у нее имеется половина реактивных снарядов, больше половины обычных снарядов, комплект к ЕКПБ. Да и из «дегтярева» она не больно-то много стреляла. Впрочем, едва подумав и прикинув свои возможности, она тут же отмахнулась от этих размышлений. Пустое ведь. Все одно не управиться.

До рассвета еще часа три, не меньше. Должна обернуться. А там пристроится в рубке и как-нибудь вздремнет. Время у нее будет. План действий у нее уже созрел. Рискованный, но не самоубийственный. И вообще, думать об этом сейчас некогда. Все уже решено. Остается только раздобыть топливо. И шашки. Уж это-то ей по плечу.