Арон сидел, прислонившись к стволу дерева, и рассматривал звезды. Вот далеко на западе маленький огонь прочертил полосу до самого горизонта. Осень — время падающих звезд. Умирает, хоть и на время, природа, умирают и небесные огни.

На севере осенний звездный дождь видно лучше, за ночь порой удается насчитать несколько десятков метеоров. Южане, увидев огненный хвост, загадывают желания. На родине Арона так не делают: разве смерть звезды может принести что-то хорошее?

Со времени разговора северянина с мажонком прошло четыре дня, но мысли нет-нет и возвращались к мальчишке. Вернее, к странному совпадению имен. Рикард. Нет, с его сыном этот Темный не имел ничего общего: ни внешне, ни по характеру, ни даже по силе и направленности Дара.

Ничего общего, кроме имени. Но даже этой малости хватило, чтобы зацепить внимание и породить чувство ответственности за мальчишку. Право, какое ему дело до чужого Темного? Будь этот Рикард хотя бы с севера. Окажись он хотя бы полукровкой. Но нет, чистокровной киранин, после покраски в черный цвет напомнивший смеска с южной кровью.

— Тибор! — окликнул его знакомый голос. На холме, где Арон устроился, появился Ресан. — Тибор, что ты здесь делаешь?

— Размышляю, — отозвался мужчина. К некоторому его разочарованию оказалось, что получить дружеское расположение Ресана куда легче, чем Венда. Последний со всеми держался настороже, в разговоры вступал лишь по необходимости и ничего о себе не рассказывал. Ресан оказался куда проще: когда стало ясно, что Истен не собирается возобновлять оскорбительные инсинуации, юноша расслабился и решил, что жизнь прекрасна, а все люди мечтают о том, чтобы с ним подружиться.

— Тебя внизу ждут.

— Зачем? — лениво удивился воин. — Дежурство сегодня у другого десятка.

— Я знаю. Но ты обещал рассказать про русалок!

— Разве сегодня?

— Мы решили, что да. Пойдем! — Ресан бесцеремонно ухватил его за рукав и потянул. Арон хмыкнул, но поднялся. Как ни странно, его морские байки стали пользоваться в лагере популярностью.

— Тибор, сколько правды в твоих историях? — Ресан, ниже ростом больше чем на голову, поспевал за широким шагом северянина только вприпрыжку, что не мешало юноше на каждом выдохе задавать вопросы.

— Половина.

— Какая из половин?

Арон развернулся к нему:

— Если скажу, пропадет интрига.

— Ну, Тибор… — проныл Ресан, но Арон только усмехнулся.

В прошлый раз он рассказывал о корабле, который посреди морского боя утащил под воду гигантский осьминог. Весь следующий день половина охраны допытывалась у него, выдумал он это или нет. Стряпухи, слушавшие историю с не меньшим интересом, чем мужчины, дружным хором провозгласили, что никогда-никогда не сядут ни на один морской корабль. Самая молодая из них даже хотела упасть в обморок, но все кавалеры оказались так увлечены историей, что бедняжке пришлось удержаться в сознании самостоятельно. Арон единственный обратил внимание на эту попытку розовощекой, кровь с молоком, девицы, скопировать изнеженную городскую красотку. Впрочем, прерывать рассказ он не стал.

Внизу ждало больше половины каравана. Не хватало только дежурного десятка да купца с приказчиками. Тлуш и его помощники всегда ели за отдельным котлом и с охраной не смешивались.

— Расскажешь нам про русалок сегодня? — умильно заглянул ему в лицо Кирк, южанин, мечтающий стать адептом Серой Госпожи. Арона немного пугало собственное отношение к наемнику: Кирк северянину нравился. Даже желание молодого наемника служить Смерти на это почти не влияло.

Арон дождался, пока все рассядутся.

— В теплых южных морях обитают прекрасные девы с рыбьими хвостами, с длинными зелеными волосами, — начал он. — Когда девы подплывают к кораблям и начинают петь, моряки сами бросаются в воду. Зеленокосые девы уносят их в дальние пещеры и гроты, где любят до тех пор, пока мужчины не умирают от упадка сил, — сделал паузу. — Думаю, вы слышали подобные легенды.

Люди вокруг согласно закивали.

— Что ж, теперь вы узнаете, как оно бывает на самом деле…

Ресан заворожено смотрел на Тибора, рассказывающего новую историю. Отсветы костра бросали на лицо мужчины алые блики, отражались в глазах, игра теней придавала простым чертам благородное изящество; глубокий звучный голос околдовывал без всякой магии.

Казалось, Ресан собственными глазами видел прекрасных женщин нечеловеческой расы, лишившихся своих мужчин и вышедших на охоту на мужчин расы людской. Слышал своими ушами, как царица русалок заключила договор с первым Кашима, правителем Югерского Архипелага, пообещав помощь дочерей в обмен на рабов и оружие. С тех пор на каждом корабле Морского Братства можно найти дев моря, прекрасных и свирепых, более яростных в битве, чем пираты-мужчины.

Из века в век матери-русалки сочетаются с людьми, и вот дочери их уже совсем похожи на человеческих, только волосы по-прежнему отливают морской зеленью, а на скулах все также блестят три радужные чешуйки…

— Очень интересная история, — голос с прицокивающим восточным акцентом разбил картину. — Весьма интересная, тарэс Цинт. Но откуда вы, позвольте спросить, узнали такие подробности о пиратах Кашимы? Не от них ли самих?

Ресан обернулся: у костра стоял хозяин каравана тарэс Тлуш, чье имя юноша наконец запомнил. Тибор вскочил на ноги, почтительно поклонился. Ресан, которого много лет мучили правилами этикета, подивился идеальной глубине поклона.

— От них, тарэс ансун-ла Тлуш? — переспросил молодой наемник.

— Говорят, ты сам из пиратов. Из Братства проклятого богами Кашимы, — купец говорил спокойно, словно не обвиняя, а беседуя о погоде.

— Я? — недоумение в голосе Тибора казалось настолько искренним, что Ресан засомневался, действительно ли тот был пиратом. Сомнение осталось, даже когда память услужливо подкинула сцену, произошедшую в таверне в Радоге, где Тибор сам назвал своего нанимателя.

Тибор между тем удивленно и даже растеряно обвел взглядом всех сидевших, вновь посмотрел на купца и слегка пожал плечами.

— Дивными путями ходят слухи. Нет, тарэс ансун-ла Тлуш, я не из пиратов. Напротив, мне пришлось почти два года прослужить в Морской гвардии.

— Вот как? — после паузы сказал купец. — Отчего ушли оттуда?

Тибор обезоруживающе улыбнулся, развел руками:

— Ушел, как только понял, что не видать мне пиратских сокровищ как своих ушей. Молодой был, когда в гвардию поступал, глупый.

— Что ж, — после еще одной паузы проговорил купец. — А под чьим началом вы служили?

— Сотника тара Инганда, — без запинки отозвался Тибор, усмехнулся. — Только мы назвали его Одноглазым Вороном. Очень уж его это раздражало.

Купец кивнул:

— Я слышал об Одноглазом Инганде. Он был хорошим человеком.

— Был? — переспросил Тибор, нахмурившись. — Тарэс ансун-ла Тлуш, вы уверены, что мы говорим об одном и том же человеке? Во-первых, никто на моей памяти не называл старого Ворона хорошим человеком. Хорошим мерзавцем — частенько. Во-вторых, когда я в последний раз слышал о нем, он был вполне жив.

— Хм, — купец помолчал, размышляя. — Тарэс Цинт, вы готовы поклясться перед богами, что никогда не были пиратом?

— Готов, — не колеблясь, ответил Тибор.

Последовала еще одна пауза, потом купец медленно кивнул и развернулся, уходя в темноту. Ресан провожал Тлуша взглядом, пока невысокая коренастая фигура не растворилась в ночи, потом посмотрел на Тибора. Тот продолжал стоять, правая рука замерла в опасной близости к рукояти поясного кинжала, но не коснулась. Сжалась в кулак, потом медленно разжалась.

— На сегодня все, — сказал он ровным тоном, кивнул всем, кто продолжал сидеть у костра. Кто-то из людей казался растерянным, кто-то задумчивым, кто-то сердитым.

— А завтра? — пискнула младшая из стряпух. Тибор чуть улыбнулся:

— Завтра продолжу… если никто не додумается опять обвинить меня в чем-нибудь. Например, в принадлежности к русалам.

Несколько человек у костра рассмеялись, а младшая стряпуха широко распахнула и без того круглые глаза:

— Так ведь русалов не бывает!

— Именно! — Тибор наставительно поднял вверх указательный палец. — Как не бывает пиратов, готовых два месяца охранять купеческий караван за пол-талана. Разве для пирата это деньги?

В этот раз засмеялись все. А Ресан впервые задался вопросом о том, почему Тибор на самом деле оказался в караване.