Храм Великой Триады не походил ни на что, виденное Ароном прежде. Правильнее сказать, ни на какое иное здание, потому что одна ассоциация у него все же возникла — с чудовищных размеров трехногим спрутом, которого невидимая рука взяла за голово-туловище и подняла вверх так, что лишь концы безвольно опущенных ног касались земли. Ноги эти стали лестницами, вырубленными в сером камне, а сам спрут, насаженный на вершину холма, превратился в храм. Храм уродливый и почти бесформенный.

За все время пути, после того как оставил отряд, Арон не увидел ни единого человека. Не было их и возле храма.

Поднявшись по ступеням, северянин не сразу пошел ко входу — узкому и лишенному дверей. Вместо того приблизился к стене здания и прижал к ней ладонь. Простое любопытство, на мгновение показавшееся важным, — понять, что за странный материал послужил для строительства.

Стена под его пальцами была теплой, словно нагретой летним солнцем, и гладкой как кожа. Показалось, будто где-то в глубине ударило огромное сердце.

Не показалось.

Вот оно ударило вновь, или не оно — потому что почти сразу раздался второй удар. Третий. Четвертый. И многоголосый шепот — почти на грани слышимости — начал хором повторять одно и то же слово: «Айо, айо, айо…»

— Приветствую, господин Тонгил, — прозвучал голос рядом. Арон не удивился, услышав свое настоящее имя. Те, кто ждали его в храме Великой Триады, не могли не знать, кого именно ждут.

Удивился он только тому, что не услышал приближения чужака. Повернулся к встречающему и подумал, что легенды говорили правду о способности демонов двигаться бесшумно.

Существо перед ним немного напоминало того, кого он однажды освободил в подземелье некроманта в обмен на обещание чуда. Только у этого демона кожа была белой до прозрачности, голый череп оказался лишен костистого гребня и покрыт вместо того золотистой чешуей, и такого же золотистого цвета были его глаза.

— Не знал, что демоны теперь служат богам, — сказал Арон.

— Только богине, — поправил его демон. — И только иногда… Прошу вас.

Демон учтиво указал на вход в храм. Да, приглашение демона — это не то, от чего можно легко отказаться.

— Этот храм — он живой? — не удержался от вопроса Арон.

— Пока нет.

Внутри храм еще меньше напоминал святилища, в которых Арону довелось побывать прежде, и был еще более уродлив, чем обещал его внешний вид.

Главный вход вел в небольшое круглое помещение с таким низким потолком, что до него можно было дотянуться рукой. Окон не было, единственным источником света служила сероватая пленка, склизкая на вид, покрывавшая потолок и стены. Она светилась изнутри ровным гнилушечным светом и периодически вздувалась кровавыми пузырями. Опадала, вздувалась вновь. Вот один из пузырей лопнул и оттуда потекла жидкость, похожая на сукровицу. Арон понадеялся, что эта гадость не прорвется на потолке и не польется ему на голову.

Пол, мягко пружинящий под ногами, то и дело сильно вздрагивал — недостаточно, чтобы заставить упасть, но достаточно, чтобы создать дискомфорт.

Из помещения вело несколько коридоров, отчего-то напомнивших Арону норы.

— Любопытно, — мелодичный женский голос раздался из одного из них, и Арон подумал, что опять не услышал и не почувствовал приближение чужака.

Из коридора выступила эльфийка, сперва показавшаяся прекрасной и молодой, но стоило приглядеться, и глаза ее, холодные и равнодушные, выдали истинный возраст. Цвет ее волос оказался необычного для эльфов оттенка, пепельно-серого, и такой же была радужка глаз.

— Вы интересный человек, господин Тонгил, — эльфийка посмотрела на него оценивающе, словно взвешивала на только ей видимых весах все за и против. — Действительно не боитесь?

— Чего именно? — вопрос показался неожиданным.

— Вот этого, — эльфийка обвела рукой все, что их окружало. — Многие люди не могли это вынести. Беднягам казалось, будто они в утробе монстра, готового переварить их заживо.

Арон пожал плечами. Его интуиция насчет храма молчала, а бояться просто так он не умел.

— Это действительно странное место, — сказал он дипломатично.

Эльфийка и демон, молча стоявший поодаль, переглянулись.

— Те, кто не могут пройти испытания, навсегда остаются здесь, — демон ласково погладил один из вздувшихся пузырей. — Они становятся частью Айо. Помогают Айо расти. Скоро наша прекрасная девочка оживет…

«Прекрасная» — это было последнее слово, которое Арон бы использовал. С другой стороны, демоническое представление о красоте могло отличаться от людского…

Эльфийка, все еще внимательно разглядывавшая Арона, неожиданно засмеялась:

— Не старайся, Аш, он не притворяется. Ледяная кровь не умеет бояться.

— И впрямь, — демон отошел от стены, брезгливо стряхнул с ладони налипшую слизь. — В этот раз Грисс не соврал.

Арон склонил голову чуть набок, рассматривая странную парочку также, как они рассматривали его. Целое представление в его честь — зачем? Проверка? Или просто развлечение для скучающих жрецов?

— Вам известно кто я, — сказал он вежливо. — Не будете ли вы так любезны назвать свои имена?

— Ах да, — эльфийка указала изящным жестом на демона, — это мой дорогой друг и коллега Ашохсокассан. А меня можете называть Вассара.

Северянин посмотрел на женщину, оценивая вероятность того, что его разыгрывают. В истории Таррун была лишь одна Вассара. С тех пор не находилось родителей, достаточно безумных, чтобы назвать свою дочь этим именем.

— Вассара Кровавая? — уточнил Арон после паузы. — Вассара Серая Ведьма? Распявшая тысячи пленных на алтарях?

Эльфийка улыбнулась.

— Приятно знать, что меня еще помнят, — сказала с ноткой гордости.

Древняя эльфийка со стального цвета волосами, назвавшая демона своим другом. Что ж, она вполне могла оказаться Вассарой Серой Ведьмой, единственной в истории эльфийкой, поклонявшейся Богине Смерти…

Арон прижал сжатый кулак к сердцу и склонил голову, приветствуя ее, как полагалось по старинному, давно вышедшему из употребления, обычаю:

— Я запомню день нашего знакомства, Ваше Величество.

Восемь веков назад Таррун было лишь княжеством, одним из многих на территории будущей империи. Однажды таррунский князь взял в жены эльфийку и удочерил ее взрослую дочь…

О том, как эта дочь оказалась на троне княжества, историки спорили до сих пор. Спорили они и о том, как ей удалось превратить это княжество в могущественное государство и стать его первой королевой.

Впрочем, все историки сходились на одном: там, где проходили армии Вассары, реки много недель несли воды, красные от крови, а земля, удобренная трупами, родила как никогда прежде — если оставалось кому на ней пахать и сеять…