Глава 1
Война Доктора

Она не слушала, и я знал, что вряд ли станет.

– Он здесь, – сказал я, сдерживая панику в голосе. – Я слышу его там, за дверью. Он в Нулевом хранилище времени. Доктор в Нулевом хранилище времени!

Поначалу ответом мне служили лишь помехи связи. Даже здесь, глубоко под землей, грохот в небесах с каждой секундой становился все громче. Грязь и живое волокно стекали на меня с треснутого потолка, а последняя из ламп аварийного освещения стала мигать. Далеки бросили на самое сердце Галлифрея все силы – это могла быть только финальная атака. До конца оставалось недолго. Переговорник снова затрещал, и я ударил по нему кулаком. По правде сказать, удивительно, что он вообще еще работал.

Ее голос явился мне, как чудо.

– Доктор сейчас находится в Аркадии, сегодня утром он был замечен там…

– Сегодня утром он там и был! – рявкнул я на нее. – Взорвал кучу далеков и написал слово «Конец» на стене термоядерным бластером! Знаю я, где он был утром, все это знают! Но с тех пор уже много часов прошло…

– У нас нет причин полагать, что Доктор сейчас в Капитолии.

Могли бы просто меня послушать, хотел крикнуть я, но сдержался и спокойным тоном продолжил:

– Вчера он был на Скаро. Взорвал большую часть императорского флота, угнал боевой корабль и половину города выжег, оставив след из букв. Знаете, что было в этом его послании? «Конец»! Понимаете? Он обращается и к далекам, и к Повелителям времени!

Снова треск. Когда она вновь подала голос, то заговорила испуганно и одновременно монотонно, будто уже репетировала этот текст.

– Доктор весьма своенравен, и его действия нередко настораживают своей непредсказуемостью, но тем не менее он явно на нашей стороне.

– Он уже много веков как не Доктор и ничьих сторон не признает. Он только что объявил войну далекам и Повелителям времени, а сейчас находится в Нулевом хранилище. Знаете, что там?

Разумеется, она знала. Все знали, хотя быть в курсе никому не полагалось.

– У нас нет данных о том, что какое-либо из Хранилищ времени было взломано.

– А я стою здесь, прямо у дверей, и они запечатаны, но я знаю, что он там!

– Двери можно открыть только отсюда.

– Да знаю я, неужели думаете, что не знаю? А еще я знаю, что он все равно там!

– Но откуда? – спросила она так испуганно и тихо, что я едва различил слова.

– Я его чувствую. Чую. Мы вместе выросли и всегда были ментально связаны. Прошу, поверьте мне: я знаю этого человека, знаю, что он в Хранилище, и знаю, что именно он намерен делать.

По молчанию в ответ я понял, что она мне не поверила. Кто бы ни была эта дама, глупой ее не назвать.

– Вы с ним говорили? – спросила она наконец.

– Да незачем с ним разговаривать, нужно просто его прикончить! – гаркнул я. – Я помогу, у меня отлично получается его убивать, мне не впервой. Прошу, просто передайте Генералу, что он здесь!

Молчание. Затем:

– Минутку.

Я прислонился к стене и почувствовал, как дрожит город. Представил себе, что происходит наверху, в командном центре. Она просит Генерала выйти на пару слов, поначалу он сердится, а затем хмурится. Нулевое хранилище времени, думает он. Последнее пристанище Момента, известного также как Пожиратель галактик, – оружия столь мощного, столь независимо разумного, что его на бесчисленные тысячелетия спрятали подальше под семь замков и даже в этой страшной войне не прикасались и не прибегали к нему. Если верить легенде, Момент обрел такую мощь, что его интерфейс обзавелся собственным сознанием. Кто бы осмелился использовать оружие такой невиданной силы, зная, что оно может осудить владельца, если пожелает? Вот-вот Генерал осознает, что лишь одному человеку во Вселенной хватит самомнения, чтобы попытаться сделать это. В глазах его замечется паника, и он задумается о том, что случится, если Момент окажется в руках безумца.

Переговорник зашипел.

– Генерал с элитным отрядом уже направляется к вам. Пожалуйста, никуда не уходите.

– Куда я денусь-то? – рявкнул я.

– Я запускаю алгоритм открытия дверей, так что отойдите подальше.

За моей спиной две высокие железные двери задрожали, застонали, и механизмы внутри них стали оживать.

– Генерал еще не пришел! – возразил я. – Не надо пока их открывать!

– Хранилище было запечатано очень долго, неизвестно, сколько времени потребуется на то, чтобы его открыть. Нельзя терять ни минуты!

– Но я здесь совсем один! – закричал я. – Не оставляйте меня с ним!

– Полагаю, вам стоит где-нибудь спрятаться.

– Вы меня слушаете или нет? Это он! Он здесь, и у него в руках самое смертоносное оружие в истории Вселенной. Где вы мне прятаться предлагаете?

– Простите, – выдохнула она, и переговорник замолк. Я представил, как она сидит там, совершенно разбитая, в ловушке – наверху далеки, а внизу сам дьявол. Но я знал, что страшиться ей осталось недолго. Очень скоро она будет мертва.

К слову, она ошиблась – двери открылись довольно быстро. Более того, они уже распахнулись, дохнув мне в лицо жаром столетий.

Комната была высечена в черной скале, и дальний ее конец скрывался в тени и за пеленой пара. В центре стоял постамент в виде решетки из лезвий, а на нем лежал расписной деревянный куб примерно в треть метра длиной. Он походил на старую шкатулку-головоломку, но, когда я присмотрелся к нему, у меня перехватило дух.

Момент. Пожиратель галактик.

Я унял дрожь в руках, поднял ящик со сверкающей подставки и осторожно положил в мешок. А перед уходом выцарапал слово «Конец» на древнем каменном полу.

Пустыня была горяча у меня под ногами, а на горизонте виднелся крохотный сарай. Где-то за моей спиной, в пылающем городе, Генерал выкрикивал приказы, и даже в минуты падения Галлифрея Повелители времени бросали силы на поиски и казнь Доктора. Почему они до сих пор звали меня так? Человек, которым был Доктор, давно мертв, и убил его я. Все, чем был этот надменный болван-пустослов, сгорело на Карне, и из пламени вышел я. Может быть, они просто утешались надеждой, что меня остановит жалость? Что ж, сегодня они поймут, как сильно ошибались.

Я замер и заставил себя снова зашагать вперед – дом был уже близко.

Примерно в тот миг в каждом доме, что еще остался цел на Галлифрее, и в каждом жилище далеков во Вселенной послышался голос. Он звенел эхом в мыслях всех Повелителей времени и далеков, в любой точке времени и пространства. Это был мой голос. Я передал им свое последнее послание, и это не принесло мне удовольствия – лишь безмерное удовлетворение.

– Повелители времени Галлифрея, далеки Скаро, я обращаюсь к вам. Слишком долго я сидел сложа руки. Конец бездействию. Сегодня вы не оставляете мне выбора. Сегодня этой войне придет конец. Конец. Конец.

Я на миг задумался о том, как они могли бы ответить на это, но был слишком измотан, чтобы размышлять. Нет, не измотан – слишком стар. Я знал, что постареть еще больше уже не успею. Одно последнее деяние – и все. Конец.

Они могли, конечно же, отследить мою ТАРДИС, но меня уже не нашли бы – я шел много миль, и ветер замел мои следы на песке. Разумеется, если бы хоть кто-то из них, и тех и других, понимал, что такое чувства и что такое жизнь, они бы сразу догадались, куда я иду. Как и положено любому воину, я возвращался к началу. Только в начале можно обрести храбрость, чтобы решиться встретить свой конец. Круг моей жизни замкнулся, и замкнулся он именно здесь.

Сарай был уже передо мной. Он постарел, но таким я его и помнил. Испуганный мальчик спал здесь каждую ночь, но мне было уже не страшно. Конец страхам. Конец мне. Я задумался, нет ли кого из старых знакомых поблизости и не узнают ли они меня в видавшем битвы старике, который вышел из пустыни. Наверняка нет. Где-то завыл волк, и, полагаю, мне стоило бы заволноваться об этом, потому что в той пустыне волки никогда не водились.

Я открыл дверь. В сарае оказалось светлее и теснее, чем я помнил. Жужжали мухи, древние механизмы ржавели под слоем гниющей ткани, а лучи солнца проникали через зазоры в стенах, освещая землистый пол яркими точками.

Я вытащил из рюкзака ящик. Он лежал посреди соломы и грязи, щелкал, тикал и светился.

– Как же ты работаешь? – спросил я вслух, касаясь его. Все грани были разные, покрытые мозаичным узором золота, блестящего черного металла и некого другого материала, теплого на ощупь и розового, как кожа младенца. Будто что-то живое томилось внутри, и его кожа просачивалась через трещины. Мне даже показалось, что этого сходства с плотью еще совсем недавно не было, но я отмахнулся от этой мысли – не время для капризов. Я поискал панель управления, хоть какой-то интерфейс, но ничего не нашел. – Ну почему никогда нет простой большой красной кнопки? – спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь. Снова послышался волчий вой, как будто мне в ответ и уже гораздо ближе. Я быстро вернулся к двери, но на улице было все так же тихо и очень жарко.

– Эй! – услышал я свой голос. – Здесь кто-нибудь есть?

– Никого, – раздался за моей спиной ответ.

Я обернулся и увидел, что на ящике сидит девушка.

– Просто волк.

– На этом нельзя сидеть! – воскликнул я громче, чем собирался.

– Почему? – Она тряхнула светлой копной волос, наклонила голову и взглянула на меня странными черными глазами. «Красивая», – отметил внутренний голос. Я мысленно захлопнул дверь, прогоняя прочь подобные думы, и напомнил себе, что всего через несколько минут убью эту девушку.

Я подошел к ней, схватил за локоть и потащил к двери.

– Потому что это не табуретка! – гаркнул я. – А самое опасное оружие во Вселенной!

Я вытолкнул девушку на улицу. Она повернулась ко мне, но я все равно сумел закрыть дверь у нее перед носом.

– А почему оружие не может быть и табуреткой тоже? – спросила она, снова оказавшись за моей спиной. Я обернулся. Девушка вновь сидела на ящике, будто и не двигалась с места.

– Как тебе удалось? – спросил я. Попытался убедить себя, что она просто быстро бегает, но сразу понял, что дело не в этом.

– Зачем ты посадил свой корабль так далеко отсюда? Много миль шел пешком. Не хочешь, чтобы она видела? – Девушка посмотрела на меня, уверенная в ответе, будто ребенок. Сарай был мал, кроме нас в нем никого не было, так что избежать ее взгляда оказалось непросто.

– Кто видел?

– ТАРДИС, – выдохнула она с восторгом в глазах, будто произнесла самое захватывающее слово во Вселенной.

Я на Галлифрее, напомнил себе я. Здесь много кто знает, что такое ТАРДИС, даже в пустынях. Закономерная догадка, не более.

– Она против, да? – поинтересовалась девушка. – Ты от нее прячешься, потому что тебе стыдно?

Внезапно она оказалась у самой двери, так быстро, что я даже не заметил движения, и выглянула наружу, в пустыню.

– Ты шел много миль, – сказала она. – Много, много, много миль.

– Я размышлял, – ответил я, ничего не сказав.

– Я тебя слышала. – Она мне подмигнула.

– Что слышала?

– Твои мысли, – ответила она терпеливо, будто разговаривала с каким-нибудь дурачком.

Я знал, конечно, что нахожусь на планете природных телепатов, но за годы я научился защищать свой разум, и никто не смог бы…

– Конец! – выпалила она, и я ощутил холод где-то внутри. – Ко-нец! – повторила она, топая ногой на каждый слог, как ребенок по лужам. – Ко-нец! Ко-нец! Ко-нец! – И вот она уже маршировала по сараю: – Ко-нец! Ко-нец! – будто все, что я сделал, было просто шуткой. Она насмехалась надо мной.

До этого мгновения я даже не понимал, как сильно и как долго был зол.

– Хватит, хватит, прекрати! – закричал я и попытался схватить ее за локоть. А она вдруг погладила меня по лицу.

– Конец, – сказала она, и гром у меня в ушах стих.

Она снова склонила голову, изучая мое лицо. В ее глазах не было жалости или осуждения – она будто рассматривала меня под микроскопом. Сколько лет мне было? Насколько одряхлела кожа, которой она касалась?

Позади послышалось тиканье. Я отстранился и посмотрел на деревянный куб. Слышно было, как внутри него лязгают и вращаются шестеренки, двигаются и меняются местами панели. Момент оживал, и кем бы ни была та странная девчонка, мне уже было не до нее.

– Он включается! – сказал я ей. – Уходи отсюда, сейчас же!

Я встал у ящика на колени. Что делать дальше? Я коснулся золотой мозаики, но обжег пальцы и отдернул руку.

– Что случилось? – спросила она, разумеется, не обратив ни малейшего внимания на мой призыв убираться прочь.

– Интерфейс горячий, – ответил я.

– Стараюсь как могу, – сказала она. Поначалу я даже не услышал ее слов, потому что заметил, что похожие на плоть кусочки ящика исчезли, как если бы то, что было внутри…

Я обернулся. Посмотрел на нее. Встал. И наконец заговорил:

– Я сказал, что интерфейс горячий…

– Верно.

– А ты ответила, что стараешься как можешь…

– Стараюсь, еще как. Это ведь был комплимент?

Я уставился на нее. Единственное объяснение было совершенно безумным, но вместе с тем неотвратимым.

Она была светловолоса, метр пятьдесят один ростом, пятьдесят пять кило весом, с карими глазами (не черными, как мне вначале показалось), в простом платье, которое… Я порылся в словарном запасе и обнаружил, что больше не знаю никаких описаний для платьев. Когда она двигалась, фрактальных повторов и дефектов сжатия было не видно, а частички пыли кружились вокруг нее правильным образом с учетом плотности воздуха, так что мысль о голограмме я отбросил. Когда она касалась моего лица, я чувствовал ее руку, а значит, девушка была физически материальна. По крайней мере казалась – возможности психопроекции я бы исключать не стал. Но нет, я ощущал ее присутствие, а вот следы, которые обычно остаются после сенсорного вмешательства – нет. Всеми миллиардами рецепторов, чувствующих, что происходит вокруг, и предупреждающих нас о присутствии поблизости другого живого существа, я знал, что эта девушка стоит передо мной. Говорили, что Момент очень силен. Настолько силен, что способен сотворить что угодно? Стать кем угодно?

Я посмотрел на нее. Она была настоящей и стояла рядом.

– Красивая улыбка, – раздался ее голос снова, и я спохватился и сжал губы. Девушка выжидательно смотрела на меня – я понял, что молчу уже слишком долго.

– Итак… – сказал я. – Ты – интерфейс.

Физическое проявление искусственного интеллекта самого смертоносного оружия в истории по-девчоночьи пожало плечами.

– Тебе наверняка говорили, что у Момента есть собственное сознание. – Она помахала мне. – Приветик! Я – сознание оружия массового уничтожения, известного тебе как Момент, а большинству прочих – как Пожиратель галактик. – Она подождала немного, пока я осознаю правду. Не знаю, что она увидела на моем лице, но осталась довольна. Рассмеялась, тряхнула волосами и спросила: – Ну, дорогой мой, кого убиваем сегодня?

У меня было столько вопросов, но я не задал ни единого, что еще больше ее развеселило.

– Только погляди на себя. Мечешься между девушкой и коробкой. История твоей жизни, а, Доктор?

Она знала меня? Вряд ли я сказал это вслух, но она все равно ответила.

– Я тебя знаю, – сказала она. – Я тебя слышу. Всех вас, бубнящих в твоей пыльной старой головушке. Я выбрала это лицо специально для тебя. Нравится? Оно из твоего прошлого. Или будущего? Вечно путаю.

Не из прошлого точно – уверен, я бы запомнил ее. Но обратное было невозможно.

– У меня нет будущего! – рявкнул я.

– Кажется, меня зовут… Роза Тайлер, – протянула она. Я попытался вспомнить это имя, но не смог. Девушка нахмурилась. – Нет, погоди-ка. Ух ты, а вот это уже интересно. И слегка запутанно. В этом облике меня зовут… – Ее глаза как будто бы сверкнули, и где-то вдалеке я снова услышал вой. – Злой Волк, – сказала она. – Боишься злого и страшного серого волка, Доктор?

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, но прекрати звать меня Доктором.

– Это имя в твоей голове.

– Его там не должно быть. Я очень давно сражаюсь на этой войне. Я уже не Доктор.

– И как же теперь тебя зовут?

Я вспомнил Касс Фермацци. Вспомнил, как яростно она отшатнулась от меня.

– Никто меня никак не зовет. Я путешествую один.

Девушка нахмурилась, будто обиженный ребенок.

– Не сегодня, – сказала она мне чопорно. – Сегодня ты путешествуешь со мной. Вопрос лишь в том, зачем? Что понадобилось Доктору от старушки-пожирательницы галактик вроде муа?

– Я не Доктор! – повторил я, но она не слушала. По крайней мере, не меня. Девушка склонила голову, в глазах ее мелькнула сосредоточенность, будто она очень пыталась расслышать что-то нужное.

– Ах, далеки, – сказала она. – Так они зовутся? Шумные ребята, да? И вечно такие сердитые. Ты гляди, а эти разноцветные – просто жуть. В мое время далеков не было. Не скажу, что я от них в восторге. – Девушка сощурилась и напряглась. – Их миллионы, и все собрались у этой планеты. Что ж, пожалуй, если ты очень вежливо попросишь и убедишь меня вескими доводами, я могу взорвать их ради тебя. – Теперь она кокетничала, порхая ресницами. Притворялась, что флиртует со мной. – Но ведь ты понимаешь, что если я сделаю это, то и все твои друзья – Повелители времени тоже погибнут?

Я промолчал. Глаза у девушки загорелись, будто я рассказал ей что-то очень интересное. Она расхохоталась и захлопала в ладоши.

– Так в этом и смысл, да? Ох, и озорник же ты! Для человека, который зовет себя Доктором, ты больно уж рьяно рвешься всех прикончить.

– Я не зову себя Доктором! – сказал я. – И не зову уже очень, очень давно.

– Ох… Что это за чувство? – спросила девушка вдруг. – От твоих слов я что-то почувствовала, но не знаю что. Позабыла все названия. – Ее глаза распахнулись шире. – Грусть. Мне грустно. – Внезапно она оказалась совсем близко ко мне, почти вплотную. Кто бы ни была эта Роза Тайлер, уверен, я ее еще не встречал. Такие глаза я не смог бы забыть.

– Так почему же человек, который был Доктором, хочет убить столько людей? – спросила она.

– Война уничтожает реальность. Под угрозой всё.

Она посмотрела на меня недоверчиво.

– И всех нас спасешь ты?

– Да, – ответил я, жалея, что другого ответа нет.

– Если когда-нибудь мне понадобится самомнение – буду знать, к кому обращаться, – усмехнулась она. – Вот так да, теперь я говорю с сарказмом. Забавная девчонка эта Роза Тайлер, да?

– Если ты слышала мои мысли, то знаешь, что я видел. Каждый миг пространства и времени охвачен огнем. Это должно прекратиться! И я положу войне конец. Единственным возможным способом.

– И ты ждешь, что за тебя это сделаю я? Один большой бабах – и мир во всем мире?

Где-то внутри зазвенел протестующий голос, но я его заглушил.

– Это единственный выход, – сказал я. Единственный. Выход.

– Убей и радуйся, убей и радуйся, убей и радуйся. Вы, живые существа, так трогательно верите в это. Удивительно даже, зачем вы вообще так цепляетесь за жизнь, если большую часть времени только тем и занимаетесь, что пытаетесь ее уничтожить.

– Это единственный выход, – повторил я.

– О, мне такое по силам, – сказала она. – Я это дело люблю, такой уж меня создали. Уничтожение – мой кайф, я живу во власти эндорфинов. Потому-то и обзавелась сознанием и совестью – заволновалась, что слишком увлекусь убийствами и в конце концов убивать станет некого. Нужно ведь что-нибудь держать в кладовке про запас, правильно я говорю? Вот только, понимаешь ли, с совестью возникают сложности, когда ты – психически неадекватный искусственный интеллект самого мощного оружия массового уничтожения в истории пространства и времени. Скажем так: у меня возникли некоторые моральные противоречия, и в результате я впала в уныние и спряталась в темный подвал.

– Тебя на миллиарды лет заперли в самом дальнем хранилище времени, – напомнил я.

– Заперли? – расхохоталась она. – Милый, ты правда думаешь, что хоть кто-то на свете смог бы где-то запереть меня?

В чем-то она была права, поэтому отвечать на это я не стал.

– Так ты сделаешь, как я прошу? – спросил я.

– Может быть. Люблю начинать день с массового убийства. Но ты ведь знаешь, как тяжко живется с совестью. И с ней никак, и без нее никуда, правда же? Тут нужны сдержки и противовесы, так уж я устроена. – Она встретилась со мной взглядом, и я ясно увидел, что глаза у нее не карие, а все-таки черные. – Я подарю тебе столь желанное кровопролитие… но без последствий не обойдется. Ты понимаешь? Ты понимаешь, каковы будут последствия, Доктор?

Снова это имя. Ну почему люди до сих пор зовут меня так?

– Доктора больше нет, – ответил я. – Я занял его место. И никакого желания жить дальше у меня нет.

Поначалу мне показалось, что она даже не услышала моих слов. Просто смотрела на меня своими черными глазами, а в солнечных лучах кружились и жужжали мухи. Затем она расплылась в улыбке, и воздух вокруг меня похолодел.

– Значит, такова и будет твоя кара, – сказала она наконец.

– Кара?

– Если ты сделаешь это… если используешь меня, чтобы убить их всех – далеков и Повелителей времени… вот тебе последствие. – Теперь это была уже не улыбка. Усмешка. Волчий оскал. Я машинально отступил назад. – Идеальное наказание для воина, ранее известного как Доктор. Ты, старик… – сказала она, подвигаясь ближе и беря меня за руку. – Ты, древний воин… будешь жить.

Ее слова показались мне глупостью. Чушью. Я не мог постичь их смысл.

Она уже ходила вокруг меня кругами, гладила мои плечи, дышала мне на ухо.

– Галлифрей, – прошептала она, будто соблазняя меня. – Ты сожжешь его, и далеков вместе с ним… но еще и всех детей. Чувствуешь дрожь от одной только мысли о малышах? – Она провела рукой по моим волосам. – Сколько сейчас детей на Галлифрее?

Нет! Нет, подумал я, не смей спрашивать меня об этом.

– Не знаю, – ответил я. «Подсчитать нетрудно», – произнес внутренний голос, но я снова захлопнул дверь, не впуская его, на этот раз куда яростнее. Умолкни, Доктор!

– Однажды ты их подсчитаешь. Одной ужасной ночью. Хочешь узнать, кем ты станешь после этого?

Нет, я не хотел.

– Да брось! – она рассмеялась, будто хотела меня подзадорить. Будто все это было лишь детской игрой. – Неужели тебе не любопытно?

Она только взмахнула ресницами. Сначала я ощутил порыв ветра. А когда обернулся, увидел, что дальняя стена сарая исчезла. На ее месте кружилась воронка света и облаков – неспешный, беззвучный водоворот, похожий на спираль дыма в воде. Его бесшумность завораживала. Я почувствовал дрожь в ступнях и потрескивание на коже. Будто передо мной была буря, готовая вот-вот разразиться.

– Что это? – услышал я свой голос. – Что это такое?

Разумеется, я знал и сам. Одним взглядом эта девушка протянула руку меж граней реальности, выхватила из пустоты кусок воронки времени и повесила его на стену сарая. Нет, не девушка, напомнил я себе. Оружие. Самое мощное оружие во Вселенной.

– Я открываю окна в твое будущее, – сказала она. – Проход во времени в грядущие дни, к человеку, в которого тебя превратит сегодняшний день. Я призываю будущее Воина, ранее известного как Доктор!

Послышался низкий глухой гул, подобный волчьему вою, и из воронки вылетело нечто. Я машинально пригнулся, но оно просто упало мне под ноги, не причинив вреда. Я уставился на загадочную вещицу. Попытался понять ее смысл. И не смог.

– Ладно, – пробормотало самое мощное оружие во Вселенной. – Этого я, признаться, не ожидала.

Среди грязи и соломы, слегка дымясь после невозможного путешествия из будущего, которое мне так не хотелось видеть, лежал головной убор. Он был красным, потрепанным и назывался феской.

А теперь давайте перейдем к десятой главе, где мы встретим Доктора в другое, совсем иное время его сложной жизни. После Войны Времени утекло немало воды, и еще немало воды утечет, прежде чем Доктора вызовут в Национальную галерею. Вопрос авторства все еще открыт, но позвольте кое-что прояснить сразу: эта глава тоже написана Доктором в его привычной манере – в третьем лице. Однако, как вам известно, Доктор не один человек, а благодаря чуду регенерации – множество разных. Так что вопрос сейчас не в том, кто это написал, а в том, который именно Доктор написал это.