Она летела! Лучшая летела! Летела!

Ни бивший в глаза ветер, ни темнота ночи не могли скрыть раскинувшуюся перед ней, под ней и над ней картину. Лучшая мчалась под полой плаща Среброокой, звезды горели ярко, как волчьи глаза, отражающие свет костра, и, пока она гадала, сможет ли коснуться облаков, небесный демон унес ее еще выше. Крылатая тварь, что подчинялась ее невысказанным желаниям, казалась волшебной наградой за храбрость, превосходящей все, о чем рассказывали песни Мрачного, и Лучшая жалела, что сын сейчас не рядом, не может разделить ее восторг.

Его возлюбленный был, очевидно, еще менее восприимчив к чуду, чем он сам. Когда Пурна подняла в воздух своего небесного демона, непорочного стошнило. Он вцепился в девушку единственной своей рукой, глядя, как блевотина соскальзывает и улетает прочь. Голова пса-демона высунулась из чешуйчатой седельной сумки, укрепленной на боку крылатой твари. Вероятно, пес лаял, но Лучшая не могла ничего разобрать за свистом ветра. Тем не менее она рявкнула в ответ и сосредоточилась на величественной картине залитых звездным светом джунглей.

Еще восхитительнее, чем просто лететь сквозь ночь, было наблюдать за рассветом. Позади, на юге, собирался шторм, во всем же остальном мире наступало погожее утро. Небесная лазурь пробивалась из-под розового зарева на востоке, где Яркая Смотрящая всходила над Кремнеземьем, окидывая мир своим зловещим взглядом. Возможно, солнце и было одним из атрибутов Обманщика, но Лучшей еще никогда не случалось видеть такое прекрасное зрелище.

Когда они захватили небесных демонов и взлетели, было еще слишком темно, чтобы различить что-либо в окружающем рельефе. Теперь, после полета вглубь страны, такого долгого, что от неподвижного сидения в седле из мягкой кости онемели ноги, панорама внизу полностью завладела вниманием Лучшей. Было бы глупо это отрицать: окрашенные рассветом горы и темные ущелья впереди сформировали фигуру спящего великана. Нет, великанши — это было видно ясней, чем на любой скульптуре, ясней даже, чем на идоле Черной Старухи, когда-то проявившимся на стволе терновника. Может быть, и все другие страны — надгробные холмы таких же великанов? Ответ знают только птицы и совомыши. Или же это еще одно доказательство того, что Джекс-Тот явился из-за пределов мира смертных? Лучшая попыталась обратить внимание спутников на потрясающее зрелище, но, повернувшись, обнаружила, что они начали снижаться, причем очень быстро.

Ее небесный демон расправил крылья и тоже полетел вниз. Спускаться на такой скорости было еще увлекательнее, чем подниматься в небо, но Лучшая сосредоточилась на том, чтобы замедлить полет и еще немного полюбоваться человекоподобными горами. Крылатая тварь впервые за все это время оставила ее желания без ответа, но прежде, чем окончательно потерять из виду величественную перспективу, они перемахнули через могучий хребет, образующий грудь великанши, и тут Лучшая увидела, куда они направляются. Огромные белые скалы выступали из джунглей, словно костяное ожерелье на шее погребенной, и, пролетая над этим широко раскинувшимся чудом, небесный демон опустился еще ниже, хотя последняя скала загораживала ему дорогу. На вершине скалы высилось дерево — таких громадных Лучшая не видела отродясь. К дереву такой породы Мрачный привязал ее в лесу Призраков, но это выросло до невероятных размеров, и его бесчисленные белые цветы наполнили душу Лучшей таким восторгом, что ей самой сделалось страшно.

Однако не это было целью путешествия. Рывок летуна отвлек Лучшую от созерцания огромной рябины. На склоне горы открылся бездонный зев пещеры, и оба небесных демона, не снижая скорости, устремились прямо в нее… Прямо в рот Падшей Матери.

Вот тогда-то Лучшая и смекнула: время ее славы подошло к концу и пора заплатить обычную для всех смертных цену за возможность увидеть то, что предназначено лишь для богов. Она посягнула на небеса и должна за это спуститься в ад. Когда грязноватые камни, окружавшие пещеру, уступили место пульсирующей влажной плоти, что сияла собственным светом, Лучшая поняла, что быстро продвигается по этому пути. Как бы отчаянно ни стремилась она поверить, что Медовый чертог Черной Старухи ожидает ее на Джекс-Тоте, это место — явно не подземный рай, а нечто во много-много раз хуже…

И это правильно. Фальшивая богиня — не кто иной, как демон, а где еще могут жить демоны, если не в недрах ада? Именно так отец Туриса описывал самые глухие закоулки логова Обманщика, и, хотя прежде его рассказы не имели никакого смысла, теперь Лучшая была вынуждена признать их правдивость. То, что ад находится в зловонных внутренностях Падшей Матери, конечно же, оказалось неожиданным открытием, но Лучшая не была ни богословом, ни шаманом. Возможно, все остальные давно знают и только она пропустила нужную проповедь.

Замедлив свой полет, небесные демоны обогнули выступ позвоночника и прошмыгнули в отверстие. Пещера сужалась, и теперь Пурна летела впереди Лучшей. От нависших стен исходило глубокое фиолетовое свечение, которое Лучшая предпочла бы никогда не видеть. Проход снова расширился, и они заскользили над поверхностью озера, наполненного студенистой жизнью. Толпа солдат в черной броне поджидала их на берегу, приветственно подняв сверкающее костяное оружие. Лучшая направила своего летуна прямо на них и достала один из бамбуковых дротиков, что лежали вместе с настоящим копьем в самодельном колчане за спиной. Однако небесный демон Пурны отвернул в сторону, уходя от столкновения с ними, и Лучшая полетела следом. Хоть ей и не терпелось швырнуть оружие во врага, дротиков было мало.

Всадники устремились в другой тоннель. Он оказался слишком узким, и Лучшая уже приготовилась спрыгнуть со зверя, если тот ударится о сияющие стены. Пурна что-то прокричала, но многократное эхо помешало Лучшей разобрать, а затем призрачное мерцание тоннеля угасло, и демон, несущий Пурну и Гын Джу, скрылся с глаз.

Несмотря на решимость хранить молчание, Лучшая все-таки вскрикнула, когда они выскочили в широкую, ярко освещенную пещеру и сорвались в штопор. Огромный зал расплылся в пятно призрачно-зеленого света, а они все мчались вниз. Сердце Лучшей норовило выскочить из груди, и это ему почти удалось. Сосредоточиться было непросто, но она собрала все силы и справилась с испугом. Горячий ветер, что бил ей в лицо, вонял желчью и жуками-могильщиками. Огромный небесный демон заскулил, словно щенок, когда костяное седло под Лучшей покрылось паутиной трещин, сквозь которую сочилась пылающая слизь. Лучшая скорее почувствовала, чем услышала и увидела это в продолжающемся головокружительном падении; теперь небесный демон уже не скулил, а визжал, его шкура пузырилась, словно жарилась в глиняной печи. Лучшая засучила ногами, пытаясь найти опору на распадающейся спине демона, чтобы оттолкнуться и отпрыгнуть подальше, пока он…

Демон шлепнулся на сверкающую землю, и Лучшая проехалась по ребристой поверхности, с каждым ударом теряя клочки боевой одежды и обветренной кожи. Но вдруг земля размякла, и вместо того, чтобы снова отскочить, Лучшая, расплескивая брызги, погрузилась в вязкое светящееся озеро.

Сияющая слизь жалила свежие раны, давление жидкости затягивало Лучшую все глубже… Но она устремилась вверх, разорвала тонкую пленку на поверхности и вдохнула гнилостный воздух. Позже она вознесет благодарственную молитву своему покойному отцу, который водил ее с Трусливым на берег моря и сталкивал в ледяную воду, объясняя, что Рогатые Волки когда-то были Морскими Волками и об этом не следует забывать. Но молитвы — удел живых, а Лучшая не была уверена, что может сейчас причислить себя к этому низменному разряду. Сначала нужно добраться до берега. Вот только озеро до того ярко светится, что приходится барахтаться с закрытыми глазами, стараясь не думать о том, кто может плавать в глубине…

Пока ее не схватили.

Схватили за руки и рывком поставили на ноги. Берег оказался настолько мягким, что она даже не заметила, как добралась до цели; так и продолжала молотить руками по липкой грязи. Затем попыталась выпрямиться, чтобы найти опору для ватных ног, и сфокусировать забрызганные слизью глаза, чтобы разглядеть Пурну и Гын Джу. Кем еще могла быть эта пара мерцающих силуэтов, что помогла ей подняться?

Вот только это были не они. Лучшая поняла это еще до того, как протерла глаза и увидела сморщенных старых ведьм, усмехавшихся в лицо своей будущей жертве. Поняла, потому что учуяла враждебные намерения, которые исходили от них, словно пар от горшка с жолофом. Осознала, как настойчиво они проталкивают свои мысли ей в голову, точно так же как ее желания доходили до небесного демона. Поэтому Лучшая попыталась ударить ближайшую ведьму, даже не успев ее толком рассмотреть, но та отскочила и защелкала зубами.

— Слушайте меня, повелители демонов! — сказала Лучшая, вытирая с лица вонючую грязь. — Я Лучшая из клана Рогатых Волков.

— Мы з-з-знаем! — закричал ведьмак, что первым попался ей на глаза, — нелепый тучный старик, одетый в дашики из копошащихся муравьев.

Вторая ведьма оказалась старой каргой, наряженной в костюм из улиток. Ее лысый череп был украшен сплетенным из слизняков венок.

— Мы друз-з-зья твоего братца! — прошипела она.

Не самое приятное впечатление от первого знакомства, но для Лучшей это было все равно что скрепление договора. Должно быть, старики почувствовали исходившую от нее опасность, потому что набросились, как только она потянулась за солнценожом своей прабабки. Который всегда попадал в цель и разил насмерть…

Ну хорошо, почти всегда.

Перед самым падением небесного демона Пурна выгребла Принца из хитиновой седельной сумки и спрыгнула с седла. Это была бы не самая легкая задача, даже если бы она не сделала тройное сальто назад, перед тем как приземлиться на необъяснимо мягкую землю. Сапоги пробили похожую на кожу поверхность, Пурна по колено погрузилась в зловонную пузырящуюся грязь, попыталась шевельнуться… и поняла, что завязла, драть-передать!

— Класс!

Именно так она эту хрень и задумывала! Пурна знала, что запредельно крута, но даже для ее крутизны это новый уровень дерьма. Решив, что не помешала бы помощь, она чмокнула Принца в лохматую голову — ему предстояло с избытком получить собачьих удовольствий, насколько Пурна успела изучить предпочтения демона.

— Нет, ты это видел?

— Впечатляющ-щ-ще!

Пурна резко обернулась и поняла: ее вопрос не дошел до адресата, то бишь до Гын Джу, поскольку тот завис в шести футах над землей и вытаращил огромные, как блюдца, глаза на древнюю ведьму, остановившую его в воздухе. Морщинистая старуха держала руки перед собой, и Гын Джу подпрыгивал, когда она шевелила тощими, похожими на когти пальцами. Однажды в Мьюре Пурне случилось увидеть, как по воле Хортрэпа пивной бочонок летал над барной стойкой, и она еще тогда задумалась, нельзя ли проделывать то же самое с людьми, и вот теперь получила ответ. Круто. Куда круче, чем армия уховерток, облепившая тело ведьмы таким плотным слоем, что напоминала вязаное трико Дигглби.

— Раз уж на то пошло, вы тоже весьма эффектно удерживаете моего друга в возвышенном положении, — сказала Пурна, неуклюже выбираясь из глубокой щели, которую ее ноги выдавили в вязкой земле.

Благоразумней всего проявить вежливость, учитывая то, какой могущественной должна быть кишащая насекомыми старуха. Когда возбуждение от стремительного полета и драматического приземления слегка улеглось, Пурна ощутила глубокое беспокойство: как-никак она по собственной глупости угодила в ужасную преисподнюю, где живут покрытые насекомыми колдуньи. Хвастаясь перед Гын Джу своим смертельным трюком, она и не думала бояться, а теперь стояла, трясясь от страха, в сапогах, полных дерьма, — Марото точно разочаровался бы в ней.

— Что, если поставить его на землю как можно аккуратнее?

Женщина опустила руки, и Гын Джу свалился, словно мешок с пшеном, на отмель светящегося озера, что протянулось через все подземелье. Светящееся озеро — это тоже круто, хотя и странно… но вряд ли оно самое странное из того, что здесь есть. Оглядевшись, Пурна поняла, что пол в пещере напоминает дно пересохшего водоема: пористая земля, густо покрытая неприятными на вид кораллоподобными наростами… коралловой плотью, за неимением более подходящего названия. Гигантские, изрезанные венами опахала со светящимися хрящами заслоняли от Пурны большую часть пещеры, но в центре озера виднелась ступенчатая пирамида, а на берегу возле нее Лучшая, казалось, танцевала еще с двумя древними тотанцами. Вот только Пурна отлично изучила нрав Лучшей, и этот «танец» не может быть не чем иным, как…

Ведьма с уховертками шагнула вперед, загораживая Пурне обзор. Отличная работа, подруга, так что продолжай отвлекать могущественного врага от Гын Джу, при этом даже не замечая ее, а лишь тараща глаза на местные достопримечательности. Хитрый ход.

— Ну что ж… э-э-э… миленькая берлога… — заявила Пурна, когда жуткая старуха подступила еще ближе. — Мне доводилось бывать в кишках, но не в таких просторных.

— С-с-слова бес-с-сполез-з-зны, — зашипела женщина, и — да сжалятся над угракарийской новообращенной кремнеземельские предки — во рту у нее тоже были уховертки. — Впус-с-сти нас-с-с, нез-з-званая гос-с-стья, и мы уз-з-знаем, кто пос-с-слал тебя.

Вероятно, беззвучно переговариваясь со своим небесным демоном в долгом ночном полете, Пурна привыкла к этому диковинному способу общения, потому что определенно почувствовала, как мысли ведьмы обволакивают ее мозг, словно осьминог, сжимающий раковину моллюска. Когда на берегу моря тотанская пленница вкладывала в ее голову зловещие видения, Пурна решила, что это самое жуткое насилие над ее разумом, но сейчас она чувствовала себя еще хуже — старая карга не пыталась впихнуть в нее свои мысли, а, напротив, старалась вытряхнуть содержимое из ее головы. У Пурны слезились глаза от гнилостного запаха старухи, но она продолжала сопротивляться невидимому вторжению.

— Э-э-э… с чего это у меня голова заболела? — Пурна отошла от тотанки, крепко прижав к груди рычащего Принца, и положила ладонь на рукоять пистолета. — Похоже, вы бегло говорите на языке непорочных.

— Непороч-ч-чных? — Даже если бы ведьма не начала плеваться жуками, Пурна все равно догадалась бы, что допустила какую-то бестактность. — Ты не непороч-ч-чная! Ты из-з-з потомс-с-ства полукровок! Ты…

Пурне очень-очень не хотелось смотреть, как Гын Джу выбирается на берег за спиной у ведьмы и обнажает сломанный клинок, поскольку она чувствовала, что противник уже преодолел ее сопротивление и теперь пробует на вкус мысли угракарийки, словно гурман — изысканное меню. Когда Пурна увидела своего друга, ведьма замолчала, ее глаза округлились. Пожалуй, это было демонски красивое движение — как только непорочный сделал выпад, тотанка развернулась и махнула рукой. Она не задела Гын Джу, но тот все равно отлетел на сверкающее мелководье, и прежде, чем Пурна успела вытащить пистолет из кобуры, ведьма потянулась к ее горлу…

Пурна отпрыгнула назад. И что это был за прыжок! Она и представить себе не могла, что может так далеко прыгнуть вперед и уж тем более назад, но трудно узнать, на что ты способна, пока тебя не попытается облапать грязная безумная старуха.

Впрочем, это была всего лишь инстинктивная реакция, и прежде, чем Пурна поняла, что вообще сдвинулась с места, ведьма снова шагнула к ней. Принц вырвался из объятий хозяйки, плюхнулся на мягкую землю — и давай наседать на тотанку с невероятно громким для такого малыша рычанием. Древняя ведьма остановилась, уставившись на преградившего дорогу пса, а затем ее глаза вдруг глубоко запали и глазницы наполнились черной слизью.

С пленницей обстояло как раз наоборот, у той глаза были пугающе черными с того самого дня, как ее поймали, вплоть до того момента, когда ее решили допросить и глаза чудесным образом очистились. Сначала Пурна решила, что они почернели потому, что наполнились кровью из-за увечий, полученных тотанкой при падении, а потом внезапно снова стали обычными, исцелившись колдовским образом, когда она вторглась в сознание Пурны. Но очевидно, все было не так. То, что переход от зловещей черноты к обычному виду и обратно оказался трюком, который ведьма проделывала без особого труда, не очень успокоило Пурну, но больше ничего не произошло, кроме того, что ведьма стала выглядеть еще ужасней…

Ну хорошо, почти ничего. Свирепая ведьма и демон-пес замолчали и уставились друг на друга… и только. Однако же, когда Пурна опасливо шагнула вперед, воздух вокруг нее прямо-таки затрещал от устрашающего шепота и адских ароматов. Она ничего не разобрала в этом разговоре, если там и было что-то доступное ее пониманию, но от напряженного шепота и запаха серы ее короткие волосы встали дыбом и больше не опускались. В лихорадочно работавшей голове Пурны появились тревожные образы: причудливое сходство между этой иссохшейся тварью и голодными трупами, напавшими на болоте, и, что гораздо хуже, между немертвыми тотанцами и Живым Святым из угракарийских легенд.

Она сделала еще один осторожный шаг позади Принца. Кем бы ни была на самом деле эта тотанская ведьма, давно пора снести ей башку, и грех упускать момент, пока она отвлечена. Но прежде чем Пурна успела привести этот план в исполнение, демон и старая карга вышли из задумчивости и посмотрели на нее с голодными усмешками. Пурна слишком поздно осознала — Марото часто говорил, что нужно сначала думать, а потом действовать, и теперь уже в который раз подтвердилась чудовищная ошибочность его уроков. Оставалось лишь надеяться, что не в последний.

— Уже давно никто нас так не удивлял. Тебе даже не представить, как мы рады.

Голос ведьмы был таким же древним, как и ее глаза, но, когда те почернели, словно сердце грозовой тучи, он сделался легким и благозвучным, как пушистые летние облака. Однако усмешка сморщенных губ по-прежнему выглядела ужасней, чем задний проход мертвеца, и Пурне совсем не нравились слова, что слетали с этих губ, пусть даже они и были сказаны на современном угракарийском, а не на высоком непорочновском.

— Значит… э-э-э… вы теперь у нас в долгу?

Как бы страшно безумная ведьма ни выглядела прежде, произошедшая с ней перемена еще больше испугала Пурну. Когда к тебе приглядывается подобное существо, кажется, будто ты погружаешься в яму со змеями.

— Мы кое-что должны вам, да, — согласилась карга, но то, как заскулил и ткнулся носом в ее ноги Принц, не прибавило Пурне оптимизма. — И мы расплатимся, но прежде вы нам поможете. Мы вызвали вас на Ассамблею вексов, чтобы услышать рассказ, кто послал вас, убийц, в наш замок.

— Это мы-то убийцы? — Пурна попыталась рассмеяться, но неудачно. — Послушайте, вы, твари… Это вы напали на нас! Вы пришли в наш мир! Вы сами собираетесь всех убить!

— Ваш мир? — Древняя тварь, которая явно не была обычной старухой, рассмеялась весело, звонко и искренне. — Он никогда не принадлежал вам, обезьянка, вы были в нем всего лишь смотрителями. И вдобавок скверными смотрителями. Но при всех ваших оплошностях одно дело выполняли с удивительной охотой — вы были очень плодовиты. А теперь можно сбросить и это бремя… Но сначала вы должны рассказать о том, кто послал вас сюда, и о ловушках, что вы расставили на нашем пути.

— Я сама кого хочешь пошлю, — заявила Пурна, и старая добрая шутка наконец-то прибавила ей смелости.

Она вскинула подбородок и с вызовом направила пистолет на старуху. Эта тварь может растерзать ее в клочья размером в дюйм или даже мельче, но Пурна не выдаст ей ни единого секрета. Она совершила немало поганых поступков в свое время, но теперь с этим покончено… или что-то в этом роде. В любом случае она не станет проклятым предателем. Единственный, быть может, по-настоящему ценный урок, полученный от Марото, звучал так: «Стукачам стучат по щам».

— Ох, Пурна… мы ожидали, что друзья Марото окажутся общительней, — сказала карга, и Пурна невольно заинтересовалась, хотя ей и плюнули в тарелку.

То ли тварь заглянула ей в голову и узнала о дружбе с варваром, то ли Марото действительно побывал здесь и столкнулся с этим существом.

— Да, он у нас побывал и ответил на все вопросы, которые ему задали. А также на те, о которых мы даже не думали. Он рассказал нам, Пурна, о своих старых сообщниках и о себе самом, раскрыл все тайны, какие только знал. Предложил нам свои услуги в обмен на отсрочку жертвоприношения, пусть даже и временную. Последуй его примеру, и, может быть…

— Ты лжешь!

Не то чтобы Пурна не могла в это поверить. Скорее не хотела.

— Мы не способны на подобные глупости смертных, но все же можем учуять, когда кто-нибудь из вашего рода пытается нас обмануть.

— Вам даже не нужно ни о чем спрашивать, — подумала вслух Пурна. — Достаточно просто заглянуть в голову. Зачем вообще эти вопросы?

— Затем, что ваш род куда более искушен во лжи самому себе, чем другим, и вода часто мутнеет, — объяснила карга — или кто-то другой, использующий ее вместо рупора. — Кроме того, мы лишь милостиво соглашаемся принять то, что нам отдают добровольно.

— Тогда я отказываюсь!

— Ты ответишь, или мы разорвем твоих друзей в клочья у тебя на глазах, — пообещала древняя тварь.

Ее голос стал еще слащавей, однако, похоже, она была раздражена неповиновением Пурны — несколько уховерток упали с иссохшего тела на влажную бугристую землю.

Пурна проглотила слюну, не осмеливаясь оглянуться и узнать, держится ли еще Лучшая против тех двоих и выбрался ли Гын Джу с мелководья. Эта была полная жопа. Пурна твердила себе, что не должна сдаваться, что нужно тянуть время, пока она не придумает другой выход, не требующий все выложить проклятым монстрам.

— Пока с моими друзьями, — наконец выдавила она, — не случилось ничего плохого, мы можем договориться.

— Со смертными постоянно случается что-то плохое, — ответила тварь и шагнула ближе. Босые ноги захрустели по опавшим фрагментам ее одежды, а огромные черные глаза заполнили собой весь мир Пурны. — Если же ты имела в виду смерть, то выброси эти мысли из головы. Никто из вас, убийцы, не получит ее так просто. Сначала вы поведаете нам о своем хозяине. Марото сообщил немало, но от вас мы узнаем еще больше. Мы хотим услышать обо всех замыслах и планах в малейших подробностях. Вы расскажете все, что сможете вспомнить, включая слухи и древние легенды. Вы расскажете все о Предателе Джекс-Тота, о нашем вероломном брате, которого вы, смертные, называете Хортрэпом Хватальщиком, и только после этого можно будет подумать о такой милости, как легкая смерть.