Глава 5
Что прячется у нас на виду?
Как увидеть и лес, и деревья
Познакомьтесь с миссис Джон Уинтроп (). Вы можете лично навестить ее в художественном Метрополитен-музее в Нью-Йорке. Портрет миссис Уинтроп был написан Джоном Синглтоном Копли в 1773 году, в то время женщина была замужем за профессором Гарвардского университета. Картина отличается невероятной реалистичностью и дает прекрасную возможность потренировать навыки объективного наблюдения. Потратьте несколько минут и постарайтесь отметить как можно больше деталей касательно четырех ключевых пунктов: кто, что, когда и где.
Вы заметили ярко-синее платье, двойные белые кружевные манжеты, белый бант с черно-голубыми полосами на груди, белый бант с черно-красными полосами на капоре, каштановые волосы с небольшими залысинами на лбу, шесть нитей жемчуга на шее, несколько подбородков и ямочку на щеке, красную обивку стула, короткие чистые ногти, кольцо с гранатами и бриллиантами на безымянном пальце левой руки, нектарины на веточке?
Хотя на этой картине изображена одна фигура на простом темном фоне, похожем на окно кафе-автомата с картины Хоппера, Копли четко прописал каждую деталь и сообщил внимательному наблюдателю гораздо больше информации о своей героине, нежели Хоппер. Мы видим разные ткани и сборки на лифе, кожу запястья, морщины на лице.
Систематизируя увиденное, многие люди упускают одну подробность, которая между тем входит в число наиболее очевидных характеристик: стол красного дерева, за которым сидит женщина. Вы его видели? Если да, внимательно ли его рассмотрели? Этот стол – самое потрясающее, что есть в этой картине, неоспоримое свидетельство технического мастерства художника. Копли нарисовал идеальное отражение кожи миссис Уинтроп, пальцев, замысловатых кружев рукава, даже нектаринов.
Стол занимает почти всю нижнюю треть картины. Казалось бы, упустить такой большой предмет невозможно, но большинство из нас его все-таки не замечают. В повседневной жизни мы постоянно упускаем из виду «стол красного дерева» – важную информацию, которая скрывается у нас на виду. Это явление настолько распространено, что получило шутливое название «холодильниковая слепота», термин впервые появился в журнале канадской медицинской ассоциации и великолепно передает суть этого странного феномена (лично я давно сбилась со счета, сколько раз открывала холодильник, смотрела прямо на баночку майонеза, но не видела ее).
Пару лет назад мне пришлось отвезти сестру в больницу из-за болей в спине. В соседней палате лежал девяностолетний старик с кислородной маской на лице, возле него сидела жена, мы с ней разговорились, когда моя сестра погрузилась в сладкий валиумный сон.
Пока мы беседовали, в палату вошли два врача лет тридцати пяти и подкатили к старичку внушительный аппарат. Не говоря ни слова, они прикрепили на грудь больного датчики и уставились на экран, то и дело громко восклицая: «Как думаешь, чем это вызвано?», «Интересно, как долго легкие функционировали на этом уровне?», «Хотел бы я знать его историю болезни!»
Жена больного вежливо кашлянула и сказала:
– Я могу ответить на все ваши вопросы.
– А вы кто? – спросили они, будто ее только заметили.
– Я его жена. За несколько последних месяцев это наш шестой визит в отделение неотложной помощи, и я могу рассказать вам историю его болезни.
– О, я не заметил вас, когда мы вошли, – признался один из докторов. – Пожалуйста, расскажите, что вам известно.
Врачи так зациклились на своем аппарате, что упустили из виду историю болезни, которая сидела прямо перед ними.
Мы часто не замечаем того, что находится у нас под носом: жену больного, стол красного дерева, банку с майонезом. К сожалению, последствия не всегда бывают столь безобидны, как в случае с «невидимым» соусом или предметом мебели. Во многих ситуациях вещь, которую мы упускаем, скрывает ключевую информацию, необходимую для решения проблемы, постановки диагноза или раскрытия преступления.
30 октября 2007 года Линда Штейн, известный менеджер рок-музыкантов и «звездный» агент по недвижимости, считавшая Стинга, Билли Джоэла и Энди Уорхола своими давними клиентами и друзьями, была найдена мертвой в своем пентхаусе в Манхэттене. Известие потрясло Нью-Йорк не только потому, что смерть Штейн была признана убийством, но и потому, что она жила в одном из самых безопасных зданий города. Незнакомец не мог добраться до Штейн в ее квартире.
В квартиру на восемнадцатом этаже можно было попасть только на частном лифте с лифтером. Каждый посетитель должен был зарегистрироваться при входе. Камеры наблюдения фиксировали всех, кто входил в здание и выходил из него.
Детективы не нашли никаких свидетельств взлома; за исключением лужи крови, в которой лежало тело жертвы, в квартире было чисто и прибрано. Вскрытие показало, что Штейн была забита насмерть тяжелым предметом (в общей сложности она получила от 24 до 80 ударов), но орудие убийства найти не удалось. Признаки изнасилования, кражи и борьбы отсутствовали. Выходит, Штейн убил человек, которого она хорошо знала, но кто?
Видеозаписи показали, что в день убийства Штейн никуда не выходила. До того, как поздно вечером тело обнаружила дочь, к женщине приходил только один посетитель: ее личная помощница Натавиа Лоури. Лоури вошла в здание в 11:56 с конвертом в левой руке, а вышла в 13:19 с большой красной хозяйственной сумкой, висевшей на левом локте, и зеленой сумочкой Штейн, перекинутой через левое плечо.
Лоури признала, что забрала кошелек и мобильный телефон Штейн. Выйдя из здания, она ответила на входящий звонок и сообщила бывшему мужу Штейн, что ее начальница на пробежке в Центральном парке. Это было странно: Штейн страдала от рака молочной железы и опухоли головного мозга и испытывала такую слабость, что не могла удержать фен. Детективы обнаружили, что у Лоури было уголовное прошлое и она воровала у своей работодательницы. Но воровство и ложь не делают человека убийцей. Правоохранительным органам нужна была какая-то зацепка – факт, который доказал бы виновность Лоури.
Следователи надеялись найти ответ в записях камер наблюдения. Они потратили несколько часов, изучая их кадр за кадром, но не обнаружили ничего из ряда вон выходящего. Да, Лоури ушла с сумкой и личными вещами Штейн, но помощники часто это делают, выполняя те или иные поручения. Что было внутри сумки – грязное белье или окровавленное орудие убийства, – никто не знал. Лоури ушла быстро, но ничего особенного в этом не было.
Гораздо позже, когда видеозапись уже просмотрели бесчисленное количество раз, кто-то заметил, что брюки Лоури были надеты наизнанку, так что крови на них было не видно. Как столько людей могли упустить такую важную деталь? Женщина действительно вошла в здание в одних брюках, а вышла в других. Нельзя сказать, что разница была так уж незаметна. Лоури носила брюки-карго, когда она пришла, на левом бедре был виден мешковатый карман, а когда она уходила, его не было – темные швы шли вертикально с обеих сторон.
Именно такую зацепку и искали следователи! Лоури могла сколько угодно лгать о содержимом своей сумки (орудие убийства так и не нашли), но факт оставался фактом: уходя от Линды Штейн, она специально надела брюки наизнанку. Никаких объективных причин для этого не было. По мнению детективов, Лоури сделала это, чтобы скрыть пятна крови.
Видеозапись, доказывающая, что Лоури вывернула штаны наизнанку, была представлена в ходе судебного разбирательства в качестве главной улики. У присяжных не осталось сомнений. Как сказал один из присяжных, «брюки – это значительно. Они подкрепили аргументы». Лоури была признана виновной и приговорена к двадцати семи годам лишения свободы.
Как случилось, что следователи не сразу заметили такую важную деталь? По той же причине, по которой мы все не замечаем стол красного дерева и майонез: мы так устроены.
Биологическая «слепота»
Чем же объясняется наша неспособность видеть то, на что мы смотрим? Хотя психологи придумали множество названий: «слепота невнимания», «перцептивная слепота», «слепота к изменениям» и так далее, – все они имеют нечто общее: слово «слепота». Без всяких на то физиологических причин иногда мы не видим то, что находится в пределах прямой видимости. Мы не замечаем неожиданные и чересчур знакомые вещи – когда они сливаются с окружающей средой или же слишком необычные или ужасные. Тем не менее наши «когнитивные слепые пятна» отнюдь не сбои в системе обработки зрительной информации. Скорее это важный адаптивный навык и свидетельство потрясающей работоспособности нашего мозга.
Поскольку окружающий мир содержит бесконечное количество информации и зрительных стимулов, наш мозг не может – и не должен – обрабатывать все, что мы видим. Будь оно так, мы бы утонули в море данных. Представьте себе, что вы стоите на Таймс-сквер. Если ваши глаза открыты, они увидят тысячи объектов одновременно: десятки мигающих рекламных щитов, пестро освещенных зданий, флагштоков, такси, магазинов, уличных артистов и сотни людей из тех трехсот тридцати тысяч, которые проходят через площадь каждый день, – но мы не «видим» всего этого. Наш мозг автоматически фильтрует информацию, касающуюся окружающей среды, и пропускает в сознание лишь небольшую ее часть, защищая нас от информационной перегрузки.
Представьте, как работает наш мозг, когда мы идем по улице, разговаривая по телефону. Наше тело движется по тротуару в определенном направлении и обходит потенциальные препятствия; мы замечаем людей и ориентиры, мимо которых проходим, возможно взаимодействуем с ними или что-то отмечаем в голове; мы разговариваем с человеком по телефону, слушаем, отвечаем на вопросы. Все это мы проделываем без особых усилий. Такое возможно потому, что наш мозг самостоятельно отбрасывает все ненужное: муравьев на тротуаре, ветер в ветвях, крошки на усах мужчины, который только что прошел мимо. Если бы мы обращали внимание на все, что попадается на пути, то не ушли бы дальше входной двери.
Доктор Барбара Тверски, профессор психологии и педагогики Колумбийского университета и эмерит-профессор Стэнфордского университета, объясняет: «Мир ужасно запутанный; в нем слишком много событий – визуальных, аудио и других – происходит одновременно. Единственный способ справиться с этим – систематизация. Мы обрабатываем минимум, необходимый для правильного поведения».
Процесс сортировки актуальных или важных данных из непомерного количества информации, получаемой нашими органами чувств, происходит быстро, непроизвольно и, как полагают ученые, в некоторой степени бессознательно. Мозг сканирует информацию, поступающую из окружающей среды, но загружает в сознание только то, что привлекает его внимание. Поскольку внимание – ограниченный ресурс, мы «осознаем» лишь относительно небольшую часть вводных данных. Остальная информация остается неусвоенной; она существует, но мы не воспринимаем ее. Разумеется, наша неспособность зафиксировать предмет или событие не означает, что их не существует. Ковбой в нижнем белье, играющий на гитаре на Таймс-сквер, был там вне зависимости от того, увидели мы его или нет; жена пожилого пациента сидела в палате, а брюки Натавии Лоури оказались вывернуты наизнанку, вне зависимости от того, заметил ли это кто-нибудь или нет.
Заполнение пробелов
Врожденная способность к фильтрованию позволяет нам сосредоточиваться на ограниченном количестве стимулов. Без этой способности человечество едва ли смогло бы выжить как биологический вид. Если доисторическому охотнику, спрятавшемуся в высокой траве в ожидании газели, пришлось бы зацикливаться на каждой покачивающейся травинке в зоне видимости, ужина бы никто не дождался. Именно благодаря способности «регистрировать» информацию выборочно мы можем поддерживать беседу в переполненном ресторане; вести машину, одновременно помогая ребенку вспомнить таблицу умножения; забивать голы под вопли болельщиков. В ходе повседневной жизни мы воспринимаем только то, что важно для текущей ситуации, причем делаем это настолько оперативно, что практически не замечаем этого.
«Чтобы понять, что происходит – распознать обстановку, основные объекты и действия, которые мы видим, – и начать действовать самим, – говорит Тверски, – нам необходимы абстракции». Для этого наш мозг «быстро классифицирует данные окружающей среды».
Мгновенная организация данных, даже когда информация неполная, возможна только потому, что наш мозг заполняет пробелы автоматически.
То, что мы «по-прежнему можем проитчать свола с перепутанными буквами и прпщннми глснм, не теряя общего ритма», – убедительное тому доказательство. Данный навык не только сделал обмен СМС-сообщениями предпочтительной формой общения; на протяжении всей истории человечества он способствовал нашему выживанию.
Наш друг-охотник мог не обращать внимания на траву и сосредоточиться на небольшой газели, которая только что попала в поле его зрения, но это вовсе не значит, что его мозг не слышал шороха поблизости. Один только звук мог заставить охотника броситься наутек, – даже если он не видел хищника, – и спасти его жизнь. Мозг автоматически решает, что шорох может означать присутствие льва, и подает сигнал к бегству, не дожидаясь осознанного разрешения.
С точки зрения самосохранения способность нашего мозга заполнять пробелы крайне важна. В современном мире, однако, она может оказаться скорее недостатком, если мы не сталкиваемся с вопросами жизни и смерти, а просто пытаемся максимально использовать навыки общения и наблюдения. Если вы владеете английским языком, прочитайте следующее предложение, одновременно подсчитывая буквы F:
ARTIST FABIO FABBI PAINTED DO-
ZENS OF DEPICTIONS OF ORIENTAL
LIFE ALTHOUGH HE WAS OF ITA-
LIAN HERITAGE HIMSELF .
Сколько вы насчитали? Четыре? Шесть? На самом деле в предложении семь букв F.
Правильно выполняют это задание единицы. Большинство людей ошибаются: наш мозг автоматически подставляет V вместо F в таких словах, как «оf», потому что именно этот звук передает буква в этом слове.
Несколько лет назад разновидность данного упражнения (в котором, признаюсь, я изначально увидела на две буквы меньше, чем их там было) была популярна в Интернете под громким названием «Тест на гениальность» или «Тест на первые признаки болезни Альцгеймера». Разумеется, упражнение не имело ничего общего ни с первым, ни со вторым, но это хороший пример того, как наш мозг может подставить нас, даже тогда, когда мы точно знаем, что ищем, и не отвлекаемся в процессе. Какими бы развитыми ни были наши навыки наблюдения и восприятия, реальность такова, что мы физически неспособны видеть и воспринимать все. Хотя пропуск букв F в предложении может показаться не такой уж страшной проблемой, во многих ситуациях «невидимое» чрезвычайно важно.
Важность деталей
Маленькие детали – большая разница. Существует огромная разница между ВСВ и ТСВ , когда вы назначаете время селекторного совещания между окончанием футбольной тренировки ребенка в 18:30 и 17:30, между одной чайной ложкой соли и одной столовой ложкой соли. Упущение важных деталей в бизнесе может подорвать доверие. Упущение важных деталей в жизни может привести к катастрофе.
Впрочем, верно и обратное: поиск и сосредоточение внимания на деталях не только помогает избежать трагедий, но и может привести к успеху или решению проблемы. Только подумайте, сколько компаний сколотили миллиарды благодаря вниманию к деталям. Возьмем Apple – компанию, известную стремлением к эстетическому совершенству. Свою безупречную репутацию фирма приобрела отнюдь не случайно. Все сотрудники компании тщательно прорабатывают каждую деталь – от специалистов, изучающих пиксели под лупой, до дизайнеров упаковки, которые тратят месяцы на усовершенствование приятных впечатлений от открытия коробки.
Новая роботизированная анимация – Audio-Animatronics была недостаточно хороша для Уолта Диснея, и, даже когда инженеры говорили ему, что улучшить ее крайне сложно, он стоял на своем: тропические птицы в «Волшебной комнате Тики» и президенты в «Зале президентов» должны дышать и двигаться реалистично, даже когда они не главные в кадре. «Люди чувствуют совершенство», – рассуждал Дисней. Неудивительно, что авиакомпания, занявшая первое место с точки зрения удовлетворенности клиентов по версии Института обслуживания потребителей – Virgin Atlantic, – гордится своим вниманием к небольшим штрихам: бесплатные носки, пледы и беруши, детские рюкзаки с игрушками, даже массаж. Акцент на деталях подчеркивает официальный слоган компании, представленный на ее веб-сайте: «Мы знаем место каждой детали» (We get all the details just right).
Умение работать с деталями даст вам конкурентное преимущество. Тщательность и вдумчивость не являются общепризнанными ценностями, так что, поставив их во главу угла, вы выделитесь из толпы привыкших «не заморачиваться».
Отточив внимание к подробностям, вы обнаружите, что они играют важнейшую роль в успешном решении проблем – будь то диагностика неисправностей каталитического нейтрализатора в автомобиле или сдача экзамена SAT . Решение часто скрыто как раз в тех деталях, которые мы от природы запрограммированы упускать из виду. А значит, умение замечать вещи, которые другие не видят, – может определить разницу между успехом или провалом в любой области.
Маркус Слоан не очень беспокоился о SAT – во всяком случае, гораздо меньше, чем обычно беспокоятся о нем учителя математики. Государственный экзамен – New York State Regents Exam – вот из-за чего он не спал ночами. Успешная сдача математической части – обязательное условие получения диплома об окончании средней школы. Маркус Слоан преподавал в небольшой школе в Бронксе – одном из самых бедных и неблагополучных районов Нью-Йорка. Всего за год процент учеников школы, получивших аттестат, снизился с 76 до 53,6. Он знал, что если его ученики хотят вырваться из нищеты – 99 % учеников школы были из «малоимущих семей», – то они должны получить аттестат.
Каждое утро, проходя через школьные металлодетекторы, Слоан понимал, что это будет непросто. Ученики демонстрировали полнейшее равнодушие к учебному процессу и неуважение к учителям, если вообще удосуживались явиться на урок. В аналогичных по размеру школах города средняя посещаемость составляла 90,5 %, в школе Слоана эти показатели не превышали 72 %. Но хуже всего были результаты государственных экзаменов. Математическую часть успешно сдавали 77 % выпускников штата. В этой школе их число составляло 39 %.
Ученики в классе Слоана ничем не отличались. «Они обладали ограниченным объемом внимания и с трудом усваивали новые темы», – вспоминает он. Впрочем, проработав в школе год, Слоан пришел к выводу, что плохие оценки вызваны отнюдь не недостатком умственных способностей – в основе неуспеваемости лежало неумение сосредоточиваться на задаче и невнимание к деталям, а ведь эти навыки необходимы при решении многошаговых математических задач.
«На стандартизованных тестах происходило одно и то же, – поясняет Слоан. – Даже исключив один или два варианта, ученики все равно не могли выбрать правильный ответ. Большинство не умели ни вычленять важную информацию, представленную в вопросе, ни делать на ее основе соответствующие выводы. Одни упускали из виду ключевые элементы в формулировке задачи, другие пытались использовать все данные разом, вместо того чтобы выбрать необходимые детали».
В качестве примера Слоан приводит государственный экзамен в его школе в 2006 году. «В одной из задач был указан угол наклона, измеренный от верха стены до некой точки на земле, находящейся на определенном расстоянии от основания стены. Проверяя работы, я заметил, что многие из моих учеников использовали угол подъема вместо заданного угла наклона». На уроках дети часто решали задачи с предыдущих экзаменов; во многих из них фигурировал именно угол подъема. Пропустив на настоящем экзамене одно-единственное измененное слово – угол наклона, а не подъема, – ученики дали заведомо неверный ответ. Ошибка, не связанная с их математическими способностями.
Слоан понимал, что эта простая, но критическая ошибка – пропуск деталей – ставит под угрозу будущее его учеников, и он хотел это исправить. Учитель не сомневался: чтобы достучаться до своих разочарованных подопечных, ему потребуется нечто из ряда вон выходящее.
«Я хотел найти какой-нибудь творческий способ научить их такому виду мышления, который позволил бы добиться успеха в математике».
Он слышал о моем тренинге для студентов-медиков и хотел знать, может ли Вермеер помочь и его ученикам.
«Если это помогло развить диагностические навыки студентов-медиков, подумал я, то может сработать и для старшеклассников, – говорит Слоан. – Внимание к деталям имеет важнейшее значение не только в медицине, но и во многих других областях, в том числе и в математике».
Я с радостью согласилась и, подготовив слайды с избранными картинами, приехала в школу Слоана, чтобы познакомить его учеников с понятиями объективного наблюдения и правилами поиска важных деталей. Через неделю Слоан привез своих девятиклассников и десятиклассников в музей Фрика. Ученики обсудили процесс наблюдения и выполнили ряд письменных упражнений по увиденным картинам. Мы разделили учеников на группы, а затем попросили каждую группу изложить свои выводы остальным, чтобы они потренировались формулировать общие и детальные наблюдения.
Результаты были удивительные. Дети внимательно слушали, работали с энтузиазмом, давали вдумчивые ответы на вопросы. Слоан был потрясен произошедшими изменениями.
«Я с трудом узнавал некоторых из них: они были внимательны, усердны и энергичны, – вспоминает он. – Я был восхищен видеть своих учеников, которым учеба давалась с трудом, так увлеченными этим процессом!»
Вернувшись в класс, Слоан отметил, что ученики, которые приняли участие в нашем тренинге, быстрее обнаруживали связи в задачах по математике, чем ученики, которые на нем не были.
Мы продолжили работать с двумя группами старшеклассников. Каждая группа посетила музей дважды. После курса я попросила написать их небольшое сочинение о полученном опыте. Подавляющее большинство учеников сообщили, что им понравилось внимательно разглядывать произведения искусства, и выразили желание ходить в музеи чаще. Почти две трети учеников написали о важности внимания к деталям: именно то, чего и добивался Слоан. Но самое главное – в том году процент учеников, успешно сдавших государственный тест по математике, составил 44 %, а в следующем – 59 %.
Слоан вознамерился решить серьезную проблему: как улучшить результаты отстающих учеников по стандартизованным тестам. Каждый второй учитель пробовал один и тот же подход – тренировочные тесты. И это не работало. Эти педагоги упустили ключевую деталь, которая между тем была у них под самым носом – рассеянные, скучающие лица учеников. Слоан это заметил. Он знал: прежде чем заваливать детей задачами, необходимо разобраться с отсутствием интереса и хронической неспособностью сосредоточиваться. Решение этой проблемы крылось не в математике; а в настрое и образе мыслей. Приобщились к новому виду деятельности – активному созерцанию картин, – который пробудил в них живой интерес, дети стали замечать больше деталей, и не только на картинах.
Внимание к деталям
Можем ли мы быть более внимательными к деталям, зная, как мозг обрабатывает, фильтрует, упускает, забывает и преобразует информацию? Первый шаг самый простой, потому что мы его уже сделали: это осознание.
Чтобы починить сломанную вещь, прежде всего нужно знать, что она сломана. Доктор Марк Грин, психолог и профессор офтальмологии в Медицинской школе Западной Виргинии, утверждает: «Большинство людей ошибочно полагают, что редко испытывают слепоту невнимания, но это потому, что они не осознают, что не осознают ее». Теперь, когда мы знаем о врожденной слепоте, мы можем постараться сознательно ее преодолеть.
У каждого автомобиля есть «слепая зона» – пространство, которое водитель не видит. Для того чтобы сделать кажущееся невидимым видимым, сначала нужно осознать проблему, после чего повернуть голову или настроить боковое зеркало. Страховая компания State Farm уверяет всех новоиспеченных водителей, что единственный способ по-настоящему научиться ездить со «слепыми пятнами» – проводить больше времени за рулем. То же самое относится и к другим «слепым зонам».
Восприятие требует внимания, а значит, поиск деталей потребует активных усилий. Чем больше мы будем разглядывать картины на предмет деталей, тем лучше станем их видеть. Чтобы научиться видеть стол красного дерева, который находится на самом виду, давайте вернемся назад и посмотрим на него еще раз. Внимательно изучите стол, за которым сидит миссис Уинтроп (). Какие детали вы не заметили раньше?
Вы видите блик в нижнем левом углу стола? Текстуру древесины, направленную по диагонали с северо-запада на юго-восток? А как насчет отражения миссис Уинтроп? Мы видим синеву ее платья, белое пятно от правого рукава и кружевную оборку левого рукава. В столешнице отражаются нектариновая веточка, оказывается, она держит ее всего в нескольких миллиметрах над столом, – кисти обеих рук и восемь пальцев. Большие пальцы не видны.
Посмотрите внимательно на руки миссис Уинтроп. Она была замужем за видным профессором Гарвардского университета и одним из известнейших астрономов Америки. На левой руке у нее обручальное кольцо с гранатом и бриллиантами. А теперь вглядитесь в отражение на столе: кольца там нет.
Если мы не увидели стол красного дерева, то не увидели бы и «неотразимое» обручальное кольцо. Тем не менее эта деталь заслуживает самого пристального внимания, поскольку художник, столь скрупулезно воссоздавший отражение в столешнице, скорее всего опустил такую деталь не случайно. Не известно, почему Копли не нарисовал кольцо в отражении. Возможно, это намек на состояние брака миссис Уинтроп или просто игра со зрителем. Как бы там ни было, нам вовсе не обязательно знать, чем руководствовался художник, чтобы заметить отсутствие кольца, но заметить это мы должны. В противном случае мы рискуем упустить важную информацию, которая нам понадобится позже. Никогда не знаешь, вдруг как раз эта маленькая подробность – ключ к преступлению или решению проблемы.
Упуская одну ключевую деталь, мы автоматически упускаем другие важные детали, с которыми она связана. Если мы видим стол красного дерева, то можем обнаружить и «пропавшее» кольцо. Если мы видим, что в палате у пациента сидит его жена, можем услышать подробную историю его болезни. Если мы видим штаны наизнанку, можем увидеть в этом сознательную попытку скрыть преступление. Чем больше мы видим, тем больше шансы найти ответ или решение.
Детали в невербальном общении
Важная информация может прятаться на самом виду: в физических сигналах, которые подают нам другие – в языке тела. Невербальная коммуникация настолько красноречива, что сотрудников полиции, дежурящих в криминогенных районах, специально обучают не класть руки в карманы: этот жест свидетельствует об уверенности или скуке, а полицейские должны быть всегда настороже.
Посмотрите, как странно миссис Уинтроп держит веточку с нектарином – будто перо. Как вы думаете, художник сделал это нарочно, давая нам подсказку? Проведя небольшое расследование, мы узнаем, что во время Войны за независимость миссис Уинтроп была весьма плодовитой писательницей; ее письма, альманахи и журналы хранятся в Гарвардском университете, являясь важными историческими источниками.
При поиске деталей обращайте пристальное внимание даже на то, как человек держит веточку с нектарином. Изучайте выражения лиц, позы, тон голоса, взгляды, как человек стоит, кусает ли губы. Эти факты может собрать любой из нас. Я не специалист по языку тела, но тоже научилась подмечать невербальные сигналы благодаря тому, что ищу их осознанно. Например, я знаю, что человек, который не хочет разговаривать, избегает смотреть в глаза, стоит на расстоянии и тараторит, словно торопится поскорее высказаться и уйти. Вам не обязательно знать нормальную частоту моргания, чтобы отметить, что ваш собеседник намеренно избегает зрительного контакта. Но вы не увидите этого, если сами не посмотрите ему в глаза.
Бонни Шульц, страховой следователь штата Нью-Йорк с десятилетним стажем, заверила меня, что только по жестам и мимике может определить, когда человек лжет.
«Это мелочи, но их можно увидеть. Глаза людей, которые лгут, бегают из стороны в сторону. Они не смотрят на вас и слегка отворачиваются. Их плечи напряжены».
Недавно я ходила в спа-салон, сертификат в который мне подарили на день рождения. Не успела я войти в затемненную комнату и произнести хоть слово, терапевт спросила, не холодно ли мне и не болит ли у меня шея. Те первые несколько секунд, пока я рассматривала незнакомое место, терапевт рассматривала меня. Она видела, как я взглянула на обогреватель в углу и нервно потерла шею, – два почти незаметных, бессознательных действия. Она просто читала язык моего тела! Итог: обслуживание на высшем уровне.
Ученики Маркуса Слоана не размахивали плакатами с надписью: «Нам скучно!». И я не рассказывала о своем дискомфорте в спа-салоне. Слоан и массажистка прочитали это в позах и взглядах. Не все могут высказать свои мысли или пожелания вслух, но если вы будете настроены и на другие каналы информации, то завоюете новых клиентов, их лояльность и доверие.
Стратегия поиска деталей
Помимо осознания и внимания в нашем распоряжении есть и другие стратегии для борьбы с ошибками в обработке визуальной информации. Поскольку некоторые мои клиенты используют в работе кодовые названия, я решила сделать то же самое и придумала акроним КОБРА – не только потому, что он звучит круто, но и потому, что эта змея обладает великолепным зрением. Кобры могут похвастаться безупречным ночным зрением, видят добычу с расстояния ста метров и имеют неприятную привычку плеваться ядом противнику прямо в глаза.
КОБРА поможет нам обнаружить скрытые детали и расшифровывается следующим образом:
К – концентрация на камуфляже;
O – однозадачность;
Б – баланс работы и отдыха;
Р – реконструкция ожиданий;
А – анализ чужих наблюдений.
Иными словами, мы должны сосредоточиться на том, что не бросается в глаза, не отвлекаться, делать перерывы, отбросить предубеждения и при необходимости обращаться за помощью к другим людям.
Камуфляж
Неприметные объекты, такие как стол красного дерева, увидеть не так-то просто: врожденный инстинкт самосохранения подсказывает нам в первую очередь смотреть на то, что выделяется, кажется неуместным или вопиющим. Мы с трудом замечаем вещи на заднем плане, сливающиеся с фоном, теряющиеся в массе или обладающие небольшими размерами. В то время как специалисты по выживанию, солдаты и преступники пользуются этим в своих интересах, остальные вынуждены прикладывать особые усилия, чтобы заметить то, что не бросается в глаза автоматически.
Следователи не видели вывернутых наизнанку брюк Натавии Лоури потому, что на первый взгляд в них не было ничего необычного. Они ожидали, что она будет в брюках; брюки казались чистыми, так что они не видели необходимости смотреть на них дольше. Если бы Лоури вышла из здания в одних трусах, вот это было бы необычно, и на это детективы, скорее всего, обратили бы внимание мгновенно. Если бы у жены пожилого пациента были ярко-фиолетовые волосы, врачи наверняка сразу бы заметили ее, такой необычный цвет волос автоматически бросается в глаза. Но женщина ничем не выделялась из общей массы посетителей больницы.
Мы инстинктивно тянемся ко всему новому, оригинальному и необычному. Чтобы увидеть самые обыкновенные вещи у себя под носом, мы должны осознанно искать детали, которые в первый раз могли упустить из виду. Для этого нужно посмотреть еще раз. Оглядите всю картину (в прямом или переносном смысле) целиком, от края до края. Затем, если это возможно, передвиньте один из предметов или саму картину. Наконец, переместитесь сами: подойдите ближе, потом отступите на шаг назад, обойдите вокруг. Необычный угол зрения поможет обнаружить важные нюансы.
Однозадачность
Чтобы повысить шансы найти «скрытые» детали, сосредоточьтесь исключительно на данной конкретной задаче. В нашем многозадачном мире, где «жонглирование» несколькими делами одновременно является нормой, концентрация внимания на одном-единственном аспекте может показаться противоестественной. Но в действительности многозадачность приводит к менее эффективной и результативной работе, поскольку наш мозг не в состоянии отслеживать и обрабатывать миллион вещей сразу. Со сколькими мы можем справиться? Согласно результатам новейших исследований, верхний предел нашей рабочей памяти – четыре задачи.
Профессор Стэнфордского университета Клиффорд Насс идет еще дальше и утверждает, что «человек, который делает несколько дел одновременно, толком не справляется ни с одним». Изучая снимки мозга, функционирующего в режиме многозадачности, ученый обнаружил, что людям, которые регулярно выполняли несколько задач одновременно, были свойственны «чудовищные проблемы с игнорированием непервостепенной информации, аккуратной организацией данных в голове и переключением с одной задачи на другую».
Чарлз Фолк, директор программы когнитивных наук университета Вилланова, объясняет: «Каждый раз, когда выполняете задачу – зрительную, слуховую или любую другую, – вы производите определенный набор когнитивных операций. Чем больше задач вы выполняете, тем больше истощаете свои ресурсы».
В условиях высокой когнитивной нагрузки мозг пропускает большее количество нефильтрованной информации, чем обычно. Если бы следователи, изучавшие кадры с видеокамер наблюдения в доме Линды Штейн, одновременно с этим составляли отчет о другом преступлении и разговаривали по телефону, их шансы заметить важные детали заметно бы сократились.
Чтобы избежать такой «утечки мозгов» от многозадачности, сосредоточьтесь только на ключевом аспекте. Последнее время эта идея – так называемая «монозадачность» или «однозадачность» – пользуется большой популярностью в мире бизнеса. Исключите отвлекающие факторы, закройте ноутбук, уберите звук на телефоне и просто наблюдайте. Это может быть не просто в современном мире, который требует от нас уйму вещей одновременно. Установлено, что среднестатистический сотрудник ведет от тридцати до ста проектов, отвлекается семь раз в час и рассеян чуть более двух часов в день. Журнал Forbes, однако, утверждает, что «сосредоточение – это умственная мышца, которую можно и нужно тренировать, особенно если она ослаблена годами многозадачности». Отчасти именно поэтому я не разрешаю своим ученикам пользоваться телефонами и предпочитаю проводить занятия вне офисов. В отсутствие постоянных отвлекающих факторов люди могут по-настоящему сосредоточиться на наблюдении и, как следствие, видят гораздо больше.
Баланс работы и отдыха
Убедитесь, что при нагрузке своей монозадачной мышцы вы не перетрудили ее. Человеческий мозг не приспособлен заниматься одним-единственным делом несколько часов кряду. Чтобы избежать гиперстимуляции, мозг быстро привыкает к тому, что находится прямо перед нами. Вот почему мы перестаем чувствовать стул, на котором сидим, или одежду, которая на нас надета. Вот почему мы не видим стол красного дерева или ключи от машины, или потерявшуюся квитанцию, или способ сократить траты, – а ведь мы знаем, что они у нас под носом.
По мнению психологов, наилучший способ сохранить активный когнитивный контроль и фокус внимания – сделать перерыв. Формула, которую рекомендуют специалисты, состоит из двух частей. Во-первых, каждые двадцать минут мысленно отвлекайтесь от текущей задачи, просто небольшой перерыв от основного дела. Секрет заключается в том, чтобы выбрать деятельность, совершенно непохожую на предыдущую. Если вы читали отчет, не переходите к чтению электронной почты – переключитесь на занятие, которое требует иного набора навыков, например, поговорите с кем-нибудь. Во-вторых, каждые полтора часа делайте перерыв на десять минут. Прогуляйтесь (на улице, если это возможно), выполните серию физических упражнений (йога за столом тоже подойдет), вздремните, сделайте что-нибудь приятное.
Чрезмерный шум и сенсорная перегрузка также увеличивают стресс для мозга и заставляют его работать менее эффективно. Если вокруг шумно или многолюдно, подумайте, можно ли вернуться позднее, а пока выберите тихое место. (Лично я настоятельно рекомендую любой близлежащий музей!)
Многие люди сделали свои главные открытия именно во время отдыха. Сэр Исаак Ньютон решил мучавший его вопрос о силе тяжести, наблюдая за падающим яблоком в семейном поместье, куда он уехал, когда Кембриджский университет закрыли из-за вспышки чумы. В 1901 году, спустя несколько недель безрезультатной работы, французский математик Анри Пуанкаре выбрался из-за рабочего стола и отправился в небольшую геологическую экспедицию. Всего один день на берегу моря, и искомые математические доказательства были найдены. Анализируя свой успех, Пуанкаре писал: «Часто, когда идет работа над трудным вопросом, с первого раза никому ничего не удается. Затем наступает более или менее длительный период отдыха, и потом снова человек принимается за дело… Можно сказать, что сознательная работа становится более плодотворной, так как была прервана и отдых вернул уму силу и свежесть».
Оказавшись со мной в музее, детективы вынуждены отключиться от привычного сбора доказательств для подтверждения вины подозреваемых и вместо этого сосредоточиться на мире искусства, далеком от мира правоохранительных органов. В результате они изменяют привычный ход мышления. Возможность посмотреть на вещи по-новому часто приводит к долгожданному озарению и решению, которое раньше ускользало от них. То же самое верно в отношении любого человека: если ваша работа не заключается в том, чтобы таращиться на картинки в этой книге 24 часа в сутки, их анализ также поможет «перегрузить» ваш мозг.
Реконструкция ожиданий
Мы часто упускаем неожиданное, так как слишком сосредоточены на том, что ожидаем увидеть. Следователи были убеждены, что в сумке Натавии Лоури лежало орудие убийства. Они тщательно изучили форму и прикинули вес сумки. В ходе судебного процесса прокурор говорил о кадрах, на которых Лоури несет «что-то тяжелое». Хотя все внимание было сосредоточено на сумке, именно брюки, которые все это время были на самом виду, убедили присяжных в виновности подозреваемой. Вместо того чтобы просто смотреть, детективы искали дымящийся пистолет (точнее, палку).
Наши ожидания становятся дополнительными фильтрами; из-за них мы можем пропустить информацию, которую наш мозг воспринимает как нерелевантную. Так как мы не «знаем», что именно фильтрует наш мозг, необходимо отбросить любые предубеждения и просто смотреть. В некоторых ситуациях нам нужен взгляд со стороны.
Анализ чужих наблюдений
Поскольку каждый человек воспринимает мир по-своему, вы можете попросить кого-нибудь посмотреть свежим взглядом – предпочтительно человека с иной точкой зрения, биографией и мировоззрением.
Я обнаружила, что люди не просят помощи, потому что боятся показаться некомпетентными. По-моему, верно как раз обратное. Другой человек может увидеть ответ на вопрос, который мы сформулировали, а значит, обращаясь за советом, мы лишний раз доказываем, что всеми силами стремимся найти решение проблемы.
Дэйв Блисс – менеджер по продажам в крупной клининговой компании – знал, что ответ у него под носом, просто он не видел его. У него наклевывался новый клиент, но подписать договор мешала одна деталь: действующий контракт клиента с фирмой-конкурентом.
Потенциальный клиент – медицинский центр с сорока зданиями. Для компании Блисса эта сделка оказалась бы невероятным успехом. Когда Блисс доказал, что переход на обслуживание его компанией позволит сэкономить 137 тысяч долларов в год, клиент изъявил желание оформить контракт немедленно. Оставалось решить одну проблему: у клиента было подписано пятилетнее соглашение с другой компанией, и из пяти лет прошло только два года.
«Если вы найдете способ расторгнуть существующий контракт, я подпишу новый с вами», – заявил менеджер медицинского центра Блиссу.
Блисс знал, что в контракте должна быть лазейка: он вглядывался в крошечный шрифт несколько часов кряду, но ничего не нашел. Формулировки носили шаблонный характер, тогда он проверил сроки: «Данное соглашение вступает в силу с даты подписания и действует в течение 60 месяцев». Контракт был подписан 4 апреля 2013 года, обслуживание началось через неделю, и, судя по всему, было приемлемым.
Блисс, который посещал мои занятия, решил испробовать метод КОБРА. Он вспомнил первый шаг: камуфляж. Ответ мог быть прямо перед ним, но прятаться. До сих пор он смотрел на даты и пытался найти способ расторгнуть договор, но, возможно, есть и другой выход. Может, ему следует сосредоточиться на другой части документа.
Однозадачность. Блисс переключил телефон в режим голосовой почты, закрыл свой ноутбук и просто смотрел.
Баланс работы и отдыха. Через двадцать минут слова на странице начинали расплываться. Ничего не обнаружив, Блисс решил сходить в комнату отдыха. Смена декораций и остатки торта пошли ему на пользу: он вернулся в кабинет с новыми силами.
Реконструкция ожиданий. Что я ожидаю найти, спросил себя Блисс. Способ расторгнуть контракт. Возможно, это неправильное ожидание. Может, стоит искать как раз обратное. Способ соблюсти условия контракта? Может ли клиент каким-то образом нанять его компанию, не нарушая текущий контракт с другой?
Анализ чужих наблюдений. Блисс позвонил своему другу, юристу.
– Может ли компания соблюсти старый контракт и одновременно воспользоваться нашими услугами?
– Конечно, – ответил юрист. – Просто выясните, каковы минимальные требования по другому договору.
Минимальные требования? Быстро просмотрев документ, Блисс нашел их в статье 12: «Минимальная стоимость: 50 долларов за услугу».
Вот она – фраза, которая принесет Блиссу годовой контракт стоимостью 832 тысячи долларов! Чтобы выполнить свои обязательства, медицинский центр должен платить текущей клининговой компании минимум 50 долларов за обслуживание. Если поручить ей уборку одного здания один раз в неделю, это обойдется всего в 2 600 долларов в год и позволит подписать договор с Блиссом, сэкономив на этом 134 тысячи долларов. Блисс заключил сделку.
Несмотря на врожденную склонность упускать детали, мы можем сделать так, чтобы важная информация не проскочила через фильтры незамеченной. Наши когнитивные возможности это позволяют. Тренируя навыки объективного наблюдения и восприятия, мы будем не только видеть больше, но и пропускать меньше.
Важность общей картины
Развивая способность замечать ключевые детали, будьте осторожны: мелочи не должны вытеснять другую важную информацию.
29 декабря 1972 года. 23:32. Авиалайнер компании Eastern Air Lines, совершавший рейс 401 по маршруту Нью-Йорк – Майами, начал заходить на посадку. Вдруг первый пилот заметил, что индикатор передней стойки шасси не горит. Капитан – пилот-ветеран, проработавший в компании 32 года и налетавший более 29 тысяч часов, – передал диспетчеру: «Похоже, придется зайти на второй круг; лампочка не включилась».
На высоте шестьсот метров капитан включил автопилот и занялся квадратной кнопкой под рычагом управления шасси. Почему она не светится зеленым? Перегорела, или шасси действительно не выпущены? Следующие семь минут экипаж возился с крошечной лампочкой. Вооружившись носовым платком и плоскогубцами, пилоты шевелили ее, крутили, дергали, нажимали и давили – одним словом, делали все возможное, чтобы она заработала. Они орали на индикатор, пытались вспомнить, работал ли он во время теста, и… не замечали ничего вокруг.
В какой-то момент капитан задел W-образный штурвал самолета, нечаянно переключив автопилот в режим «удержание последней позиции». Никто не обратил внимания, что лайнер начал медленно терять высоту. Зафиксировав снижение на семьдесят пять метров, бортовой компьютер издал звуковой сигнал, но и он остался незамеченным. Экипаж настолько увлекся лампочкой за двенадцать долларов, что лишь в последние секунды осознал, что лайнер вот-вот врежется в землю.
Изучив обломки, Национальный совет по безопасности на транспорте пришел к заключению: шасси были выпущены, а лампочка индикатора действительно перегорела. Чтобы увидеть шасси, достаточно было посмотреть в маленькое смотровое окошко под кабиной экипажа. На худой конец, пилоты могли их выпустить вручную. Все бы закончилось хорошо, если бы летчики не зациклились на сломанной кнопке. Самолет рухнул в болото Эверглейдс; авиакатастрофа унесла жизни 101 пассажира из 176 бывших на борту, включая членов экипажа.
Возможно, кто-то осудит пилотов, но от слепоты невнимания не застрахован никто. Лучшее лекарство от туннельного зрения – те же самые стратегии, которые помогают преодолеть другие сбои внимания. Посмотрите в другую сторону, сделайте перерыв, отойдите на шаг назад, убедитесь, что вы видите всю картину целиком.
Учеников, которые способны видеть общую картину как в простых, так и в сложных системах, педагоги называют визуалами. Изучение произведений искусства – визуального средства информации – вынуждает нас задействовать и развивать зрительно-пространственный интеллект. Это значит, что научиться видеть общую картину под силу каждому из нас.
Давайте рисовать
Обычно мы рассказываем или узнаем о некоем событии или происшествии после того, как оно случилось. Передать увиденное можно разными способами – в ходе беседы, с помощью слов, СМС-сообщений, электронной почты, бумаги. Если мы случайно опустим ключевой элемент, получатель нашего сообщения, который не присутствовал на месте события, никогда не узнает, что часть данных отсутствует. Будучи основным источником информации, мы обязаны не только упомянуть все важные детали, но и дать четкое представление обо всей картине целиком.
Чтобы получить подробное, но вместе с тем всеобъемлющее описание события, судьи часто просят стороны отнестись к передаче информации как к «рисованию картины». Этой же тактикой пользуются в беседах с очевидцами сотрудники органов опеки и оценщики страхового убытка.
Чтобы «нарисовать картину» увиденного, в первую очередь нужно понимать: перед нами чистый холст. Другие смогут «увидеть» только то, что мы на нем нарисуем. Мы не должны оставить холст пустым или с белыми пятнами, наша задача – заполнить его точными, объективными, описательными фактами: как широкими мазками, так и мелкими деталями.
Работая с сотрудниками служб защиты ребенка, я учу их описывать условия проживания, начиная со двора, а не с прихожей дома. Трава на газоне слишком высокая? Рядом оживленная или опасная улица? На тротуаре куча мусора? Оказавшись внутри, они также должны оглядеться. Пол чистый? Есть ли в доме животные? Если да, выглядят ли они здоровыми и ухоженными? Чем пахнет в доме? Висят ли на окнах шторы?
Надо сосредоточиться на деталях. Что на кофейном столике? Чашка? Погнутая ложка? Зажигалка? Библия? Бумага и цветные карандаши? Порнографический журнал? Это не осуждение, это сбор фактов.
При встрече с ребенком необходимо обратить внимание на его зубы. Они чистые или изъедены кариесом, так что очевидно, что ребенок никогда не был у стоматолога? Эта маленькая деталь может дать много информации для общей картины ухода за ним.
Я учу служащих помнить о причине, почему их направили в этот дом, но не ограничивайтесь ей. Упор только на один-единственный инцидент может заставить пропустить признаки гораздо большей опасности, которая грозит ребенку. За пристальным вниманием на специфику надо не забыть о других особенностях взаимоотношений в семье. В некоторых случаях такая практика приносит свои плоды.
Побывав в одном из домов в сельской части Пенсильвании, социальный работник Джоанна Лонгли отметила все важные детали и изложила их в подробном докладе. Переднее окно было разбито и заколочено досками; щель почтового ящика оказалась заклеена скотчем. Открывшая дверь женщина сказала, что она мать детей, к которым направили проверку. Она демонстрировала защитный язык тела: загородила собой проход и проигнорировала просьбу Лонгли пусть ее внутрь, несмотря на сильный снегопад. От женщины пахло табаком.
Хотя мать повела себя отнюдь не гостеприимно и Лонгли чувствовала себя неуютно, соцработник все равно постаралась сосредоточиться на фактах, а не субъективных эмоциях. Если она просто развернется и уйдет, то упустит шанс профессионально оценить условия, в которых живут дети.
Вместо того чтобы отвлекаться на оскорбления, замерзшие ноги и дурное отношение, Лонгли осталась внимательной и объективной. Ее задача состояла в том, чтобы лично повидать детей этой женщины, оценить их здоровье, развитие и внешний вид. На крайний случай это можно сделать и на крыльце. Она кратко поговорила с каждым ребенком и пришла к выводу, что непосредственная опасность им не угрожала. Самым сложным оказалось отделить факты от субъективных наблюдений. Поведение матери было невежливым, но не оскорбительным. Возможно, ее отчужденность и безразличие – защитный механизм? Может, у нее уже был неприятный опыт общения с чиновниками? Мать – взрослая женщина, это ее дом, а значит, она имеет полное право решать, кого пускать, а кого нет.
Решение Лонгли поговорить с детьми на улице, как того хотела мать, оправдало себя. Согласившись на условия женщины, Лонгли в следующий раз не только была приглашена в дом, но и смогла завоевать доверие матери, и они начали совместную активную работу по улучшению условий, в которых жили дети.
Посмотрите на два изображения под номером . Ради «чистого холста» представим, что мы не узнаем джентльменов, которые на них изображены. Назовем их номер 1 и номер 16. Используя модель, которую мы разобрали в предыдущей главе, и любую современную систему записи – ручку и бумагу или смартфон, – составьте объективный отчет об этих двух картинах. Запишите как можно больше фактических деталей: кто, что, когда и где. Сравните два портрета, например, номер 1 стоит, а 16 сидит, лица обоих повернуты на три четверти влево. В идеале упражнение должно занять от двух до пяти минут.
Начали.
Что вы обнаружили? Возможно, вы заметили различия в одежде? В фоне? В волосах? Как насчет цвета кожи? Вы отметили, что на обеих картинках есть стол? Обратили внимание на различия в высоте, расположении и виде?
А что по поводу языка тела? Как бы вы описали позу этих двух джентльменов? Один из моих учеников – аналитик службы разведки – сказал, что «номер шестнадцатый пассивен, в то время как номер первый более открыт». «Пассивный» – субъективная характеристика, которую можно истолковать по-разному. Я обратила внимание на его коллегу – общительного, веселого парня, – который тоже сидел со скрещенными руками, но мы никогда бы не назвали его «пассивным». Старайтесь быть более объективными и более конкретными: правая рука номера 1 вытянута, ладонь обращена вверх; номер 16 держит руки перед собой, кончики пальцев соприкасаются.
Вы записали, что номер 1 в левой руке держит шпагу, а номер 16 в правой руке держит очки?
Есть ли разница в направлении их взглядов? Куда они смотрят? Чем отличаются выражения их лиц? Меня так и подмывает сказать, что номер 16 ухмыляется, но это еще один субъективный вывод. Лучше сформулировать так: уголки губ номера 16 слегка приподняты. Другие объективные сведения о номере 16 включают растрепанные волосы, мешки под глазами, сбившийся галстук, мятый костюм. Да, номер 16 – президент Соединенных Штатов, но это не мешает ему выглядеть не совсем опрятно. Проанализируйте его внешний вид. Это важная информация, которая может внести ценный вклад в общее впечатление от портрета.
Теперь вернитесь назад и изучите обе картины на предмет деталей. Запишите их.
Смотрите.
Вы заметили пряжки на обуви номера 1 и цепочку от часов на жилете номера 16? А то, что шпага в руке номера 16 в ножнах, а очки в руке номера 1 сложены? Вы обратили внимание на пыль и царапины на картине справа? На книги у позолоченной ножки стола на картине слева – две большие стопки почти до колена мужчины?
Вы видели радугу в верхнем правом углу на портрете номера 1? Если нет, то, как и корову Реншоу, вы не можете не увидеть ее сейчас. Во многих отношениях радуга – тот же «стол красного дерева»: она прячется на заднем плане, кажется не столь важной, но существует, а значит, ее стоит упомянуть. В нашем случае данная деталь весьма необычна: за всю историю американского искусства было написано минимум 25 тысяч портретов Джорджа Вашингтона, но только на трех из них есть радуга. Между прочим, радуга позволяет определить период, когда была написана эта картина. В 1796 году, в предпоследний год президентства Вашингтона. Радуга символизировала, что первый президент Америки провел молодую страну сквозь штормы предыдущих десятилетий и что впереди счастливое, ясное будущее.
Если вы пропустили радугу или очки, ножны или книги, в следующий раз используйте метод КОБРА. Ищите детали в камуфляже; сосредоточьтесь только на одной задаче – наблюдении, помните о балансе и сделайте перерыв, забудьте о том, что вы рассчитываете увидеть, и анализируйте вместе с помощником.
А теперь давайте посмотрим на «общую картину» – вещи, которые настолько «очевидны», что большинство людей их вообще не считает нужным упомянуть. Отступите на шаг назад. Видите? Одно изображение – черно-белое, другое – цветное. Одно – картина, другое – фотография. Необходимо отметить все – так же как стол красного дерева миссис Уинтроп.
Каков ваш стол красного дерева?
Суть, конечно, не в том, что люди не видят мебель, жену пациента, угол наклона в тесте по математике или брюки наизнанку. Суть в том, что зачастую вещи, невидимые на виду, – ключевые элементы успеха. Иногда мы настолько увлечены поиском ответа, что не замечаем информацию, которая может привести к решению.
Одна группа руководителей, с которыми я работала, придумала себе своеобразное напоминание: чтобы не пропускать детали у себя под носом, они спрашивали друг друга: «А где стол красного дерева?» Такие столы существуют в жизни каждого из нас и могут сыграть важную роль в нашей работе, но мы просто их не видим.
Где бы вы ни были – дома или в офисе, – оглядитесь вокруг и задайте себе тот же вопрос. Где ваш стол красного дерева? Что скрывается на самом виду?
Итак, мы освоили искусство наблюдения: собирать только факты, отличать объективное от субъективного, замечать крупные и мелкие, а также подчас скрытые детали. Настало время выпустить разведчика, который живет внутри каждого из нас, и научиться анализировать собранную информацию.
