Четвертая глава
Темный ход к своей душе
Прошло много времени, прежде чем я решился встать и подойти к темному отверстию. Из глубины прохода на меня повеяло прохладной тайной. Это меня испугало. Я не решился даже заглянуть, присел рядом. Там я сидел несколько столетий и набирался духа. Наконец я почувствовал в себе силу и смелость и я вошел.
Внутри меня окружила густая, тяжелая тьма, она проникла в душу и породила внутреннюю тревогу. Раньше я выскочил бы как пробка, но теперь я был другим и, несмотря на усиливающееся чувство беспокойства, начал продвигаться на ощупь.
В первый раз я сделал несколько шагов, но волнение быстро переросло в жуткое чувство паники. Проход вытолкнул меня, и я понял, что в следующий раз надо чем-то осветить путь…
Звезды мерцали лишь снаружи пещеры, а мне был нужен луч света, который можно было бы пронести с собой внутрь. Где его достать? Другого источника света, кроме звезд, не было. Я не мог разжечь даже костер.
К следующей попытке войти я готовился еще несколько столетий подряд. Внушал себе, что хуже нападения помыслов со мной ничего не будет, представлял себя смело шагающим во тьме пещеры, пытался увидеть свет в конце туннеля и, наконец, решился на новую попытку. Однако не прошел и трех шагов, как тревога ударила меня молнией, проход втолкнул меня, и я сел в отчаянии…
Несмотря ни на что, я верил, что рано или поздно найду решение, и действительно, через некоторое время ответ, в буквальном смысле, пришел сам. Точнее, он вылез из-под камня и еле дополз до меня.
– Шушу! Ты еще жив? – воскликнул я.
Он посмотрел на меня жалостливым, угасающим взглядом и еле заметно кивнул.
Я сказал:
– Это чудо! Я думал, что ты давно скончался, и твой труп смыло волной.
Шушу заплакал. Он умирал, однако, ему хотелось еще пожить. Тут я понял, как осветить себе проход. От неожиданного озарения я даже подскочил, напугав Шушу, который сразу же забился в угол.
– Не бойся, Шушу, ты выполз ко мне очень кстати. Я знаю, как спасти тебе жизнь, но ты должен мне помочь, – сказал я.
В его глазах мелькнула искра надежды.
Я спросил:
– Ты еще способен извергать пламя?
Он уныло пожал плечами.
Я приказал:
– Пробуй! Давай! Плюнь огоньком. Покажи, на что ты способен!
Шушу отошел подальше, надулся и выпустил тусклый огонек. Вялое пламя повисло в воздухе на короткое время и потухло, оставив лишь еле заметное свечение. Я посчитал, что этого будет достаточно и сказал:
– Отлично! Теперь, слушай. Ты пойдешь со мной в этот проход. Там непроглядная тьма. Ты будешь идти рядом и освещать мне путь своим пламенем.
Шушу с тревогой смотрел на ход и дрожал от страха.
Я его успокоил:
– Там страшно и это единственный путь твоего спасения и моего тоже. Либо ты идешь со мной, освещаешь мне путьи живешь, либо остаешься здесь и умираешь, как все твои друзья. Выбирай.
Смерти Шушу боялся больше. Он растерянно поморгал глазками и, наконец, кивнул в знак согласия.
Я обрадовался:
– Отлично! Идем немедленно!
Теперь у меня был свой укрощенный помысел, который сослужит мне добрую службу.
Мы вошли. Шушу извергнул пламя, тяжелая тьма сразу отступила, и я увидел, что ход ведет глубоко под землю. Мы начали спускаться. Идти по неровным и большим камням было трудно, тем более, что местами проход так сужался, что мне приходилось ползти. Слава Богу, потом коридор становился шире, и я мог идти в полный рост. Иногда мы выходили в просторные залы внутренних пещер. Шушу освещал их, и я видел высокие сводчатые потолки, сталактиты фантастически причудливых форм, красочные камни, прекрасные маленькие озерца.
Чем глубже я шел, тем большее умиротворение чувствовал, а останавливался лишь потому, что уставал Шушу. Так шли мы много дней, или недель, или лет. Потом Шушу начал выдыхаться, и его огонь освещал наш путь все слабее.
В некоторых местах нужно было выбирать направление. Я пытался слушать внутренний голос. Несколько раз он меня подводил, и мы поподали в тупик.
Что поделать? Мы возвращались и продолжали свой путь в правильном направлении.
Шли, пробирались, ползли.
Наконец, ход привел нас в огромный, просторный зал, с высоким потолком, красивым озером посередине и множеством закоулков с разноцветными камнями. Отсюда выхода уже не было. Я решил присесть и отдохнуть. Я чувствовал здесь полную умиротворенность, неописуемое спокойствие и счастье без всяких причин.
Наверное, это и есть высочайшее блаженство.
Меня даже не огорчило то, что Шушу стало совсем плохо. Он перестал бросать огоньки, забился в угол, закрыл глаза и тихо умер.
Меня не испугало даже то, что я остался наедине с собой, в полной тьме и могильной тишине.
Даже наоборот: здесь я почувствовал свое единство с высочайшей сутью всего.
Вероятно, это и есть мой счастливый конец?
Что мне еще предстоит найти?
Что же я искал на самом деле?
Куда я лез по этим темным проходам?
Как сказал Николай Чудотворец, после искоренения помыслов я должен найти себя…
Ну, вот.
Последний из моих помыслов только что покинул меня навсегда.
Возможно, это и есть их искоренение. Хоть корней у них я так и не нашел.
Теперь мне надо найти себя.
Не ирония ли бытия в том, что я всю жизнь прожил в полной уверенности, что мое «Я» всегда со мной? После смерти, иллюзия рассеялась, и я даже не могу себе представить, как выглядит мое настоящее «Я».
Вдруг передо мной само собой вспыхнуло видение: пробежал мальчишка. Он звонко смеялся и играл со щенком. Они бегали по двору, веселились, радовались жизни. Стоял прекрасный солнечный день, и вся природа излучала счастье.
Мальчик сильно походил на меня, а деревенский дворик со щенком – на мое детство. Как это было давно! Эта действительность исчезла! Осталась лишь вспышка цветного видения, как повторяющийся кадр кинофильма. Моего «Я» там точно нет. Я не этот мальчик.
Тут видение изменилось. Дворик превратился в университетскую аудиторию, где молодой человек сидел на лекции. Он там присутствовал, но занятие заботило его меньше всего. Он думал о предстоящей вечеринке с девушками. Я узнал и нашу аудиторию, и лектора, и… Да, я был тем молодым человеком! Но и эта действительность тоже превратилась в пепел, который давно развеялся по ветру.
Ветерок сменил видение на новое. Покой реанимации. Вот я лежу, как меня и оставили с трубкой аппарата искусственного дыхания во рту, с множеством подсоединенных датчиков, и капельницей в вене. Разве это я? Неужели я превратился в этот полуживой труп, который давно нужно было похоронить, вместо того чтобы поддерживать его никому не нужные жизненные функции? Какой глупый термин!
Жизнь или есть, или ее нет, и никакие функции здесь не нужны!
Я отказываюсь быть этим умирающим туловищем, от которого уже веет дохлятиной. Я не он!
И тут я увидел Аниту. Она продолжала самозабвенно петь для меня колыбельную молитву. Песня шла от ее сердца и тянулась к пещерным глубинам моей души.
Я вслушался в слова:
Лежи спокойно, спи,
О жизни не грусти,
Трижды перекрестись,
Господь тебя хранит.
Ангел к тебе идет
Покой с собой несет,
У правого плеча
Ложе себе найдет.
Поможет он понять,
Как тебе Свет познать,
Господа осознать,
Лукавого прогнать.
Я разрыдался. Слезы лились из меня потоком. Я дрожал, стонал, ревел, издавал вой и вопли. Колыбельная Аниты проникала все глубже, и я бился в рыданиях все сильнее, пока не повалился на холодные камни.
Я плакал, и слезы очищения лились рекой, соединяясь со спокойным озером этого подземного зала моего покаяния.
Мой плач длился много дней. Может быть, даже лет.
Вдруг с потолка начало капать.
Капля. Другая, третья…
И келья заплакала вместе со мной. На всем бескрайнем свете остался лишь рыдающий «Я», соединенный с молитвой моей дочки.
Откуда ни возьмись, на звуки музыкальной молитвы прилетел мерцающий Светлячок и осветил келью…
* * *
Я долго смотрел на него завороженно сквозь слезы.
Бледно-фиолетовое мерцание переходило то в бледно-синее, то в бледно-красноватое.
Светлячок был размером с ноготь, и мерцал прямо передо мной. Он даже излучал тепло, которое согрело меня, и плач прошел. Я вытер слезы и долго смотрел на Светлячка с улыбкой.
Потом решил с ним поздороваться:
– Привет.
Он мне ответил пением.
Голос у него был звонким и завораживающим. Я невольно улыбнулся.
– Ты прекрасен.
От этих слов он засиял ярче и запел еще красивее.
И тут я понял, что он не поет. Это была не песня! Это была молитва.
Кем же мог быть этот прекрасный Светлячок? Как он появился в этой глухой пещере моего подсознания?
– Неужели, я нашел себя?
Услышав это, Светлячок засиял еще ярче. Его свет уже озарял каждый камень кельи.
– Вот, оказывается, кого я искал в темных закоулках своей души! Это и есть моя душа?
Светлячок засиял и песней осветил выход, который я никогда не заметил бы без его света. Я возрадовался, и от моей радости свет стал еще ярче!
Я медленно встал, пристально наблюдая за Светлячком, и сделал шаг к появившемуся выходу.
– Пойдешь со мной? – спросил я его.
Он подлетел и последовал.
Он летит за мной!
Или направляет?
Я шагнул в проход и вышел к берегу Океана Страсти.
О чудо!
Волны Океана были спокойны и ласковы.
Тут я вспомнил слова Николая Чудотворца:
«Это не чудо! Я просто спокоен».
Чудом это Светлячок – искра Творца во мне.
