Глава 28

Ася отрезала кусочек рыбы, поднесла ко рту. Иван как завороженный следил за ней.

– Хочешь рыбки? Очень вкусная!

– Так что ты хотел сказать насчет денег на операцию? – заинтересовалась Кристина.

– Мы возьмем их у турка.

– Какого еще турка?

– Того самого, что покупал у Ереминых картины. Попросим Федора найти его адрес и спишемся. Ася говорит, там картин много было.

– Да, – согласилась Кристина, – Федор тоже так сказал. Только сначала нужно убедиться, что Еремин не вывез картины. А то мы пригласим турка, а покупать нечего.

– Подождите, – Ася отодвинула тарелку с недоеденной рыбой, – вы хотите забрать картины, не поставив в известность Павла Павловича?

– Мы что – Еремин? – обиделась Кристина. – Конечно же, поставим. Еще и оформим все необходимые документы. Договор, доверенность. Но для начала надо обеспечить сохранность картин.

– А что, если турок покупал картины не потому, что они ему нравились, а из-за личного интереса к художнице? – предположила Ася.

– Вот это-то мы и проверим.

И Кристина, достав листок, дописала еще один пункт: «4. Продажа картин турку».

Конечно же, Ася с Кристиной пожадничали. И Рыбаку, вдобавок к хинкали, перепали и рыба, и картошка, и овощи.

– Так что мы решили с планом? – спросил он у Кристины.

– Утверждаем, как есть, за исключением Асиных пятидесяти тысяч. Сергея Еремина не трогаем, поиски Альбины прекращаем. Перво-наперво решаем дело с операцией. Основной источник финансирования – продажа картин, дополнительные – сын Снегирева и Алексей Еремин. Заключаем с Алексеем Ереминым договор на поиски его родственников, аванс направляем на оплату операции. Утверждаем?

Иван кивнул.

– Получается, если мы откажемся от поисков Альбины, квартиры, оформленные на ее имя, достанутся Еремину? – спросила Ася. – Но ведь это несправедливо.

«Конечно, – подумал Иван, – в идеальном Асином мире зло всегда должно быть наказано. Равно как и мошенник, присвоивший деньги от продажи чужих картин. «Чему нас учит семья и школа? Что жизнь сама таких накажет строго», – вспомнил он Высоцкого. – Давайте не будем играть в графов Монте-Кристо».

– Что скажешь, Ася? – спросила Кристина, но Ася сосредоточенно рассматривала узор на скатерти. – Тогда предлагаю голосовать. Кто за то, чтобы утвердить план?

Рука Ивана взметнулась вверх, не дождавшись конца фразы. Он вопросительно посмотрел на Асю. Пальцы ее правой руки, лежавшей на столе, медленно зашевелились, а затем вся рука начала медленно, словно подчиняясь команде гипнотизера, подниматься.

Вероятно, Сергей Еремин был еще не в курсе случившегося, и, когда Тимур с Иваном приехали в дом лесника, все в нем оставалось в прежнем состоянии. Все стены завешаны картинами, а полотна, которым не хватило места, в несколько рядов стоят на полу. Хорошо, Тимур и Иван приехали на двух машинах, иначе им просто не удалось бы все забрать. Надо сказать, что действовали они на вполне законных основаниях – на руках у них имелся нотариально заверенный договор между агентством «Кайрос» и Снегиревым П.П., согласно которому последний поручал агентству продажу своих картин. Для хранения картин арендовали специальный склад, оснащенный охранной сигнализацией.

Основная работа по первоначальной организации продажи картин легла на Федора.

Он сфотографировал каждое полотно, стараясь, чтобы фотографии как можно точнее передавали цветовую палитру оригинала. Затем создал сайт – почти точную копию сайта Еремина и разместил на нем фото картин. Дело было за малым – связаться с Умутом Кылычем и попробовать продать ему хотя бы часть картин.

Предварительная переписка заняла почти неделю. Федора перебрасывали с одного адреса на другой, но вступить в личную переписку с Кылычем, а тем более поговорить с ним по телефону никак не получалось – персонал строго блюл покой хозяина отеля. Конечно же, никто не рассчитывал, что Умут Кылыч примчится на первый же зов, но и такой проволочки никто не ожидал. Из трех недель, которые дал им доктор из Старска, прошло уже десять дней. Через десять дней они должны перевезти Снегирева в Москву. Место в клинике для него уже забронировано, дело было за малым – найти деньги.

На утреннем понедельничном совещании было решено приступить к запасному пункту плана – связаться с сыном Снегирева и Алексеем Ереминым.

Антон Снегирев – молодой, коротко стриженный мужчина в дорогих джинсах, куртке-косухе и байкерских ботинках появился в офисе «Кайроса» четко в назначенный час. Кристина пригласила его в переговорную, предложила кофе. От кофе он отказался, как, впрочем, и от помощи отцу.

– Я не могу лишить свою семью таких денег, – сказал он. – Я уже помог ему, когда он только заболел. Увез из деревни – это было его желание, поселил ближе к себе. Навещал практически каждые выходные. Оплачивал коммунальные услуги, привозил продукты. Поверьте, если посчитать все, что я потратил на него за эти годы, сумма получится гораздо больше, чем те несчастные копейки, которые он платил матери.

– А вы знали о его диагнозе? – спросила Кристина.

– Да, знал. Я сначала попытался помочь. Пошел по всем родственникам. Но у отца никого нет, вся моя родня – со стороны матери. А для них он – никто. Понимаете? Чужой человек, который не смог стать ни хорошим мужем, ни хорошим отцом. Он жил для своих картин. Почему в таком случае я должен жить для него?

Кристина могла сказать многое. О том, что дети, глядя, как мы относимся к родителям, будут точно так же относиться к нам самим. И что сейчас еще не поздно разорвать этот порочный круг, протянуть руку помощи отцу, чтобы быть уверенным – в старости твои дети поступят точно так же и не бросят тебя на произвол судьбы. Но она понимала – до таких вещей нужно дойти самому. Услышанные от кого-то, они редко воспринимаются как аксиома, редко находят отзыв в душе. Может быть, пройдет несколько лет, и Антон Снегирев повернется лицом к отцу. Главное, чтобы это не случилось слишком поздно.

Все сотрудники «Кайроса» с нетерпением ждали результатов встречи Кристины с Антоном Снегиревым. И когда Кристина вышла, слов не понадобилось – ее глаза лучше всяких слов свидетельствовали о неудаче, которую она потерпела. Вернее, потерпели все они.

Алексей Еремин приехал утром следующего дня. Был он полной противоположностью Сергея Еремина. Высокий, спортивный, с густыми русыми волосами – просто ходячая реклама здорового образа жизни. Он подарил Асе большущий букет мелких розочек в странной обертке, напоминающей рыболовную сеть, чем вызвал скрытое возмущение Ивана. А после его слов: «Вы еще красивее, чем я представлял», – он просто возненавидел торговца мебелью, которого за глаза прозвал «Папа Карло».

Кристина назвала сумму аванса, который необходимо было внести до начала работ. Алексей расходы одобрил, не колеблясь, но попросил неделю для аккумулирования средств. Неделя – это слишком много, заплатить за операцию Снегирева требовалось не позднее понедельника, то есть через пять дней. Да и сумма эта была лишь пятой частью от требуемой.

В пятницу, на очередном совещании, Ася предложила:

– Давайте заберем Снегирева сюда. Не возвращаться же ему в лес. Он может пока пожить у нас. Да, Ваня?

От неожиданности Иван закашлялся, потом неуверенно произнес:

– Ну… это, наверное, можно…

А воображение вмиг нарисовало картину – глухой дед с ходунками в их с Асей квартире. Глухой – это ладно. Вполне терпимо. Но с ходунками? Представились оккупированная ванная, забаррикадированный туалет…

– Вань, это же временно. – Ася почувствовала сомнения жениха.

«Ага! Нет ничего более постоянного, чем временное», – подумал Иван.

И тут слово взял Тимур.

– Этот вопрос можно считать решенным, – сказал он. – Я договорился. Завтра Снегирева перевозят в Москву и, если все будет нормально, во вторник прооперируют.

Тут уж настала очередь Кристины удивляться.

– Подожди, но ведь… Я не поняла!

– Договорился я. Во вторник – операция. Что тут непонятного?

– А деньги?

– Слушайте, давайте пить кофе, – миролюбиво предложил Тимур.

Но Кристине мира не хотелось.

– Пейте сами, – сказала она, – у меня сегодня много работы. Совещание окончилось. Всем спасибо.

– А я бы выпила кофе, – тихо сказала Ася, когда Тимур с Иваном, что-то вполголоса обсуждая, отправились к кофемашине.

– Так вперед, компания есть!

«Слишком резко получилось, – спохватилась Кристина, – Ася может обидеться».

Но Ася и не думала обижаться.

– Я хочу моккачино, – заявила она, – а его можно получить только в кафе.

Да, моккачино в кофейне, расположенной в подвале соседнего дома, готовили непревзойденный. На дне – растопленный шоколад, затем горячее молоко, кофе и плотная молочная пенка. Все это в высоком прозрачном бокале, позволяющем видеть плавное взаимопроникновение слоев друг в друга. Мечта, а не моккачино! А еще к напитку подавались крошечные шоколадки с самыми разнообразными вкусами – миндаля, малины, а также с перцем, солью и чесноком.

– А пойдем, – согласилась Кристина. Она посмотрела на себя в зеркальце, слегка тронула помадой губы.

Провожаемые удивленными взглядами мужской половины «Кайроса», они направились к выходу.

– Мы скоро! – пообещала Ася.

Иван рванул было следом, но Тимур остановил его:

– Пусть идут.

В кафе Кристина заняла столик в дальнем углу, поручив Асе сделать заказ на свой вкус. Шоколадки Ася выбирала долго – хотелось всего и сразу, но страх не влезть в свадебное платье дамокловым мечом висел над ее головой. Подойдя к столику, она застала Кристину в слезах. Кристина и слезы – вещи несовместимые. Она и плакать толком не умела. Вот и сейчас лишь размазывала по лицу некогда безупречный макияж.

Ася не стала забрасывать подругу вопросами. Молча села рядом, успокаивающе похлопала по ладони.

Когда официант принес напитки и поднос с шоколадками, Кристина уже взяла себя в руки. С помощью салфетки устранила потеки туши, припудрила покрасневшие скулы и нос.

Моккачино ожидания Аси оправдал, но вид Кристины, не прикоснувшейся к своему бокалу, не позволял ей в полной мере насладиться напитком. И она ждала. Ждала, когда Кристина сама расскажет, что случилось. Хотя в принципе догадывалась о причине ее слез.

– А давай поедем в понедельник в Москву. Ты и я, – предложила Ася. – Ну и Ваня, конечно. Он меня одну ни за что не отпустит.

И тут Кристина снова заплакала.

– Вы все – каждый за себя. Рыбак, ты, Тимур…

– Я-то каким образом попала в их компанию? Ладно, Тимур с Ваней.

– Почему ты проголосовала за прекращение поисков Альбины? Я рассчитывала на твою поддержку.

– Но Ваня… Он против…

– Вот в том-то и дело! Что бы ни случилось, ты всегда поддерживаешь Ивана.

– Но зато Тимур при любом раскладе поддерживает тебя. Это все знают. Он и в этот раз сделал все, чтобы ты не переживала. Уверена, он потом расскажет, где взял деньги.

– А почему он не сделал этого сейчас? Я вся испереживалась, стараясь раздобыть денег для Снегирева. В результате Тимур сам все решил. А зачем тогда я? Вместо забавной дрессированной обезьянки в цирке?

– Ну, может, он и переборщил немного со своей скрытностью. Но он же всегда был таким – сам по себе. Уж кто-кто, а ты-то лучше всех его знаешь. Кто с ним ездил в Австралию?

– Знаешь, в Австралии он таким не был. А тут… Просто государство в государстве какое-то. И не вздумай нарушить границу. Стрелять на поражение, конечно, не будет, но…

– Попробуй шоколадку! С гранатовыми криспами. Потрясающий вкус!

– Пожалуй, ты права, – задумчиво сказала Кристина.

– Ты же еще не попробовала!

– Я насчет Москвы. Поехали. Проведаем Снегирева. Подождем, пока ему сделают операцию. Только, бога ради, не на машине.

Тимур решение Кристины о поездке в Москву выслушал спокойно. Он почувствовал ее обиду. Понимал, что должен был посвятить ее в свои планы, но до последнего сам не знал – получится все так, как он задумал, или нет.

– Можно тебя на минутку? – спросил он и, дождавшись ответного кивка, прошел в переговорную.

Кристина ожидала услышать объяснения, но вместо этого Тимур спросил:

– Что Ася говорит? Собирается она за Ваню выходить замуж или нет? А то он нервничает.

– Вам, мужчинам, иногда полезно понервничать, – сказала Кристина и вышла из комнаты, нарочито тихо прикрыв за собой дверь.

Тимур остался в переговорной и подозрительно долго оттуда не выходил. Кристина уже думала послать Асю: спросить, не желает ли он кофе. Но тут Тимур вышел. Его непроницаемое лицо было абсолютно спокойно.