Глава 17
Рабочий день скоро закончится. Степан очень соскучился по Лие. Он уже звонил ей, услышал, что она его ждет. Надо будет взять бутылочку вина. За ужином они слегка освежатся, а потом… Да, он страшно хотел домой.
— Сафрон, конечно, не орел. Но и не воробей, — в раздумье сказал Комов. — Зачем ему надо было ехать в лес? Отправил бы Кузю.
— У них была одна машина на двоих. На чем Кузя поехал бы?
— Мог бы напрячь своих «быков», а нет, сам поехал.
— Личное оскорбление — личное присутствие.
— А может, к рабочим съездим, поспрашиваем?
Не хотел Степан никуда ехать, но именно поэтому заставил себя подняться. Путь был недолгим.
Хороший дом построил себе Сафрон, большой. И ворота высокие, крепкие, непроницаемые. Они были закрыты. Калитка тоже на запоре.
— Эй! — Звонка не было, поэтому Комов со всей силы ударил кулаком по воротам.
Никто ему не ответил. Комов ударил снова, но с тем же результатом.
— Нет никого, все разбежались, — сказал он, немного подумал и добавил: — Сафрон разогнал людей… ищи теперь их, свищи.
— Может, он их просто расстрелял? — Степан хотел пошутить, но улыбка тут же сошла с его лица.
Какую-то невеселую тему он выбрал для шуток.
— Нет, он их сперва в лес вывез, а там уже расстрелял. После того, как они яму выкопали, — поправил начальника Комов.
— А правда, почему он сам в лесу был? — себя спросил Степан.
— Может, он там? — Федот повел рукой в сторону озера.
— Это вряд ли… Поехали.
Место, где днем стоял джип, Круча определил по толстой осиновой ветке, лежащей на земле. Она свежая. Кто-то сломал ее недавно, чтобы сделать кол и вогнать его в сердце вампира. От этой мысли начальнику уголовного розыска стало немного не по себе. Время достаточно позднее, в лесу быстро темнело.
Нашел Степан и место, где была разрытая земля. Но самой ямы видно не было. Свежую землю кто-то закрыл дерном, причем сделал это грамотно.
— Как думаешь, это копатель сам зарылся или ему добрые люди помогли? — спросил Комов.
— Это вряд ли. Не стал бы Сафрон так подставляться.
— Другое место нашел бы.
— А вот зачем он следы заметал?
— Как будто его здесь и не было.
— Да, нам все привиделось.
— Или посмеяться хотел.
— А лопату мы не забрали.
— Сафрона забрали. А толку?
— Скользкий он.
— Да, в этот раз выкрутился.
— Нам и самим надо начинать крутиться… — сказал Степан, доставая сигареты.
— В смысле?
— Пора Сафрона подвинуть.
— Все-таки надо?
Степан кивнул. Сафрон особняки себе строит, а у Степана малосемейка. Бандит девок своих в меха одевает, а офицер милиции не знает, на какие шиши Лие сапоги на зиму купить. Она не просит, даже не намекает, но вопрос этот обязательно когда-нибудь встанет. Что он ей тогда скажет?
* * *
Сначала зашевелились листья, затем разверзлась земля. Показался палец, за ним — рука, вторая. Вылезла и голова. В глазах красные раскаленные угли, гнилые зубы оскалены.
Сафрон дернулся и проснулся.
Что-то в баньку ему захотелось, а это для него не проблема. Ступор поехал с ним. Там они напарились, дернули пивка, но веселье не пошло. Сафрону вдруг захотелось спать, а кресло такое удобное.
— Так вот я говорю, а на фига козе баян? — сказал Ступор.
Сафрон удивленно глянул на него. Неужели он не видел, что босс заснул? Если заметил, то почему болтает, как будто ничего не случилось?.. А может, Сафрон заснул всего на долю секунды?
— Ты лучше скажи, как там пацаны? Взяли фраера или нет?
Гонщик вычислил хозяина «девятки», которая на самом деле оказалась «восьмеркой». Пацаны поехали за ним.
— Да возьмут, куда они денутся…
— Мне этот жмур уже снится… — сказал Сафрон и поморщился: — Прикинь, из земли вылез.
— А может, нет там ничего? Вдруг померещилось пацану?
— Если жмур приснился, то нет.
— Надо бы людей отправить, глянуть. Откопаем, посмотрим.
— Ты Кручу не знаешь. Вдруг он только и ждет, когда мы за трупом подъедем.
— Может, он сам уже откопал?
— Ну, если жмур приснился, значит, откопал.
— Как бы этого покойника на нас не повесили?
— Так а я о чем? — Сафрон взял банку с пивом, покрутил ее в руках. — Покрепче бы чего.
Ступор кивнул, поднялся, подошел к бару, взял бутылку виски, стаканы.
— Ничего, сейчас Рыбалова этого привезут, он у меня во всем признается.
На столе зазвонил телефон, Ступор взял трубку, выслушал, передал Сафрону.
На проводе был Гонщик.
— Леша, у нас тут проблемы! Этот Рыбалов Каравая завалил.
— Как завалил?
— Да вот так… Нож ему в шею вогнал! Аж по самую рукоять!
— Наглухо?
— Живой пока. Пацаны его в больничку повезли. Прямо с ножом…
— Где вы?
— На хате у этого хмыря… Может, ментам его сдать?
— Хмырь-то жив?
— Да, живучий. Севака укусил… Можно я его зубы себе возьму? — спросил Гонщик и как-то не очень весело засмеялся. — В качестве трофея. И чтобы не кусался.
— Ко мне его давайте! Живо!.. Смотри, чтобы мусора на хвост не сели! — проговорил Сафрон, взял стакан, залпом осушил его и снова поставил под раздачу.
— Что там? — спросил Ступор.
— Караваю нож в шею всадили!.. Там, похоже, реальный профи!..
— А кто еще мог и банкира завалить, и его отбойщиков?
— Отбойщиков баба завалила…
— А кто знает, как там все было?
— Узнаем… Я из этого козла всю душу вытащу…
— Шуба нужна. В парилку его в ней загоним. Все дерьмо из него через пот выйдет. Заодно и правда.
— Шубу мы найдем…
— Еще можно ниткой хозяйство перетянуть. Вариантов много.
— Вот ты этим и займешься.
— Да не вопрос.
— Если этот хмырь не расколется, нитку себе заберешь. Для своего хозяйства. Посмотреть хочу, как оно лопается.
— Вот у этого хмыря и посмотришь, — буркнул Ступор.
Он с ним с самого начала, в авторитете, можно сказать, второй человек в системе. Но Сафрон с ним не церемонился, нагрубить мог запросто. Если что, и по морде дать не проблема.
Жаль, что с Кручей такая наглость не проходит. Но ничего, Сафрон еще утрет нос этому поганому мусору.
Шубу пацаны не нашли, но привезли тулуп, а потом и Рыбалова.
Сафрон удивленно глянул на него — маленький, чахлый, жалкий. Типичный терпила. Он стоял перед ним, опустив голову, и мелко дрожал. Если такого богатыря нарядить в шубу да засунуть в парилку, от него через полчаса одни только кости останутся.
— Этот, что ли, Каравая замочил? — спросил Сафрон.
— Каравай думал, задохлик, руку к нему потянул, а он как подскочит!.. — Гонщик изобразил прыжок, не отрывая ног от пола, и ударил Рыбалова кулаком в шею.
Тот упал, стукнулся головой о кафельный пол и лежал без движения. Сафрон заметил, как он жмурил глаза. Этот тип не потерял сознания, просто притворялся.
— Поднимите его.
— Вставай, падла! — Гонщик врезал Рыбалову ногой в спину.
Тот скривился, нехотя поднялся и тут же согнулся — от удара в живот. Гонщик дал ему в «солнышко», не скрывая удовольствия.
— Ты банкира завалил? — спросил Сафрон.
— Какого банкира?
Сафрон глянул на Гонщика, тот улыбнулся и долбанул терпилу ногой под копчик. Тот пронзительно взвыл от боли.
— Это не я!
— А кто?
— Горничная его. Лиза ее зовут!
— И где она?
— Не знаю.
Сафрон снова посмотрел на Гонщика.
Рыбалов это заметил, запаниковал и выдал:
— Знаю-знаю… Убил я ее!
— Убил. И закопал.
— И закопал.
— Зачем?
— Так не оставлять же труп.
— Убил зачем?
— Со зла.
— А разозлился чего?
— Да потому что дура!.. Зачем она нас в это дело впрягла?
— А она вас впрягла?
— Ну да, позвонила, сказала, чтобы мы приезжали. Я и жена… Мы же не думали, что убийство. Подъехали. А там покойник. Помогите, говорит.
— Кто говорит, покойник?
— Нет, Лизка… Спасайте, мол!.. А мы ей что, служба спасения?.. Я взбесился… задушил ее. — Рыбалов уронил голову на грудь.
— И в землю.
— Ну да.
— А лопату где взял?
— Так в багажнике у меня была… Саперная… Я ее всегда с собой вожу.
— Зачем?
— Так время какое… На дорогах столько всяких уродов… А лопата у меня острая, голову срубить можно…
— Зверь, а не человек, — заявил Ступор и усмехнулся.
— Ну, зверь или нет, а Каравая срубил начисто… — сказал Гонщик, немного подумал и добавил: — Он уезжать собирался. В прихожей чемодан был, сумка. Нож при себе держал.
— И куда ты собрался, зверюга? — спросил Сафрон.
— Мы с женой на море собрались… От греха подальше.
— На дно лечь хотел?
— Да, вроде того.
— У нас тут на озере глубоко. Ляжешь?
Рыбалов протяжно вздохнул.
— А на дно зачем? Чего боишься? — осведомился Сафрон.
— Как это чего! Милиция интересуется.
— Круча?
— Вы его знаете? — оживился мужик. — Взгляд у него такой, насквозь видит…
— Он с тобой говорил?
— Вчера был у меня…
— Ты сказал ему, что горничную убил?
— Нет, конечно.
— Но он сам это узнает.
— Может, уже в курсе.
— Страшно?
— Да, не по себе.
— А ты знаешь, что убийство банкира на киллера списали?
— Про киллера знаю… — ответил Рыбалов.
— А Круча все равно ищет… Дело, считай, закрыто, а ему все неймется. Один только он под тебя и копает. А ты, значит, у нас попрыгун. Ножом в шею… Где так прыгать научился? — с дальним прицелом спросил Сафрон.
— Я карате занимался…
— Давно?
— Я и сейчас занимаюсь…
— Карате — путь пустой руки, а ты с ножом.
— Ножом надежней…
— А если бы ты всю мою братву вырезал?
Рыбалов опустил голову, но Сафрон успел заметить, как на губах у него выступила мечтательная улыбка. Да, он с удовольствием пустил бы всех под нож. Только вот кто ж ему даст.
— Ты ведь Каравая убил. Знаешь, что с тобой будет?
Рыбалов вдавил подбородок в грудь. Но этого ему показалось мало, он еще и согнулся в поясе.
— Банкира мы тебе прощаем… Горничную не знаем, нам до нее дела нет… А она сейчас там, в земле?
Рыбалов молча пожал плечами.
— Мы ее не трогали. А Круча там крутится… Засветился ты, мужик, мои строители тебя срисовали, видели, как ты бабу выгружал. Круча до этих ребят доберется, они ему все расскажут.
— Мне-то что?
— Как это что?
— Убьете вы меня.
— Убьем?! А вдруг ты нам пригодишься?
— Как я могу вам пригодиться? — Рыбалов с надеждой глянул на Сафрона.
— А вот не знаю… Может, ты сам подскажешь?
Знал Сафрон, зачем ему нужен был Рыбалов. Но говорить об этом вслух не собирался. Нужно, чтобы мужик сам на дело вызвался. Тогда Сафрон скажет «нет», но взглядом покажет «да».
* * *
Вечер удался, пробуждение было мягким, приятным. На службу Степан отправился в отличном расположении духа. Он чувствовал себя сытым волком. Может, поэтому у него не было желания куда-то бежать, кого-то рвать на части. А дел невпроворот.
Дверь открылась, в кабинет ввалился Комов.
— Здравия желаю, товарищ капитан!
Бодрость духа у него, как обычно, зашкаливала, но вид был не совсем свежий. Глаза невыспавшиеся.
— Ты что ночью делал? — спросил Степан.
— С кошмарами боролся.
— Чем?
— Да нет, без этого… — Комов щелкнул себя по горлу. — Баба мне какая-то снилась. Мертвая. Из земли выбраться все пыталась. Руки тянет, стонет, за дерево цепляется… А знаешь, что за дерево? То, под которым вчера наши друзья яму копали… Женщина там какая-то похоронена.
— Сон бывает не только в руку, но и в голову. Как моча.
— Не смешно… Я уже был там…
— Где там, в лесу?
— Яма там зарытая…
— Знаю, видел.
— Нет, уже совсем по-другому зарытая. Она проседать начинает. Потому что земли мало… Труп под землей был…
— Так, может, она сама себя и выкопала. Пошла гулять и заблудилась.
— Я серьезно… Сафрон вчера не закапывать приезжал, а откапывать. А мы ему помешали. Он ночи дождался, и пока мы спали… — Федот нарочно затянул паузу.
— Хочешь сказать, проспали?
— Кого он там выкапывал?
— Дела бандитские, темные. — Степан озадаченно потер переносицу.
Женщина на корабле не к добру, а дома — не к работе. Не о том он вчера думал в темном лесу. Надо было лопату искать, в землю вгрызаться, а Степан рвался к Лие… Что ни говори, а семейная жизнь расслабляет, даже притупляет нюх. А так можно было бы выкопать труп, привязать его к Сафрону, как камень на шею.
— Я там все посмотрел, пару «бычков» нашел, — невесело сказал Комов.
— Лучше бы ты «быков» нашел.
— Не успел.
— «Мальборо» курили, с белым фильтром.
— Губной помады на фильтре не было?
— Ага, покойница выкурила, пока откапывалась…
— Почему покойница?
— Может, Сафрон бабу какую-то грохнул… Он по этой части еще тот любитель.
— Почему он своих рабочих под это дело взял?
— Может, кого-то из них замочил… Вон прораба как отметелил…
— И бригаду свою распустил. До лучших времен.
— Нет никого в доме, — сказал Федот. — Я заходил, смотрел. На замке он, да и бытовка.
— А зашел как?
— Для бешеной собаки забор не высота.
— Бешеная собака могла быть во дворе.
— Нет пока… Что делать будем?
— А что делать? Нет трупа — нет дела…
— Пробить нужно, может, кто-то что знает.
— Поспрашиваем… — сказал Степан. — Может, и поймаем рыбку в мутной водице… А ты чего так переживаешь? Боишься, что покойница по ночам будет являться?
— Типун тебе!..
В дверь кто-то постучал. Степан не успел дать разрешение войти, как она открылась. Появился Малыгин. В руке у него был лист бумаги.
— Это, конечно, не мое дело… — с легкой обидой в голосе сказал он.
Степан показал ему на стул, он сел, положил на стол распечатку.
— Что там у тебя?
— Сводка по Москве прошла.
— А что там не твое дело?
— Улица Краснобогатырская, дом… — Малыгин назвал адрес, по которому проживала чета Рыбаловых.
— И что там?
— Я этим делом как бы не занимаюсь.
— Слава, ломаться дома будешь, перед женой. — Степан забрал у Малыгина распечатку.
— Нападение на хозяина квартиры было. Какие-то люди ворвались в дом и силой увезли хозяина, Рыбалова Геннадия Александровича. Дверь осталась открытой, наряд, прибывший на место, обнаружил следы крови.
— Его что там, подранили? — спросил Комов.
— Выходит, что да.
— А я как раз собирался ехать на мясокомбинат.
— И на мясокомбинат заедем, — поднимаясь, сказал Степан и добавил: — Наверное.
Им понадобилось минут сорок, чтобы добраться до места. Выехали на Кольцевую, оттуда свернули на Щелковское шоссе.
Дверь в межквартирный холл не была заперта. Квартира Рыбаловых была опечатана, но как-то не очень убедительно. Приклеена ленточка, да и все. Хотя бы следователь расписался.
— Дверь, говоришь, открыта была?.. — обращаясь к Славе, сказал Федот и надавил на ручку. — Ой! Открылась! Какая неожиданность!
Но тут же распахнулась дверь по соседству. Показалась женщина — еще молодая, но уже со старушечьим выражением лица. И глаза чересчур мудрые.
— Я сейчас милицию вызову! — пригрозила она и стала закрывать дверь.
— А мы уже здесь! — сказал Степан, попробовал было придержать дверь, но она захлопнулась, едва не прищемив ему пальцы.
Капитан зашел в квартиру, увидел чемодан и сумку на полу возле шкафа. Там же, в прихожей, он заметил пятна на стене. Кровь брызнула щедро, и вряд ли от удара в нос.
Она была и на полу, цепочкой тянулась к двери. На нее наступали ногами, размазывали, смешивали с грязью.
Степан услышал, как открылась соседская дверь.
— Вы все еще здесь?
— Гражданка, мы из милиции. Уголовный розыск. — Малыгин предъявил удостоверение.
Степан заглянул в гостиную. Диван заправлен, все вещи на местах. На кухне тоже порядок, вся посуда перемыта. В спальне кровать заправлена, ничего нигде не опрокинуто, не перевернуто. Все происходило в прихожей. Там на Рыбалова напали, оттуда его и увели.
А как он открывал дверь, по звонку или без? Собирался уходить, когда позвонили, вещи уже приготовил, хотел присоединиться к своей жене, которая скрывалась вместе с Каблуковой. Или без нее.
Может, соседка прольет свет?
— Оксана Владимировна, вы даже не представляете, как поможете нам, если расскажете, что здесь было. — Малыгин обаятельно улыбался, глядя на женщину.
Она таяла на глазах. Что-что, а работать со свидетелями Слава умел. Без мыла в душу залезет.
— Сама-то я мало что видела… В душе была, выхожу, слышу какой-то шум. Открываю дверь, а там Гену под руки выводят. Я бы даже сказала, тащат. Мне кажется, он был без сознания.
— Может, в него стреляли?
— Нет, это он кого-то ножом ударил.
— Он ударил?
— Да, на него напали, он ударил. Сначала парня увели, который пострадал, потом его самого… Как парня выводили, я не видела, но люди говорят… А Гену видела…
Степан глянул на пол в холле. Кровь была и там, вернее, то, что от нее осталось.
Женщина заметила его взгляд и проговорила:
— Полы сказали пока не мыть… Участковый сегодня утром приходил, спрашивал. Сказал, если что, звонить… Я позвонила…
— Участковому?
— Да. Он номер телефона оставил… Я же не знала, что вы из милиции.
Участковый не заставил себя ждать. Это был высокий плотный парень лет двадцати пяти. Рубашка отглажена, на брюках стрелки, фуражка сидит ровно, под мышкой папка, пистолет в кобуре под нижним срезом рубашки.
— Старший лейтенант Кулик! — не сводя глаз со Степана, представился он, и ладонь к фуражке он приложил так, как будто собирался рубануть ею, как топором, в случае нападения.
— Капитан Круча, Битовский ОВД, начальник уголовного розыска. — Степан предъявил удостоверение.
Кулик изучил его содержание быстро, но внимательно и посмотрел на Федота.
— Старший лейтенант Комов… — назвался тот и спросил: — Чем это мы тебе не нравимся, старлей?
— Да какие-то вы крупные… Как на подбор.
— Ты и сам не мелкий.
— Ну так, может, меня в участковые потому и определили… Бандиты тоже крупные…
— Не все.
— Но в основном… И на этого бандиты наехали… Какой-то Сафрон у них там старший. Может, знаете такого?
— Сафрона знаем, — ответил Степан.
— А зачем вам Рыбалов нужен?
— По делу он у нас проходит. Убийство банкира Бродилова.
— Да?.. Так это вы киллера взяли? — не без восхищения спросил Кулик.
— Самого что ни на есть настоящего.
— Он еще ампулу с цианидом принял.
— Она.
— Да-да. Женщина была… Там после нее столько трупов… Так Рыбалов по этому делу проходит?
— Сафрон там тоже фигурировал. У них конкуренция с Бродиловым была, землю делили.
— Интересно… А я бандита нашел, который на Рыбалова нападал. Его в больницу отвезли, в ЦКБ… Караваев Илья Максимович. Допросить я его не смог, он до сих пор в тяжелом состоянии, ночью метался в бреду, звал Сафрона, пытался сказать ему, что ни в чем не виноват…
— Значит, Сафрон.
— Так вы же говорите, что между ним и Рыбаловым какая-то связь.
— Сначала кого-то пытаются раскопать, затем едут к Рыбалову, — глянув на Степана, сказал Комов.
— И увозят его в Битово.
— Рыбалова надо найти, — тоном, каким ставят задачи, сказал Кулик.
— Надо найти, — подтвердил Степан, поощрительно глянув на него.
Ему определенно нравился этот парень.
— Это к быкам на рога, — сказал Комов. — Могут забодать.
— Если нужно, я могу поехать с вами, — вызвался Кулик.
— Сначала мосты нужно навести, узнать, где Сафрон Рыбалова держит.
— Есть одно место! — неожиданно и неуместно громко сказал Комов.
Степан в недоумении глянул на него.
— Вдруг я ошибся… там закапывали, а не выкапывали!
Не надо было спрашивать, где именно. Степан понял все и без объяснений. Перед его глазами всплыл клочок земли под упавшим деревом. Он увидел Сафрона и джип, стоящий в отдалении.
— Едем! — заявил Степан и повернул на выход, увлекая за собой всех, в том числе и Кулика.
