– Планшет был сегодня очень добр, – сказала миссис Монтегю. – Джон, в этом доме определенно присутствуют чуждые субстанции.

– Отличный был сеанс. – Артур торжествующе помахал листом бумаги.

– Мы добыли для вас множество сведений, – продолжала миссис Монтегю. – Итак. Планшет вполне определенно сообщает о монахине. Ты что-нибудь выяснил насчет монахини, Джон?

– В Хилл-хаусе? Очень маловероятно.

– Планшет настойчиво сообщает о монахине, Джон. Быть может, в округе видели что-нибудь такое? Скажем, смутную темную фигуру, пугавшую припозднившихся селян?

– Фигура монахини – довольно распространенное…

– Джон, я тебя прошу. Ты хочешь сказать, что я ошибаюсь? Или ты имел в виду, что ошибается планшет? Поверь хотя бы планшету, если тебе недостаточно моих слов, что речь определенно идет о монахине.

– Я только хотел сказать, дорогая, что призрак монахини – один из самых распространенных. Ничего подобного в Хилл-хаусе не наблюдалось, но почти в каждом…

– Джон, прошу тебя. Ты позволишь мне продолжать? Или мы вообще ничего не желаем слышать о планшете? Спасибо. – Миссис Монтегю взяла себя в руки и заговорила спокойнее: – Итак. Есть еще имя в разных написаниях: Хелен, Элен, Элина. Кто это может быть?

– Дорогая, здесь жило столько народа…

– Хелен предостерегла нас против загадочного монаха. Когда в одном доме обнаруживаются и монахиня, и монах…

– Дом наверняка стоит на старом месте, – вставил Артур. – Господствующие влияния, так сказать. Старые влияния не уходят, – более развернуто пояснил он.

– Заставляет думать о нарушенных обетах. Ведь правда?

– Их тогда часто нарушали. Искушения, так сказать, и вообще.

– Я не думаю… – начал доктор.

– Я почти уверена, что ее замуровали живьем, – сказала миссис Монтегю. – Монахиню то есть. Известный обычай. Не поверишь, сколько я получила посланий от замурованных заживо монахинь.

– Нет ни единого упоминания о том, чтобы монахинь когда-либо…

– Джон. Позволь еще раз напомнить, что я лично получала сообщения от замурованных монахинь. По-твоему, я говорю неправду? Или, по-твоему, монахиня станет нарочно сочинять, будто ее замуровали, хотя на самом деле этого не было? Неужто я снова ошибаюсь, Джон?

– Конечно нет, дорогая, – устало вздохнул доктор Монтегю.

– С единственной свечой и ломтем хлеба, – сообщил Артур Теодоре. – Ужасно, как подумать.

– Ни одну монахиню не замуровали живьем, – упрямо произнес доктор, немного повысив голос. – Это легенда. Сказка. Клевета, распространяемая…

– Ладно, Джон. Мы не станем из-за этого ссориться. Верь, во что хочешь. Просто пойми, что чисто материалистическим взглядам иногда приходится уступить перед фактами. Неопровержимо доказано, что среди духов, тревожащих этот дом, есть монахиня и…

– А что еще сообщил… э-э… планшет? – поспешно спросил Люк. – Мне так не терпится узнать.

Миссис Монтегю шаловливо погрозила пальцем.

– О вас, молодой человек, ничего. А вот одна из девушек услышит нечто интересное.

Невыносимая женщина, подумала Элинор. Невыносимая, властная, вульгарная.

– Итак, – продолжала миссис Монтегю, – Хелен велела нам отыскать в погребе старый колодец.

– Только не говори мне, что Хелен закопали живьем, – сказал доктор.

– Нет, Джон, вряд ли, иначе, думаю, она бы об этом сообщила. Кстати, Хелен не дала понять, что именно мы найдем в колодце. Вряд ли сокровище – в такого рода случаях редко натыкаешься на клад. Вероятнее – что-нибудь связанное с пропавшей монахиней.

– А еще вероятнее – мусор за восемьдесят лет.

– Уж от кого, Джон, а от тебя я такого скепсиса не ждала. Ты приезжаешь сюда с целью собрать доказательства сверхъестественных проявлений, а когда я объясняю тебе их причины и показываю, откуда начинать поиски, ты кривишь лицо.

– Мы не имеем права раскапывать подвал.

– Артур мог бы… – с надеждой начала миссис Монтегю, но доктор отвечал твердо:

– Нет. В договоре аренды особо оговорено, что я не могу проводить в доме никаких внутренних работ: раскапывать подвал, отдирать стенные панели, вскрывать полы. Хилл-хаус по-прежнему ценная собственность, а мы – ученые, а не вандалы.

– Неужто тебя не интересует истина, Джон?

– Именно к ней я и стремлюсь всей душой. – Доктор Монтегю прошел через комнату, взял шахматную фигуру и яростно на нее уставился. Вид у него был такой, будто он мысленно считает до ста.

– Господи, сколько же иногда нужно выдержки, – вздохнула миссис Монтегю. – Однако я хочу зачитать послание, которое мы получили в конце. Артур, оно у вас?

Артур зашуршал листками.

– Это сразу после сообщения о цветах, которые вам надо послать тетушке, – напомнила миссис Монтегю. – Планшетом управляет дух по имени Мерриго, – пояснила она, – который принимает в Артуре самое живое личное участие: передает ему весточки о родных и тому подобное.

– Угрозы для жизни нет, – серьезно сообщил Артур. – Цветы, конечно, надо послать, но Мерриго заверил, что болезнь не опасна.

– Итак. – Миссис Монтегю выбрала несколько листков и быстро перевернула: на них карандашом были размашисто написаны редкие слова. Миссис Монтегю, наморщив лоб, принялась водить по ним пальцем. – Вот, – сказала она. – Артур, вы читайте вопросы, а я – ответы. Так будет звучать более естественно.

– Идет, – весело ответил Артур, наклоняясь над ее плечом. – Откуда начинать? Отсюда?

– С «кто ты?».

– Ясно. Кто ты?

– Нелл, – резким голосом прочла миссис Монтегю.

Элинор, Теодора, Люк и доктор разом повернулись к ней.

– Нелл, а дальше?

– Элинор Нелли Нелл Нелл. Иногда они так делают. – Миссис Монтегю прервала чтение, чтобы объяснить. – Повторяют слово раз за разом, чтобы оно наверняка дошло.

Артур прочистил горло.

– Что тебе нужно? – прочел он.

– Дом.

– Ты хочешь домой?

Теодора, глянув на Элинор, иронически пожала плечами.

– Хочу дом.

– Что ты здесь делаешь?

– Жду.

– Ждешь чего?

– Дом. – Артур помедлил и важно кивнул. – Вот опять, – сказал он. – Понравилось слово, и заладил.

– Обычно мы не задаем вопрос «почему?», – сказала миссис Монтегю, – поскольку он сбивает планшет с толку. Однако в этот раз мы рискнули спросить напрямик. Артур?

– Почему? – прочел Артур.

– Мама, – прочла миссис Монтегю. – Как видите, мы правильно сделали, что спросили, поскольку планшет не затруднился с ответом.

– Хилл-хаус – твой дом? – ровным голосом прочел Артур.

– Дом, – ответила миссис Монтегю.

Доктор вздохнул.

– Ты страдаешь? – прочел Артур.

– На это нам не ответили. – Миссис Монтегю успокаивающе кивнула. – Иногда они не любят говорить, что страдают, не хотят огорчать нас, оставшихся здесь. Вот как тетушка Артура никогда не признается, что заболела, однако Мерриго исправно нас извещает. Только усопшие еще упрямее.

– Терпят и не жалуются, – подтвердил Артур и прочел: – Мы можем что-нибудь для тебя сделать?

– Нет, – прочла миссис Монтегю.

– Можем мы что-нибудь сделать для всех вас?

– Нет. Нет. Нет. Нет. – Миссис Монтегю подняла глаза. – Видите? Одно слово, опять и опять. Им нравится повторяться. Бывают, исписывают одним словом целую страницу.

– Что тебе нужно? – прочел Артур.

– Мама, – зачитала в ответ миссис Монтегю.

– Почему?

– Дитя.

– Где твоя мать?

– Дом.

– Где твой дом?

– Нигде. Нигде. Нигде. А дальше, – миссис Монтегю поспешно сложила листок, – сплошная бессмыслица.

– Не припомню, чтобы планшет разговаривал так охотно, – доверительно сообщил Артур Теодоре. – Очень сильные впечатления.

– Но почему он выбрал именно Нелл? – досадливо спросила Теодора. – Ваш дурацкий планшет не имеет права посылать людям сообщения без их согласия или…

– Не советую оскорблять планшет, – начал Артур, но миссис Монтегю его перебила.

– Так вы Нелл? – спросила она, уставившись на Элинор. Затем повернулась к Теодоре. – Мы думали, Нелл – вы.

– И что? – огрызнулась Теодора.

– На сообщения это, разумеется, никак не влияет, – сказала миссис Монтегю, раздраженно постукивая сложенным листком, – хотя, полагаю, нас могли бы представить друг другу как следует. Я совершенно убеждена, что планшет знал, кто из вас кто, однако мне неприятно, что меня ввели в заблуждение.

– Не завидуй, – сказал Теодоре Люк. – Хочешь, закопаем тебя живьем.

– Если эта штуковина вздумает оставить мне послание, пусть сообщает о кладах, – объявила Теодора. – А не о всякой ерунде вроде цветов для тетушки.

Они старательно избегают на меня смотреть, подумала Элинор. Меня снова выделили, и они по доброте душевной делают вид, будто это пустяки.

– Как по-вашему, почему сообщение адресовано мне? – беспомощно спросила она.

Миссис Монтегю уронила листки на журнальный столик.

– Даже и не знаю, дитя мое. Впрочем, вы ведь уже не совсем дитя. Быть может, вы душевно более восприимчивы, чем догадываетесь. Хотя… – она безразлично отвернулась, – как такое возможно? Прожить в этом доме неделю и не получить даже самого короткого послания с той стороны… Дрова прогорели, их надо поворошить.

– Нелл не нужны послания с того света, – ласково проговорила Теодора, беря холодную руку Элинор в свою. – Нелл надо в теплую постельку и баиньки.

Мне нужно, чтобы меня оставили в покое, очень четко подумала про себя Элинор. Мне нужно тихое место, чтобы полежать и подумать, тихое место среди цветов, где я могу спокойно помечтать о своем.