Глава тридцать девятая
Lycosa singoriensis

Тайный ход

Pasaj secret

Замок Бран

– Не пойми меня неправильно, Уодсворт, но когда ты пригласила меня на полный приключений вечер, я представлял себе совсем не это.

Томас стряхнул паутину с сюртука и скривился, когда та попыталась прилипнуть к его пальцам. Мы быстро прошли через туннели, где уже бывали, показав неплохое время. Теперь же мы стояли перед первой подсказкой. По крайней мере, так я думала. Стоявший рядом Томас поерзал.

– Если на нас на всех охотится какой-то чрезвычайно изобретательный убийца, мы с тем же успехом можем наслаждаться последними мгновениями жизни, – продолжал он. – Могу я предложить альтернативу паукам и грязным туннелям? Например, вино. Жаркий огонь. Фривольный флирт?

Держа фонарь немного на отлете, я развернулась и стала всматриваться в тьму. Тени послушно смещались вслед за лучом света.

– Поразительно, – сказала я.

– Вот и я так думаю. Хотя приятно слышать, что ты наконец-то соглашаешься хоть с какими-то моими рекомендациями.

– Я имею в виду вон ту дверь. – Я сощурилась, стараясь рассмотреть черные буквы, выщербившиеся от времени. Я была уверена, что мы стоим на пороге разгадки. Еще немного – и мы узнаем, где обитает Пронзатель. Либо Орден. – Это… это же латынь?

– Она самая. Крест выжжен на другой двери. Похоже, мы на верном пути. – Томас сместился чуть вперед и стал читать надпись на двери, покусывая нижнюю губу. – Lycosa singoriensis. Что-то чудится знакомое…

Тихое похрустывание щебня поблизости тут же заставило нас напрячься и приготовиться к схватке. Я сжимала в руке скальпель, а Томас вооружился молотком для вскрытия черепа. Это было все, что мы могли сделать.

– Ты слышала? – прошептал Томас, придвинувшись поближе ко мне.

Я повернула колесико керосинки, газ зашипел и захлебнулся одновременно с огнем. Я прищурилась, но толку от этого не было. Без света туннель превратился в сплошную давящую на нас стену черноты. Что-то сжалось у меня в груди, перехватив дыхание. Я попыталась убедить себя, что вокруг темно-синий бархат ночного неба и что я возлежу на облачке. Иначе мне может представиться, что я погребена под камнем, и я тогда умру на месте. Похрустывание сделалось громче. Оно исходило из туннеля, который мы только что прошли.

Мы решили оставить люк в морге открытым, в надежде на то, что кто-нибудь из гвардейцев наткнется на него, если с нами случится что-нибудь ужасное. Я понадеялась, что это не они уже пустились в погоню за нами. Томас коснулся моей руки в темноте, тихо напоминая, что он рядом.

– Возможно, мы потревожили крысиное гнездо, Крессуэлл. Не дрейфь.

Я услышала улыбку в его голосе еще до того, как он ответил.

– Если это самое утешительное, что тебе приходит в голову, то дело обстоит неважно. Но спасибо, что беспокоишься обо мне.

Прежде чем я успела ответить, мои мысли перебил отдаленный звук шагов. Поступь была такой громкой, что я решила, что нас разыскивают как минимум двое. Ну, или не нас, а те тайны, на которые мы можем наткнуться здесь, в подземелье. Неизвестные подошли ближе. И внезапно мысль о том, что на нас сейчас наткнутся Молдовеану с Данешти, оказалась не самой пугающей. Мы ведь понятия не имеем, кто входит в Орден или сколько народу может быть вовлечено в это дело.

– Кто бы сюда ни направлялся, Крессуэлл, вполне возможно, что это не тот человек, с которым нам хотелось бы встретиться в заброшенном месте, где даже наших криков никто не услышит.

Я услышала, как Томас шарит во тьме, и мне представились его руки, скользящие по стене. Шаги все приближались. Длинные тени показались из-за угла, сообщая об приближении их хозяев. Если мы не найдем укрытие немедленно…

Тихий скрип и последовавшее за ним дуновение стылого воздуха указали, что Томас все-таки одолел дверь. Хоть бы только наши преследователи этого не услышали!

– Ну вот. Готово. Поспешим?

От воспоминания о двери, за которой обитали летучие мыши-вампиры, меня пробрала дрожь. Я вовсе не горела желанием пережить это удовольствие еще раз, но особого выбора не было. Если Пронзатель или Орден охотятся на нас, я все-таки предпочту летучих мышей. На стенах заплясал свет факелов, и послышались приглушенные голоса. Пора было пошевеливаться.

Мы проскользнули в темную комнату и закрыли дверь, не видя в темноте того, что могло сейчас следить за нами. В помещении витал какой-то резкий запах, словно здесь что-то давно сгнило. Казалось, будто целая вечность прошла, пока мы дожидались в неосвещенной комнате, чтобы непрошеные гости ушли. Томас, видимо, протянул руку и коснулся моих волос.

– Слушай, тебе обязательно меня сейчас трогать? – сердито прошептала я.

– Пощупать тебя в этой восхитительно макабрической обстановке – это прекрасная идея, Уодсворт, но сомневаюсь, что мой рассудок способен сейчас насладиться ее плодами.

– Клянешься?

– Да – потенциально пустой могилой прапрапрадядюшки Дракулы.

– Тогда кто это, Крессуэлл?

Я почувствовала, как Томас вместо ответа встал рядом со мной. Его руки, невидимые в темноте, медленно скользнули от моего лифа к щекам, потом он отступил. Если это не его пальцы были у меня в волосах, тогда кто – или что – это? Мое сердце лихорадочно забилось. Давясь подступающей паникой, я медленно подкрутила фонарь. Крохотный золотистый огонек осветил обширное пространство, и вокруг нас по полу словно бы разлилось расплавленное золото. Потребовалось некоторое время, чтобы глаза заново привыкли к свету, но когда это наконец произошло, я увидела перед собой отвратительное ухмыляющееся лицо.

Я судорожно втянула воздух, едва не уронив фонарь и позабыв про то, что вроде как прикасалось к моим волосам. Ноги мои сделались ватными. Потом фрагменты картинки сложились воедино: группка сталактитов, расположенных полукругом вокруг теней, отбрасываемых торчащими камнями. Вкупе это создавало странное ощущение – как будто некий демон кривляется, скаля острые зубы. Я разглядела, что за свисающими камнями туннель простирался еще на некоторое расстояние.

– У меня… Даже не знаю. Пожалуй, можно сказать, что у меня такое чувство… Я, должно быть, чем-то заболел. – Поза Томаса была напряженной, челюсти стиснуты. Он явно шутил, пытаясь смягчить ситуацию. – Как будто у меня внутри единым махом поселилось кубло змей. Весьма неприятно.

– О да. Но ты начал испытывать чувства, Крессуэлл. Это серьезный прогресс.

Продолжая осматривать освещенное помещение, я заметила тусклые серебристые нити, натянутые между сталактитами. Я отошла от Томаса, собираясь получше осмотреть зловещую конструкцию. И тут какая-то тень рухнула с потолка и повисла на уровне моих глаз.

Паук размером почти с мой кулак уставился на меня горящими глазами. Он был густо покрыт черными волосками и мог похвалиться клыками почти с ноготь большого пальца длиной. Я оледенела. Если бы нам не грозила опасность быть убитыми или исключенными, я бы закричала так, что легкие бы разорвались.

На кончиках паучьих клыков набухли темно-красные капли – то ли яд, то ли кровь. Задавленный внутри меня крик рвался наружу. Томас поднял руку и осторожно шагнул ко мне.

– Сосредоточься на том, какой я красивый. Как сильно тебе хочется прижаться губами к моим губам. И ни в коем случае не паникуй, Уодсворт. Если ты закричишь, я присоединюсь к тебе, и у нас обоих будут проблемы.

Рассудок мой готов был померкнуть. Если предупредить человека, чтобы он чего-то не делал, обычно получается, что ровно это он и сделает. Вопреки здравому смыслу, я подняла фонарь повыше и разглядела еще двух пауков, болтающихся у нас над головами.

– Интересно, как часто они нуждаются в пище? Эти туннели не слишком-то многолюдны. – Томас повернулся – и выругался. Я посмотрела в ту же сторону, на дверь, через которую мы вошли. Она напоминала живой организм, так много пауков собралось на ней.

– Томас… – Я кивнула на дверь, хотя он и без того уже неотрывно глядел на нее. – Их там больше тысячи. Они покрывают каждый ее дюйм.

– Licosa singoriensis… – Томас забормотал себе под нос на латыни, становясь все сосредоточеннее с каждым словом. Он отбросил эмоции, как мог бы отложить в сторону перчатки, и заменил их той маской холодного механизма, которую иногда носил. – Это румынский тарантул.

– Великолепно. Они ядовитые?

– Э-э… я точно не знаю. – Томас с трудом сглотнул – единственное свидетельство того, как страшно ему сейчас было. – Не думаю. Во всяком случае, не эта разновидность.

– А они тут все тарантулы? – спросила я.

Томас медленно покачал головой, методично осматривая все, что шевелится. Ну конечно же, здесь не только тарантулы. С чего бы вдруг в замке, набитом под завязку всякой гадостью, будут обитать только безвредные пауки? Мое сердце гулко билось в груди.

Нам нужно было придумать план бегства, но быстрый осмотр показал, что возможностей не так уж много. Мы не могли вернуться тем же путем, каким пришли – слишком много пауков преграждали нам путь. Паучьи глаза блестели в нескольких сотнях мест, загораживая всякий альтернативный выход.

Я торопливо шагнула назад и споткнулась о большой камень. Я выругалась, потом посветила на землю и увидела, что я ошибалась. Это был не камень.

Я споткнулась о молочно-белый череп.

– Боже мой! – Я чуть не рухнула; ужас давил на меня со всех сторон. Если здесь валяется скелет – то это очень дурной знак. Вряд ли у нас много шансов спастись. – Томас, нам надо…

Восемь длинных ног медленно высунулись из глазницы черепа, а другие восемь выползли между челюстных костей. Оба невероятно огромных паука направились ко мне; движения их были рваными – как будто немертвый монстр стремился к очередной жертве. Если крестьяне рассказывают своим детям подобные истории – о таящихся под землей пауках-людоедах, обгладывающих человека до костей, – то не удивительно, что они верят и в существование вампиров. Если есть доказательства существования одного чудовища, отчего же не поверить и в другое?

У меня начало темнеть перед глазами, и отнюдь не потому, что мозгу не хватало кислорода. Пауки хлынули изо всех щелей и трещин, словно демоны, призванные из преисподней. Нам нужно было уходить. Немедленно.

Я сунула фонарь Томасу и ухватилась за юбки и мозги одновременно. Что-то упало мне на плечо и скользнуло по горлу. Я вскинула руку и нащупала паука, запутавшегося у меня в волосах. Я способна была изымать органы из трупа и копаться в разлагающихся внутренностях. Но честно признаю: паук, зарывшийся мне в волосы, – это уже чересчур. Я вскрикнула.

Способность рассуждать здраво покинула меня. Я заметалась, лихорадочно тряся головой и пытаясь не закричать снова, а паук, удирая от ударов руки, побежал по моей шее. И прежде, чем мне удалось его смахнуть, я ощутила укол в районе воротника. Паника накатила на меня тошнотворной волной.

– Он меня укусил!

Томас выронил фонарь и мгновенно очутился рядом со мной.

– Дай посмотрю!

Я уже готова была отодвинуть воротничок, как перед нами упал очередной паук. Томас удивленно приоткрыл рот, а я подхватила юбки до колен и побежала, напрочь позабыв, что нам нужно сохранять тишину. Кто бы там ни был в туннелях – пускай они разбираются с тарантулами сами!

Меня так трясло, что я едва могла двигаться, но все же я мчалась так, словно слухи о том, будто Влад Дракула – стригой, оказались истинны. В данный момент я способна была поверить во что угодно.

Я притормозила на долю секунды, споткнувшись о свою загубленную юбку. Что-то острое вонзилось мне в икру, и я пошатнулась. Ногу пронзила боль, как будто кто-то вонзил в меня несколько игл из инструмента гробовщиков одновременно. Я ойкнула.

И подавила очередной вскрик. Трудно было сказать, то ли это меня укусил очередной паук, то ли я поранила ногу чем-то острым, скорее всего, обломком человеческой кости. А останавливаться и проверять, в чем дело, было непозволительной для меня роскошью. Томас смахнул слой пауков с дверной ручки и вытащил нас за дверь; свет раскачивался, заставляя окружающий мир крениться. Мы мчались так, словно от этого зависела наша жизнь. Хотелось верить, что мы не мчимся от одного кошмара к другому.

Несколько минут спустя мы выскочили из темного туннеля в другое тихое пространство, сгибаясь и тяжело дыша. Томас собрался с силами и поднял фонарь повыше. Тусклый свет выхватил из темноты огромный каменный зал. Мне хотелось осмотреться по сторонам, но я никак не могла вдохнуть достаточно воздуха, чтобы восстановить дыхание.

Еще не отдышавшись до конца, Томас поставил фонарь рядом со мной и присел, чтобы осмотреть мои раны. Холодными руками он аккуратно снял мои загубленные чулки. Меж бровей у него пролегла обеспокоенная морщинка.

– Тебя укусил всего один паук – неядовитой разновидности, судя по виду ранки. Нет ни припухлости, ни сочащейся крови, которые указывали бы на яд. И ты порезала ногу об острый камень. – Он осторожно ощупал область вокруг ранки. – Это нужно будет промыть. И неплохо бы еще наложить повязку.

– Я оставила свои средства первой помощи в другом платье. Какая досада.

Губы Томаса дрогнули – первый признак того, что он начал отогреваться от той своей холодной, изолированной части. Он порылся в кармане брюк и продемонстрировал небольшой рулончик тонкой ткани.

– К счастью для тебя, я свои не оставил.

И не тратя больше времени, он очистил, как сумел, мои раны и перевязал их со сноровкой медика. Добившись удовлетворившего его результата, Томас встал и оглядел огромную, похожую на пещеру залу. В разные стороны разбегалось несколько пронумерованных проходов. Ни один номер не совпадал с номерами стихотворений, которые мы читали на уроке.

– Не думаю, что нас преследуют. В противном случае мы уже услышали бы звуки погони, – сказал Томас, поднимая фонарь. – Ну и какой гадкий коридорчик мы проверим первым?

– Я не… – Внезапно мне в голову пришла одна мысль, и я, не удержавшись, резко выдохнула. А потом указала на самый узкий из туннелей. Над сводчатым входом в него красовалась римская цифра VIII. – Это почти подсказка внутри подсказки, Томас.

Томас приподнял бровь.

– Уж не знаю, в чем тут дело, в здешней сырости или в пауках, но я что-то не вполне улавливаю взаимосвязь.

– Римская цифра VIII вполне может быть кодовым обозначением Влада Пронзателя. V три. Влад Третий. Князь Дракула.

– Впечатляюще, Уодсворт, – произнес Томас, посмотрев на меня. – Если бы нам не предстояло вступить в очередной ужасный коридор, наполненный смертельными опасностями, я бы тебя сейчас обнял.