Глава тридцать пятая
Обескровленная

Анатомический театр Перси

Amfiteatrul de chirurgie al lui Percy

Замок Бран

– Сегодня вместо профессора Перси урок проведу я, – сказал Молдовеану, и, обратившись к близнецам Бьянки, добавил: – И если вы все еще хотите выполнить это задание, то я советую вам подойти к операционному столу.

Не дожидаясь дальнейших напоминаний, близнецы поспешили вниз к хирургической площадке и заняли свои места. Да, судя по всему, наша академия подверглась нападению – но проблема с пробным курсом и этими двумя соблазнительными местами, за которые мы сражались, никуда не делась.

Джованни проделал блестящую подготовительную работу: он так натянул ткани тела, что скальпель с легкостью рассекал их. Он вскрыл тело убитой горничной Марианы, и его близнец подал ему медицинский нож-пилу, очень похожий на хлебный. Он аккуратно удалил печень: на ней, в отличие от печени Анастасии, не наблюдалось никакого изменения цвета. С помощью длинного ножа Джованни отрезал небольшой образец и поместил его на стекло. Это сходство медицинского инструмента с хлебным ножом ужасало: ведь он использовался не для разрезания выпечки, а для взятия образцов.

Киан предлагал провести это вскрытие, но близнецы настаивали, что сделают это сами. Поскольку именно они нашли тело горничной, то считали своим долгом помочь ей и в смерти. В анатомическом театре царило тяжелое настроение; нелегко изучать обескровленные тела. И то, что урок вел Молдовеану, отнюдь не улучшало атмосферу. Лицо его было суровее обычного – эту дополнительную броню он надел на себя с тех пор, как были найдены останки его подопечной. Перед началом урока я хотела выразить ему мои соболезнования, но директор взглянул на меня с такой угрозой, что я предпочла промолчать.

– Прекрасная техника, – сказал Молдовеану, поправляя на себе фартук. – У нее, как и у других покойников, нет крови в теле – полагаю, вы все уже это заметили. Рискнете предположить, почему, по вашему мнению, убийца вытянул кровь?

Первой в воздух взметнулась рука Ноя.

– Местные газеты утверждают, что вернулся Князь Пронзатель. Крестьяне в панике. Я думаю, это сделал тот, кто наслаждается страхом. Он не довольствуется смертью и убийством. Ему нужна царящая вокруг них истерия.

– Интересная теория. И куда они, по-вашему, девают слитую кровь?

Ной нахмурил лоб.

– Около деревни протекает река. Возможно, кровь сбрасывают в нее?

– Возможно. – Молдовеану повел плечом. – Давайте глянем, кто забежал вперед, читая свои тексты по анатомии. Сколько литров крови в теле человека? Кто-нибудь готов ответить?

– Пять примерно. Или чуть больше. Зависит от габаритов человека, – сказал Эрик.

– Верно. Что составляет приблизительно один галлон. – Молдовеану обошел вокруг тела, внимательно посмотрев на каждого из нас. – Это достаточно большой объем крови для переноски через деревню. Хотя это можно сделать, верно?

– Вообще-то, это может оказаться очень рискованно, – заметил Ной. – Если даже ее несли в деревянном ведре, все равно не исключено, что она могла выплеснуться через край. К тому же если бы кто-то это заметил, то жители деревни подняли бы тревогу.

– Совершенно верно. И хотя река выглядит как идеальное место для того, чтобы избавиться от крови, с ней связано слишком много опасности для этого конкретного убийцы. Мне он кажется человеком, который не желает, чтобы его остановили. Он осторожен. Скорее всего, он планировал все это достаточно долго. Думаю, что у него за спиной уже есть жестокие поступки, начиная с детства. Хотя другие утверждают, что это не имеет ни малейшего отношения к делу, я считаю полезным учитывать историю жизни самого правонарушителя.

Молдовеану жестом велел близнецам продолжать вскрытие. Джованни вырезал фрагмент желудка. Его содержимое предстояло проверить на наличие мышьяка, но знакомый запах чеснока уже ощущался в воздухе. Я оглядела комнату: все усердно строчили в тетрадях, а под пристальным взглядом директора их сосредоточенность лишь возросла.

Я попыталась мысленно восстановить наш с Анастасией последний разговор. Я была уверена, что в нем хоть как-то упоминалось о том, что она обнаружила на месте происшествия, в доме пропавшей женщины. Мне тошно было от самой мысли о том, что Анастасия в одиночестве отправилась в деревню, чтобы встретить там свою судьбу. Но я даже не знала, случилось ли это там. Насколько я могла судить, Анастасия так и не выбралась из туннелей, в которых было найдено ее тело. Была ли она убита в той комнате, и если так, то кто бы смог так быстро удалить такое большое количество крови?

Я исподтишка взглянула на Андрея и Николае, тихо беседовавших друг с другом по-румынски. Они могли работать вместе, но я велела себе не фокусироваться только на них и не пропускать из-за этого другие улики.

Мое внимание переместилось на близнецов Бьянки. Я вспомнила, как Анастасия упоминала, что они проигнорировали ее попытки завязать беседу. Может быть, ее внимание привлек кто-то из них? Если для одного человека избавляться от крови было слишком рискованно, не означало ли это, что тут работали двое? Они прекрасно разбирались в криминалистике и, скорее всего, достаточно знали о ядах. Возможно, то, что тело горничной нашли они, отнюдь не было случайностью.

Я глянула на Томаса. Он уже смотрел на меня, склонив голову набок, словно читая мои мысли. Прошлой ночью мы так и не поняли, что делать с Раду, а после не смогли поговорить из-за гвардейцев, патрулирующих коридоры. Нам и так повезло, что нас не поймали и мы смогли добраться до своих покоев.

У меня никак в голове не укладывалось, что Раду в глухой ночи спас нас от волков, а потом как ни в чем не бывало вернулся к своему рагу. Его поведение было предсказуемо своей непредсказуемостью. Хотя я все еще с трудом могла себе представить его убивающим студентов или кого-то другого.

– Сожалею, но время, отведенное под урок, закончилось. В свете последних событий я решил, что это ваше последнее занятие перед Рождеством, – сказал Молдовеану, когда раздался бой часов. – Занятия возобновятся двадцать шестого. И не испытывайте мое терпение – я не люблю опозданий.