Глава двадцать восьмая
Похитители трупов
Коридоры
Coridoare
Замок Бран
14 декабря 1888 года
Лица воров были скрыты под черными капюшонами, пока они шли по темным коридорам от башни на нижний уровень. Мой собственный плащ был угольно-черным – он навевал воспоминания о туманных ночах и темных переулках – и отлично подходил для того, чтобы красться по неосвещенным местам. Как хорошо, что я оставила ярко-красную пелерину в Лондоне! Я крепко сжимала в руке скальпель, готовая в любой момент начать размахивать им, как мечом, как это сегодня делал Андрей.
Воры двигались размеренной поступью людей, которые много раз проделывали это в прошлом. Они приостанавливались и прислушивались, прежде чем проскользнуть в следующий коридор. Они шли бесшумно, если не считать шороха, с которым они волокли тело. Вскоре я поняла, что мы направляемся к моргу, расположенному в подвале. Я прижалась к стене; рассудок мой вновь заполонили сомнения. Может, эти предполагаемые воры – всего лишь слуги, переносящие тело из одного морга в другой по распоряжению кого-то из профессоров?
В конце концов, кто-то ведь должен перемещать трупы с места на место. Я никогда не видела, чтобы их носили в дневное время. Но вот их песнопение… Да, это как-то странновато. Но это еще не доказательство вины. На самом деле теперь, стоя тут и размышляя, я вовсе уже не была уверена, что они действительно пели какой-то гимн. Возможно, они просто напевали что-то, чтобы отвлечься от выполняемой работы. Если они так же пугливы, как Иляна, им вряд ли нравится находиться рядом с трупом. Большинству людей это не нравится.
Я пнула потертый ковер, износившийся от бесчисленных шагов множества ног, ступавших здесь за последние сотни лет. Мне просто не верилось, что я вылезла из постели ради такой чепухи. Подумать только, парочка похитителей трупов! Избавлюсь я когда-нибудь от своих романтических склонностей или нет?
Не всякий, кто топает и стукает в ночи, – неведомое чудовище. Я явно переслушала здесь баек о вампирах и волколаках. А все мое треклятое воображение! Где-то в глубине души мне хотелось, чтобы эти странные и страшные истории оказались правдой. Хотя я неохотно признавалась в этом даже себе, но в идее бессмертных существ было что-то ужасно притягательное. Возможно, это чудовище внутри меня тянулось к себе подобным – особенно к тем, кого можно встретить лишь в легендах.
Старательно волоча завернутый тюк, два силуэта завернули за угол и скрылись из вида. Вполне можно предположить, что сейчас они разместят этот образец в нижнем морге и вскорости снова пойдут наверх по этой бесконечной лестнице. Я заметила в другом конце коридора огромный папоротник. Может, мне просто улечься под ним и поспать до утра?
Послышался звук закрывающейся двери. Я обогнула угол и устроилась в нише, скрытой за массивным гобеленом. Наверняка долго ждать не придется. Я присела на корточки и прикрыла ночную рубашку краем плаща, чтобы светлая ткань не привлекла нежелательного внимания. Слугам вовсе незачем знать о моих ночных эскападах. Я протерла скальпель краем плаща и вспомнила одну из моих любимых цитат из Шекспира: «Орудья мрака говорят нам правду».
Пальцы ног закололо, стало ясно, что они вот-вот окончательно затекут. Я поерзала, пытаясь восстановить ток крови в ногах. Нет, чтобы положить труп на стол или на стеллаж, так много времени не нужно. Беспокойство витало вокруг меня до тех пор, пока мне не стало тяжело дышать.
Я закрыла глаза.
– Ну конечно. Конечно, эта ночь из тех, что достаются мне.
Я не позволила себе думать о том, что похитители ушли в тайные ходы. Я не стану – просто не смогу – спуститься в это проклятое место в одиночку. Одной лишь мысли о том, чтобы последовать за этими неизвестными в туннели, кишащие летучими мышами и прочими отвратительными тварями, хватило, чтобы мне захотелось отправиться прямиком к себе в покои, невзирая на прихваченное оружие.
Я считала учащающиеся удары своего сердца. Я понимала, как мне следует поступить. У меня нет реального оружия. Нет никакого источника света. Никто не знает, что я покинула свои покои. Случись что, и меня могут вообще никогда не найти. Молдовеану явно никого не пошлет искать меня.
Эта мысль заставила меня выпрямиться. Мой сонный мозг соображал не так проворно, как стоило бы. А где, собственно, королевские стражники? На этой неделе они каждый день дежурили в коридорах и у морга. Странно, что я до сих пор не встретила ни одного из них. Хотя, возможно, в столь поздний час они охраняют лишь основные входы-выходы. Студенты давно уже нырнули в постели и видят во сне науку и внутренние органы. А обитатели морга в присмотре не нуждаются. Никому, кроме меня, не мерещится, как они встают.
Я подхватила плащ, закуталась в него, словно в доспех, и покинула свое безопасное убежище. Я заглянула за угол и медленно выдохнула. Никого не видать. Я расправила плечи и стала крадучись пробираться по коридору. И прежде, чем мне удалось уговорить себя не ввязываться в это, я уже повернула дверную ручку и проскользнула в морг. Там было пусто и тихо. Ни малейшего беспорядка, все на своих местах.
Кроме люка потайного хода. Он был чуть приоткрыт: притягательная и смертоносная цепочка хлебных крошек, которой я не могла противостоять. Когда я стала на цыпочках спускаться по неровной каменной лестнице, приглядываясь, нет ли тут какой ловушки, в нос мне ударил все тот же зловонный запах гниющего мяса.
Ох, хоть бы только не наткнуться сегодня в этих туннелях на летучих мышей! Или пауков. Я вполне обойдусь без их длинных тонких лап и горящих в темноте глаз. Столкнуться в темном противном месте с трупами, ворами и зловонием – еще куда ни шло. Но летучие мыши и пауки – это уже чересчур!
Снова очутившись в туннеле, я сориентировалась в непроглядной темноте. Я моргнула несколько раз, приспосабливаясь к недостатку освещения, и заметила, что два темных силуэта стали двигаться быстрее: здесь они уже не боялись нашуметь и разбудить студентов или профессоров. Сколько раз они уже проделывали это? Казалось, будто это стало для них привычной рутиной.
Я пробежала несколько шагов, потом остановилась, ожидая, пока свет их фонаря потускнеет, но не исчезнет окончательно, и так я перебегала от одного темного уголка к другому, держась в достаточном отдалении, чтобы они меня не заметили.
Похитители остановились у пересечения туннелей. Они поднесли фонарь к стене и принялись что-то там ощупывать. Я примерно прикинула, на какой высоте находится этот предмет. Авось после того, как они уйдут, мне удастся посмотреть, что там привлекло их внимание.
Я пряталась в туннеле – одном из тех, которые мы с Томасом решили не исследовать в ту ночь, когда мы обнаружили труп той женщины, – и ждала, пока темнота вновь скроет меня. Когда меня уже не могли разглядеть, я метнулась к углу и ощупала грубо обтесанную каменную стену. По подолу моей ночной рубашки скользнул холодный ветер.
На одно ужасное мгновение мне представились пауки, ползущие по моим чулкам, и у меня кровь застыла в жилах. «Дыши!» – приказала я себе. Я не могу себе позволить очередной приступ здесь, в подземелье, в полном одиночестве! Я почувствовала под пальцами липкую паутину и еще что-то – лучше не думать, что это могло бы быть! – и, наконец, нащупала глубоко вырезанные римские цифры.
XI
Я пошарила вокруг, не забывая краем глаза присматривать за туннелем. Теперь, когда воры дошли до его противоположного конца, здесь стояла почти непроглядная темнота. Нет, кроме этих цифр, ничего больше здесь не было. Решив подумать об этом потом, я припустила по коридору и увидела, как люди в капюшонах проделывают то же самое перед очередным поворотом. Каждая новая развилка в туннеле приносила новые вырезанные цифры и новый приступ страха.
XXIII
VIII
Я мысленно повторяла эти цифры, надеясь, что смогу извлечь их из памяти по возвращении в свои покои, чтобы обдумать все заново. Они скрывали какую-то тайну, и мне нужно будет разгадать ее, но не сейчас.
Лихорадочное хлопание крыльев заставило меня взглянуть на серый потолок, отделяющий меня от верхних этажей замка, а заодно и от свежего воздуха и звездного неба. Шум крыльев усилился. Я сделала несколько судорожных вдохов и снова стала смотреть в пол, заставляя себя сохранять спокойствие. Мне слишком хорошо было известно, кто издает этот ужасный звук. Не дожидаясь превращения в добычу, я заспешила вперед. Я делала шаг за шагом, заставляя себя думать о чем угодно, но только не о летающих над моей головой тварях и не о грохоте крови в висках.
Мгновение шло за мгновением, и я уже перестала понимать, ночь сейчас или день, но шорох крыльев воздушных преследователей все не смолкал. Мне омерзительно было думать, как они кружат там, дожидаясь удобного момента для атаки. Меня терзало искушение отыскать факел – и к чертям опасность разоблачения! Мое тело достигло предела того ужаса, который оно способно было вынести. Я боялась, как бы мое сердце не остановилось от такой запредельной нагрузки.
– Да скорее же вы! – попыталась я подогнать маячащие впереди фигуры, мысленно молясь, чтобы мне удалось добраться до места назначения, где бы оно ни располагалось, без покусов. Казалось, будто мы никогда не выберемся из этих треклятых коридоров. Мы уже столько раз свернули, что я боялась, что не сумею отыскать дорогу назад. Потом сзади послышались торопливые шаги, и я застыла. Хоть бы это не оказался восставший труп в поисках теплой пищи! Я подхватила юбки и помчалась вперед, ища взглядом воров и их ношу.
В конце концов мы добрались до широкого пространства, где пересекались четыре туннеля. Один из похитителей пошел вперед, медленно описывая круг; свет его фонаря мерцал в сырой пещере, словно светлячок. Тьма угрожающе глядела из углов, ожидая возможности поглотить нас.
Я следила, как движется человек с фонарем; чем дальше он уходил, тем меньше становилась его фигурка. В середине залы пол понижался, образуя небольшое углубление, и в нем поблескивала серебром поверхность воды. Фонарь отразился в ней, словно маленькое солнце, садящееся за подобие горизонта. Это было на удивление мило для такого жутковатого места.
Увы, неяркое пламя не могло изгнать ни холод из воздуха, ни подступающую к моему горлу желчь. Мне казалось, будто я не смогу нормально дышать, пока не окажусь в безопасном месте, где мне не будут угрожать летучие мыши. Я потерла руки и поймала себя на том, что дрожу всем телом; распущенные волосы не помогли.
Эту дрожь породил не один лишь холод. Эти туннели, как и сам замок, казались по-своему живыми, населенными духами и потусторонними существами. Мне представилось, как миллион глаз смотрит на меня из темных ниш. Кому они принадлежали, животным или людям? Я не знала, что страшнее.
К счастью, похитители стали двигаться энергичнее. После еще нескольких темных туннелей серебристый свет выхватил из темноты стены и своды последнего, указывая, что выход близок. В отдалении заухала сова, на ее жутковатый зов откликнулась другая. Я спряталась в дальнем углу и смотрела, как закутанные в плащи воры крадучись выбираются наружу. Воздух здесь был свежим и пах соснами. Мне хотелось упасть на колени и вознести хвалу ледяным просторам, но я сдержалась и стала смотреть, что же похитители трупов будут делать дальше.
Ворам потребовалось немного времени, чтобы выйти на лунный свет, волоча за собой свою добычу. Я тщательно следила за каждым своим шагом: ведь сюда могло нанести ветром листву и мелкие ветки, как бы те не хрустнули под моим весом! Едва дыша, я кралась к границе, разделяющей замок и внешний мир. Пальцы мои скользили по грубо обтесанным каменным стенам.
Я выглянула из туннеля и оглядела студеный мир снаружи. Ветви деревьев гнулись и скрипели, обозленные вторжением в неурочный час. Следя за удаляющимися силуэтами, я осторожно спускалась по утоптанной тропе; моя ночная рубашка была белой, как припорошенная снегом земля у меня под ногами.
С неба легко и беззвучно падали снежные хлопья. Мое тело под плотной хлопчатобумажной тканью промерзло до костей, но я продолжала внимательно следить за движущимися впереди тенями, которые пробирались сквозь лес со своим таинственным грузом. Теперь я просто не могла отступить, как бы зимняя ночь ни забиралась мне под одежду и ни жгла мою кожу.
Я услышала, как сапоги притопывают по мерзлой земле, и отступила на несколько шагов. В небе промелькнула какая-то тень, отвлекая мое внимание от похитителей. Полумесяц щерился в ухмылке, насмехаясь над теми, кто посмел покинуть теплые постели и непрошеным забраться в принадлежащий Владу Пронзателю лес костей. Я еще плотнее закуталась в плащ.
Остановившись на развилке тропы, воры, похоже, принялись спорить, куда же им двигаться дальше, и на время опустили завернутое тело на землю. Я прищурилась. В его очертаниях было нечто странное. Он был какой-то бугристый и пах… что это? Неужели чеснок? Быть не может! Мне тут же вспомнился покойник в поезде. Да, это все же может быть чеснок, но напихали его туда в каком-то невероятном количестве, раз я его учуяла с такого расстояния. У меня все в порядке с нюхом, но я все-таки не бессмертное существо.
Воры подобрали труп и неспешно зашагали по тропе. Если тело набито чесноком, возможно, один из похитителей – Пронзатель. Возможно, он работает с кем-то в паре. И из этого трупа, как и из обескровленного тела Вильгельма, возможно, изобразят жертву нападения стригоя.
Я заколебалась. Выслеживать в лесу похитителей трупа – это одно, а очертя голову идти за тем, кто, возможно, убил колом двоих человек, – уже совсем другое дело. Скальпель не поможет мне справиться с двумя мужчинами.
Тут у меня за спиной хрустнула веточка.
Я медленно обернулась, едва не оглохнув от грохота крови в ушах.
Молдовеану стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на меня с таким видом, словно благодаря мне он мог считать, что вечер удался.
– Комендантский час ввели для всех студентов. И все же вы, мисс Уодсворт, идете тут через лес, словно это ваше законное неотъемлемое право.
Я чуть было не шикнула на него, чтобы он говорил тише, но вовремя спохватилась и прикусила язык. Молдовеану кивком подозвал тень, вынырнувшую из-за могучих деревьев, что росли неподалеку от замка. Я узнала заносчивого королевского гвардейца, и прежние кошмары снова ожили в моей душе.
– Проведите ее в замок. Я разберусь с этим нарушением дисциплины утром.
Данешти шагнул ко мне, глядя на меня так свирепо, что я пала духом. Секунду спустя он грубо схватил меня за руку и поволок прочь от леса. Я гневно взглянула на Данешти. Какое ему, собственно, дело до соблюдения нашего комендантского часа? Может, его понизили в звании за такое отвратительное поведение?
– Постойте! – воскликнула я, пытаясь вырваться из его хватки. – Из морга в башне украли тело. Два вора в капюшонах протащили его здесь всего несколько секунд назад. Лишь поэтому я покинула свои покои. – На щеке Молдовеану дернулась мышца. – Да сами посмотрите! Они тут совсем недалеко! Я думаю, один из них может оказаться тем самым Пронзателем! Труп вонял чесноком. Они…
Я изумленно уставилась на лес. Лес был жутковато тихим, словно он затаил дыхание, ожидая вердикта Молдовеану. Даже совы не смели ухать. Я посмотрела на тропу, на которой только что находились воры. Никаких следов. Снег пошел с новой силой.
Не видать ни фигур похитителей, ни тела, которое они забрали. Казалось, будто сам лес очистился от злодеяния и скрыл преступление – то самое, в свершении которого я была уверена.
– Скажите-ка, ваше воображение всегда такое… живое? Возможно, эти «воры» – всего лишь работники кухни, занятые подготовкой утренней трапезы. Эта тропа ведет к продовольственному складу, мисс Уодсворт.
– Но… честное слово… – Я перестала что-либо соображать. Я посмотрела туда, где прятался Данешти. Он не мог увидеть их из-за угла замка! И если там и вправду находится продовольственный склад, какое ему было бы дело до слуг, занятых своей работой?
Директор даже не потрудился взглянуть в ту сторону, куда я указала.
– Впредь до особого распоряжения, мисс Уодсворт, я устанавливаю для вас испытательный срок. Подобное эксцентричное поведение, возможно, допустимо в Лондоне, но вам придется усвоить, что здесь мы относимся к жизни серьезнее. Еще одно замечание – и я лишусь последних остатков терпения и немедленно отошлю вас прочь из замка.
«Дорогая Лиза!
Я долго думала над твоим последним письмом. Я верю, что ты права, и думаю, что ты в этом не сомневаешься. Я поняла, что злилась и была неправа. Томас повел себя неправильно не потому, что недостаточно хорошо ко мне относится, а потому, что не понимал, какая поддержка мне могла бы пригодиться. (Уж явно – не разговоры с профессорами о моем эмоциональном состоянии!)
Но теперь у меня появились другие проблемы. Такие, что я даже боюсь о них говорить. Пожалуйста, сожги это письмо по прочтении и никому не рассказывай, что в нем говорилось. Я не могу отделаться от ощущения, будто за мной следят. Одного из студентов нашли мертвым, а потом, через несколько недель, здесь обнаружили неопознанное тело. На первом трупе не было никаких признаков насильственной смерти, а второй выглядел просто чудовищно. Но оба они были полностью обескровлены. Прости, что я пишу тебе о таких ужасах. Кроме того, я уже неделю не имею вестей от здешней подруги и опасаюсь за нее.
Я не смогу приехать домой на Рождество – погода кошмарная, да и времени свободного нет, – но я постараюсь почаще писать тебе, чтобы искупить свое отсутствие. У семьи Томаса есть дом в Бухаресте, и его сестра пригласила нас на бал, а я понятия не имею, что же мне надеть. Большинство нарядных платьев я оставила дома. Глупо как-то говорить о такой чепухе, когда тут происходят куда более кошмарные вещи.
Что там тетушка Амелия думает о твоем турне по континенту? Сестра Томаса, мисс Дачиана Крессуэлл, пообещала написать ей и замолвить за тебя словечко. Спроси у матери – вдруг она передумала и согласится дать тебе разрешение в качестве подарка на день рождения. Или, может, она позволит нам съездить в Америку? Я бы с удовольствием побывала там и навестила бабушку. Мы могли бы уговорить бабушку тоже попросить за нас. Ты же знаешь, какой убедительной она может быть.
Извини, что не пишу подробнее. Мне надо быстренько ложиться спать. Утром у нас первым уроком анатомия. Это пока что мой любимый предмет (несмотря на то, что директор – жуткий грубиян).
Твоя любящая кузина О.Р.
P. S. Как там мой отец? Пожалуйста, обними его от меня и скажи, что я скоро ему напишу. Я ужасно скучаю по нему и переживаю, как бы он в мое отсутствие не впал заново в зависимость от лауданума. Или не ушел с головой в свои научные изыскания. Это никогда не заканчивалось добром».
