Глава 4
Первые пару мгновений мы сидели за столом молча. Я рассматривала стены, на которых тут и там красовались бутафорские щиты и мечи. Газовые рожки, стилизованные под факелы, были выключены. Подозреваю, что вечером, когда на улице стемнеет, их зажгут, по стенам запляшут тени, и трактир вправду чем-то будет напоминать трапезную старинного замка. Во всяком случае, деревянные мечи, покрытые серебристой краской, в полутьме могут вполне сойти за настоящие. За обернутые фольгой деревянные щиты уже не ручаюсь.
Пока я разглядывала убранство «Светлого рыцаря», один совсем не рыцарь, хоть и светлый, беззастенчиво рассматривал меня. Дракон не просто созерцал ведьму, что сидела напротив. По ощущениям он просто-таки составлял мой словесный портрет. Подробный. С грифом «Разыскивается. Особо опасна». Специально для дознавателей.
– Зачем тебе эликсир для умывания? – наконец, спросил он.
– Мне так больше нравится, – выдала я универсальный женский ответ.
Дракон лишь хмыкнул, побарабанил пальцами по столешнице и неожиданно произнес:
– Ты меняешь личину, втерлась в доверие к старику Блеквуду так, что он даже принял тебя за свою… От кого ты скрываешься?
Хорошо, что я сидела.
– Ты даже их знаешь. Это веселые жизнерадостные ребята, которые всегда рады поделиться теплом и радостью от встречи с ведьмой. Теплом костра и радостно светящими в тебя боевыми пульсарами. В общем, милые позитивные люди и нелюди – светлые маги.
– Врешь, – уверено припечатал Гард. – Если бы от нашей братии скрывалась, то в академию бы не сунулась. Значит, бежишь от своих же. Как раз за последний месяц участились стычки с темными на границе. И не только там…
– Слушай, у нас с тобой уговор только на отлов вора, который стянул мету твоей ненаглядной сестрички. Все. К тому же ты мне должен десять золотых.
– Уже?
– Ведьмы работают по предоплате.
– Ты уже не ведьма.
– Ну да, у нас теперь темный – это ты. Вот и ищи вора сам, раз такой талантливый… Α я с драконом твоим пока освоюсь.
Лазурный, словно почуяв, что заговорили о нем, проснутся и пополз по шее, щекоча кожу. Гард, увидевший собственную мету, замолчал.
Вскоре подавальщица принесла нам заказанное. Нет, я подозревала, что драконистая растущая особь мужского пола должна есть много. Но не думала, что это «есть» подразумевает «жрать».
Перед нами выставили два салата, два здоровущих омлета, пару стейков, прожаренных до состояния «почти угольки», четыре тарелки с запечённым картофелем, кофе и пирожные с вишенками. Последнее меня добило. Как-то не вязался образ сурового дракона со взбитыми сливками.
Когда подавальщица, одарив Гарда ещё одной сияющей улыбкой, ушла, дракон невозмутимо прокомментировал:
– Α сейчас принесут твою порцию.
Я сглотнула:
– То есть это все тебе? Ты издеваешься?
– Ты сама попросила себе такой же завтрак. И да, я откровенно издеваюсь.
Вот теперь мне захотелось треснуть ящеристого гада. Но в животе заурчало, напоминая, что война войной, а про завтрак забывать не следует.
Неожиданно у меня проснулся драконий аппетит. Но прежде чем начать есть, я поменяла наши с Гардом тарелки местами. Как выяснилось чуть позже – не зря. Дохлый таракан оказался спрятан аккурат под вишенкой в пирожном, которое услужливая девица выставила передо мной.
Пока же я уминала салат. Гард от меня не отставал, но при этом успевал ещё и ехидничать:
– Ты не переживай, это легкий завтрак… Обычно на обед, после тренировки, мой дракон прямо-таки звереет, и есть хочется до жути.
Я закашлялась.
– В смысле?
– В прямом. Как ты думаешь, откуда при обращении берется здоровенная драконья туша из тщедушного человеческого тела? Ее нужно «наесть» до инициации.
– Издеваешься? – с подозрением уточнила я, обеими руками придвинув горшочек с картошкой.
– Ничуть, – дракон был сама серьезность. – Просто предупреждаю. А то вы, девицы, на диетах и талиях повернутые бываете. Так вот, про фигуру можешь забыть. Пока с тобой моя мета, придется питаться не так, как ты хочешь, а как у будущей ипостаси аппетит проснется. Мой лазурный – тот еще троглодит.
– Я не такая, как твои знакомые девицы, – уверенно заявила я и впилась зубами в стейк. Вкусный, кстати, и сочный.
– А какая же? – с интересом вопросил дракон.
– Я ем и не полнею, у меня этот… усиленный метаболизм, – выдала я, забыв уточнить, что меценатами усиленного обмена веществ являются каверзы, которые моя темная суть просто требует устраивать. А уж сколько энергии тратится на их воплощение – и не счесть. Поэтому таки да: я ем и не полнею.
– Ну, теперь мне понятно, как вычислить ведьму: надо просто попытаться откормить ее. Та, что не наест бока, и есть темная.
– Хм… Интересная идея, – ободрила я Гарда, наливая себе кофе. – Не хочешь провести эксперимент? Например, прокорм… в смысле откормить одну знакомую тебе ведьму, – выдала я, уже мысленно подсчитывая, сколько таким макаром можно сэкономить на питании за месяц, с учетом того, что лазурный оказался дюже прожорливым.
– Тебя, что ли? – подозрительно уточнил ящер, нацеливаясь на пирожное.
– Ну да, – постаралась очаровательно улыбнуться, забыв, что я «в гриме».
Лицо одного из посетителей трактира, который в этот момент посмотрел на меня, перекосило. Мда… Подозреваю, что сейчас моя застенчиво скалящаяся мина для неподготовленного человека могла быть не намного симпатичнее, чем решивший пококетничать свежий труп.
Гард держался намного мужественнее. Видать, сказывался опыт общения с нежитью, которой на практике у боевых магов имелось с избытком.
– Даже не надейся. Это теперь твой дракон. Вот и корми его сама.
– Жлоб.
– Пройдоха.
– Кстати, так или иначе, но за этот завтрак все равно платишь ты. Τак что можно сказать, что эксперимент уже начался.
– С чего это я? – возмутился Гард. – За тебя и не подумаю, обжора.
– Платишь, – мстительно заверила я. – По праву благородного лэра, пригласившего даму.
– Не вижу здесь… – дракон так и не договорил, кого именно он не видит: в моем лице даму, или же в своем благородного лэра…
А все потому, что на его зубах захрустел таракан.
Дракон с задумчивым видом хрумкнул еще раз. Его челюсти замерли, а потом на свет с изяществом кожуры от семечки явился пожёванный рыжий труп…
Я ехидно заметила:
– Нет, я конечно слышала, что драконы едят рыцарей, но не думала, что до инициации они тренируются на тараканах.
– Знала? – припомнив о том, как я меняла тарелки, уточнил ящер.
– Предполагала, – скромно уточнила я. – Видишь ли, твоя поклонница смерила меня таким взглядом, что если бы она не попробовала подстроить мне какую-нибудь пакость, то она согрешила бы против своей натуры.
Дракон с интересом посмотрел на тараканий труп, а потом четким, холодным, полным скрытой угрозы голосом потребовал управляющего.
Вот как у Гарда это получилось? Вроде и не кричал, не бросался титулами, но при том заставлял себя не только слушать, но и слышать, а тем паче исполнять свои требования.
Управляющий прилетел к нам в буквальном смысле на крыльях: он был из сиринов – полуптиц-полулюдей. Его небольшое совиное тело с вполне себе человеческой головой, хоть и небольшой, было еще ничего, но вот голос… Такое ощущение, что сирины были специально созданы светлыми, чтобы своим криком изводить черных ведьм.
Впрочем, этот был сама любезность. Οн приземлился на спинку свободного стула, сложил крылья и растёкся медовым голосом:
– Господину Гардрику что – то не понравилось?
– Да, – ящер был краток и вместо тысячи слов просто предъявил труп.
Пока – таракана. Но сдается мне, что управляющему было недалеко до шестипалого усача. Я не без удовольствия отметила, как дракон чуть морщится при общении с сирином. Видимо, плющ давал о себе знать. Переговоры длились недолго. Сирин извинялся, ухал, по-птичьи закатывая глаза, и кивал головой, словно силясь проглотить стыд…
А я умилялась, наблюдая, как Γард виртуозно выбивает не только бесплатный завтрак, нами уже съеденный, но и чуть ли не месяц халявных трапез в трактире в счет морального урона его драконьей персоны. Нет, все же плющ на этого светлого положительно влияет. Хотя… Может, наглость и коммерческая предприимчивость не чужды и драконам?
Мне даже стало интересно. А вот лазурному – скучно. Иначе с чего мелкий удрал с моей шеи и устроил себе ванну прямо в моей чашке кофе.
Оттуда я его вытащила за хвост под изумленный клекот управляющего. Мелкий верещал, сопротивлялся и был крайне недоволен, что его выудили из сладкого и теплого напитка.
– Мда… Дракспрессо у вас тоже так себе, – прокомментировала я. – У меня, между прочим, в чашке был настоящий дракон, а не жалкий таракан. Τак что парой бесплатных бутербродов вы не отделаетесь, господин управляющий.
Сирин, видя такой произвол, решил, что нервов его на это уже истрачено изрядно, и притворился обморочным, закатив глаза и свесив голову набок. Упасть не упал, как и всякая спящая птица на ветке. Везет, а… Даже башкой об пол биться не пришлось, чтобы уйти от ответа.
– Пережала, – отстранённо прокомментировал дракон. – Τебе никто не говорил, что у сиринов тонкая душевная организация?
– Ага, то-то ты в эту тонкую и душевную чуть ли не гвозди забивал, торгуясь, как заправский гном.
– Мне просто стало интересно, во сколько завтраков он оценит оплошность своего лучшего повара…
– Не подавальщицы? – хитро прищурилась я.
– Ингрид перестаралась… Приносить таракана даже не моей новой девушке, а просто случайной… – тут он замялся подбирая слово.
Я воспользовалась моментом:
– И сколько вы встречались?
– Один раз.
– Горизонтально? – уточнила я.
– Конечно. Я всегда добиваюсь своего сразу, без захода на второй круг.
Управляющий все так же старательно изображал обморок, подавальщица маячила у стойки, боясь подойти, лазурный недовольно фыркал и вытирал лапки о скатерть.
А я призадумалась.
– Слушай, ты лучше сразу сообщи, с кем успел переспать, чтобы я знала от кого ожидать таракана в десерте, от кого – ненавидящего взгляда, а от какой ревнивицы и пульсара в глаз.
– С твоим нынешним видом… Извини, Вивьен, но ты себе льстишь. Ингрид просто до жути ревнивая. И я бы не заходил сюда, если бы здесь не готовили так вкусно.
– И тараканисто, – не применила напомнить я.
– Все-таки ты язва.
– Ага, хроническая, – подтвердила я. – Чем и горжусь.
Ревнивица Ингрид навела меня на интересные мысли… Прибыльные, я бы сказала. Но потом мое внимание переключилось на дракона. Слишком он был сейчас спокоен, собран, внимателен…
– Ты специально привел меня именно сюда. Τы ожидал чего – то подобного? – осенило меня.
– Конечно, – невозмутимо подтвердил ящер.
– Зачем? – я изогнула бровь.
– Допустим, мне захотелось узнать, может ли ведьма учуять замышляемую против нее пакость. Ну, или считай, что я, как твой наниматель, проверял тебя на профпригодность.
Я печенкой чуяла, что Гард чего – то недоговаривает, а то и откровенно врет. Но где именно и в чем – не могла понять.
– Наниматель… Когда будет аванс?
– А когда ты сможешь начать поиски?
Я прикинула, что пару дней мне все же требуется для полного восстановления.
Условились на послезавтра. После чего я требовательно протянула руку за оговоренными золотыми.
Дракон с видом сиротинушки, у которого отнимают последнее, отсчитал мне желтые кругляши, и прежде чем отдать, стребовал еще и стандартную магическую клятву между заказчиком и исполнителем. Ну, я и произнесла. Мне не жалко. Все равно я знала около двух дюжин условно законных способов ее обойти.
За сим мы и распрощались. Когда мы уже поднимались из-за стола этот жадина, не иначе как схватив в одночасье мозговую простуду, оставил на столе целый сребр! Несмотря на то, что с управляющим они уже условились, что этот завтрак для нас бесплатный.
На мой вопрос: «А зачем же ты тогда довел до нервной икоты сирина?», Гард лишь загадочно улыбнулся и обронил что-то про оттачивание исконных драконьих навыков. Да уж. Видимо, ни демона я не смыслю в загадочной ящеристой психологии.
Когда я оставила позади площадь, а вместе с нею и чем-то довольного Гарда, прозвучал колокол. Десять ударов. Если я потороплюсь, то ещё успею на практикум по стационарной защите. Я поспешила к шпилю, где швартовалась общественные лодки. Нужная подошла почти сразу же. И улыбчивый усатый маг даже махнул рукой на меня, одинокую пассажирку, не став требовать платы за пролет. Дескать, у него сегодня праздник: теща уехала обратно к себе домой. И он решил отблагодарить небеса, сделав благое дело.
И почему такое везение меня не насторожило? Если задуманное начинает получаться быстро и легко, то это верный признак того, что впереди в засаде окопались крупные неприятности.
В академию я успела вовремя, и в зал зашла вместе с остальными адептами. Стационарная защита – не боевая подготовка, где носишься по полигону с полной выкладкой, но и сидя на партой ее не изучишь. Потому плетения мы осваивали в зале, где мягкие стены, а пол устлан матами, смягчающими удар.
Преподаватель Аэрин Ромирэль вошел в зал, чуть прихрамывая. Этот полуэльф, по – моему, не имел ни одного достоинства и состоял сплошь из недостатков. Ну, сами посудите: благородный, честный, возвышенный, сдержанный и терпеливый. Даже когда адепты совершали серьезные промахи, он лишь сводил брови и выразительно молчал, не попрекая не то что словом, – жестом.
К тому же Ρомирэль – герой битвы семи холмов, когда было подавлено восстание предгорной нечисти. Он был отмечен самим императором. Ну, как отмечен… Повесили на грудь пурпурную ленту – символ исключительной воинской отваги и доблести. А вот о том, чтобы благородному, но нищему полукровке пожаловать земли пару деревенек, светлейший правитель не позаботился. Или попросту зажмотил.
Сам Ромирэль был слишком глу… гордый, чтобы просить вместо ленточки что – то посущественнее. Но тем не менее безземельный полуэльф, несмотря на свои малопривлекательные с финансовой точки зрения качества, не имел отбоя от поклонниц.
Юным девам, в отличие от их прозорливых и хватких на богатых женихов матушек, было плевать, что маг не имел за душой ничего. Они охотились за самим Ромирэлем. Некоторые только ради него и пошли учиться (причем платно!) на факультет защиты от темных сил.
Увы, он таких порывов не ценил, а, наоборот, сторонился. В чем-то я его понимала: нет страшнее существа, чем девица пубертатного возраста, возомнившая, что она в тебя влюблена, и ты обязан составить ее семейное счастье. Таковых оказалось изрядно. И нервы они портили полуэльфу регулярно.
По слухам, ему и так досталось: папаша, как и все эльфы не обремененный инстинктом заботы о потомстве, скинул своего бастарда, принесенного к воротам его особняка, на служанок. А когда Ромирэлю исполнилось тринадцать зим – и вовсе выгнал из дому, сообщив, что по людским меркам он уже вполне взрослый.
Оставшись без средств к существованию, полуэльф встал перед выбором: идти в армию или в воры. Выбрал третий: в Академию. Самое удивительное, что он сумел поступить. Причем на бесплатное отделение боевого факультета. Вот только долг магистерии отдавать пришлось дольше, чем было условлено в договоре.
Сначала служба в приграничье, потом нашествие предгорной нежити. Сражения, в которых полуэльф оставил последние юношеские иллюзии и здоровье, зато в тридцать лет обзавелся сединой, ранними морщинами и хромотой.
Но это его ничуть не портило. Скорее, наоборот, придавало загадочности. И вот сейчас боевой маг решил отойти от военного прошлого и стать наставником в академии… Наивный. Единственным плюсом в преподавательском деле было то, что платили здесь чуть больше, чем офицеру гарнизона. Во всем остальном были сплошные минусы: ни головы адептам оторвать (разгулявшейся приграничной нежити – за милую душу), ни послать куда подальше надоедливых адепток (солдат – всегда пожалуйста), ни выматериться от души (хотя, подозреваю, что и в офицерскую бытность полуэльф не склонял никого во все корки, слишком уж сдержанный.)
В общем, вот такой нам достался преподаватель по стационарной защите. Умный, сдержанный и благородный, мать его за ногу.
Я осмотрелась. Сегодня у нас было спаренное занятие с эмпатами – исключительно женской группой. Отчего – то дар слышать чувства раскрывался в основном у девушек.
Мои сокурсники расправляли плечи, скалились улыбками и всячески демонстрировали себя с самой симпатичной стороны. Увы, напрасно. Большинство будущих магесс во все глаза смотрели лишь на статного красавца полуэльфа.
– Добрый день, адепты, – прокатился по залу голос Ромирэля. – Сегодня изучаем плетение защиты Нордеа. Поэтому разбейтесь на пары.
Я нашла взглядом Корнелиуса. Друг беззастенчиво ухмылялся какой – то девице с потока эмпатов. И ладно бы перемигивался, так он ещё и целеустремлённо двинулся к ней… Напарничек…
Я попала в пару со здоровяком Ронни. С этим адептом у нас, мягко говоря, отношения не заладились. Он происходил из богатой, но неблагородной семьи. Презирал нищих, то есть тех, кто не в состоянии потратить на один обед в столовой магистериума золотой. В то же время истинные аристократы сторонились выскочку и в свой круг не пускали.
Боров Ронни смерил меня полным презрения взглядом и фыркнул:
– Готовься превратиться в отбивную, Блеквуд. Я тебя размажу, приблудная бродяжка.
У нас с этим золотым дубом, чье обучение папочка не только оплачивал, но и проплачивал в личный ректорский карман, были крепкие взаимные чувства. Я его тоже не любила до печеночных колик.
Между тем преподаватель начал объяснять принцип построения защиты. Оказалось, что плетение Нордеа представляет собой не сплошной щит, а подобие трехслойной ячеистой структуры, под которой находится поглотитель.
Сначала поток атакующего разрезали ребра крупных сот, которые и являлись первым рубежом обороны. Потом уже рассеченные лучи проходили через более мелкие соты и, наконец, дробились в самых маленьких. Остатки впитывались в сферу-накопитель самого мага. Накопитель представлял собой вращающееся веретено, которое наматывало на свою ось рассеченные сотами пучки энергии.
Защита казалась сложной в исполнении, но имела неоспоримый плюс: даже небольшого потенциала среднего мага хватало, чтобы ее создать. Ведь это не сплошной щит без единой бреши, на поддержание которого уходит прорва сил. Ребра требовали в разы меньше энергии.
Поначалу мы тренировались, создавая первичную, вторичную и третичную сети. Потом учились запускать ось, что бы он накручивал на себя остаточные потоки и экранировал нас, защитников, от шлейфового излучения.
Когда Ромирэль убедился, что абсолютно все усвоили теорию, мы перешли к практике.
Τолстяк Ронни выразительно размял пальцы. Я приготовилась. Сейчас атаковал он. Я должна была защищаться. Противник создал пульсар. Да не абы какой, а пятого уровня, воспользовавшись тем, что полуэльф отвернулся и нас не видит.
А ведь Ρомирэль строго приказал: не выше третьего. Да, похоже, мой противник решил, пользуясь возможностью, размазать меня. Я уже мысленно приготовилась пробороздить копчиком маты, но, как ни странно, защита устояла. Лишь спин завертелся бешеным волчком, впитывая в себя излишки энергии.
Зато вымораживающий голос полуэльфа услышали все. Он не кричал и не использовал заклинание усиления звука, но военный опыт под половик не спрячешь.
– Αдепт Роннин Мастус, кто дал вам право использовать заклинание пятого порядка?
Боров струхнул. Он-то надеялся, что его выходку не заметят. Откормленные розовые щеки дрогнули и начали стремительно бледнеть.
– Еще одно такое нарушение, и я буду вынужден доложить ректору о том, что вы, адепт, не можете контролировать свою силу. Желаете пройти проверку на стабильность?
Ронни затрясся. Я бы на его месте тоже струхнула. Конечно, говорят, что комиссия не ошибается, но даже если так… Когда совет магов решает, стабилен ли твой дар, и не заблокировать ли его от греха подальше – это, мягко говоря, не вдохновляет.
Преподаватель больше не сказал борову ни слова. Лишь бросил остальным притихшим адептам:
– Продолжаем.
Больше убийственных пульсаров в меня не летало, и я слегка расслабилась. А потом мы поменялись местами.
– Атакуем, – прозвучала команда.
Не стала создавать ни ледяных игл, ни фаерболов. Занятие уже близилось к концу, и я, лишь бы отвязаться, запустила в Ронни просто сырой силой.
Сырой. Не оформленной в матрицу заклинания. Вот только я не учла, что после обмена метами светлый дар во мне усилился. Я вкладывала всего три единицы магического потенциала. Но как они сумели превратиться в тридцать, причем за сотую долю мига – ума не приложу. Но тем не менее в Ронни сейчас летел поток убийственной силы.
Волна чистой энергии смяла первый и второй контуры, как бумагу. В моем воспаленном мозгу мелькнула мысль: «Я его убила!»
Всегда выдержанный и спокойный полуэльф враз изменился в лице и с нечеловеческой скоростью в последнее мгновение метнул «штормовой вал» – мощнейшее заклинание, что сметает все на своем пути. Сложное в исполнении, требующее неимоверной выдержки, концентрации и жрущее чуть ли не сто единиц потенциала, оно имело одно неоспоримое преимущество – долетало до противника в кратчайший миг. Вот и сейчас матрица «вала», врезавшись в мой поток боковым тараном, сумела его сместить.
Ронни, побледнев, не нашел ничего лучше, чем потерять сознание. Хотя… Когда рядом с тобой в каменной стене появляется основательная вмятина, это вполне себе повод изобразить, что «сил моих дамских на вас больше нет» и грохнуться без чувств.
Падал боров в оглушительном молчании враз замерших от шока адептов, а вот потом… Нет, Ромирэль не выругался, он просто употребил все средства языка с целью более точного выражения своих эмоций.
После его пламенной короткой речи, суть которой сводилась к тому, что адептка Блеквуд слегка не в себе, тишина вокруг стала прямо-таки гробовой. Я даже прониклась… Представила собственную могилку, припорошенную первым снегом… А потом до меня дошло: непогрешимый, всегда сдержанный Ромирэль впервые на моей памяти вышел из себя. Да как. Сейчас взглядом полуэльфа можно было не просто убивать, а препарировать заживо.
– Занятие окончено. Адептка Блеквуд, за мной!
После такого категоричного заявления мне не оставалось ничего иного, как последовать за преподавателем. Мысленно я уже прикидывала лапшу какой длины нужно намотать на его уши, когда магистр вдруг остановился и махнул рукой на дверь своего кабинета.
Небольшая комната с единственным окном, выходившим на хозяйственные постройки, в которой каким-то чудом умещались стол, шкаф и пара стульев – вот то место, где последние полгода магистр Ромирэль работал над теоретическими выкладками своей диссертации.
Мягко говоря – скромно.
Ромирэль, указав мне на один из стульев, сам сел за второй. Между нами оказалась поверхность стола, и я почувствовала себя, как на экзамене.
Мысленно помянула демонов сотого круга бездны и открыла рот для вполне сносной лжи о тонизирующем эликсире, которого перебрала. Ну да, эта была ещё та дурманящая гадость, и магам ее вроде как принимать запрещалось, но… Лучше быть слегка опороченной адепткой, чем честной разоблаченной чёрной ведьмой.
Я набрала побольше воздуха в грудь, дабы озвучит свою ложь, но полуэльф выстрелил в меня, словно из арбалета, одной короткой фразой:
– У вас вчера случилась полная инициация?
Я подавилась вдохом. Ну нельзя же так! А как же деликатность, приватность и прочие атавизмы мужского благородства?
Сглотнула и залилась румянцем. Τак. На всякий случай. Последний жутко не хотел проявляться на щеках, пришлось прогнать галопом в воображении самые пикантные сцены, припудрив их разгулявшейся ведьминой фантазией.
Словестно я не спешила ни подтверждать, ни опровергать предположение магистра. Полуэльф продолжил:
– Не надо так смущаться, в этом нет ничего постыдного. Да, способ не самый целомудренный, и у магесс шансы в подобном случае повысить свой уровень не столь велики… Именно поэтому рекомендуется не провоцировать инициацию, а дождаться, пока мета созреет сама. Но в вашем случае, Блеквуд, я вижу весьма впечатляющий результат. На сырой силе и такой поток… Думаю, измеритель потенциала покажет, что дар не ниже шестого уровня…
Я кусала губы. Вроде как для смущения. А на деле – чтобы скрыть истинные эмоции.
Инициация – процесс полного слияния меты с телом хозяина – происходил по – разному. Первый вариант – это «созревание», как метко выразился полуэльф. Когда ничто и никто извне не влияет на хозяина. Второй – шоковый, под действием нервных потрясений. И третий – при полном соприкосновении аур. Причем одна должна быть обязательно уже инициированного сильного мага. Именно его аура встряхивает еще не до конца сформированную ауру юного мага и либо заставляет мету инициироваться, либо просто подавляет ее. Второе – чаще. Οсобенно с магичками.
Поэтому совет чародеев ныне даже рассматривал закон о наказании за «растление» юных магов сильными, уже давно инициированными.
Я лишь усмехнулась про себя: светлые моралисты.
Все же мне не понять их логики. Белые чародеи вещали о целомудрии и совращении, при этом закрывая глаза, когда еще неинициированные адепты посещали увеселительные дома, а адептки делали аборты. Это считалось целомудрием. Потому что неинициированные спали с простыми, лишенными дара. Ну, или же с такими же, как они сами, не вошедшими в полную силу…
Пока полуэльф говорил, я прикинула, чем мне может грозить его заблуждение. С одной стороны, имелся неоспоримый плюс: не нужно лгать и изворачиваться. И даже нагоняя я, кажется, не получу… Но с другой: мету через месяц придётся вернуть, и как я объясню, что дар у меня вновь скатился до единицы?
В общем, я поняла, что каяться в употреблении запрещенного эликсира все же придется. Хорошо ещё ни слова в подтверждение теории полуэльфа не сказала. А мой румянец смущения, который Ромирэль принял за утвердительный ответ на свой вопрос… Так жарко в комнате очень, а я с испугу и вообще… Может, мне стыдно, что я в Ρонни промазала!
– Блеквуд, а вы знаете, что в команде турнира стихий должны быть шесть игроков, из которых минимум две адептки? – ни с того ни с сего вопросил полуэльф.
– Нет, – прищурилась я, кажется, сообразив, куда он клонит.
– Уже да, – магистр оказался категоричен.
Побарабанив пальцами по столешнице этот ушлый тип (а ведь строил из себя такого благородного!) добавил:
– Я, конечно, не одобряю выбранного вами способа, но это мое личное мнение. Пока же я вижу перед собой предприимчивую амбициозную и рисковую особу. А именно такие мне, как тренеру, в команде и нужны.
– А если я не захочу столь почетной должности, как отбивная на арене турнира?
Я не утверждала, скорее осторожно прощупывала почву. Увы, улизнуть не удалось.
– Тогда я вынужден буду подать рапорт о случившемся. Думаю, ректор не упустит возможности протащить вас через комиссию и исключить. Я слышал, он не очень доволен тем, что пришлось вас зачислить.
– Шантаж? – уже без обиняков спросила я.
– Я всего лишь честно открыл перед вами свои карты, – усмехнулся полуэльф.
Вот тут я поверила, что передо мной военный, служивший в приграничье. В хищной усмешке Ромирэля не было сейчас ничего возвышенного и рыцарского. Передо мной сидел стратег и тактик, добивающийся победы любым способом. Впервые закралась мысль: а так ли благородно-безземелен этот полукровка. Τеперь в миф о том, что он оказался отмечен лишь пурпурной лентой, покрылся слоем пыли.
– Итак, я жду вашего решения, Блэквуд.
Я размышляла. Если совру про дурман, то мне грозит объяснительная и штраф за ремонт стены зала. Но ректор вполне может ухватиться за произошедшее, как за повод выпереть меня из академии.
Если упрусь и откажу ушастому – комиссия.
Команда же, защищающая честь магистерии на турнире – почти неприкасаемые. Этот месяц меня не тронут, а там и случай с моим всплеском силы забудется… Главное, на арене аккуратно подставиться под удар, что бы потом можно было объяснить, отчего мой уровень вдруг вновь стал единичкой.
Но то – потом. Сейчас на повестке дня – чтобы лазурный, который вновь ожил, не вылез на шею или лицо… Неудобно будет. В анкете у меня в качестве меты заявлена пятиконечная звезда – символ светлых магов-универсалов.
Я чувствовала, как дракоша ползет по груди, пробираясь к вырезу ворота. Εще немного – и его лазурная морда высунется над воротничком.
Захлопала себя по груди, изображая приступ кашля, и решилась:
– Вам, магистр, никто не говорил, что вы умеете убеждать?
– Много раз. Причем темные маги, когда мы вели переговоры в приграничье.
Что же я сразу не поняла, отчего ты такой подкованный в вопросе интриг? Я чуть не взвыла с досады.
А Ромирэль между тем уточнил:
– Τак вы согласны на участие в турнире?
– Да, – процедила я и не удержалась: – И почему из всей академии, из нескольких тысяч желающих вы выбрали ту, которая участвовать совсем не жаждет?
– Может, потому что мой «штормовой вал» едва сумел сбить ваш поток сырой силы. Α на подобный выброс способны лишь пятеро адептов академии. Считайте, что сегодня был ваш персональный экзамен на зачисление в команду. И вы его прошли.
– И что теперь? – я прищурилась.
– Τеперь нам нужно зайти к ректору, что бы точно узнать, какой у вас уровень дара после инициации.
К главе магистерии Ромирэль отконвоировал меня незамедлительно.
Миновав приемную с грымзой-секретаршей (и ведь приятная в общении женщина, а с расой ей не повезло: у грымзов всегда свирепо торчат клыки, а волосы столь жесткие, что их невозможно даже в косу заплести), мы оказались в кабинете ректора. Роскошная комната: три дюжины локтей в длину и столько же в ширину, выходила своими высокими стрельчатыми окнами на двор академии. Массивная резная мебель мореного дуба, картины, что в течении суток меняли не только свою композицию и цвета, но и полностью содержание от утреннего пейзажа луга до натюрморта в обед, и до батальной сцены сражения вечером – в общем, наш глава академии любил дорогие вещи и не отказывал себе в этом маленьком капризе.
Ромирэль коротко поздоровался и представил Матистасу Ленирросскому шестого игрока сборной Αкадемии имени Кейгу Золотое Крыло меня, черную ведьму. Вернее, Вивьен Блеквуд, талантливую адептку с «впечатляющим потенциалом светлой магии». На словосочетании «Блеквуд» и «впечатляющий потенциал» у Ленирросского нервно дернулся глаз.
Но все же холеный толстяк справился с собой и, пробормотав «проверим этот потенциал», встал из своего кресла. Дойдя до шкафа, глава академии достал с полки ларец.
Массивная резная шкатулка, инкрустированная драгоценными камнями, сама по себе впечатляла. И как – то разительно она не вязалась со своим содержимым. В ней лежали на первый взгляд простые медные браслеты, которые больше походили на кандалы, чем на украшение.
А может, так оно и было? У тех, в ком эти наручники обнаруживали высший, десятый уровень дара, уже не было иного выбора, как присягать на верность короне и императору и служить на благо империи. Нет, такие уникумы получали множество привилегий, почет и прочая, но император Аврингрос Τретий чтил закон: власть стоит над силой. В том числе и магической. Потому светлый владыка железной рукой в мягкой перчатке старался взять за горло сильнейших магов. Кого – кровной клятвой, кого – припугнуть жизнью и благополучием родственников, кого – подцепить на крючок звонкой монетой… В общем, порою его методам темные аплодировали стоя.
У меня по спине пробежал холодок. Обычно адепты молятся о том, чтобы между браслетами пробежало хотя бы четыре сполоха, что означало бы четвертый уровне дара. Я же мечтала об обратном.
– Ваши руки, адептка Блеквуд, – неприязненно буркнул ректор, самолично решив проверить мою силу дара.
Делать нечего. Засучила рукава и протянула запястья. Парные браслеты Дианары, названные так в честь магессы, их сотворившей в незапамятные времена, не только показывали уровень силы, но и не давали ее скрыть. Как бы ты ни хотел солгать, приуменьшить или преувеличить свою силу, они заставляли тебя выложиться до донышка.
– Думаю, не нужно объяснять, что делать, – сев в кресло и сложив руки на животе, причмокнул губами ректор.
Безумно хотелось проклясть обоих: и Ленирросского и полуэльфа, но увы… Темная магия во мне была заблокирована из-за этого гребаного Гарда.
Мои ладони находились одна напротив другой на уровне груди. Расстояние между ними было ровно в половину локтя. Выдохнула, как перед прыжком в пропасть.
Три.
Два.
Один.
Вспышка вышла знатной. Когда из одной моей ладони во вторую ударил разряд. А за ним еще один и еще… Я насчитала ровно восемь.
Все это время я смотрела на сполохи, что пробегали от одного браслета к другому и только когда все закончилось, смогла поднять взгляд.
Ректор застыл, как василиском поцелованный. А Ромирэль рассматривал меня, словно я была преступницей, а он – дознавателем. Он первым и нарушил молчание.
– Она в моей команде!
Это был не вопрос, а скорее – приказ. Но самое поразительное, что ректор даже и не думал возражать, словно не он был тут главный, а вот этот вот полуэльф.
Ленирросский лишь кивнул. Но как – то ошарашенно. Словно он все еще пребывал в ступоре. Из кабинета мы вышли в полном молчании, но едва закрылась дверь, я была резко прижата. Увы, не к сильной мускулистой груди. В таком случае хотя бы лягнуть или укусить могла, что бы вырваться. Вот уж не думала, что выражение «припереть к стенке» может выглядеть так буквально.
– Кто он?
Будь это сказано не таким спокойно-холодным тоном, вопрос был бы вполне в духе рассерженного любовника.
– Ик! – выдала я самый универсальный из возможных ответов и уставилась на полуэльфа удивленными глазищами.
– Кто тот маг, который тебя инициировал? У него должен быть как минимум девятый, но скорее десятый уровень…
«А за такими сильными чародеями всегда приглядывают», – я мысленно завершила фразу.
Потом сложила в уме, как в критический момент Ромирэль легко использовал сложнейшее заклинание, как ректор в собственном кабинете уступил ушастому право распоряжаться, и требовательный тон сейчас, словно я совратила вчера кого – то из его подчиненных. Прямо как инкуб монашек в обители, где этот Аэрин занимал почетную должность игуменьи…
– Да с чего вы вообще взяли, что мой любовник именно с десятым уровнем? – я решила подыграть полуэльфу.
– Хотя бы с того, что за одну ночь он вытянул тебя с единицы до восьмерки. Ты хоть знаешь, Блеквуд, что в империи на сегодняшний момент всего четырнадцать магов такого уровня? И кого – то из них ты могла ополовинить. У тебя не просто искры пробегали, а вспышки целые, ты буквально светилась.
– И что с того? – я сглотнула. От нехорошего предчувствия засосало под ложечкой.
Лицо полуэльфа превратилось в каменную маску, лишь резко обозначились побелевшие желваки.
– Хотя бы то, что твоя сила будет прибывать. Τак кого ты использовала?
– Вас, – нагло заявила я и полюбовалась ошарашенным лицом полуэльфа. Α потом добила: – Если кто-то решит задать мне такой вопрос, то я с чистой совестью отвечу, что это были именно вы. А я, наивная фиалка, не смогла устоять перед вашим обаянием. Ведь славный воин, пусть и боковая ветвь древнего рода, в одиночку сумел упокоить всю нежить подгорной топи… Наверняка у него должен быть как минимум девятый, но скорее десятый уровень… – последнюю фразу я процитировала с точностью до звука и тем же тоном, вернув тем самым Ромирэлю его же высказывание.
Судя по лицу полуэльфа, либо меня сейчас убьют, либо решат, что с такой гадюкой лучше не связываться и оставят в покое. Хотя первое – вероятнее. Но второе – желаннее.
Я в упор посмотрела на Аэрина и усмехнувшись, добавила:
– Хотя, скорее всего, именно этот факт и не афишировался в официальной хронике.
Он все ещё держал меня за плечи, но уже не сжимал до синяков. Скорее, изучал. Задумчиво, словно ученый-некромант, который обнаружил новый, неизученный вид упырей.
– Знаете, Блэквуд, по роду своей профессии мне зачастую приходится общаться с редкостными идиотами. И я успокаиваю себя формулировкой «уникальные собеседники». Но, похоже, это абсолютно не ваш случай…
– Я слишком уникальная? – уточнила я осторожно.
– Нет. Не просто уникальная. Вы редкостная. Редкостная язва и интриганка.
– Маг мага видит с полушага, – выдала я народную пословицу.
Преподаватель чуть изогнул бровь. И его спокойная реакция укрепила во мне подозрение: ой, не прост, совсем не прост полуэльф. И его маска безземельного героя, по которому вздыхают толпы адепток и не только адепток – идеальная личина, за которой скрывается… кто? Меня разобрало извечное ведьмино любопытство.
– Так вы не скажите, кто вас инициировал? – спросил Ромирэль.
– А зачем вам знать?
– Чтобы упредить удар. Серые тени императора наверняка заинтересуются, если у одного из сильнейших магов начнет резко уменьшатся резерв…
Я лишь поразилась, как хитро вывернул полуэльф. Интересно, а он сам не один ли из этих серых теней?
Теперь уже я мерила его изучающим взглядом, словно разбирая на декокты. Ногти – для одного зелья, волосы – для другого, глаза – для третьего…
Увы, Ромирэль должного пиетета не проявил.
– Один – один, Блеквуд, – словно соглашаясь на мировую усмехнулся он.
Полуэльф вновь натянул на себя привычную маску. Но отчего-то в душе поселилась уверенность: теперь он с меня глаз не спустит.
– Так или иначе, теперь вы, адептка, игрок в моей команде. Тренировки начнутся послезавтра, после официального объявления списка участников.
Ромирэль отступил, больше не говоря ни слова, развернулся и ушел. У меня создалось четкое ощущение, что одну маленькую черную ведьму просто не раскусили, как орешек, с первого раза. Значит, будет еще не одна попытка со стороны ушастого меня «разгрызть». Мысленно пожелала полуэльфу познать все прелести пародонтоза, а потом встряхнулась.
Что же, в зачислении в команду университета был и профит: теперь я смогу получить комнату в общежитии в кратчайшие сроки. Надо только раздобыть копию приказа.
Я взялась за ручку двери, из которой ещё недавно вышла.
Всю нашу непродолжительную беседу в коридоре мы с Аэрином были одни. Но вот стоило мне проявить независимость и попытаться просочиться к секретарше-грымзе за приказом, как раздался звук набата.
Перемена. Время стремительное и многолюдное. Но это ерунда. Главное, что после нее начнется новое занятие, пропустить которое мне не хотелось. И так из-за этого Гарда первую пару прогуляла.
Встал вопрос: знания или место в общежитии?
Я решила, что секретарша никуда сбежать со своего места не успеет, а вот алхимия с магессой Илордой Анирисской вполне может аукнуться.
Как выяснилось, не зря я проявила учебное рвение. Практикум по определению состава туманов, насылающих галлюцинации, оказался весьма познавательным. Но что самое интересное – создателями оных чаще выступали светлые маги. В общем, как черная ведьма я узнала много нового и отправилась добывать копию приказа. Не скажу, что это далось мне совсем уж легко, но я заполучила бумажку.
А потом оной трясла перед крючковатым носом комендантши. С виду она была чистокровным человеком, но в душе – помесью гнома с гоблином. Во всяком случае, именно у них основным предметом гордости являются такие черты характера, как упертость и подозрительность.
Время близилось к вечеру, когда я, наконец, стала законной временной обладательницей кровати, трех полотенец, подушки, одеяла, смены постельного белья и двух соседок по комнате.
Эти две адептки при первом взгляде на них вызывали в моей ведьминской душе лишь одно желание – проклясть. При втором, впрочем, тоже.
