Глава 7
Лицом к лицу
С неба сыпалась снежная изморось. Дорога стелилась гладко, Тихоня бежал резво, и поездка не вызывала сложностей, даже было весело: Янар пытался читать верхом на ньйоре, Йохан, отплевываясь от снежинок, лез с советами к Лонарду, опытному искателю заблудившихся путешественников и разведчику.
Да, было весело и немножко грустно. Я смотрела на Йохана и спрашивала: где были мои глаза? И как раньше терпела глупость, наглость и самодовольство младшего Свера?
Да никак, смирилась просто… Он был настойчив с того момента, как, в шутку потребовав решить за него задачу по физическим щитам, дождался реальной помощи. Хотел поиздеваться над девчонкой с младшего курса, выставив ее дурочкой, а выяснил, что у нее склонности к сложному разделу магии.
Сейчас грустно и противно, а тогда его внимание льстило, и я отвечала щенячьей привязанностью, решая задачи для Йохана и, бывало, для его друзей.
Ох, как же стыдно, что я была наивной до глупости! И неизвестно, закончила бы я КУМ с золотым дипломом, если бы не ректор, который случайно наткнулся на нас, целующихся в нише возле библиотеки. Йохан осмелел и при каждой возможности распускал руки. Лорд Йохенссельский устроил ему выволочку, пригрозил, что лично поведет нас в храм богини Матери жениться.
Испуг Йохана развеял розовый туман перед глазами. Если любят, хотят рассказать о своих чувствах всему миру, жаждут представить свою половинку окружающим на законных основаниях, а не прячутся в укромных уголках.
Как же я рада, что до меня это дошло еще тогда и Йохан не сумел настоять на близости. Потом два года редких встреч – и остатки симпатии растаяли росой на солнце. Противно, что бесстыжий блондин все еще хотел поставить зарубку на спинке кровати, хотя сам готовился к свадьбе с хорошей девушкой. Мне сейчас даже жаль ее – если он не изменится, жизнь Марте предстоит беспокойная.
– Заходим на тропу! – сообщил Йохан.
В ответ где-то закаркали потревоженные вороны.
Снегопад прекратился. Еще пару часов мы ехали к горам цепочкой по хорошо заметной тропе охотников и старателей. Световой день резко пошел на убыль, когда вышли к Хрустальному озеру.
Большое, в форме подковы, оно обычно не замерзало. Сейчас же вместо прозрачной воды перед нами раскинулась светло-голубая твердь, ближе к берегу припорошенная снегом. Обходить озеро – терять время, скоро начнет темнеть, и шансы дойти без приключений к Костяному перевалу снизятся. Чем ближе ночь, тем смелее хищные звери и наглее нечисть.
– Бур говорит, лед крепкий, – сообщил лидер отряда. – Есть желающие пойти первыми?
Фрост молча направил ньйора вниз.
– Если наш тяжеловес проедет, там и волоты смогут танцевать вприсядку, – съязвил Йохан.
И чего прицепился к крепкому телосложению Фроста? Ведь тот же Бур не легче! Мне стало обидно. Мой кромешник – не тяжеловес. В его теле ни грамма жира, сплошные мускулы.
А еще неприятно, что проверял лед Фрост, а не тот, кто возглавлял поисковой отряд. Нет, я понимала, что Лонард должен был предложить выбор и, только если бы не было желающих, пошел бы сам. Но меня почему-то это коробило: на практике привыкла, что тот, кто главный, рискует больше. Кромешники всегда первыми лезли в опасные места, не предлагая сделать это другим. Вот как Фрост сейчас.
Он проехал треть озера, прежде чем остальные решились последовать чужому примеру.
Не обходя половинку озера-подковы, мы существенно сэкономили время, преодолев его по льду.
Оставив змеившуюся тропу далеко позади, поехали через хвойный лес по плотному, слежавшемуся снегу, неоднократно покрытому ледяной коркой. На склонах гор он еще рыхлый и опасность лавин высока, а здесь уже можно продвигаться относительно спокойно. Но если бы не ньйоры, довелось бы идти на лыжах – зачарованные сапоги долго не выдерживали подобной нагрузки.
Ехавший позади Бур внезапно со смешком окликнул:
– Иза! Глянь, орехи!
Справа действительно тянулась широкая полоса густого кустарника. Твердые плоды красного цвета притягивали взгляд. Заманчиво нарвать полные карманы, но для чего? Без щипцов или молотка до вкусных ядрышек не добраться. Нарвать, чтобы до возвращения в город таскать в карманах? Не люблю, когда они забиты всякой мелочовкой.
Хотя слова Фроста заставили задуматься, на Бура-предателя я все еще обижалась и ответила равнодушно:
– Вижу. И что?
Сколько себя помню, тут всегда росли орехи и резвились белки. Я и сейчас заметила парочку – юркие рыжие зверьки прыгали в густом переплетении ветвей, будто провожая нас. Странно, обычно они пугливые, а эти слишком любопытны. Невольно вспомнились схроны белок в сломанных сторожках, расставленных вокруг Вьюги. Какой-то аномальный зимний сезон нынче – холод собачий и белки такие странные.
Товарищ по детским шалостям широко улыбнулся:
– А помнишь, Иза, как мы спорили? И ты зуб сломала, но раскусила орех?
Чего только не случается, когда тебе восемь и веселей в компании мальчишек, а не девчонок. Зубы молочные вылетают раньше срока только так!
– Помню. – Я вздохнула. – Не забыла, и как с тебя щука штаны стянула и ты сидел в Хрустальном, пока мы искали лопухи на юбку.
Не гоготал только Фрост, который отстраненно двигался по маяку, ведущему к старателю. Сигнал временами пропадал, и тогда все нервничали. Добрик – человек бывалый, снаряжен особыми артефактами под завязку и замерзнуть не мог. Главное, чтобы ранение оказалось не слишком серьезным и нечисть не напала.
– Иза, а ты стала зубастой, как та щука! – сделал вывод Бур весело.
– Не думаю, – отозвалась спокойно, – я предпочитаю мясной рулет, а не штаны.
Еще чуть посмеявшись, стражи стихли – мы подъехали к Игольчатой долине, плавно переходящей к Костяному перевалу.
Окончание дня оживило маленькое происшествие: Фрост внезапно швырнул энергошар в сугроб.
– Ого! Да это же снежный фазан! – восхитился Бур.
Глазастый кромешник разглядел совершенно белую птицу, сливающуюся с сугробом. В отличие от обычного фазана, снежный весил добрых десять – двенадцать килограммов, и мужчины возликовали, предвкушая жареное мясо, а не холодный сухпаек.
Маячок обещал, что Добрик неподалеку, но сложный путь через нагромождение похожих на гигантские иглы камней затруднял поиски – приходилось объезжать много препятствий. Вдобавок температура упала, стемнело и в воздух поднялось с десяток всевозможных магических светильников.
– Доезжаем до Спящего Волота и устраиваем привал, – распорядился Лонард.
Его решение встретили одобрительным гулом.
Жаль, что старателю придется дожидаться до утра, но мы ему не поможем, если в темноте сами свалимся в какой-нибудь скрытый снегом разлом или напоремся на блуждающие «окна», которые по ночам выплывают с Костяного перевала в долину. Угодившего в такую аномалию человека забрасывало куда-то в горы. Случалось, что таких потеряшек находили спустя долгие годы. И я до сих пор надеялась, что мой отец стал жертвой одного из спонтанных перемещений.
Не стоило забывать и о нечисти – я держала наготове свернутый щит от физического воздействия, опасаясь нападения тех же прыгунов, которые не только могли вцепиться в спину, но и швырнуть камень в голову. Мерзкая, подлая нечисть!
Огромная скала, отдаленно напоминающая лежащего человека, стала своеобразной защитой от ветра; лучшего места, чтобы разбить лагерь в Игольчатой долине, не найти.
Первым делом расседлали и накормили ньйоров. Потом, пока Йохан и Фрост занимались костром, а Бур ощипывал птицу, остальные ставили одноместные палатки. Лорд-хранитель никогда не экономил на снаряжении своих людей, и у нас были последние разработки бытовиков и артефакторов страны.
Сняв рукавицы и подышав на тотчас замерзшие пальцы, я принялась творить каркас куполовидного щита над нашей стоянкой. Когда его замкнут, ни одно живое существо не сможет к нам проникнуть, тогда как мы, если потребуется, выйти сможем. Закончив выполнение своих прямых обязанностей, я полюбовалась фиолетовым сияющим щитом, накрывшим достаточно большую территорию, и вернулась к вещам.
С легкой палаткой в форме полубочки я имела дело не раз и собирала ее быстро. Но не сегодня.
– Вот шмырь! – Я даже на миг закрыла глаза в надежде, что проблема мне привиделась.
Увы, через весь верх палатки шел косой разрез, и холодный ветер насмешливо трепал зеленую ткань, зачарованную на защиту от неблагоприятных погодных условий – дождя, снега, холода.
Я осталась без пристанища. Сообщить о неприятном происшествии Лонарду не успела – идущий с охапкой сушняка Йохан присвистнул:
– Ого! Кто-то этой ночью превратится в ледышку! – И он противно заржал.
Естественно, стражи побросали все и примчались ко мне.
– Палатка бракованная, – заявил Бур, почесав затылок под волчьей шапкой. – Иза, ты же большая девочка, почему не проверила ее на складе?
За меня вступился Фрост:
– Она проверяла.
Лонард молча провел ладонью над разрезом.
– Чувствую остаточную магию. Здесь была временная заплатка.
Молчаливый Янар выдвинул логичное предположение:
– Кто-то из стражей сдал испорченную, замаскировав дефект? Глупо, все равно по журналу найдут, кто ее последний брал.
– Или Рагна, когда принимала новый товар от поставщиков, не заметила, потому что не обладает даже слабенькими способностями к бытовой магии, – недовольно заметил Бур.
О том, что мне палатку испортили умышленно, думать не хотелось. Это ничем не оправданная подлость – обречь человека на страшную смерть. Температура в горах ночью бывает настолько низкой, что выплеснутая вверх из фляги вода падает на землю кусочками звенящего льда.
Отнесший хворост Йохан подкрался сзади и попытался обнять.
– По старой дружбе, – его голос стал хриплым, – я пущу тебя под бочок, Изи.
– Иди ты к шмырям собачьим! – Я оттолкнула бессовестного блондина. – Обойдусь!
– Будешь ночью скрестись ко мне – не открою, – пригрозил Йохан, почему-то здорово разозлившись.
Я смерила его сердитым взглядом.
– Да я лучше в сосульку превращусь, чем к тебе под бочок!
– Что, Свер, выдохлось твое обаяние? – ехидно подколол Бур. – Только невесте ты и нужен, дружок.
– Ах, лучше в сосульку? Тогда иди к Глыбе, знатная из вас выйдет парочка! – прошипел бывший парень и с издевкой добавил: – Ой, он же у нас женатик! Не знала? Неприлично соблазнять чужих мужиков!
Невольно я покосилась на Бура, который был в курсе моего замужества. Лавинщик делал вид, что внимательно изучает меховую опушку своей рукавицы. Предпочел не вмешиваться, не выдавать информацию, которая ему известна. Что ж, в моих глазах заработал балл, но до искупления вины еще далеко.
Перевела взгляд на фиктивного мужа – тот чуть заметно кивнул на свою уже поставленную палатку. Пригласил к себе ненавязчиво, оставляя за мной выбор, согласиться или нет. Неплохой вариант, если не учитывать, что во временном укрытии места немного, а кромешник большой. Нам придется положить спальные мешки впритык и спать, не шевелясь.
– Я лучше к женатому Фросту пойду, он доказал, что благороден. – Я с вызовом посмотрела на Йохана. – Пойду, если свою палатку не починю.
Злобно сверкнув синими глазами, блондин ринулся за новой порцией дров для костра, которому предстояло гореть до рассвета. Живой огонь – лучшее средство отпугнуть нечисть. А если добавить мощный щит, можно спать спокойно до утра без часовых.
– Ребята, вы скоро закончите с хворостом? Когда мне контур замыкать?
– Куда-то спешишь? – удивился Лонард, который не ушел, когда страсти улеглись.
Как и я, видимо, гадал, что делать с моей ночевкой.
– Нет, просто хочу сосредоточиться на палатке – в магических заплатах я не сильна, точнее, вообще их никогда не делала.
Да, я решила и себе создать временную латку. В палатке есть обогревающие светочи – не замерзну до утра.
– Ты же согласилась пойти к Фросту? – удивился Лонард. – Не хочешь к нему, иди к другу детства, ты ему как сестра.
Бур в самом деле видел во мне родственницу, притом младшую. Но помимо того, что я все еще на него обижалась за беспрекословное участие в плане лорда-хранителя, у него был страшный недостаток – он храпел. Содрогались стены, падала посуда с полок, выплескивалась вода из полных кувшинов… А если серьезно, его громкие рулады не переносила даже любящая жена – спала в соседней комнате.
– Нет, к Буру не пойду, не хочу оглохнуть, а Фрост… Понимаешь, я верчусь во сне, наставлю ему синяков – и жена его подумает дурное, еще решит проредить мне шевелюру.
Греющий неподалеку уши Бур гоготнул и показал большой палец – оценил незамысловатую шутку про вырывание волос самой себе.
– Ясно, – хмыкнул разведчик, не подозревающий об истинном положении дел. – Что ж, дерзай.
Меня оставили в покое. Ненадолго. Только вспомнила нужное бытовое заклинание, как услышала цоканье и шебаршение.
Белки… Две огненно-рыжие белки волочили мою сумку в темноту. Я еще и без сухпайка останусь!
– Ах вы, ворюги!
Я бросилась за маленькими злодейками. Чтобы не споткнуться о мелкие камни, в изобилии рассыпанные по Игольчатой долине, зажгла парочку «стрекоз». Но бежала настолько быстро, что они отстали, а скорректировать заклинание я уже не успевала.
– Изольда, стой! – Крик Лонарда придал сил.
Понимаю, что от лагеря лучше не отходить, но я и так в глазах стражей неудачница с испорченной палаткой. Если не отберу у белок сумку, будут смеяться до конца моей службы, и та продлится недолго во всеобщей атмосфере подтрунивания.
Вспомнив, что все же магичка, швырнула перед белками энергошар. Во все стороны полетели комья снега. Но пушистые тварюшки не испугались и добычу не выпустили.
– Изольда, стой! – Крик Лонарда прозвучал ближе.
Похоже, и за мной гонятся?
– Поймаю – муфту сделаю! – пригрозила пушистым вредителям.
И – о чудо! – они бросили сумку. Схватив свое имущество, я триумфально рассмеялась, но подняв голову, тотчас заткнулась.
Впереди, совсем рядом, расцвело золотое пятно. Блуждающее «окно»… и оно двигалось прямо на оцепеневшую меня!
Одеревеневшие от страха ноги не слушались. Перед глазами пронеслись картины будущих событий: меня засосет и выкинет неизвестно где… Возможно, я когда-нибудь и выйду из гор… лет через пять. Если вообще выйду.
Золотое свечение задело бок – и кто-то дернул меня в сторону.
Я закричала.
Темнота… Разноцветные вспышки: алая, желтая, зеленая…
Я падала в пустоту, срывая голос в истошном крике.
С ума сойти не давал мужчина, падающий вместе со мной и держащий за руку крепко-крепко.
Земля встретила нас дружелюбно – высоким сугробом, который хоть и покрывала ледяная корка, но смягчить удар не помешала.
Боги мои, и куда я опять вляпалась? Да за что мне все эти испытания? Не любит меня судьба, ой не любит…
Шмыгнув носом, я завозилась в снегу. Расплачусь – помру со стыда. Надо держаться, из ситуации страшней выбралась однажды. Поседела, но выбралась же!
– Цела? – спросил Фрост, поднимаясь на ноги и оглядываясь, словно ночью видел не хуже, чем днем, и без заклинания зоркости.
Я мысленно возликовала: в аномалию угодила вместе с ним! Я все же счастливица.
– Вроде бы ничего не сломала, кроме самооценки.
Кромешник мою шутку не оценил, молча подал руку, и вскоре я тоже озиралась по сторонам, запустив в воздух рой голубых «стрекоз».
– Есть предположения, где мы? – Мужчина не постеснялся признать, что окрестности я знаю лучше, чем он.
Паника отступила. Погорячилась я заявить, что судьба меня не любит!
Я облегченно выдохнула, узнав очередной валун, которому местные присвоили имя Белый Всадник. Очертаниями он в самом деле отдаленно напоминал коня с наездником.
– Я знаю, куда нас забросило! Мы продвинулись вперед, представляешь? Наши здесь будут, дай боги если поздним утром.
– Хорошо. – Фрост просто-таки баловал меня красноречием.
– Что будем делать?
– Есть и спать.
В животе заурчало, стоило вспомнить, что в лагере осталась жарящаяся птичка – восхитительно румяная, истекающая ароматным соком… У нас же только сухпаек – сумка Фроста висела у него на плече, я свою во время падения тоже не потеряла. От голода не помрем, а вот от холода? Проблемка.
Если у меня обычная сумка, которая вмещала немного еды и запас обогревающих артефактов, то у Фроста за спиной висел целый рюкзак.
– У тебя запасная палатка есть? – понадеялась я на очередное чудо, в то же время красочно представляя, как греемся в объятиях друг друга, чтобы не околеть.
От воображаемой картины вдруг стало жарко. Пришлось отвести от Фроста взгляд и сосредоточиться на безрадостной реальности – снежной поляне, покрытой камнями разной величины и заросшей редкими хвойными деревьями.
– Палатки нет. Я вырою снежную пещеру.
Бывалые охотники и не в таких условиях проводят ночи в горах, но страх не отпускал.
– Подставь ладони, – внезапно потребовал Фрост.
Я подчинилась, и он высыпал в них горку чищеных орехов.
– Спасибо. – Я смутилась, удивившись неожиданному жесту.
Когда только успел собрать и расколоть? И чем? Хотя второй вопрос снимается, можно не гадать – крепкие скорлупки сдались стальным пальцам кромешника.
Пока я жевала вкусные орешки, Фрост работал. Хоть и сильно хотелось, под руку с советами я не лезла – решила довериться мужчине. И не прогадала: он строил пещеру грамотно, по всем правилам.
Выбрав высокий надув, заклинанием намел сверху еще гору снега, слегка уплотнил, похлопав топором плашмя. Затем «воздушным лезвием» филигранно вырезал лаз, начав от самой земли и постепенно поднимаясь. Дальше туннель должен расшириться в большую комнату. Подобное построение обещало правильную вентиляцию: вверху сохранялось тепло, а выдыхаемый людьми воздух опускался к выходу.
– Накинешь щит? – спросил Фрост.
И я с готовностью кивнула, радуясь, что тоже поучаствую в строительстве нашего снежного «замка».
– Два можно? Энергетический, чтобы подпалить нечисть, если вздумает заглянуть к нам на огонек. И физический каркас, который защитит от падения камней – те же прыгуны любят ими швыряться.
– Хорошо, делай, – одобрил кромешник.
И он продолжил обустройство временного жилья: затащил «воздушной петлей» еловый лапник для подстилки, затем полез сам с рюкзаком. У меня почему-то возникли ассоциации с медведем, забирающимся в свою берлогу. Появились… и тут же пропали – таких юрких, поджарых мишек не бывает.
Я тоже не стояла без дела, ссыпав оставшиеся орешки в карман куртки, установила обещанные щиты. Все, теперь на наш сугроб может наступить ньйор, и мы даже не почувствуем. Утрирую, конечно, но все же спать можем спокойно.
Завершив возведение убежища, Фрост предложил поужинать.
Ели стоя, в тишине. Нежная ветчина, хлеб, сыр, вяленые сливы и груши насытили и подняли настроение. Запивали горячим чаем из зачарованных фляг. Фрост еще сделал глоток из маленького флакона. Интересно, что за зелье?
Когда устала, не до любопытства. Сейчас бы принять ванну, и я была бы полностью счастлива.
Спать в пещере с кромешником я не боялась – приставать не станет, да и в холоде желание просыпается лишь у снежных ведьм, как повествовали пикантные сказки для взрослых.
Помню, Хельга одну такую услышала – как же взбесилась! Впервые растеряла невозмутимость и выгнала рассказчика из трактира едва ли не пинками. Почему она разозлилась, никто тогда так и не понял. Я пошутила, что Хельга – скрытая снежная ведьма, потому и обиделась за сестер по магии. Подруга мило улыбнулась и заявила, что я угадала. Обожаю ее чувство юмора, особенно когда ее остроты направлены не на меня.
Воспоминание о всегда уверенной в себе хозяйке трактира придало мне храбрости, когда настало время лезть в пещеру. Кота нет, и, нарушая традиции, я пустила первой «стрекозу».
– Теперь ты, – заявил Фрост, – я поставлю сигналку на вход.
Мгновение поколебавшись, поползла вслед за «стрекозой». Гладкие стены серебристо блестели в голубоватом свете моего летающего светильника. Туннель постепенно поднимался, пока не вывел в «спальню». Здесь я смогла с комфортом сесть и нормально оглядеться.
Пышный еловый матрас закрывало покрывало. Темно-серое, из пуха фурра, неимоверно теплое и мягкое, похоже, именно в нем я ехала из храма после свадебной церемонии. По бокам пещеры стояли четыре обогревающих светоча, которые нашлись у кромешника в сумке.
Засмотревшись, не сразу сообразила, что он последовал за мной.
– Сними куртку и свитер, будет жарко. – Его предупреждение прозвучало несколько двусмысленно.
Мое сердце екнуло, когда он начал раздеваться.
Первой на пол упала тяжелая куртка.
– Сделаешь из нее подушку? – спросил Фрост.
Та же участь постигла его свитер и рубашку.
– Сейчас. – Лаконичность кромешника оказалась заразной.
Суетливо выполнила просьбу, испытывая сильную неловкость. Я думала, что раз ни спальника, ни одеял нет, мы уснем прямо в верхней одежде. А в реальности что? Фрост готовился к комфортному сну.
Оставшись в плотной белой безрукавке, он принялся расшнуровывать высокие сапоги.
Раздеваться не хотелось. Все еще не верилось, что даже в правильно построенной снежной пещере с непроницаемыми щитами будет тепло настолько, чтобы разоблачаться. Надеюсь, что я все же ошибаюсь и к утру не простыну.
Вздохнув, сняла шапку, куртку и сапоги.
– А вход закроем «пологом»? – робко поинтересовалась, наблюдая, как кромешник пристраивает топор и ножи у стены, справа от себя, чтобы в любой момент отразить опасность.
На Севере добрая сталь – первейшее оружие против нечисти. Как любили повторять опытные стражи, пока разберешься, каким заклинанием сподручнее атаковать, топор или меч уже отбил у кровожадной тварюшки охоту нападать, отбил навек.
– Нет, «полог» нам не нужен.
Устроившись рядом со мной, Фрост стряхнул с руки сгусток тьмы. Расплывшись в воздухе кляксой, она затянула вход – и в нашем убежище потемнело – «стрекоза» потускнела, будто испугавшись.
Тьма стремительно растекалась по снежным стенам и одеялу под нами. Как живая, она обволакивала пещеру изнутри, будто захватывая нас в своеобразный кокон. Жутковатое и одновременно величественное зрелище.
– Она не помешает воздуху свободно циркулировать, – сообщил кромешник.
Но я была настолько ошарашена, что и не подумала о таком моменте.
Сиротливая поблекшая «стрекоза» все же давала достаточно света, чтобы хорошо видеть улегшегося мужчину, но я старательно глядела на чернильно-черные стены и боролась со смущением. Жить с фиктивным мужем под одной крышей и делить с ним импровизированную постель в горах – разные вещи.
Звукоизоляция в снежной пещере отличная – рева поднявшегося ветра не слышно. И тишина давила.
Может, надо перекинуться парой слов перед сном? А то чего мы молчим, как чужие. Только с чего начать? Я же не могу задать первый вопрос прямо в лоб, без подготовки. Или могу?
