Глава 18
Костяной перевал
Когда целуют, приходить в сознание приятно. Не болит голова и позвоночник, хотя должны, когда выжигаешь резерв. Ощущаешь лишь нежность и тепло губ любимого мужчины.
Не открывая глаза, я ответила на поцелуй, растворяясь в ласке Эйдена.
– Иза, зачем ты так? Я же просил, – устало произнес он, чуть отстранившись, но не выпустив из своих объятий.
– Я не могла иначе, погибли бы люди.
Кромешник промолчал, и к лучшему – тьма затянула глаза, значит, он не в том настроении, чтобы жалеть посторонних.
– Иза… я должен сказать тебе кое-что.
– Я тоже! – Я торопилась исправить упущение, о котором безумно пожалела на пороге смерти. – Я люблю тебя, Эйден.
Ничего не ожидая в ответ, я была вознаграждена выражением, появившимся на мужском лице. Изумление, даже шок. Надо было подготовить, но чего уж там, поздно.
– Помоги встать, пожалуйста.
Высказав просьбу, отметила, что полна сил. Почему? Я же добровольно выжгла магию, а затем и жизненные силы отдала! Странно… И я все еще вижу энергонити «воздушной сети», что недоступно человеку без дара. Они становятся видимыми, лишь когда ослаблены до предела.
– Эйден, почему я не умерла?
Он удивленно вскинул смоляные брови:
– Ты разочарована результатом?
Эйден уходит от ответа?
– Не отвечай вопросом на вопрос! Я должна была умереть. Ты что-то сделал?
Он молчал, и мне стало страшно. Чтобы вернуть человека с пути, ведущего в сады богов, произносят страшные клятвы. И что теперь? Заявить, что не надо было, умаляя его поступок? Нет, лицемерием отдает, если не поблагодарить от души.
– Спасибо, Эйден… Спасибо! – Я прижалась щекой к мужскому плечу. – Ой, а что с Ларсом?
Кромешник обнял и успокаивающе погладил по спине.
– Он без сознания, привален камнями. Я уже вызвал целителя, без него трогать твоего напарника нельзя.
Ну да, неправильно вытаскивая, можно нечаянно из закрытых переломов сделать открытые…
– Битва не завершена. Что дальше?
– Я выжду немного. Если ментальщик вернется, придется мне открыться и заняться им самому. А если не вернется – пойду по его следу и все равно достану.
– Ментальщик?..
Эйден принялся коротко обрисовывать сложившуюся ситуацию. Я внимательно слушала и, наслаждаясь его объятиями, потихоньку осматривалась.
Целитель с помощником унесли Ларсона в лазарет, хотели забрать и меня, но я не далась – хотела побыть с Эйденом еще немного. Да и за участком нужно смотреть – летуны могли вернуться.
За стеной все еще торжествовал белый хаос. Буран неистово бушевал. Свирепо завывая, ветер вздымал снег вверх. Метель не стихала. Эдак она засыплет овраги доверху, превратив их в снеговые ловушки. Счастливчик пройдет и не заметит, а прогневивший богов провалится по грудь. Страшно.
– Выходит, это не прорыв ледяников, а какой-то сумасшедший решил под шумок бурана разрушить Вьюгу?
– Почему сразу сумасшедший? – не согласился Эйден. – Определенная тактика все же просматривается.
– Не вижу в его действиях цели, поэтому сумасшедший.
– Если ты не видишь, это не значит, что ее нет.
– Какой смысл уничтожать город?
– Месть?
А ведь Эйден прав. Желание поквитаться – отличный мотив. Вот только не мог же целый город обидеть одного человека? Хотя… Может, кого-то несправедливо осудили?
– Кстати, а где Свин? – опомнившись, всполошилась я. – Он в порядке?
– Да. Он знает, что в таких случаях нужно или маскироваться, или уходить.
Я выдохнула, поняв, что переживала о шмыре. Надеюсь, он пойдет ко мне домой и залезет в сарай отдыхать после боя.
– Молодожены, помощь принимаете?
Неожиданный окрик заставил меня вздрогнуть.
– Хельга! – Я высвободилась из кольца рук Эйдена и рванула к подруге.
Как же я рада ее видеть! Ошибся Людвайг, она не сбежала!
Хельга поднялась на стену вместе с девушкой в белых с голубым отливом мехах – длинная шубка и пышная шапка были ей не по размеру. Светлые волосы и глаза, бледная кожа – типичная снежная ведьма.
Ох… Две снежные ведьмы в нашем городе? Неужели?.. Мое сердце забилось быстрее, я застыла, боясь поверить в удачу.
– Хельга, это еще одна твоя племянница или кузина?
Подруга улыбнулась – вокруг глаз разбежались лучики морщинок, которых ранее не было. Что-то случилось, когда она искала вторую снежную ведьму? Или утомил переход через телепорт? Ведь, несомненно, она обратилась за помощью в ковен родного мира.
– Это моя сестра.
– Мы будем болтать или буран останавливать? – надменно спросила незнакомка. – Больше уважения к снежной ведьме – я ценю свое время.
Впечатление от строгой отповеди испортила шапка, которая сползла блондинке на глаза. Поморщившись, она быстро поправила ее хрупкими пальчиками.
Я сдержала улыбку и почтительно кивнула:
– Мы уважаем вас, госпожа, и благодарны за бесценную помощь.
Которую еще не получили, но очень-очень ждем.
Девушка прищурилась, словно чуя подвох, но промолчала и последовала за Хельгой к ближайшему проему между зубцами стены. Они взялись за руки, соединяя силу.
Несколько секунд ничего не происходило, затем одновременный взмах свободными руками – и с ладоней ведьм слетели снежинки. Будто нам мало снега…
Нервничая, я кусала губы, и Эйден зашел за спину, чтобы успокаивающе обнять.
– Они великолепны. Посмотри, как окрашена сила.
Я перешла на иное зрение и ахнула. Столько оттенков белого! Кипенно-белый, молочный, алебастровый, меловой, лилейный, голубовато-белый… Поток объединенной силы рванул ввысь.
И снова тягостное ожидание.
В какой-то момент отметила, что на кромешнике нет артефакта – верхние пуговицы куртки расстегнуты, но зелено-синего сияния из-под нее не видно.
– Эйден, где медальон? – спросила яростным шепотом.
Зачем снял? Ему же нельзя!
– Уронил. Сейчас подберу.
Эйден отыскал пропажу быстро. Обняв меня, спросил, не пропустил ли чего. Нет, ведьмы только-только перешли к следующему этапу волшбы.
Заклинание речитативом на два голоса – и незнакомка, выхватив из кармана шубки хрустальный кинжал, полоснула им перед своим лицом, будто перерезая что-то.
Резко стих ветер – и воцарившаяся тишина в первые мгновения даже испугала. Метель притомилась. Белая мгла отступила, низкие тучи побежали в сторону гор. Обильный снегопад сменили вальяжные снежинки, которые словно танцевали в воздухе. Затем и они исчезли.
Буран закончился – небо порадовало нас вечерней синевой. Да! Ведьмы справились с задачей!
Я хотела обнять Хельгу, но кромешник не пустил:
– Тихо. Еще не все.
Ведьмы, каждая своим кинжалом, порезали ладони. Короткое заклинание, пока капала кровь, – и на нас повеяло холодом, как будто от приоткрытой на мгновение двери в страну вечной мерзлоты.
– Вот теперь можешь благодарить, – шепнул Эйден снисходительно.
Радостно засмеявшись, я бросилась к нашим спасительницам.
– Спасибо! Спасибо!..
Даже Хельга опешила от моего напора, а незнакомка вообще спряталась за ее спину. При этом лицо девушки не выражало никаких эмоций, будто они замерзли. Еще одна ледышка? Желаю ей встретить того, кто быстро отогреет!
Фрост тоже поблагодарил за помощь. От награды за работу незнакомка отказалась, Хельга и вовсе фыркнула.
– Лучшая плата – счастливые глаза Изы. Берегите ее, – попросила она тоном женщины битой, но не сломленной судьбой.
Всегда удивляло, что хоть не родственники, но она старалась заботиться обо мне, как мать. Моя несостоявшаяся мачеха…
– Ах да, чуть не забыла! – Хельга хлопнула себя по лбу. – Буран-то наведенный был.
– Что ты сказала? – Мое радужное настроение потускнело.
Если ужасный катаклизм – дело человеческих рук, он может повториться.
– Пришлось перерезать нить, которой привязали буйство стихии к этому городу, – объяснила вторая снежная ведьма.
У ментальщика еще и водно-воздушный дар? Очень плохо. Чтобы не было повторения сегодняшнего сражения, его придется найти и обезвредить, как и говорил Эйден.
Будто читая мои мысли, он погрозил мне пальцем:
– Даже и не думай – без тебя разберутся, пока будешь находиться в лазарете.
– Как в лазарете?! – Я не удержалась от разочарованного крика. – Я отлично себя чувствую!
Второе имя Эйдена – неумолимость. Скрестив руки на груди, он медленно покачал головой:
– Ты во второй раз оказалась на грани выгорания. Лазарет тебя ждет, Иза.
– Но так нечестно! – Я была готова расплакаться, лишь бы остаться с ним рядом, но смущало присутствие второй снежной ведьмы и ее полный недоумения, осуждающий взгляд. – А как же расследование?
Доморощенный тиран молча подхватил меня на руки и направился в сторону лестницы, но я еще успела услышать отрывок разговора ведьм:
– Я что-то подустала…
– Неудивительно, этот мир не балует нас магией. В моем трактире уютные комнаты, а для восстановления силы найдутся чудесные ягоды…
Буран и нечисть серьезно потрепали крепостную стену: где-то летуны выбили куски кладки, где-то пошли трещины. «Воздушную сеть» придется латать не один день. Но по-настоящему жаль, конечно, людей. Не все пережили этот вечер.
Глядя на вереницу раненых стражей, которые шли сами или их тащили на носилках товарищи, я попросила Эйдена остановиться.
– Нет. Тебя осмотрит целитель.
– Я жива, здорова и даже при магии. Зачем мне целитель?
– Тебя осмотрят. Точка.
Упрямство кромешника, его категоричность раньше взбесили бы до красных пятен перед глазами. Но теперь пришлось согласиться – все же он прав.
С тем, что меня осмотрит целитель, я окончательно смирилась после поцелуя, которым наградил муж, прежде чем передать в руки Янара.
– Я вскоре вернусь, Иза, и мы пойдем домой.
Все смотровые лазарета оказались переполнены, поэтому диагностику проводили прямо в палате, на треть занятой спящими ранеными.
С четверть часа целитель осматривал и мучил меня вопросами. Услышав, что я вроде бы как должна выгореть, но почему-то все еще маг, Янар навел на меня указательный палец и взволнованно велел:
– Сиди здесь! Я приведу главного целителя!
Вздохнув, я принялась осматривать палату вьюженского лазарета, куда попала в первый и, надеюсь, в последний раз, ведь если маг-защитник ранен, его личные щиты неудовлетворительного качества и сам он плохой специалист.
Что ж, палата не такая, как у лорда Свера, но хороша, в принципе, одинаковая для всех лазаретов. Стены выкрашены бледно-зеленой краской. Высокая кровать, к слову, мягкая и удобная. Соседи, два спящих целебным сном стража, не беспокоили.
А я все же сильно устала – сейчас, расслабившись, я неимоверно захотела спать. Подожду до дома, только полежу немного с закрытыми глазами, всего одну минуточку…
Кто-то грубо встряхнул за плечо:
– Эйк!
Надо мной склонился мужчина в зеленой форме целителя и такого же цвета повязке, прикрывающей низ лица. Бесцеремонный нахал!
– А можно нежнее? Я все-таки пациент, а не мешок с прошлогодней морковью.
– Любой каприз, милая! – хохотнул целитель знакомым голосом и накрыл мое лицо влажной тряпкой.
Резкий запах, настолько противный, что дышать невозможно, забил нос.
Кастанос! Новая попытка похищения… Боги мои, как несправедливо… После бурана несправедливо!..
Я забилась, силясь оттолкнуть навалившегося дельца, но внезапная слабость отобрала все силы к сопротивлению.
Дальнейшее помню смутно, фрагментами. Кастанос ругался, пока одевал и обувал меня. Затем тащил куда-то, задевая углы моим вялым телом. Как же холодно… Затем холод отступил – и я провалилась в темноту.
Очнулась, когда Кастанос лил в рот какое-то зелье. Я выплюнула.
– Пей! Для тебя же стараюсь, чтобы после морозянки голова не болела.
Добрый какой… Сначала дал понюхать эту гадость, теперь лечит. Но отворачиваться я перестала, выпила предложенное зелье до последней капли.
Над головой ночное небо и ветки сосен. Я лежала в ворохе теплых одеял на санях, запряженных черным ньйором. Связанные спереди руки позволили рассмотреть, что мой дар снова скован уршилем.
Кастанос прикрыл меня еще одним одеялом, сел на облучок и дал знак зверю двигаться дальше.
Нет, нет, нет… Я сплю. Это кошмар! Боги не могут быть жестоки настолько!
Паника, отчаяние, злость на судьбу и похитителя. Эмоции захлестывали, пока не увидела перед собой, как наяву, безмятежное лицо мужа. Фрост меня найдет. Обязательно найдет!
Спокойствие вернулось не сразу, но я справилась. Кастанос не подозревает, что связался с кромешником, иначе не стал бы так наглеть.
Новая мысль и вовсе принесла уверенность, что все будет хорошо. Я хотела быть в курсе событий? Узнать, зачем Кастаносу маг-защитник? Связан ли он с загадочным ментальщиком, организовавшим нападение нечисти на Вьюгу? Хотела – получила! Иногда желания исполняются самым причудливым образом, и нам достается сомнительное счастье расхлебывать их последствия.
– Зачем ты меня похитил? Как вообще вывез из города?
– Поболтать хочешь? Что ж, скрасишь мне поездку. – В голосе похитителя звучало довольство и благодушие, при этом он подгонял хлыстом ньйора, хоть тот и так бежал быстро.
У него вышло задуманное и можно прикинуться добряком? Но я-то знаю, что он бесчестный негодяй. Наблюдая отвратительное обращение с животным, я морщилась, не в силах прекратить издевательство.
– Как ты вывез меня из крепости?
– О, милая, проще простого! – Кастанос самодовольно рассмеялся. – На воротах сейчас проверяют лишь тех, кто входит. Не представляешь, как много во Вьюге застряло людей из других градов. Несмотря на ночь, они спешат домой, чтобы узнать, как пережили непогоду их близкие.
Гад, его веселит чужая тревога! Я закусила щеку изнутри, чтобы не высказать все, что о нем думаю.
– А похитил я тебя, потому что хочу стать магом.
Внутри у меня все похолодело. Неужели нарвалась на фанатика? Одного из тех, кто считает, что можно отобрать чужой дар? Они проводят выдуманные ритуалы, ничего не получая, и только губят людей…
– Ты маг, должна понять, что сила стоит того, чтобы за нее боролись. Сдам тебя с рук на руки – получу награду.
Меня чуть-чуть отпустило. Выходит, ритуалы с моим участием проводить не планирует, он всего лишь посредник.
– Кастанос, что такое Белая Пустошь?
Похититель резко обернулся.
– Откуда знаешь?!
Хорошее настроение пропало – в зеленых лучах прикрепленного к облучку артефакта мужчина выглядел страшно: искривленный в оскале рот, прищуренные глаза. Хищник, готовящийся растерзать жертву.
– Разве не слышал о старателях, которые в беспамятстве бормочут эти слова? – осторожно спросила я.
Кастанос расслабился и хохотнул:
– Скоро и ты узнаешь о Пустоши правду! Хотел бы я увидеть твое лицо в этот момент!
На этом наша беседа завершилась – мы съехали с охотничьей тропы, деревья росли кучно, и похитителю приходилось следить, чтобы сани куда-нибудь не влетели.
С трудом, как увечная гусеница, я приподнялась повыше на своем ложе. Световой артефакт позволял осмотреться по сторонам, чем я и занялась, попутно пытаясь ослабить веревки на руках.
В лесу буран намел прихотливые сугробы – волнистые, выпуклые. Некоторые издалека казались занятными скульптурами – свернувшимся в клубок ньйором, присевшим на пень волотом или гребнем высокой волны.
Я засмотрелась и не сразу поняла, куда направляемся. Со звонким хрустом разрезали снежный покров полозья саней, летящих в направлении Хрустального озера.
Хрустальное озеро, а дальше Игольчатая долина и Костяной перевал? Уж не в замок ли Ледяной королевы мы направляемся?
Справа мелькнуло что-то темное.
– Кастанос, нечисть! У тебя есть боевые артефакты?
Он даже не обернулся, процедил сквозь зубы:
– Не отвлекай! Никто не нападет. У меня есть кое-что получше артефактов – приглашение в гости, иначе я бы не поехал сюда ночью.
Еще одна тень молнией пронеслась слева. Сердце зачастило, как безумное. Хоть похититель и уверен в обратном, я чувствовала опасность – нас ведут, выжидая момент, чтобы напасть.
Получив отличный стимул быстрее развязаться, я вскоре выдернула правую руку из колец веревки. Пускай маленькая, но победа.
Впереди показалась подкова изо льда – Хрустальное озеро.
Ньйор тревожно зафыркал. Сани ускорили свой бег.
Кастанос грязно выругался. Волк – быстрый, словно черная молния, свалил его с облучка.
Ньйор взвизгнул и резко сменил направление. Сани не успели за ним – и перевернулись.
Одеяла и сугроб смягчили мое падение. Я угодила между скамьями и смогла выкарабкаться из-под саней. Ползла, невзирая на обжигающий кожу ладоней снег. Выбравшись наружу, поняла, что зря торопилась – сани окружили огромные волки. Один, два, три… шесть. Шесть здоровенных голодных тварей!
Взбесившийся ньйор порвал упряжь и сбежал прочь беспрепятственно – хищников интересовали мы, люди.
– Не подходи! Нет! – Держась одной рукой за разбитую голову, Кастанос тыкал вперед кулаком – на указательном пальце голубым светился массивный перстень. – Пошли прочь!
Но волки, похоже, не знали, что это приглашение. Они сужали круг медленно, словно отлично понимая, что человек никуда не денется.
Не отводя взгляда, я шарила в снегу, пытаясь отыскать хоть какое-то подобие оружия. И – о чудо! Одеревеневшие от холода пальцы наткнулись на сучок. Смешное оружие, но умирать безропотной овцой я не собиралась.
Очередной взмах Кастаноса – и волк прыгнул. Пасть сомкнулась на руке с перстнем. Крик боли стал сигналом для остальных – волки бросились на мужчину стаей.
– Хватит! – Властный окрик перебил рычание и вопли человека.
Раздался удивленный взвизг – волк, напавший первым, отлетел в снег.
Рядом с корчившимся Кастаносом возник волот. Его длинная крепкая дубина раскидала волков в разные стороны за несколько мгновений.
Скулящие хищники, у которых отняли добычу, нехотя потрусили прочь, но не слишком далеко – я видела их светящиеся в темноте глаза.
Кастанос истошно выл, прижимая окровавленную руку к груди. Я же осторожно, почти не дыша, спрятала сучок под куртку и поменяла положение тела, чтобы увидеть нашего спасителя, привлекшего волота.
Высокий мужчина в белоснежном меховом плаще мог бы слиться с сугробами, если бы не его посох. Хрустальный набалдашник мерно пульсировал синим, напоминая маяк, которым Фрост созывал нечисть. Именно таким – в белом одеянии и с посохом – кромешник описал того, кто натравил на Вьюгу нечисть. Выходит, за нами пришел тот самый ментальщик?
Он подлечил Кастаноса, и волот без приказа подхватил его на руки и куда-то понес.
– Ты ранена? – Показавшийся неестественно глухим, бесстрастный голос спасителя испугал.
– Нет.
Как ни старалась, а глубокий капюшон мехового плаща не позволял увидеть его лицо.
– Идти сама сможешь?
– Да.
– Хорошо. – Маг развернулся ко мне спиной и направился туда же, куда пошел волот с раненым Кастаносом.
Бежать!.. Первый порыв кинуться в противоположную сторону я подавила. Надо все обдумать, потом уже делать. Да, меня никто не конвоировал, но уршиль сковал магию, а вокруг голодные волки. Я в лесу, кишащем нечистью, и без дара или хотя бы защитных артефактов мне не выбраться.
Кровь шало билась в висках. Нет, нет… как ни хочется бежать, я не совершу подобной глупости! Я дождусь Эйдена и разузнаю больше о ментальщике.
Через несколько минут я поняла, что поступила правильно. За полосой молодых елок ждал еще один волот, белоснежный ньйор и два оседланных горбача. Попытайся я сбежать – мигом догнали бы.
Ошейники с рэйскими камнями, выцветшие глаза, посиневшие губы и татуировки на лбах у снежных великанов вызывали массу вопросов. Они добровольно служат ментальщику? Или под принуждением? Айсса, такое имя упоминал волот, с которым дрался Эйден. Я тогда решила, что это женщина, но, похоже, так зовут ментальщика?
Как ни пыталась разглядывать волотов украдкой, один из них недовольно заворчал. Маг цыкнул на него, а мне велел не пялиться, куда не просят.
– Осторожнее, прямой взгляд – вызов для них.
Волоты вскочили на своих горбачей, при этом один держал Кастаноса небрежно, как нелюбимую куклу, которую не страшно потерять.
– Прошу. – Маг указал на ньйора.
Разве можно отказать, когда так вежливо просят?
Напряженная, испуганная, я забралась в большое седло. При этом из-под куртки выпал сучок, мое единственное оружие.
Хмыкнув, маг сел позади и приказал ньйору ехать вперед. Сомнений не оставалось – мы направлялись к Костяному перевалу.
Меня подмывало обернуться и заглянуть под капюшон. Голос, интонация ментальщика… что-то царапало, казалось смутно знакомым. Может, с этим магом разума я пересекалась в университете, когда училась? Взглянуть бы на него…
Напряженный день, очередная раскачка резерва не прошли даром. Даже в столь страшной и неоднозначной ситуации, в которой оказалась, я ужасно хотела спать. Некоторое время боролась со сном, строя предположения, каким образом найдет меня муж. Я придумала два варианта: Свин по запаху отыщет или же Эйден – по колье из рэйских камней, главное, чтобы на нем было заклинание-маячок.
Ментальщик левой рукой управлял ньйором, правой сжимал посох. Мне же пришлось держаться за переднюю луку седла. Без теплового кокона и вороха одеял я почему-то не мерзла, а вот маг в шаге от переохлаждения – случайно обратила внимание, какая у него бледная кожа на руках, вдобавок сеточка вен ярко-голубого цвета, как будто в жилах бежала не алая, а синяя кровь. Неужели меховой плащ не греет? И ведь не скажешь, что маг замерз…
Момент, когда задремала, я пропустила, зато отлично прочувствовала пробуждение: ньйор резко остановился и радостно взревел.
Открыв глаза, с ужасом поняла, что прислонилась спиной к груди ментальщика, и он придерживал меня, закрепив посох поперек седла. При этом обнимал меня вполне невинно, тогда как в подобных ситуациях враги не церемонятся, тот же Кастанос уже раз сто облапил бы. Хотя он бы и поспать не дал – это же лишнее неудобство.
– Выспалась? – любезно спросил маг.
– Не очень, – ответила честно.
– Зато не пропустишь самое красивое зрелище в этих краях.
Я проспала до утра – на востоке алело небо. Но маг подразумевал не рассвет, а самую известную аномалию Северных земель – видение великолепного здания с башнями, то пропадающего, то возникающего в ультрамариновом сиянии. Замок Ледяной королевы…
Было время, когда я мечтала подобраться к нему поближе, сейчас же боялась до одури. Здесь исчезло столько людей, что не испугается лишь дурак.
Когда подъехали к широкой расщелине в горе – в нее даже волоты могли свободно пройти – ментальщик объявил:
– Дальше идем сами.
Он спешился и помог слезть с ньйора мне. Неловкое движение – и капюшон упал с головы мужчины.
Увидев его лицо, я почувствовала, как земля уходит из-под ног. О боги!
– Папа?!
Мужчина глумливо расхохотался:
– Сомневаюсь. Я не полагаюсь на слова женщин, ношу артефакт от нежелательного потомства.
Я покраснела от стыда и злости на себя. Ошиблась, но как же он похож! Как же похож…
Лицо худощавее, чем помнила у отца, волосы, собранные в короткий, низкий хвост, не русые, а цвета перца с солью, но ведь и я сейчас блондинка. Только глаза… У отца они были синими, я унаследовала этот цвет, у мага же – серые. Да и дар другой, стихийник редко обладает способностями к магии разума, у папы их точно не было.
Нет, не отец. Я обозналась… И сейчас испытала двойственные чувства: горечь, что воспрянувшая надежда тут же лишилась крыльев, и облегчение, что этот злодей не имеет ко мне никакого отношения.
Не знаю, что бы я делала, окажись ментальщик моим отцом? Быть дочерью злодея – еще то испытание для совести.
Передав ньйоров и горбачей человеку в черной шубе, тоже бледному, с сеточкой голубых вен на лице, мы пошли цепочкой: несущий Кастаноса волот шагал впереди, за ним – я с магом, замыкал процессию второй великан.
Шли по узкой, но длинной пещере. Гладкие стены, свод в трещинах, через которые проникал свет. Под ногами шелестели мелкие камни.
Задумавшись, я оступилась и упала, ударившись коленкой.
Маг молча протянул руку. Наши ладони соприкоснулись – меня будто молнией ударило. У него подушечки пальцев шероховаты… Это же шрам! Шрам, как у моего отца!
Я всхлипнула – больше ничем не выдала своего шока.
– Смотри под ноги, – вместо слов сочувствия дал запоздалый совет маг.
Мой отец… Он – мой отец…
Шла, не поднимая глаз, чтобы не выдать бушевавшие внутри чувства.
А если я все-таки ошибаюсь? Он отверг наше родство! Но как много магов пожелает оставить шрам, как напоминание об ошибке юности? Отец, найдя свое первое месторождение медной руды, забыл об осторожности и серьезно рассек ладонь, разгребая камни. К целителю попасть сразу не смог, поэтому долго возвращал подвижность и гибкость пальцев с помощью особых упражнений и плетения из соломы. Плетение…
Я вспомнила куколку на террасе. Не зря она там появилась. Никаких сомнений нет. Это он оставил ее у дома целителя. Но откуда узнал, что я там нахожусь?
И главное, почему не сообщил, что жив? Ни мне, ни Хельге, ни матери не сказал. Почти четыре года пропадал, пока мы тлели душой!
Серый грот закончился. Перед нами раскинулось озеро. Сплошная водная гладь, холодная даже на вид, как лед. Света, проникающего сквозь трещины в своде, уже не хватало, чтобы увидеть противоположный берег.
Мы повернули вправо. Через несколько метров обнаружился понтонный мост, довольно широкий и надежный, чтобы прошли волоты.
Не успела я ступить на него, как маг предупредил сухо:
– Будь осторожна, это не озеро, а пропасть, наполненная водой. Упадешь, доставать не буду.
Может, я ошиблась и это не мой отец? Мой – добрый, хороший человек.
