Глава 17
Буран века
Хрис приказал усилить позиции – и на свои участки поднялись все маги-защитники. Стражи, которым еще не пришло время заступать на дежурство, грелись в караулке.
Как ни сопротивлялась судьбе, а довелось мне принимать юго-восточную стену. Кусочки легендарного камня – это хорошо, но в буран века здесь тоже нужны маги-защитники, и новый лорд-хранитель рассудил, что малоопытным, то есть мне и Ларсу Ларсону, здесь самое место. Обидно? Не то слово! Пока кто-то будет биться с нечистью и следить за работой защитных артефактов, мы с рыжим помрем в тишине со скуки. Радовало, что хоть боевика сюда не поставили, а то вообще было бы стыдно. Нет, ночью сюда нам кого-то пригонят, но пока светло, мы с Ларсом справимся вдвоем.
– Изольда, будь осторожна, – попросил Фрост.
Он пришел со мной в юго-восточную часть стены, чтобы лично осмотреть место «ссылки». Заботливый муж, не устаю повторять.
– Я постараюсь.
– Не лезь никуда, для этого есть более опытные мужчины.
– А я, получается, хуже? – Ну вот, сглазила супруга – не заботливый он, а самый настоящий тиран.
Эйден обхватил мое лицо теплыми ладонями и требовательно заглянул в глаза. Зелено-карий цвет его собственных сменила тьма. Она манила, завораживала, настойчиво предлагая раскрыться, довериться…
– Иза, послушай меня внимательно, – вкрадчиво произнес кромешник. – Ты не хуже мужчин-магов, просто обещала подчиняться. Помнишь клятву?
Ничего себе! Третий день моего повиновения закончился вчера, зарок не действовал, а значит, я вольна поступать как хочу – магический откат от нарушенной клятвы уже не накроет. Так почему он вспомнил клятву? Словно пытался внушить…
Хотела поддразнить Эйдена, что в любовном дурмане не разучилась считать, и вообще, я никогда не снимаю ментальные щиты, поэтому мне не внушить чужих убеждений, но не успела. Из-за поцелуя не успела… Короткий, жадный, он сказал о многом: кромешник переживал, что оставит без своей защиты. А еще дурманящий, кружащий голову поцелуй обещал в будущем жаркое продолжение. Если это безумие, оно мне по вкусу.
Нехотя оторвавшись от моих губ, муж застегнул пуговицу на моей куртке.
– Не геройствуй, Иза, это моя обязанность. Если с тобой что-то случится, я сорвусь и разнесу всю Вьюгу.
Ого! А вот это уже чистая манипуляция. Как с маленькой разговаривает!
На мое фырканье Эйден ультимативно заявил:
– Хотя этот участок самый безопасный, но Хрис не оставил здесь ни одного боевого мага, поэтому мне будет спокойней, если за тобой присмотрят. Свин!
Свин? Как за мной присмотрит ньйор? И кто его сюда пропустит?
Цоканье когтей позади. Я обернулась – и обомлела.
Оно было огромным и мощным. С коротким серым мехом, бугристыми мускулами и когтями длинней моих пальцев. По спине существа шел двойной ряд наростов-шипов, большие желтые глаза отливали расплавленным золотом.
Усевшись на припорошенный снегом камень, оно склонило набок голову и приоткрыло пасть. Два ряда острейших зубов сверху и снизу я отметила машинально, а еще вдруг осознала, что оно мне улыбается. Клыкасто улыбается!
Мой ступор не проходил, а нечисть вдруг посерела сильнее – и исчезла. Стена пошла рябью – и существо проявилось, переместившись ближе. Будто издеваясь, оно снова приоткрыло пасть в знакомой улыбке.
– Это… это Свин?
– Да, в своем настоящем облике. Он шмырь.
Фрост невозмутим, меня же потряхивало.
Боги мои, а я ездила на нем, на запрещенной в Латории полуразумной нечисти! В университете мы несколько часов посвятили теории ее уничтожения.
Теперь я вижу: все, что говорили нам на парах, даже близко не похоже на правду. Свин не опасный, наоборот, он добродушный и игривый, как кот, и всегда готов помочь своему хозяину. Так за что уничтожали его сородичей? Неужели действительно, как утверждали слухи, из зависти, чтобы не усиливать и так могущественных магов, которых шмыри выбирали себе в хозяева?
И почему я не задумывалась над тем, что слишком вышколенный ньйор не может принадлежать давелийцу, который предпочитает магмобиль? Когда бы он дрессировал Свина? Между полетами и делами ордена? Да и водятся ньйоры преимущественно в латорийских горах.
– Свин взрослый, раз умеет мимикрировать под камень?
– Более того, он недавно освоил высшую степень маскировки.
Без подсказки хозяина шмырь вдруг потемнел сильнее, кожа стала грубой, шершавой, как камень, из которого построена крепостная стена. Сейчас я бы ни за что не поняла, что детально проработанная статуя – это на самом деле затаившаяся нечисть.
– Если Изольде не будет угрожать опасность, я не разрешаю выдавать себя. Сиди тихо, Свин.
Ньйор, а точнее, шмырь, кивнул и снова окаменел.
Мой любимый кромешник собрался уходить и напоследок поцеловал коротким, словно ворованным у судьбы поцелуем. Будто мы больше не увидимся… Горло сжало, тревога свернулась холодным клубком в животе. А что, если правда? И он погибнет в бою? Нет, даже думать о таком не хочу!
– А что вы здесь делаете?
Ларсон появился в крытой части боевого хода так не вовремя…
– Будь умницей, Иза, – попросил Эйден, прежде чем попрощаться.
Когда остались вдвоем, рыжий напарник дал волю любопытству:
– Почему Фрост был тут, а не на своем участке?
Провожая взглядом широкую спину любимого, я произнесла первое, что пришло в голову:
– Да мы статую рассматривали, решали, хорошо ли будет смотреться в спальне.
– Статую? Здесь нет никаких… – Ларсон смолк, чтобы через секунду восхищенно завопить: – Ух ты! Шмырь!
С минуту он осматривал неподвижного Свина, даже провел рукой между острыми ушами, и лишь потом развернулся к нему спиной.
– Ее же здесь раньше не было. Кто затащил махину на стену?
Шмырь отмер и сделал вид, что сейчас вцепится в филей парня. Я показала кулак – Свин застыл, как и полагалось порядочной статуе.
– Ты просто не замечал. – Я врала и не краснела. – Но ей, конечно, здесь не место, поэтому мы с Фростом хотим забрать себе.
Псевдокаменная пасть чуть приоткрылась, показывая ехидную ухмылку.
– А зачем в спальню-то ставить? – Ларс, сдвинув шапку вперед, почесал вихрасто-огненный затылок.
– Сам подумай зачем. – Я улыбнулась, а напарник вдруг отчаянно покраснел.
И что это он там придумал, пошляк?
– Статуя – произведение искусства, Ларс, на нее смотрят.
Похоже, он тоже читал дамский роман о похождениях седовласого ведьмака. Там была довольно откровенная глава, в которой его новая пассия мягкой кровати предпочитала статую мифического дракона. Похоже, рыжий решил, что и нам каменный шмырь нужен для тех же целей.
– А что, есть еще варианты? – Ларс невинно заморгал. Уши его продолжали полыхать.
– Женишься – узнаешь.
Так, шутя и пререкаясь, мы стояли на стене. Но и веселая болтовня не дала забыться. Сердце ныло – я не знала, как там Эйден, начался ли бой, ведь с нашей стороны неожиданностей быть не могло.
– Изольда, Ларс, пить хотите? – По боевому ходу шел Людвайг с накрытым крышкой ведром.
Длинный фартук поверх синей формы, куртки из меха фурра и меча на перевязи придавал ему потешный вид. Хозяюшка…
– Нет, – качнул головой напарник, – не хочу.
– А придется! – обрадовал блондин и, поставив ведро рядом со шмырем, налил две порции.
Насыщенно-оранжевый напиток пах летом и магией. Первый глоток согрел изнутри, оказавшись лучше теплового кокона.
– Это отвар из тепличных ягод ки. Он с медом, не морщись, рыжий.
– Значит, не только кислый, но и приторный… Гадость!
– Но-но! Хельга своими белыми рученьками варила, вкусно получилось, – возразил боевик и грозно добавил: – Пей, Ларс, или донесу, что ты отказался.
Хозяйки «Снежной ведьмы» напарник побаивался – его чашка продемонстрировала дно раньше, чем моя.
– Людвайг, а почему ты разливаешь? Где Хельга? – Я всмотрелась в туннель боевого хода в надежде, что подруга отстала или заговорилась с каким-нибудь стражем.
– Хельга подловила меня, когда я Вилме рассказывал о белых волках, которые могут проломить черепичную крышу или отгрызть ставню. – Мужчина усмехнулся. – Сказала, что мой неприглядный проступок можно смыть только работой на благо города. И я жмых ки давил через сито, пока она с мужем племянницы лясы точила.
Я бросила взгляд в проем между зубцами стены – увидеть что-либо сквозь плотную вуаль пурги нереально. Как сестра Хельги по ковену добралась в крепость? Хотя о чем я? Она же снежная ведьма, для нее путешествие в метель, что прогулка по тротуару в столице солнечным утром.
– Ивар и Эрин вернулись?
– Нет, только желтоглазый. И он куда-то нашу Хельгу умыкнул.
Людвайг такими вещами шутить не станет, и я испугалась:
– В каком смысле? Похитил?
– Нет, она сама. Я хотел узнать, куда жмых выбрасывать, и пошел за Хельгой с Иваром. А они прямо возле трактира открыли телепорт – и все. Нет Хельги уже час точно.
– Если шла добровольно, может, сбежала? – предположил Ларс. – Решила пересидеть буран в другом мире?
Я посмотрела на него с досадой и даже прикрикнула:
– Думай, что говоришь!
– Ну извини… Я не вижу ничего зазорного в том, что слабая женщина скроется в убежище. Не всем же быть такими, как мы. – Рыжий горделиво выпятил грудь колесом. – Хельга – магичка никакая, помочь не в силах, так что пусть идет, куда пожелает.
Как же мне захотелось треснуть Ларса! Не знала, что он настолько спесив и так кичится уровнем своего дара.
Тарра для выходцев из иного мира бедна на магию, но смекалка и отвага остаются при них, поэтому я верила, что Хельга ушла по серьезной причине. Хотела бы сбежать, не затевала бы приготовление восполняющего резерв напитка. Если бы я могла рассказать! Но раскрывать чужие секреты, даже чтобы обелить репутацию человека, последнее дело.
Ларсон что-то говорил, я не слушала, как и Людвайг, заклинанием очищающий кружки для следующих стражей.
– Ладно, пойду я. Удачи, ребята.
– И тебе, – отозвалась я.
Насвистывая мотивчик легкомысленной песни о верховной ведьме снежного ковена, которая продала свою конкурентку в гарем огненного дракона, Людвайг понес живительный напиток дальше.
Песня оказалась приставучей – Ларс и сам принялся ее мурлыкать. Но со слухом у него настоящая беда, я даже подумывала, чтобы натравить Свина на тугоухого певца.
На словах, когда новобрачная разогнала гарем и потребовала от дракона сделать жаркое из коварной верховной, рыжий вдруг замер.
– Началось!
– Сражение?
Отвечать ему не пришлось – браслет на моей руке сжался дважды. Предупреждение всем стражам о кровопролитном бое.
Боги мои, защитите мужа! Тьма, укрой его от когтей и зубов!..
Вглядываясь за стену, в белую мглу, я молилась. Фрост – кромешник, я помнила, но несчастья случаются и с самыми сильными мужчинами. Лишь бы его не покинули удача и выдержка!
Сняв тепловой кокон и подойдя к проему между зубцами крепостной стены, я подставила лицо злому ветру.
– Эйден, пожалуйста, будь осторожен, – попросила шепотом.
Из-за воя бурана меня не услышал даже Ларсон, но я верила, что высказанная от сердца просьба достигнет моего самого дорогого в мире мужчины.
Свистело, выло, стонало… Порой ветер бил в стену так сильно, что казалось, она вот-вот рухнет. Взбесившаяся природа за что-то наказывала людей. При этом стужа вроде бы уменьшилась, но вездесущий снег залетал в крытую часть боевого хода беспрепятственно. Очищающие артефакты справлялись плохо – напротив бойниц росли сугробы.
С молочно-белого неба сыпались изысканные снежинки, ледяное крошево и округлые крупинки. Красиво и страшно… Метель мела, соединяя небосвод и землю в сплошной белый хаос.
Снег слепил глаза, забивал рот. Ветер ревел, бил по шапке, пытаясь сдернуть ее, трепал выбившиеся из косы пряди волос. Без кокона, отталкивающего снег, я не могла видеть собственную руку. И вправду слепой буран.
Я активировала тепловой кокон и усилила остроту зрения заклинанием.
– Изольда!
Истошный крик напарника совпал с клекотом.
Резко подняв голову, энергошаром влепила прямо в клюв летуна. Гигантская птица – как же близко она подобралась! – камнем ухнула вниз. Я же «ледяным копьем» уже целила во вторую, пытавшуюся протиснуться в боевой ход между зубцами стены.
Откуда здесь летуны? Они не прилетали на эту сторону крепости с момента ее возведения. То есть никогда.
Белоперых тварей становилось все больше. «Воздушная сеть» не справлялась – я чувствовала, как дрожали ее энергонити, летуны ринулись на нее, надеясь вместе проломить дыру. Вонь горелого мяса заполнила ноздри, по ушам били злобный клекот и крики боли. С ума сошли твари, раз не боятся смерти!
Что происходит? Почему летуны атаковали самую безопасную стену? Кусочки из Покрова Латории выдохлись?
Вспомнился рассказ Марты, что жрец Трайн поспешно покинул Вьюгу, предрекши ее гибель. Неужели он сбежал, потому что знал, – камни не помогут? А может, их здесь и нет? Он прихватил с собой бесценные осколки Покрова?
Страшная догадка, но она похожа на правду. Трайн – продажный жрец, мог и перейти на сторону врага. Но тогда, выходит, зимней нечистью кто-то управлял?
Обдумать как следует смутную мысль помешала новая волна летунов.
– Мы сами не справимся! – завопил Ларс, швыряя энергошарами в птиц. – Идиот Хрис, хоть бы одного боевика нам оставил!
Я разделяла его мнение: временный лорд-хранитель оказался недальновидным.
– Дай сигнал через браслет, я прикрою! – закричала рыжему.
Череда «огненных дротиков» – и сразу шесть летунов вспыхнули факелами.
Грохот над головой – свод галереи обвалился под ударом тяжелых птиц. Меня чудом не задело, а Ларса, находившегося дальше, оглушило. Верю, что только оглушило…
Уничтожить крылатых диверсантов помог Свин – полетели перья, когда он прыгнул в кучу нечисти и черепицы с камнями. Увы, толком помочь с летающими тварями он не мог, а они все прибывали.
Когда сюда придет подмога? Не решит ли Хрис, что мы дурью маемся или случайно нажали на браслет? Да и успел ли Ларсон подать сигнал?
Паника лишала сил. Слабела и «воздушная сеть» на моем участке. Заняться артефактами я не могла – птицы не давали продыху. Хоть за спину я не переживала – шмырь бдительно рвал всех, кто пытался напасть сзади.
Энергетические нити воздушного щита тревожно наливались синевой, становясь видимыми. И я задыхалась в смятении, не представляя, как быть. Я не могу одна заменить накопители вдоль всего своего участка! Что же делать, боги?!
Новый птичий клин размытыми в снегопаде пятнами врезался в «сеть».
Если они ее сейчас прорвут, рухнет весь щит над Вьюгой! Крылатая нечисть ринется в город. Ударит в спины стражей, в спину Эйдена. Нападет на случайных людей на улице. И даже прорвется в дома, проломив крыши.
Десятки, а то и сотни смертей, прежде чем тварей остановят…
И я нашла единственный выход, как избежать кровопролития. Я подсоединюсь к «воздушной сети», стану для нее живым накопителем, моего резерва хватит надолго. А там другие защитники сообразят, в каком месте ослабла «сеть».
Помянув в коротенькой молитве богиню и Эйдена, я коснулась одного из настенных артефактов, создающих нити энергетической защиты над городом. Раскрылась, отдавая магию. Ощутимо тряхнуло – я чудом не разжала пальцы.
Сила полилась из меня в накопитель и дальше, по энергонитям. Сначала несмело потекла, затем понеслась бурным потоком, причиняя боль. Стиснув зубы, я сделала все, чтобы не закрыться. Когда резерв выкачивают настолько быстро, это невыносимо!
Как оголодавшая пиявка, «воздушная сеть» тянула из меня и тянула… Жадно осушала, выскребала мой резерв.
Все… Я больше не маг…
В глазах потемнело. Я сползла по стене, головой касаясь артефакта. Вместе со снежинками перед лицом затанцевали черные мушки. Сил отстраниться не было.
В щит над городом уходила уже не магия – моя жизнь.
Перед смертью в памяти проносится вся жизнь.
Врут. Я видела Эйдена. Его сильные, щедрые на ласку руки, настойчивые, нежные губы, глаза, в которых можно затеряться. Мне повезло узнать любовь, я умирала и возрождалась в объятиях желанного мужчины. Уйти сейчас не страшно… обидно только.
Я еще воспринимала происходящее, но ничего не могла поделать. Я – тающий снег…
Прости меня, Эйден. Жаль, я так и не сказала, что люблю.
Я – белое ничто…
Летуны бились насмерть, пытаясь пробить «воздушную сеть». Она звенела натужно, часть энергонитей посинела, грозя разрывом, – и защитники меняли накопитель за накопителем, но ситуация оставалась прежней. Щит от атак сверху вот-вот падет. Где-то чрезмерная нагрузка? Или сбоили артефакты?
Нападение по всем фронтам. Слишком грамотная тактика для полуразумной нечисти.
Север. Десяток горбачей подошли к центральным воротам. Тяжеловесы бились бронированными лбами в укрепленное сталью и магией дубовое полотно.
Северо-восток. Стену укрыл рыжий ковер из бешеных белок. Юркие, с острыми зубами, они внесли сумятицу в отряд боевиков.
Юго-восток. Стена с осколками Покрова Латории. Самая безопасная в крепости. Ему бы радоваться, что там Изольда, но вместо этого нарастала тревога.
Юг. Четыре волота приволокли таран и лупили в задние ворота. На шеях гигантов рэйскими камнями сверкали ошейники – артефакты подчинения? Да и сами волоты выглядели странно: бесцветные глаза, синие губы и узор на гладком лбу. Видоизмененные с помощью запретной магии.
Юго-запад. Вороны и совы прорвались в крытый боевой ход. Тысячи птиц с острыми когтями и сильными клювами. Неожиданное нападение. Ожоги от энергошаров стражи получили от своих же собратьев.
Северо-запад. К шестым вратам крепостной стены, охватывающей город гексагоном, подошли огромные черные волки. Стая в дюжину особей. Несколько стражей весело бросали снежки сверху, не тратясь на боевые заклинания.
«Воздушная сеть» внезапно окрепла. Кто-то из защитников нашел и залатал дыру. Стражи вздохнули с облегчением.
У шестых ворот, прямо посреди стаи, из снежного вихря возник человек в кипенно-белом плаще и воздел к небу посох со сверкающим навершием. «Белая Пустошь зовет!» – произнесли в унисон хохмачи и прыгнули со стены. Мощные челюсти волков вмиг растерзали изломанные тела.
Неизвестный владел ментальной магией, его следовало немедленно уничтожить. Череда энергошаров и «огненных копий» вниз – и он скрылся в серебристых вуалях метели.
И вскоре объявился у других врат. Перед смертельным зовом не устояли все, кому Изольда не поставила щит от внушений.
Изольда… Тревога достигла апогея.
Тьма проступила крупными узорами на запястьях, потекла на пальцы. Что-то случилось. И Фрост впервые в жизни покинул поле боя – телепортировался на юго-восточную стену.
Нещадно смердело горелым пером. Каменные завалы. Рыжие волосы присыпаны снегом и пылью. Ларсон?.. Взглядом продолжая искать Изольду, кромешник машинально коснулся пульса на шее защитника – жив.
Рычание Свина. В один прыжок, грубо прожигающий пространство, Фрост оказался рядом с хрупкой фигуркой.
Окровавленный шмырь передавил, без преувеличения, сотню летунов. Еще столько же билось в воздушный щит. Сдернув с шеи медальон, кромешник выпустил свою тьму. Черные копья пронзили летунов, метко пробивая сердца. Уже не глядя, как с неба падают мертвые птицы, мужчина бросился к Изольде.
Ветер кощунственно трепал кончик серебристой косы. Алебастровая кожа. Изморозь на бледных губах. Палец на пульс. Признаков жизни нет. Вот кто залатал дыру в «воздушной сети». Ценой своей магии и жизни.
Нет… Он не позволит ей уйти.
Опустившись на колени, Фрост привлек девушку к груди, губами прижимаясь к ее виску. Цепочка соскользнула с пальца – медальон упал в серо-белое крошево из камней и снега.
Тьма не такая, как другие боги, нет. Ее не разжалобить, указывая на достоинства человека, которого хотят вернуть к жизни. Но можно взывать к ее справедливости и предложить сделку. Жизнь за жизнь. Все честно.
– Верни ее, моя богиня. Клянусь, я приду в храм сразу, как пойму, что уже твой полностью. Я больше не буду искать способ отстрочить очевидное. Верни ее, Тьма.
Без Изольды нет смысла в борьбе за жизнь.
– Верни ее. Я твой.
Кромешник поцеловал неподвижную девушку, пытаясь согреть ее губы.
