Глава 13
Правителями не рождаются
– Вынуждена признать, что идея отправиться в обход оказалась не так уж и плоха, – проворчала я, уже идя по залу.
Глошад мягко ступал за моей спиной.
Помнится, в детстве единственным местом, куда мы с Джеромом не рисковали совать свои любопытные носы, был тронный зал. Приятель откровенно боялся взбучки от родителей, я же испытывала суеверный страх перед престолом.
Стилизованный под древо жизни, он поражал своей монументальностью. Спинка трона, выполненная из редкой красной древесины, символизировала ствол, который поднимался на добрых три метра от земли. На верхушке древесину оплетали сотни, если не тысячи, витков золотых, серебряных и платиновых нитей, создававших пышную крону.
Крона делилась на четыре части, символизирующие времена года. От рождения жизни к ее угасанию. Весна – буйное цветение, создаваемое розовым сиянием сапфиров; лето – изумрудная листва; осень – капельки янтаря с гроздьями рубинов, изображавших плоды; зима – холодный блеск бриллиантов.
Король сидел у подножия древа, головой касаясь ствола, а ногами врастая в землю, подобно корням. Шестнадцать лет давалось каждому монарху, чтобы увидеть расцвет своей власти, его мерное течение, познать плоды собственных приказов и приготовиться к неизбежному угасанию.
Короли связывали настоящее Аристалии с его прошлым.
По крайней мере, так нам рассказывал придворный маг.
– Как он здесь оказался? – спросила я у Глоша, благоговейно замирая перед корнями-основаниями, стелящимися по подиуму возвышения.
Старший наследник приблизился и замер за моей спиной.
– Почему-то многие поколения принцев, вступавших в борьбу, наивно полагали, что престол будет терпеливо ждать их в тронном зале. Каюсь, сперва и я думал так же, пока не получил по лбу проклятьем, заблокировавшим большую часть моих способностей, и не оказался отрезан от мира. Мозг нуждался в информации, которую начали приносить мои маленькие друзья. Мы начали с библиотеки… Знаешь, у мышей какая-то противоестественная страсть грызть корешки старинных фолиантов.
– Заметила это по изгрызенному архиву западной пристройки, – усмехнулась в ответ.
Глошад печально вздохнул, пробормотал нечто вроде «хвостатые дикари» и продолжил:
– После библиотеки я начал пробираться на лекции преподавателей, залез в несколько тайных архивов и пришел к выводу, что не могу обнаружить источник защитного купола, возникающего в день битвы. А ведь еще были ловушки. И ладно механические, но откуда черпали силу магические?
Я всмотрелась в сияние драгоценной кроны и тихо ахнула:
– Престол.
– Умница, – в голосе собеседника послышалось одобрение. – Престол – не просто атрибут королевской власти, он мощный артефакт. Шестнадцать лет он накапливает силу, чтобы устроить для участников незабываемую битву. И как у всякого артефакта древности, со временем у престола появились зачатки сознания, и он начал хитрить. Три битвы назад он исчез из тронного зала, оставив с носом добравшегося до него первым претендента.
Я представила себе лицо того неудачника и развернулась к Глошаду.
– Хочешь сказать, престол сам выбирает будущего короля?
Принц лукаво улыбнулся и подмигнул, но ответить не успел. Шелест чешуи по каменному полу, едва уловимое движение воздуха и беспощадная по своей жестокости атака. Не оттолкни меня Глош, ядовитые клыки нага вонзились бы в плечо и счет жизни легкомысленной парды пошел бы на минуты.
– Я знал! – прошипел Ши-Ван, стягивая кольца вокруг неподвижно замершего старшего наследника. – Знал, что ты нас предашь, ведь крысы по-другому не могут. Итон зря доверился тебе, нас-с-следник.
С пола я вскакивала с намерением порвать преподавателя по ОФП на кучку маленьких чешуек, но в вертикальном положении намерение выпучило глаза и от планов отказалось. Все-таки не каждый день видишь, как одним ударом кулака из нага выбивают сознание и дурь, а после как ни в чем не бывало переступают через опавшие кольца бесчувственного существа, смотрят на тебя с тревогой и уточняют:
– Испугалась?
Какое там! Парда в глубоком шоке. Черная кошечка так вообще на попу села и пасть раскрыла.
– Идем, Мими, – позвал Глошад, беря за руку и разворачивая в противоположную сторону.
Ну вот! А я ведь еще не налюбовалась картиной «поверженный наг». Интересно, кто-нибудь поверит, если я расскажу о случившемся? Или лучше по памяти нарисовать карикатуру на препода – глаза в кучку, язык вывалился, над головой пляшут звездочки – и через Гулю пустить открытку в народ? А что! Хорошая идея, и главное – никто ничего не докажет!
– Ноэми. – Лицо Глошада оказалось настолько серьезным, что я даже отвлеклась от идеи монетизировать это предприятие. – Ноэми, я не Джером. Я не стану скупать букеты.
Не отпуская моей руки, он развернул меня лицом к престолу и закончил:
– Тебе я дарю Аристалию.
Я приросла к месту, с сомнением глядя на атрибут королевской власти.
– Ты можешь стать новой королевой.
– Чего-о?
Это вообще как?
Почему мне? За что! Что я ему сделала плохого?!
– Браслет на твоей руке. – Я непроизвольно глянула на черный ободок артефакта. – Если ты сейчас сядешь на престол, магия автоматически примет тебя за отпрыска дома Вариэль и засчитает победу. Да, аристократия и совет магов еще долго будут возмущаться этим произволом, но в конце концов им придется смириться. Будь Эддар в лучшем состоянии, результаты битвы попытались бы оспорить, но в сложившейся ситуации корона останется на твоей чудной голове.
Не-не-не-не-не-не! Мы так недоговаривались.
– Парда на троне, – продолжал искушать Глошад. – Алекс рассказывал вам подлинную историю Аристалии. Именно твои прародители сыграли решающую роль в Последней войне, показав себя не только бесстрашными воинами, но и дальновидными правителями. Вы имеете не меньше прав на создание королевского дома, чем те же Райвили. Думаю, что отец Джерома это чувствовал, поэтому выждал время и приблизил клан лесных пард. Подумай, Ноэми, и подумай хорошо. Сегодня ты можешь вернуть своему роду украденное величие.
А вот в этом, пожалуй, логика присутствует. Да только…
– Глошад, ты ведь знаешь про клятву, данную Джерому. Я буду марионеткой на троне, и угадай, кто станет моим мужем-кукловодом.
– Чушь. – Мой собеседник оказался тверд в своем мнении. – Я был там, когда вы давали клятву. Видел твои сомнения и блеск озарения, мелькнувший в конце. Ты бы никогда не согласилась отдать свою свободу Джерому, если бы не знала, как избавиться от клятвы крови.
А вот это правда. Решение у меня уже было.
Парды рожали по три-четыре котенка за раз, и у каждого из них – свой уникальный состав крови. Я могла воспользоваться этим, ненадолго скопировать состав одного из них (хватит и секунды) и уничтожить клятву. Судьба марионетки мне не грозила. Мне грозила власть со всеми ее вытекающими.
От открывшейся перспективы я резко дернулась и отступила. Ну этот престол! Мне он на фиг не сдался. Уж лучше маменькино высочество, чем я.
– Власть – это бремя великих, а я… парда. – Пожала плечами и ослепительно улыбнулась. – Кошка, которая гуляет сама по себе.
Глошад встал передо мной, загородив широкой спиной престол и маячившие перед глазами ужасы из жизни королевы-парды. Он наклонился и поцеловал меня в лоб. Закрыв глаза, я вбирала в себя все тепло: от теплого ветерка, пронесшегося по пещере, до его губ на собственной коже.
– Еще никогда в жизни я не был так разочарован и так рад.
Фраза казалась какой-то неправильной. Особенно если учесть, что после нее старший наследник сделал несколько шагов и величественно опустился на жесткое сиденье престола.
* * *
– Он всех провел.
Я смотрела через окно на тлеющие остатки некогда сливового дерева.
Битва закончилась, и теперь главный садовник брел по дорожкам королевского парка, оценивая нанесенный ущерб. Мужчина заламывал руки, хватался за сердце, сокрушаясь на каждом шагу, а увидев созерцаемую мной сливу, так вообще упал на колени и вскинул руки к небу. Судя по багровому оттенку лица и широко открытому рту, небеса услышали нечто далекое от благодарности.
Что творилось с прислугой в самом замке, я боялась представить даже в самых мрачных фантазиях.
– …подкинул план ловушек Викарду, заявился к нам, а после нагрянул к Толляну с предложением помочь, – отчитывался перед присутствующими Маккалич.
Как оказалось, статус первого парня на деревне… В смысле – почетного ловеласа двора… Короче, пользуясь своим положением, Дерен уже успел переговорить с местными сплетницами, которые порой были информированы даже лучше королевской разведки, и теперь скупо делился со всеми безрадостными фактами.
Айрис, как всегда, флегматично взирала на мир, хлопая пушистыми ресницами не чаще трех раз в час. Ши-Ван светился от счастья, радуя окружающих синяком и заплывшим глазом. Его «а я вам говорил» порядком бесило, но одергивать нага никто не рисковал. Мало ли! А вдруг фингалы под глазами передаются воздушно-капельным путем, посредством мчащегося в лицо кулака?
Алекс с хмурым видом застыл над расстеленной на столе схемой с красными отметками Глошада. Итон-Бенедикт, сцепив руки в замок, сидел в кресле, на спинке которого восседала Гуля. Правда, недолго восседала. Вплоть до комментария:
– Подумать только, Аристалией будет править прохвост, не сдерживаемый уздою! Я вся дрожу от предвкушения…
На горгону покосились. Недобро так. После чего Гуля решила не рисковать и отправилась предвкушать в менее доступное место – на люстру под потолком.
Ребята тоже не разделяли позицию горгульи. Оборотни зализывали раны, опустошенные в магическом плане близнецы медленно цедили отвар из ягод костороза, троица подпевал Джерома хмуро глядела в пустоту, энтри стояли рядом с дворфом, изредка обмениваясь короткими фразами.
Сам младший наследник – серый и какой-то выцветший – возвышался рядом с камином, играл желваками и слушал доклад своего телохранителя.
– Почему мы вообще доверились Глошу?
В голосе Джерома прозвенела сталь. Будь взгляд, направленный на сидящего в кресле Итона-Бенедикта, холодным оружием, ректор скончался бы от многочисленных колотых ран. А так лишь поморщился и сел ровнее.
– Он заверил меня в том, что не интересуется властью и уже договорился обо всем с Эддаром. – Уверенность Итона в Глоше даже сейчас, когда предательство и двойная игра вышеупомянутого всплыли наружу, поражала. – Я видел бумаги, подписанные его величеством. Принц Вариэль должен был занять пост придворного мага…
– А занял место короля, – оборвал Джером. – Мое место.
Нет, вы только гляньте на маменькино величество! Как разошелся-то. Глаза сверкают, кулаки сжаты, губы кривятся. Не эльф, а воинственный хомячок-переросток!
И все же не понимаю я маменькино величество. Он хотел поучаствовать в битве? Хотел. Знал, что времени на подготовку катастрофически мало? Знал. Втянул в эту заранее обреченную на провал авантюру нас всех? Втянул.
Спрашивается, и вот чего теперь кукситься.
– Ладно. Закончили. – Джером растер лицо ладонями и убрал руки. – Эту битву мы проиграли. Теперь у нас в запасе шестнадцать лет на подготовку к следующей. Готовиться начнем уже завтра, а сейчас… – Он улыбнулся, вновь став прежним – веселым, добрым парнем. – Составьте мне компанию. Я страсть как хочу выпить и отвлечься.
А вот эта мысль мне определенно нравится!
Завтрак проходил в таких нервах, плюс столько потрясений, что желудок уже давно успел переварить свое содержимое и даже память о нем.
Ребята тоже восприняли предложение на ура. Даже преподаватели не имели ничего против, и только Гуля, свесившись с люстры на манер летучей мыши, уточнила:
– А коронация?
– А коронация пройдет и без нас, – отмахнулся младший наследник. – Мы на ней не главные гости.
Шумно переговариваясь и рассуждая, где в такое время найти местечко получше, ребята потянулись к выходу. Преподаватели скооперировались в общую группку, свернули схемы и потянулись следом. Я тоже хотела пойти за остальными, но Джером удержал.
– Останься.
Заинтригованная дальше некуда, я во все глаза смотрела на друга детства. Тот улыбался, но кошачья сущность недовольно щурилась, предрекая подставу. И не обманулась.
– Иди ко мне, – приказал Джером, когда мы наконец остались одни.
Ключевое – приказал!
Тело послушно подчинилось заклятию, и я оказалась прижатой к рубашке принца Райвиля. Джером обнял и прижался к моему виску. Со стороны могло показаться, что это простые дружеские объятья, если бы не одно жирное НО…
Младший принц еле слышно, так, что даже оборотень с трудом разберет, прошептал:
– Ты воспользуешься приглашением и придешь в общий зал на церемонию передачи власти. Как только на голове Глошада окажется корона, ты найдешь повод остаться с ним наедине. Тебе он верит, поэтому подпустит близко. Недопустимо близко. И тогда ты нанесешь удар.
У меня шерсть на загривке встала дыбом. Я дернулась, но чужие объятья и магия данной клятвы держали крепче любых оков.
– Джером, не надо, не делай этого, – жалобно попросила я, боясь услышать продолжение.
– Ты убьешь короля Глошада, – все тем же бесстрастным голосом судии приказал принц, не смирившийся с проигрышем. – Убьешь и вернешься к нам праздновать. И еще. Ты не будешь помнить, что стала палачом. Я не хочу тебя травмировать.
Ах, вон оно как! Травмировать, оказывается, не хочешь.
Последним усилием воли я вырвалась и замерла, тяжело дыша от накатившего гнева и встречи с собственным бессилием.
Мы смотрели друг другу в глаза, и я мысленно повторяла: «Давай, маменькино высочество, скажи, что это шутка, и отмени приказ».
Не знаю, понимал ли Джером, что замер перед пропастью. Понимал, что рушит дружбу, ломает мою веру в него, топчет возникшую привязанность, вырывает ростки появившегося уважения.
Да, я могу забыть, но он будет помнить. И так как в приказе была оговорка «ты», а не «вы», вместе с ним будет помнить и кошачья сущность. А что известно кошке…
Джером качнулся вперед и вложил в мою ладонь картонку с приглашением, как вкладывают нож в руку наемника.
– Коронация через час.
* * *
Время бежало, как мыши от злой парды.
Подготовиться к церемонии передачи власти я уже не успевала, а потому накинула поверх костюма, в котором была на битве, плащ, спрятала волосы и поспешила во дворец.
По пути я честно попыталась свернуть в противоположную от замка сторону, но тело, продемонстрировав аккуратный кукиш, вернулось на прежний маршрут.
«Ты воспользуешься приглашением и придешь в общий зал на церемонию передачи власти…»
Засранец! Не ожидала от него такой лютой подставы. Вот и думай теперь, Джером всегда был сволочным придурком, способным отдать приказ убить, или это у него кукушечку из-за победы Глошада сорвало.
Охрана на входе дежурно обшарила новенькую пристальным взглядом, прочла подсунутое под нос приглашение и молча расступилась.
Эх, что же я сразу не подумала! Надо было контрабанду какую-нибудь захватить или заготовку под «гремучий коктейль». Тогда бравые ребята задержали бы на входе, и я бы с чистой совестью могла врать маменькиному высочеству, что провалила задание исключительно из-за бдительности стражи. Ну а с кем не бывает?
Мысль-то хорошая, жаль, что запоздалая.
Ничего, может, еще выйдет наступить на больную мозоль какому-нибудь лорду или охаять внешний вид заграничной принцесски. На что только не пойдешь, чтобы не становиться палачом для лучшего друга.
Заглянув в зал, я мысленно присвистнула. Помнится, когда Кики в конце прошлого года вытащила меня на концерт мегапопулярной группы «Визги и вопли», народу было не меньше. Но одно дело популярные на весь континент смазливые парни в ярких футболках и совсем другое – официальная церемония, где вход по приглашениям.
Это как же сильно, оказывается, расплодилось высшее общество Аристалии! Впору объявлять отстрел, пока эти высокомерные павлины не пожрали остальных.
Решив, что повторно испытывать прелесть массовой давки сейчас не готова, я обошла зал и скользнула за портьеру, где скрывалась лестница на балкон, тянущийся вдоль всего зала.
Народу здесь тоже оказалось немерено, но все же заметно посвободнее, чем внизу. Проложив себе путь локтями, острым языком, а где надо, то и выразительным шипением, я нашла местечко у самых перил и приготовилась ждать.
«…Как только на голове Глошада окажется корона, ты найдешь повод остаться с ним наедине…»
Ага, останусь. Останусь и обязательно предупрежу. Не знаю, как, но обязательно наябедничаю, что пришла его убивать по приказу сами знаете кого. Джером сам виноват. В следующий раз будет думать… Нет, в это я не верю. Будет лучше формулировать, прежде чем отправлять кого-нибудь вершить самосуд.
Я перегнулась через перила, чтобы лучше видеть происходящее в зале. Мать моя кошка, не так я себе представляла церемонии подобного рода. Ладно разодетая аристократия, но что на таком важном мероприятии забыли седовласые генералы в форме, состоятельные, но, увы, неродовитые дворфы из купцов? А это там кто? Господин Ильсор? Что дядя нашего ректора забыл на подобном сборище!
Взгляд зацепился за крону престола, таинственно поблескивающую драгоценными камнями, и фигуру Эддара. Сказать, что тот сдал с нашей последней встречи – значит набрать в рот воды и вспоминать таблицу умножения. Это была тень человека. Мешок с костями, обтянутый дряблой пигментной кожей. Но даже теперь Эддар не утратил прежнего величия.
Интересно, а Итон-Бенедикт смотрелся бы так же?
– Идет! Идет! – зашумела толпа с двух сторон от меня, вдавливая первые ряды в перила балкона.
Зараженная общим ажиотажем и возбуждением, я с нетерпением воззрилась на дверь. Вот сейчас та распахнется, и под массовый вздох придворных дам на красную дорожку в центре зала ступит Глошад, чтобы величественно дойти до возвышения и принять власть из рук прежнего короля.
На деле же старший наследник оказался тем еще выдумщиком.
Презрев правила церемониального этикета, правила появления перед публикой, да вообще все известные в приличном обществе правила, Глошад вывалился из портала слева от престола, на ходу зачесывая назад темные волосы, еще влажные от воды.
Я и раньше отмечала, что он очень даже ничего, но сейчас аж слюни потекли. Кошачья сущность довольно мурлыкнула, подтверждая, что ее тоже резко потянуло к сильным и представительным мужчинам. А то, что скоро этот мужчина станет королем – так у всех свои недостатки.
Оглядев спины замерших придворных (естественно, его же у дверей, в противоположной части зала караулили), Глош нахмурил темные брови и склонился к Эддару.
– Я что… опоздал?
Улыбка сама собой расцвела на моих губах. Какой Глошад все же… удивительный! Моя пожизненная компаньонка дернула хвостом. Ага, уникальный представитель малоизученного подвида «дракон в теории».
Я тихо фыркнула от смеха, и наш будущий правитель резко вскинул голову. Он не мог меня видеть. Точно говорю вам, не мог, но от одной мысли, что это не случайность и Глош действительно почувствовал мое присутствие среди толпы придворных, перехватило дыхание.
Спохватившиеся глашатаи дунули в трубы, возвещая о торжественном появлении главного действующего лица. Эддар поднялся со своего места и аккуратно подхватил с бархатной подушки золотой ободок короны.
В зале воцарилось торжественное молчание.
– У монархов принято не только передавать корону, престол и власть над всей Аристалией, но и делиться мудростью. – Его величество обвел присутствующих насмешливым взглядом. – Я хорошо помню собственную коронацию. Король Мартиуз дал мне два совета. Он сказал, что со сменой правителей для бедняка ничего не меняется, кроме профиля на монетах. А еще, что порой легче сменить короля, чем прижившуюся в замке свиту.
По залу разнеслись неуверенные смешки. Кажется, придворные не такой церемонии ждали. Я же шкурой ощущала вибрации грядущего потрясения.
Эддар неуклюже повернулся и протянул Глошаду корону. Протянул! Протянул, хотя должен был возложить венец власти на голову нового короля!
– Глошад, старший наследник престола, принц Вариэль, я вручаю тебе эту корону и говорю: те, кто сошел со сцены, пропадают в тени. В тени суфлерской ямы.
Вот так наставление. Люди, держитесь, от этих интриганов можно ждать чего угодно!
Покрутив корону в руках с таким видом, словно сомневался в ее подлинности, Глошад поднял голову и выпрямился.
– Я против того, чтобы судьба народа Аристалии зависела от воли, вернее, от нрава одного человека.
Думаю, появлению единорогов с разноцветной гривой народ удивился бы меньше, чем этому заявлению. Не дав собравшимся опомниться и вернуть глазам естественные размеры, Глошад продолжил свою тронную речь:
– История знает немало примеров – Зорг Кровавый, Кельт Грозный, Дарий Неразумный. Два века назад в битве за престол участвовало полсотни принцев, а сейчас? Четверо! От прежних королевских домов мало что осталось. Мы выбираем не из числа достойных, а из числа оставшихся.
Если вспомнить Толляна, Викарда, да того же Джерома, то я согласна. Мельчают наследники. А как деградируют…
– Как победитель битвы, я признаю традицию отжившей себя и повелеваю отменить битву и отменить право наследников королевских домов становиться новыми королями. Отныне Аристалией перестанут править и начнут руководить.
Все, сейчас у придворных начнется массовая истерика. Вон одна из барышень уже икать начала, а у главного казначея глаз задергался.
– Через час в соседнем зале состоится совет, куда будут приглашены все представители торговых гильдий, военные, промышленники, экономисты, духовные лица и некоторые представители высшего сословия. – Казалось, Глошад не ведал пощады. – Путем мирных переговоров члены совета составят официальный документ, содержащий основополагающие принципы внешней и внутренней политики Аристалии, основы деятельности, позицию по какому-либо вопросу…
Толпа зароптала. Сперва несильно, а потом разошлась в полную силу. Послышались выкрики, попытки усомниться в разумности принца. Да, безумие Глошада держали в секрете от масс, но у секрета оказалось слишком много хранителей среди знати, которая не преминула выложить этот козырь.
Решив, что больше мне тут делать нечего, я уступила свое место пожилой горничной и затерялась в толпе.
«…Как только на голове Глошада окажется корона…»
Это что же получается? Мне теперь и убивать-то некого. Нет, не то чтобы я так уж возражала, наоборот, всеми когтями «за», просто немного неожиданно вышло.
Идя по коридорам, я в красках представляла бледное лицо, голубые навыкате глаза Джерома и его реакцию на новость: «а ты больше не принц, и шанс посидеть на престоле благополучно профукал»!
– Ноэми!!!
Я так сильно залюбовалась воображаемой картинкой, что пробежала еще несколько шагов, прежде чем притормозить и обернуться.
Глошад быстро приближался. Грудная клетка ритмично ходила туда-сюда, выдавая, что преследовали меня явно не прогулочным шагом. Темные пряди, зачесанные наследником еще до начала церемонии, пришли в беспорядок, и несколько из них нахально упали на высокий лоб. Но главное – это взгляд… Дикий, голодный, многообещающий.
Не сбавляя шага, Глош окружил объятьями и увлек нас двоих в арку портала. Целовать начал еще в процессе перехода. Хотя целовать – это мягко сказано.
На меня с властным рычанием обрушились, делясь страстью и будя что-то очень древнее. Как мы очутились в его спальне – не вспомню и под пытками. Когда он успел содрать с меня плащ и умудрился порвать рубашку – вообще не представляю. Зато как я дрожащими пальцами попыталась стащить с него камзол (кощунство пришивать на мужской костюм столько пуговиц), помню очень даже хорошо.
Думаю, тут уж всем ясно, что миссия оказалась провалена так же успешно, как и убийство этого изголодавшегося дракона.
– Зараза! – ругнулась я на застопорившую весь процесс пуговицу.
Глошад, которого моя маленькая война с деталью его одежды ничуть не смущала, сжал мои ягодицы и начал увлекательное путешествие губ по моей шее вниз, к беззащитной и неприкрытой груди.
– Глош…
В идеале хотела игриво промурлыкать его имя, по делу – жалобно застонала, мелко дрожа и обхватывая его плечи руками. Вдруг в его голову придет коварная мыль дезертировать от ласк моей груди, а я к такому не готова. Вот вообще не готова!
Как-то само так вышло, что я оказалась сидящей на трюмо, плотно прижатой к телу своего любовника. Кошачья сущность еще попыталась потыкать в меня лапой, мол, ты чего творишь, он же дракон, а мы приличные кошки, но я только вяло отмахнулась.
Губы сменили пальцы, продолжая ласкать грудь, и на миг мы встретились глазами.
– Прости, я себя совсем не контролирую, – покаялся Глошад.
– Ага.
Я с восторгом прикусила его нижнюю губу, чуть потянула и лизнула, чувствуя, как даже такая легкая инициатива не на шутку его завела. Но ведь Глош не был бы мужчиной, если бы не попытался испортить такой восхитительный момент.
– Я хочу тебя, но не настаиваю… Если ты еще не готова… Ноэми, ты должна понимать… Я тоже оборотень, а инстинкты… тяга к сильному самцу… ты просто немного перевозбудилась…
Я честно старалась, отвлекала его поцелуями, но чем дальше, тем все серьезнее становился Глошад, и в итоге я зарычала:
– Клянусь, если ты сейчас же не замолчишь, я залезу в структуру твоей крови и сделаю это сама.
Он обнял мое лицо ладонями, прижался лбом к моему и хрипло попросил:
– Скажи, что тоже этого хочешь.
Прижавшись к нему бедрами и грудью, притянув к себе руками и ногами, я честно призналась:
– Безумно.
Он едва заметно вздрогнул и улыбнулся.
С места мы так и не сошли. В Глошаде проснулся первобытный варвар, и первой пострадала одежда. Второй жертвой этого произвола стал магический светильник, который принц Вариэль сшиб в процессе.
А потом на смену варвару пришел чистокровный инкуб, потому что так сладко мне еще не было никогда.
Малодушно зажмурившись, я превратилась в один дрожащий комок нервов. Тепло мужского тела, сводящий с ума аромат мяты, смешанный с запахом любимого мужчины, и теплое дыхание на своей коже.
– С этой секунды ты моя.
Толчок, единение разгоряченных тел и хриплый шепот:
– С этой и до последней.
Нет, а кто против?
* * *
Не сразу, но до постели мы все-таки добрались. Лежали, тесно прижавшись друг к другу, и довольно улыбались.
– Страшно поверить, что это все правда.
Его руки сжали чуть крепче, и я сдавленно пискнула, почему-то млея от счастья. Глош прижался губами к моим волосам и жадно вдохнул. Я же водила кончиками пальцев по его груди, наслаждаясь незнакомой ранее усталостью и наполненностью.
И вот все бы хорошо, но уж слишком настойчиво барабанили в дверь и грозились сбегать за тараном и придворным магом.
– Страшно знать, что по замку бродит столько нетактичных людей.
Глошад чуть отстранился и провел большим пальцем по моим припухшим губам.
– Их можно понять. Все-таки не каждый день новый король отказывается от власти, чтобы отдать ее в руки любого желающего.
– Любого желающего? – переспросила я, всем видом давая понять, что не так наивна, чтобы поверить в эту байку.
– А тебя не обманешь, кошечка.
Меня поощрили легким поцелуем и начали колоться:
– Я слишком хорошо представляю, что бывает с теми, кто нарушает данные клятвы. Эддар нашел бы способ отплатить мне за самонадеянность. Как ты знаешь, Итон не пришел бы в восторг от перспективы передачи ему власти. Иное дело, если престол – средоточие власти и многовекового величия Аристалии – стоит брошенным. В подобной ситуации Итон не сможет остаться в стороне и примет участие в совете, чтобы скорректировать судьбу Аристалии и не дать глупцам поводья.
– Да, но почему ты уверен, что его изберут новым правителем?
Глошад лукаво улыбнулся.
– Потому что Итон хорош. Чертовски хорош. Он сделал так много для людей, что теперь не в состоянии отвертеться от их благодарности. К тому же я подстраховался и через Ильсора пригласил на совет всех должников Итона-Бенедикта. Канцлер на нашей стороне и в нужный момент предложит совету кандидатуру, которую однозначно выберут новым правителем.
Честное слово, поражает его уверенность, а еще… хитрожопость. Это надо же провернуть такую схему!
В дверь вновь загрохотали, призывая на голову старшего наследника все известные кары и проклятия.
– Может, откроешь, пока они не решились на штурм окна?
– Зачем? – искренне удивился Глош, поднимаясь и накрывая своим телом. – Я свои обязанности выполнил, полномочия передал. Это пусть господа глотки рвут, препираясь из-за каждого пункта, а у меня выходной. Законный, между прочим.
Возражать я не стала. Зачем, если в спальне еще так много поверхностей, которые мы не опробовали.
– Узнаю, что ты собралась мне изменить, размажу этого гада в тонкий блин, – неожиданно зло выпалил Глошад.
Я притянула его к себе и шепнула в самые губы:
– Не разочаровывай меня как мужчина, и мне не придется искать других.
– Я запомню, – тихо пообещал Глош, нежно целуя.
А в дверь все долбились и долбились…
