52
Вслед за отцом
Восемнадцать с половиной лет назад
Далинар вернулся в лагерь очень усталым, подозревая, что лишь мощь доспеха позволяет ему держаться на ногах. Каждый глоток спертого воздуха внутри шлема туманил металл, который – как обычно – становился в какой-то степени прозрачным, едва опускалось забрало.
Он сокрушил гердазийцев – отбросил их, вынудил начать междоусобную войну, обеспечил безопасность земель алети на севере и завоевал остров Акак. Сейчас же двигался на юг, чтобы атаковать веденцев у границы. На Гердаз ушло намного больше времени, чем ожидал Далинар. Его военная кампания длилась вот уже четыре года.
Четыре славных года.
Далинар направился прямиком к палатке оружейников, притягивая по пути прислужников и посланников. Когда полководец проигнорировал их вопросы, они устремились следом, точно кремлецы за большепанцирником с добычей, выжидая момент, чтобы выхватить лакомый кусочек.
В палатке он простер руки в стороны и позволил оружейникам начать снимать с себя доспехи, открывая стеганую кожаную куртку, которую он носил под доспехом. Когда сняли шлем, воздух показался слишком холодным для его липкой и влажной от пота кожи. Нагрудник треснул слева, и оружейники что-то невнятно бормотали про ремонт. Как будто им и впрямь нужно было что-то делать, а не просто зарядить доспех буресветом и позволить восстановиться самостоятельно.
В конце концов остались только ботинки, из которых он вышел, сохраняя военную осанку исключительно волевым усилием. Когда Далинар лишился поддержки доспеха, спрены изнеможения начали выстреливать вокруг него, словно маленькие струйки пыли. Он сел, опираясь на разложенные походные подушки, а потом вздохнул и закрыл глаза.
– Светлорд? – спросил один из оружейников. – Э-э… мы ведь там разложили…
– Это теперь моя палатка для аудиенций, – перебил Далинар, не открывая глаз. – Заберите то, что абсолютно необходимо, и оставьте меня.
Позвякивание брони прекратилось, пока рабочие переваривали услышанное. Они поспешно ушли, о чем-то перешептываясь, и никто больше не тревожил его на протяжении благословенных пяти минут – пока поблизости не раздались шаги. Полог палатки зашуршал, а затем хрустнула кожа, когда кто-то присел на корточки рядом с ним.
– Светлорд, вот последнее боевое донесение. – Голос Кадаша. Ну конечно, это один из его офицеров, забери их буря. Далинар слишком хорошо их обучил.
– Говори, – велел он, открыв глаза.
Кадаш достиг среднего возраста – он был, наверное, на два-три года старше Далинара. Его лицо и голову теперь уродовал кривой шрам от удара копьем.
– Светлорд, мы их полностью разгромили, – доложил Кадаш. – Лучники и легкая пехота вслед за нами пошли в атаку. Мы убили, по предварительным подсчетам, две тысячи – почти половину. Могли прикончить и больше, если бы загнали их в тупик на юге.
– Кадаш, никогда не загоняй врага в тупик. Пусть у него остается путь к отступлению, иначе он будет сражаться насмерть. От разгрома нам больше пользы, чем от истребления. Скольких мы потеряли?
– Меньше двух сотен.
Далинар кивнул. Минимальные потери при нанесении сокрушительного удара.
– Сэр, – продолжил Кадаш, – я бы сказал, что с этим боевым отрядом покончено.
– Мы еще многих должны выцарапать из укрытий. Это продлится годы.
– Если только веденцы не пошлют целую армию, чтобы встретить нас во всеоружии.
– Этого не будет. – Далинар потер лоб. – Их король слишком умен. Он не хочет настоящей войны; он лишь планировал проверить, не перестанет ли какая-нибудь оспариваемая земля быть таковой.
– Да, светлорд.
– Спасибо за донесение. А теперь убирайся отсюда и поставь каких-нибудь шквальных охранников у входа, чтобы я мог отдохнуть. Никого не впускайте, даже саму Ночехранительницу.
– Да, сэр. – Кадаш пересек палатку и остановился у полога. – Э-э… сэр, на поле боя вы были невероятны. Как ураган.
Далинар просто закрыл глаза и откинулся на подушки, вознамерившись заснуть в одежде.
Сон, к несчастью, не шел. Донесение вынудило его разум заняться обдумыванием последствий.
В его войске был только один духозаклинатель, на крайний случай, если что-то произойдет с поставкой провизии. Приграничные земли обширны и холмисты, а у веденцев военачальники лучше, чем у гердазийцев. В таких обстоятельствах победа над врагом представлялась нелегким делом, что подтвердила эта первая битва. Понадобится планирование, маневрирование и стычка за стычкой, чтобы обнаружить разные группы веденцев и вынудить их вступить в настоящий бой.
Черный Шип тосковал по тем ранним дням, когда битвы были шумными, беспорядочными и не такими скоординированными. Что ж, он больше не юноша, и в Гердазе ему стало понятно, что для рутинной работы Гавилар больше не требуется. Далинару приходилось самому заботиться о снабжении лагерей, провианте для солдат и транспорте. Это было почти так же плохо, как сидеть в городе и слушать разговоры письмоводительниц об устройстве канализации.
За исключением одного отличия: здесь у него была награда. После планирования, разработки стратегии и дебатов с генералами являлся Азарт.
На самом деле, невзирая на изнеможение, он с удивлением обнаружил, что чувствует Азарт до сих пор. Глубоко внутри, словно тепло от камня, который недавно побывал в огне. Далинар радовался, что боевые действия затянулись на годы. Радовался, что гердазийцы попытались захватить ту землю и теперь веденцы хотели его испытать. Радовался, что другие великие князья не посылали помощь, но выжидали, желая поглядеть, на что он способен сам по себе.
Больше всего он радовался тому, что, несмотря на сегодняшнюю важную битву, конфликт не закончился. Буря свидетельница, Черный Шип любил это чувство. Сегодня сотни людей пытались его прикончить, но он превратил их в мертвецов с пепельными лицами.
Снаружи у входа в палатку всех, кто требовал его внимания, заворачивали одного за другим. Далинар старался подавлять удовольствие от битв. Он ответит на их вопросы в конце концов. Просто… не сейчас.
Когда хватка тяжких раздумий наконец-то ослабела, Далинара начало клонить ко сну. Пока один неожиданный голос не заставил его встряхнуться и резко сесть.
Эви.
Он вскочил. Азарт снова забурлил внутри, преодолев собственную дремоту. Далинар распахнул полог и уставился на стоявшую у входа белокурую женщину в воринской хаве, из-под которой выглядывали крепкие походные ботинки.
– А-а, вот и муж мой, – протянула Эви.
Она окинула его взглядом с ног до головы, и выражение ее лица сделалось кислым, а губы надулись.
– Неужели здесь нет никого, кто в состоянии устроить ванну для него? Где слуги, которые помогут раздеться как полагается?
– Что ты здесь делаешь?! – прорычал Далинар. Он не собирался говорить с ней в таком тоне, но так устал и был так потрясен…
Эви от его вспышки попятилась и широко распахнула глаза.
Далинару на миг стало стыдно. Но с чего это вдруг? Это его военный лагерь – здесь он Черный Шип. Это место, где домашняя жизнь не должна на него влиять! Придя сюда, она посягнула на его территорию.
– Я… – забормотала Эви. – Я… Другие женщины находятся в лагере. Другие жены. Нет ничего необычного в том, что женщины отправляются на войну…
– Алетийские женщины, – огрызнулся Далинар, – которых к этому готовят с детства, привычные к военной жизни. Эви, мы это обсуждали. Мы…
Он осекся, вспомнив про охранников. Те смущенно переминались с ноги на ногу.
– Эви, заходи внутрь, – пригласил Далинар. – Давай обсудим это наедине.
– Ладно. А дети?
«Ты привезла наших детей на фронт?!» Вот буря, ей даже не хватило ума оставить их в городе, который армия использовала в качестве долгосрочного командного пункта?
– Я…
– Внутрь! – Далинар ткнул в сторону палатки.
Эви приуныла и поспешно подчинилась, а проходя мимо него, съежилась. Зачем она приехала? Разве он не приезжал в Холинар погостить? Ну… это ведь было совсем недавно, Далинар не сомневался…
Или, может быть, не так уж недавно. Далинар ведь получил несколько писем от Эви, которые ему прочитала жена Телеба, и еще несколько лежали непрочитанными. Он бросил полог, позволив ему закрыться, и повернулся к Эви, решив не поддаваться своей издерганности.
– Навани посоветовала мне поехать, – сказала Эви. – Она сочла постыдным то, что между твоими визитами проходит так много времени. Адолин не видел тебя почти год. А маленький Ренарин и вовсе никогда не встречался с отцом.
– Ренарин? – переспросил Далинар, пытаясь выговорить имя. Он его не выбирал. – Рекер… нет, Ре…
– «Ре», – повторила Эви. – Это из моего языка. «Нар» – «вслед за отцом». «Ин» – «рожденный для чего-то».
Буреотец, ну что за издевательство над языком. Далинар забормотал, пытаясь разобраться. «Нар» означало «уподобленный чему-то».
– Что означает «Ре» на твоем языке? – уточнил Далинар и поскреб щетину.
– Ничего не означает. Это просто имя. Имя нашего сына – то, что он есть.
Далинар тихонько застонал. Итак, мальчика назвали «уподобленный тому, кто родился таким, какой есть». Восхитительно.
– Ты не ответил, – напомнила Эви, – когда я спросила тебя об имени через даль-перо.
Как же Навани и Йалай допустили эту пародию на имя? Вот буря… зная обеих, они, скорее всего, поддержали идею. Это они заставляли Эви быть более настойчивой. Далинар собрался налить себе выпить, но потом вспомнил, что на самом деле это не его палатка. Здесь нечего было пить, кроме масла для брони.
– Тебе не следовало приезжать, – сказал Далинар. – Здесь опасно.
– Я хочу быть более алетийской женой. Хочу, чтобы ты сам хотел видеть меня рядом!
Он поморщился и повалился на подушки:
– Хотя бы детей не надо было привозить. Они наследники княжества – при условии, что этот план Гавилара с Землями Короны и его собственным троном сработает. Они должны оставаться в Холинаре, в безопасности.
– Я думала, ты захочешь их увидеть. – Эви подошла к нему. Несмотря на суровые речи Далинара, она расстегнула верх его поддоспешной куртки, сунула руки внутрь и начала растирать ему плечи.
Ощущение было замечательное. Он почувствовал, как тает гнев. Действительно, хорошо иметь жену рядом, чтобы она все записывала как положено. Далинар просто сожалел о том, что почувствовал себя таким виноватым, увидев ее. Он был не тем человеком, каким Эви хотела его видеть.
– Слышала, ты одержал сегодня великую победу, – негромко проговорила Эви. – Ты оказываешь королю большую услугу.
– Тебе бы это вряд ли понравилось. Я убил сотни людей. Если останешься, тебе придется выслушивать военные донесения. Сообщения о смертях, многие из которых будут от моей руки.
Она немного помолчала.
– А ты не можешь… позволить им сдаться тебе?
– Веденцы здесь не для того, чтобы сдаться. Они испытывают наши силы на поле боя.
– А отдельные люди? Им есть дело до таких причин, когда они умирают?
– Хочешь, чтобы я останавливался и просил сдаться каждого, на кого замахнулся мечом?
– А это…
– Нет, Эви. Это не сработает.
– Ох.
Он встал, ощутив внезапное волнение:
– Давай-ка посмотрим на мальчиков.
Покидая палатку и проходя через лагерь, Далинар едва переставлял ноги, – казалось, они заключены в блоки затвердевшего крема. Он не смел сутулиться, поскольку всегда старался производить впечатление сильного человека, но не мог ничего поделать с тем, что его стеганая одежда была измята и покрыта пятнами от пота.
Земля здесь была плодородной в сравнении с Холинаром. Из густой травы поднимались рощицы крепких деревьев, спутанные лозы покрывали западную сторону скал. Дальше, в Йа-Кеведе, были места, где и шагу нельзя было ступить без того, чтобы у тебя под ногами не извивались лозы.
Сыновья дожидались возле фургонов Эви. Маленький Адолин наводил страх на одного из чуллов, забравшись на его панцирь и размахивая деревянным мечом перед несколькими охранниками, которые послушно хвалили его движения. Он каким-то образом собрал «доспех» из жил и сломанных раковин камнепочек.
«Буря свидетельница, как он вырос!» – подумал Далинар. Когда он в последний раз видел сына, тот еще выглядел малышом и говорил-то с трудом. И вот немногим больше года спустя мальчик четко – и с выражением – расписывал своих павших врагов. Ими были, судя по всему, злобные летающие чуллы.
Он умолк, когда увидел Далинара, а потом взглянул на Эви. Она кивнула, и ребенок спустился с чулла – Далинару трижды показалось, что его сын вот-вот упадет. Но Адолин благополучно справился и подошел.
И отдал честь.
Эви просияла.
– Он спросил, как лучше говорить с тобой, – прошептала она. – Я объяснила ему, что ты генерал, предводитель всех солдат. Он сам это придумал.
Далинар присел на корточки. Маленький Адолин сразу же попятился, потянулся к юбкам матери.
– Боишься меня? – поинтересовался Далинар. – Разумно. Я опасный человек.
– Папа? – выговорил мальчик, держась за юбку одной рукой с побелевшими костяшками, но не прячась.
– Да. Разве ты меня не помнишь?
Мальчик с пестрой шевелюрой нерешительно кивнул:
– Помню. Мы говорим о тебе каждый вечер, когда возжигаем молитвы. Чтобы ты был в безопасности. И сражался с плохими людьми.
– Предпочитаю быть в безопасности и от хороших, – усмехнулся Далинар. – Но возьму, что дают.
Он встал, чувствуя… что? Стыд – из-за того, что не виделся с мальчиком так часто, как должен был? Гордость – за то, как его сын вырос? Азарт все еще клокотал где-то глубоко внутри. Отчего он не рассосался после битвы?
– Адолин, а где твой брат? – спросил Далинар.
Мальчик указал на няню, которая несла малыша. Далинар ожидал увидеть младенца, но ребенок уже начал ходить, что продемонстрировала няня, когда опустила его на землю и с нежностью наблюдала за тем, как тот неуклюже сделал несколько шагов, а затем сел и попытался схватить травинки, которые попрятались в норы.
Ребенок не издавал никаких звуков. Он просто спокойно глядел на травинки и пытался их схватить одну за другой. Далинар жаждал ощутить волнение, которое почувствовал раньше, когда впервые увидел Адолина… но, буря, он так устал!
– Можно мне увидеть твой меч? – раздался голос Адолина.
Далинар больше всего на свете хотел спать, но все-таки призвал осколочный клинок и вонзил в землю. Глаза мальчика широко распахнулись.
– Мамочка говорит, мне еще нельзя получить мой доспех, – сообщил он.
– Доспех нужен Телебу. Ты его получишь, когда повзрослеешь.
– Хорошо. Он мне нужен, чтобы добыть клинок.
Рядом Эви тихо щелкнула языком, покачивая головой.
Далинар улыбнулся, присел на корточки у своего клинка и положил руку на плечо маленького мальчика:
– Сынок, я добуду его в войне для тебя.
– Нет, – возразил Адолин, вздернув подбородок. – Я хочу выиграть свой собственный. Как ты.
– Достойная цель, но солдат должен быть готов принять помощь. Тебе нельзя быть упрямым; гордость не побеждает в битвах.
Мальчик нахмурился и склонил голову:
– А у тебя голова не твердая? – Он постучал костяшками пальцев по собственной голове.
Далинар улыбнулся, затем встал и отпустил Клятвенник. Последние угли Азарта наконец-то исчезли.
– Это был долгий день, – сказал он Эви. – Мне нужно отдохнуть. Обсудим твою роль здесь позже.
Эви проводила мужа к постели, устроенной в одном из ее буревых фургонов. И Далинар наконец-то смог заснуть.
Назад: 51 Полный круг
Дальше: 53 Такая кривая огранка
