51
Полный круг
Это все, что мы скажем теперь. Если хочешь большего, появись в здешних водах лично и выдержи испытания, созданные нами. Лишь так ты заслужишь наше уважение.
Паршунам новой команды Моаш не нравился. Его это не беспокоило, поскольку в последнее время он и сам себе не очень-то нравился.
Мостовик не ждал от них восхищения и не нуждался в нем. А еще – знал, каково это, когда тебя избивают и презирают. Когда с тобой обращались так, как обращались с паршунами десятки лет, людям доверять не станешь. Наоборот, ты спросишь себя, что этот человек пытается от тебя получить.
Они вместе тащили сани несколько дней, прежде чем пейзаж изменился. Открытые равнины перешли в обработанные холмы. Армия миновала огромные, широкие выступы – искусственные каменные хребты. Такие получались благодаря установленным крепким деревянным барьерам, которые в бури обрастали кремом. Крем твердел, медленно наращивая холм с наветренной стороны. Через несколько лет верхнюю часть барьера поднимали.
Чтобы такие заграждения выросли до нужных размеров, требовались поколения, но здесь – в старейших и самых населенных частях Алеткара – они встречались повсеместно. Барьеры казались застывшими каменными волнами, строгими и прямыми с запада, наклонными и гладкими – с востока. В их тени рядами простирались обширные сады, в которых большинство деревьев вырастало не выше человеческого роста.
Западные оконечности этих садов выглядели неровными из-за сломанных деревьев. Теперь заграждения придется возводить и там.
Он думал, что Сплавленные сожгут сады, но нет. Во время небольшого привала Моаш как следует рассмотрел одну из них – высокую женщину, которая зависла в дюжине футов над землей, пальцами ног указывая вниз. Ее лицо было более угловатым, чем у паршунов. Она напоминала спрена тем, как висела там, и это впечатление усиливалось из-за ее развевающихся одежд.
Моаш прислонился к саням и глотнул воды из меха. Неподалеку одна из надзирательниц наблюдала за ним и паршунами из его отряда. Она была новенькой – взамен того, которого он ударил. Еще несколько Сплавленных проехали мимо верхом, подгоняя лошадей, – для них это было явно привычно.
«Эта разновидность не летает, – подумал Моаш. – Они могут окружать себя темным светом, но он не дарует им сплетения. А что же тогда? – Он посмотрел на ту, что зависла поблизости. – Но вот эти почти не ходят. Это тот же вид, как и те, которые взяли меня в плен».
Каладин не смог бы оставаться в воздухе так долго, как они. У него бы закончился буресвет.
«Она изучает сады, – подумал Моаш. – И выглядит впечатленной».
Сплавленная развернулась в воздухе и взмыла; длинное одеяние развевалось у нее за спиной. Эти чрезмерно длинные одежды для кого-то еще были бы неудобными, но для существа, которое почти всегда летало, эффект был завораживающим.
– Так не должно было случиться, – пробормотал Моаш.
Вблизи один из паршунов из его отряда хмыкнул:
– Да что ты говоришь, человек.
Моаш посмотрел на паршуна, который устроился в тени их саней, нагруженных бревнами. Высокий, с грубыми руками, его кожа была большей частью темной с красными разводами. Остальные звали его Сах – простое имя темноглазого алети.
Моаш дернул подбородком, указывая на Приносящих пустоту:
– Они должны были нахлынуть беспощадной волной, уничтожая все на своем пути. Они же в буквальном смысле воплощение разрушения.
– И что? – удивился Сах.
– И то, что она, – Моаш указал на улетающую Сплавленную, – обрадовалась, обнаружив здесь сады. Они сожгли всего-то несколько городков. Похоже, они намерены сохранить Револар, развивать его. – Моаш покачал головой. – Предполагалось, что это будет апокалипсис, но во время хаоса никто не занимается фермерством.
Сах снова хмыкнул. Похоже, он знал о происходящем не больше Моаша. Он, видимо, вырос в деревне где-то в Алеткаре. Все известные ему сведения об истории и религии он подслушал у людей.
– Человек, ты не должен так небрежно говорить о Сплавленных, – предупредил Сах, вставая. – Они опасны.
– Я в этом не уверен, – ответил Моаш, пока еще двое пролетели над ним. – Та, которую я убил, оказалась не такой уж крепкой – хотя, наверное, она просто не ожидала, что я дам отпор.
Он отдал свой мех надсмотрщице, которая как раз подошла к ним, и глянул на Саха, который таращился на него разинув рот.
«Наверное, не стоило упоминать о том, что я убил одного из их богов», – спохватился Моаш, возвращаясь к своему месту в веренице – последнему, ближе всего к саням, так что он весь день пялился на потную спину паршуна.
Они снова пустились в путь, и Моаш ожидал еще одного долгого дня работы. Эти сады означали, что до Холинара осталось чуть больше дневного перехода в легком темпе. Он полагал, что Приносящие пустоту заставят их поднапрячься, чтобы прибыть к столице до наступления темноты.
К его удивлению, армия отклонилась от прямого маршрута. Они виляли между какими-то холмами, пока не достигли городка – одного из предместий Холинара. Он не помнил названия. Таверны здесь были удобные и гостеприимные к караванщикам.
Очевидно, что через Алеткар продвигались и другие армии Приносящих пустоту, потому что город явно захватили много дней – если не недель – назад. Его патрулировали паршуны, и единственные замеченные им люди уже работали на полях.
Как только армия достигла цели, Приносящие пустоту снова удивили Моаша, выбрав некоторых рабов, тянувших фургоны, и освободив их. Это были самые слабые – те, кому труднее всех пришлось в пути. Надзиратели отправили их напрямую к Холинару, который по-прежнему был слишком далеко, чтобы его увидеть.
«Они пытаются заполонить город беженцами, – понял Моаш. – Теми, кто больше не подходит для работы или сражений».
Основное войско разместилось в больших буревых бункерах, расположенных в пригороде. Паршуны не собирались нападать на город немедленно. Приносящие пустоту хотели дать солдатам отдохнуть, подготовиться – и уже потом перейти к сражению.
В юности он задавался вопросом, отчего ближайшие к Холинару пригороды расположены не менее чем в дне пути. Между городскими стенами и этим местом не было ничего, лишь пустынные равнины – даже холмы срыли до основания много веков назад. Теперь он понял. Если кто-то намеревался осадить Холинар, этот городок был ближайшим местом, где он мог разместить армию. Под стенами города нельзя было разбить лагерь: его снесло бы первой же бурей.
В городе сани с припасами разделили, кого-то послали по одной улице – которая показалась Моашу зловеще пустой, – в то время как его направили по другой. Они действительно проехали мимо его любимой таверны, «Падающей башни»; он увидел глиф на камне с подветренной стороны.
Наконец его команде приказали остановиться, и он отпустил веревку, потянулся и вздохнул с облегчением. Их послали на большой двор возле каких-то складов, где паршуны рубили бревна.
«Лесной склад?» – подумал Моаш и почувствовал себя глупо. Он преодолел такой путь, волоча сани с бревнами, и рассчитывал на что-то другое?
И все же… лесной склад. Совсем как те, что в военных лагерях. Он засмеялся.
– Человек, не надо так веселиться, – презрительно бросил один из надзирателей. – Ты проведешь здесь следующие несколько недель за постройкой осадного снаряжения. А когда начнется атака, будешь в первом ряду – понесешь лестницу к печально известным стенам Холинара.
Моаш захохотал еще сильней. Смех поглотил его, сотряс, он не мог остановиться. Он беспомощно содрогался, пока не начал задыхаться и не опустился без сил на спину, на жесткую каменистую почву, и слезы струились по его лицу.
Мы изучили эту женщину, – говорилось в новом письме Мрейза, которое получила Шаллан.
Ишна преувеличила свою важность для тебя. Она действительно участвовала в шпионаже для дома Хамарадин, как и сказала тебе, но была всего лишь помощницей истинных шпионов.
Мы определили, что она безопасна, – можешь ее приблизить, но не слишком полагайся на ее преданность. Если ты ее устранишь, мы поможем скрыть исчезновение, по твоей просьбе. Но мы не возражаем против того, чтобы ты пользовалась ее услугами.
Шаллан вздохнула, откинулась на спинку кресла, в котором ждала Элокара в его комнате для аудиенций. Она неожиданно обнаружила это послание в своей сумке.
Ах, если бы у Ишны оказалась полезная информация о Духокровниках, которой Шаллан могла бы воспользоваться. Письмо так и сочилось собственничеством. Они «позволяют» ей приблизить Ишну? Вот буря, ведут себя так, словно она им принадлежит.
Шаллан покачала головой, потом порылась в сумке и достала мешочек для сфер. Он бы показался непримечательным любому, кто его осматривал, ибо этот человек не знал бы, что она преобразовала вещицу с помощью простой иллюзии. Хотя мешочек выглядел фиолетовым, на самом деле он был белым.
Его интересная особенность заключалась не в иллюзии как таковой, но в том, как Шаллан ее питала. Ранее она уже тренировалась, прикрепляя иллюзию к Узору или к какому-либо месту, но ей всегда приходилось питать ее собственным буресветом. А эту иллюзию она прикрепила прямо к сфере в мешочке.
Прошло уже четыре часа, на протяжении которых светоплетению не требовалась подпитка ее буресветом. Понадобилось лишь создать его и прикрепить к сфере. Свет медленно покидал сапфировую марку – иллюзия осушала ее, в точности как фабриаль осушает свой самосвет. Шаллан даже ушла ненадолго, оставив мешочек в комнате, и иллюзия так и не исчезла, когда она вернулась!
Это началось как эксперимент, целью которого было помочь Далинару создавать иллюзорные карты мира, не требовавшие постоянного присутствия Шаллан на собрании. Теперь, однако, девушка видела множество вариантов применения.
Открылась дверь, и Шаллан спрятала мешочек обратно в сумку. Старший слуга вывел нескольких купцов из королевских апартаментов; потом поклонился Сияющей и взмахом руки предложил войти. Она нерешительно ступила в комнату для аудиенций: там был красивый синий с зеленым ковер и много мебели. А еще Элокар приказал, чтобы стены покрасили, скрыв рисунок напластования. В лампах светились бриллианты.
Сам король в синей холиновской униформе разворачивал карту на большом столе в боковой части комнаты.
– Хелт, там есть еще кто-то? – окликнул он старшего слугу. – Я думал, на сегодня… – Тут он повернулся и осекся. – Светлость Шаллан! Вы ждали там? Могли бы войти сразу же!
– Я не хотела причинять беспокойство, – сказала Шаллан, подойдя к нему, пока старший слуга занимался приготовлением освежающих напитков.
Карта на столе изображала Холинар: великий город, который выглядел таким же впечатляющим, как Веденар. Стопка бумаг рядом, судя по всему, представляла собой последние донесения, переданные с помощью городских даль-перьев, и рядом сидел иссохший от старости ревнитель, готовый читать королю или делать заметки по его просьбе.
– Я думаю, мы почти готовы, – объяснил король, отметив ее интерес. – Промедление было почти невыносимым, но необходимым, уверен. Капитан Каладин в самом деле хотел отработать полеты с другими людьми, прежде чем взяться за мою королевскую персону. Я в силах отнестись к этому с уважением.
– Он попросил меня полететь с ним над бурей в Тайлен, – сообщила Шаллан, – чтобы открыть местные Клятвенные врата. Он неимоверно переживает из-за того, что может кого-то уронить, – но если такое случится со мной, я владею собственным буресветом и должна пережить падение.
– Отлично! – обрадовался Элокар. – Да, прекрасное решение. Но вы же не об этом пришли поговорить. Что вы хотели у меня попросить?
– На самом деле… – начала Шаллан. – Ваше величество, мы можем поговорить наедине?
Он нахмурился, но затем приказал своим людям выйти в коридор. Когда два охранника из Тринадцатого моста поколебались, король проявил твердость:
– Она Сияющий рыцарь. Что, по-вашему, может со мной произойти?
Они вышли вереницей, оставив их вдвоем у стола. Шаллан перевела дух.
И изменила свое лицо.
Она не стала Вуалью или светлостью Сияющей – незачем раскрывать секреты, – но примерила на себя иллюзорную маску Адолина. Делать это в присутствии постороннего было на удивление неудобно. Она продолжала твердить всем, что принадлежит к ордену инозвателей, как Ясна, чтобы никто не знал о ее способности превращаться в других людей.
Элокар вздрогнул.
– А-а, – протянул он. – Да, точно.
– Ваше величество, – проговорила Шаллан, чье лицо и тело теперь выглядели так же, как у горничной, которую она нарисовала чуть раньше. – Я переживаю, что ваша миссия окажется не такой простой, как вы думаете.
Письма из Холинара – последние из тех, что они получили, – были полны страха и беспокойства. В них говорилось о бунтах, о тьме, о спренах, которые принимали особые формы и мучили.
Шаллан изменила лицо на лицо солдата.
– Я готовила команду шпионов, – объяснила она. – Они умеют внедряться и собирать сведения. По очевидным причинам я держала свое занятие в секрете. Мне бы хотелось предложить вам свои услуги ради вашей миссии.
– Я не уверен, – нерешительно пробормотал Элокар, – что Далинар позволит мне забрать сразу двух его Сияющих.
– От того, что я здесь сижу, для него мало пользы, – возразила Шаллан, все еще с лицом солдата. – Кроме того, это его миссия? Или ваша?
– Моя, – ответил король. И опять поколебался. – Но давайте не будем себя обманывать. Если он не захочет, чтобы вы отправлялись…
– Я не его подданная. И пока что не ваша. Я свободная женщина. Сами мне скажите, что случится, если вы доберетесь до Холинара и окажется, что Клятвенные врата захватил враг? Вы позволите мостовику прорываться с боем, и все? Или, быть может, найдется вариант получше?
Она «одела» лицо паршуньи с одного из старых набросков.
Элокар кивнул и обошел вокруг нее:
– Вы говорите, команда. Шпионов? Это интересно…
Спустя недолгое время Шаллан покинула комнату, неся в кармане внутри левого рукава формальный королевский документ с просьбой, чтобы Далинар позволил Шаллан присоединиться к экспедиции. Каладин сказал, что может перенести шестерых, не считая нескольких мостовиков, которые летели сами.
Адолин и Элокар; оставались места еще для четверых. Она сунула выданное Элокаром прошение в защищенный карман, рядом с письмом от Мрейза.
«Мне просто нужно оказаться подальше отсюда, – подумала Шаллан. – От всех, от Ясны – по меньшей мере до тех пор, пока я не разберусь, чего хочу».
Часть ее знала, что она делает. Становилось все труднее прятать некоторые вещи на задворках разума и игнорировать их, ведь она произнесла Идеалы. Но вместо того, чтобы с этим разобраться, Шаллан убегала.
Но она действительно могла помочь группе, отправляющейся в Холинар. И сама мысль о том, чтобы полететь в город и разгадать его тайны, казалась захватывающей. Шаллан не только убегает. Она еще и поможет Адолину вернуть его дом.
Узор на ее юбке загудел, и она загудела вместе с ним.
Назад: 50 Шаш, тридцать семь
Дальше: 52 Вслед за отцом
