14
Оруженосцы не берут в плен
В этих записях я ничего не скрываю. Стараюсь не уклоняться от сложных тем и не выставлять себя в нечестном героическом свете.Из «Давшего клятву», предисловие
Каладин крался сквозь дождь. Он вымок до нитки, пробираясь через камни, пока не смог разглядеть сквозь деревья Приносящих пустоту. Ужасных монстров из мифического прошлого, врагов истины и добра. Разрушителей, которые бесчисленное количество раз уничтожали цивилизацию.
Они играли в карты.
«Клянусь глубинами Преисподней, что это?» – подумал Каладин. Приносящие пустоту выставили одного дозорного, но это существо просто сидело на пеньке, и обойти его было легко. Каладин предположил, что это приманка и настоящий дозорный наблюдает с высоты деревьев.
Но если там кто-то и скрывался, Каладин его не заметил – а он не заметил Каладина. Тусклый свет сослужил Кэлу хорошую службу, поскольку он смог устроиться среди какого-то кустарника прямо на краю лагеря Приносящих пустоту. Между деревьями они натянули брезентовые навесы, которые ужасно протекали. А в одном месте даже установили нормальную палатку, полностью закрытую стенами.
Укрытий не хватало, так что многие сидели под дождем. Каладин провел мучительные несколько минут, ожидая, что его заметят. Им нужно было всего лишь обратить внимание на то, что кусты втянули листья от его прикосновений.
К счастью, никто не смотрел в его сторону. Листья робко выглянули и скрыли его. Сил приземлилась на руку и принялась изучать Приносящих пустоту, уперев руки в бока. У одного из них был набор деревянных гердазийских карт, и он сидел на краю лагеря – прямо перед Каладином, – используя плоскую поверхность камня в качестве стола. Напротив него пристроилась женская особь.
Они выглядели не так, как Кэл ожидал. С одной стороны, кожа у них была другого оттенка – у многих паршунов здесь, в Алеткаре, была мраморная бело-красная кожа, а не черная с темно-красными разводами, как у Рлайна из Четвертого моста. Они не облеклись в боевую форму и не приобрели какую-нибудь иную – ужасную или могущественную. Хоть эти существа и были приземистыми и крепкими, их единственные панцири шли вдоль предплечий и выступали на висках, оставляя нетронутыми густые шевелюры.
Они до сих пор носили простые робы, перевязанные на талии шнуром. Никаких красных глаз. Может, это тоже менялось, как и его собственные глаза?
Самец – его можно было отличить по темно-красной бороде, чьи волоски были неестественно толстыми, – наконец положил на камень карту рядом с еще несколькими.
– А разве так можно? – спросила самка.
– По-моему, да.
– Ты говорил, оруженосцы не берут в плен.
– Если только другая моя карта не касается твоей, – объяснил самец и почесал бороду. – Вроде бы…
Каладин ощутил холод, как будто дождевая вода просачивалась через его кожу, проникала в кровь и омывала его целиком. Они говорили как алети. Ни намека на акцент. С закрытыми глазами он бы не смог отличить эти голоса от голосов обычных темноглазых обитателей Пода, не считая того, что у самки голос был ниже, чем у большинства женщин.
– Итак… – проговорила она. – Ты хочешь сказать, что все-таки не знаешь правил игры.
Самец начал собирать карты:
– Хен, я должен их знать. Сколько раз я смотрел, как они играют? Стоял там с подносом, полным напитков. Я должен быть знатоком этой игры, разве не так?
– Видимо, нет.
Самка встала и подошла к другой группе, которая без особого успеха пыталась соорудить костер под навесом. Чтобы разжечь огонь на открытом воздухе во время Плача, требовалось особое везение. Каладин, как и большинство солдат, привык жить в вечной сырости.
У них были украденные мешки с зерном – Каладин видел их сложенными под одним из навесов. Зерно набухло, несколько мешков лопнуло. Некоторые паршуны ели мокрое зерно горстями.
Каладин против собственной воли ощутил во рту эту пористую ужасную кашу. Ему давали вареный талью без специй много раз. Часто он считал это благословением.
Самец, который считал себя знатоком карточной игры, продолжал сидеть на своем камне, держа в руках деревянные пластины. Это был лакированный прочный набор. Каладину случалось видеть такие в армии. Солдаты месяцами откладывали деньги, чтобы купить их, поскольку они не коробились под дождем.
Паршун опустил плечи, уставился на свои карты и выглядел очень несчастным.
– Это неправильно, – прошептал Каладин, обращаясь к Сил. – Мы так ошибались…
Где были разрушители? Что произошло с красноглазыми чудовищами, которые попытались сокрушить армию Далинара? С ужасными зловещими существами, которых ему описал Четвертый мост?
«Мы думали, что понимаем, что должно случиться, – размышлял Каладин. – Я был так уверен…»
– Тревога! – внезапно крикнул чей-то пронзительный голос. – Тревога! Вы, дурачье!
Что-то промелькнуло в воздухе, светящаяся желтая лента, полоса света в тусклых вечерних сумерках.
– Он там, – продолжил пронзительный голос. – За вами следят! Из-под тех кустов!
Каладин вырвался из подлеска, готовый втянуть буресвет и улететь. Хотя буресвет в эти дни попадался в поселках реже и его запасы подходили к концу, у Каладина все-таки осталось немного.
Паршуны схватили дубинки, сделанные из веток или рукоятей метел. Они сбились в кучу и выставили свои палки, словно испуганные крестьяне – ни боевых стоек, ни контроля.
Каладин поколебался. «Я могу с ними расправиться в драке даже без буресвета».
Он много раз сталкивался с людьми, которые вот так держали оружие. Совсем недавно видел такое в ущельях, когда тренировал мостовиков.
Это не воины.
Сил подлетела к нему, готовая стать Клинком.
– Нет, – прошептал ей Каладин. Потом он развел руки в стороны и прибавил, повысив голос: – Я сдаюсь!
Назад: 13 Дуэнья
Дальше: 15 Светлость сияющая
