117
Воин с девятью тенями
Остерегайтесь иномирцев. Предателей. Речи их сладки, но умы жаждут крови. Не давайте им убежища. Не помогайте им. Поделом были они названы Приносящими пустоту, ибо ее и принесли. Пустую яму, которая всасывает эмоции. Нового бога. Их бога.Из «Эйла Стеле»
Далинар наступил на груду щебня, и под его сапогами заскрежетали камешки. Здесь, у красной бури, воздух казался слишком спокойным. Застоявшимся. Как воздух может быть таким неподвижным?
Армия Амарама застряла снаружи пролома. Некоторые уже вошли, но основная часть переминалась в ожидании своей очереди. Вступая во враждебный город, надо было проявлять осторожность, чтобы не подталкивать свои войска слишком сильно, ведь внутри они могли столкнуться с врагом.
Солдаты, ворча, удерживали неровный строй, глаза их светились красным. А еще они не обращали внимания на богатство у своих ног. Целое поле сфер и самосветов – все тусклые, – которые разбросал по равнине громолом, уничтоживший Резерв.
Они хотели не денег, а крови. Далинар ощущал их жажду битвы, вызова. Что их удерживало?
Два громолома протопали в сторону стены. Красный туман дрейфовал среди солдат. Образы войны и смерти. Смертельная буря. Далинар должен противостоять этому. Один человек. Все, что осталось от разбитой мечты.
– Итак… – внезапно раздалось справа. – Каков план?
Далинар нахмурился, посмотрел вниз и увидел девчонку-реши с длинными волосами, одетую в простую рубашку и брюки.
– Крадунья?! – удивился он. – Разве ты не уехала?
– Еще как уехала. Что случилось с твоей армией?
– Теперь она принадлежит Вражде.
– Ты забыл их покормить?
Далинар взглянул на солдат, которые сплотились в ряды, больше напоминающие стаю, чем настоящее боевое построение.
– Наверное, я был с ними недостаточно хорош.
– Ты что же… собрался драться со всеми сразу? – уточнила Крадунья. – Книжкой?
– Здесь есть кое-кто другой, с кем я должен сразиться.
– Э-э… книжкой?
– Да.
Она покачала головой:
– Ну лады. Почему бы и нет? Чего ты хочешь от меня?
Девушка не соответствовала привычному образу Сияющего рыцаря. В ней не было и пяти футов роста; худая и жилистая, она напоминала скорее беспризорницу, чем солдата.
Но, кроме нее, у Далинара никого не осталось.
– Оружие есть? – спросил он.
– Не-а. Я читать не умею.
– Не умеешь… – Далинар посмотрел на свою книгу. – Крадунья, я про настоящее оружие.
– А! Да, у меня есть вот эта штука. – Она отвела руку в сторону. Туман сгустился в маленький блестящий осколочный клинок.
Точнее… просто шест. Серебряный шест с примитивной крестовиной.
Девчушка пожала плечами:
– Виндль не любит причинять боль.
«Не любит…» Далинар моргнул. Да что это за мир такой, в котором мечи не любят причинять боль?!
– Недавно из города сбежала Сплавленная, – сказал Далинар, – и унесла огромный рубин. Я не знаю, зачем он им нужен, но предпочел бы перестраховаться и попробовать отобрать. Ты можешь выкрасть камень назад?
– Конечно. Легко.
– Судя по тому, как передвигалась Сплавленная, она наделена силой, которая похожа на твою.
– Как я и сказала, легко.
– Легко? А если…
– Дедуля, расслабься. Украсть камень я могу. – Она перевела дух и засияла буресветом. Ее глаза сделались перламутрово-белыми и светящимися. – Значит, нас теперь только двое?
– Да.
– Понятно. Удачи тебе с армией.
Далинар оглянулся на солдат, перед которыми появилась фигура в золотом, со скипетром-тростью.
– Меня тревожит не армия, – пробормотал Далинар.
Но Крадунья уже унеслась прочь, держась стены и спеша обогнуть войско с внешней стороны.
Вражда с важным видом приблизился к великому князю Холину в сопровождении кучки Сплавленных – и паршуньи, которую Далинар втянул в свои видения, – а также темного, словно сотворенного из клубящегося дыма, спрена. Это еще что?
Вражда сперва не обратился к Далинару, но повернулся к Сплавленным.
– Юша должна остаться и стеречь тюрьму. Кай-Гарнис хорошо поработала, уничтожая стену; велите ей вернуться к городу и вскарабкаться к Клятвенным вратам. Если у Тисарка не получится их обезопасить, она должна уничтожить устройство и забрать самосветы. Мы сможем восстановить врата, если спрены не пострадают.
Двое Сплавленных побежали каждый к одному из громоломов. Вражда взялся за свой скипетр обеими руками и улыбнулся Далинару.
– Что ж, друг мой. Вот мы здесь, и время пришло. Ты готов?
– Да, – сказал Далинар.
– Славно, славно. Начнем.
Два Сплавленных парили около Адолина, вне досягаемости, рассматривая иллюзорное рукоделие Шаллан. Принц изо всех сил старался не выделяться, размахивая гарпуном как безумный. Он не знал, куда подевалась Сил, но Узор, похоже, наслаждался происходящим, довольно гудя себе под нос и размахивая стеклянной веткой.
Один Сплавленный пихнул другого локтем и указал на Шаллан, которую они только что заметили. Ни тот ни другой не встревожились, что она откроет Клятвенные врата, и это был недобрый знак. Что они знали об устройстве, чего не знали друзья Адолина?
Сплавленные отвернулись от Шаллан и продолжили переговариваться на языке, которого Адолин не понимал. Один указал на каждую иллюзию по очереди и ткнул копьем. Другая покачала головой, и Адолин почти перевел ее ответ. «Мы уже пытались тыкать их одного за другим. За ними трудно уследить, потому что они все время движутся».
Вместо этого самка достала нож и порезала руку, а затем махнула ею в сторону иллюзий. Оранжевая кровь пролетела сквозь призраки, не оставляя никаких пятен, но забрызгала щеку Адолина. Его сердце затрепетало. Он попытался тайком вытереть щеку, но самка с довольной ухмылкой указала в его сторону. Самец отсалютовал ей, коснувшись пальцем головы, потом опустил копье и полетел прямиком к Адолину.
Преисподняя!
Адолин сбежал, пройдя сквозь иллюзию капитана Нотума и заставив ее рассеяться. Она снова сгустилась, но распалась через секунду, когда сквозь нее пролетел Сплавленный, нацелив копье в спину принца. Тот развернулся и вскинул гарпун, чтобы отбить копье, но от удара Сплавленного его все равно отбросило назад. Принц упал на каменный мост, стукнулся головой и чуть не потерял сознание.
С трудом ориентируясь, потянулся за гарпуном, но Сплавленный отбросил оружие в сторону тупым концом копья. Потом тварь мягко приземлилась на мост, и колыхание ее одежд улеглось.
Адолин выхватил нож и поднялся на ноги, пошатываясь. Сплавленный опустил копье, держа его двумя руками под мышкой, и, явно развлекаясь, стал ждать.
Нож против копья. Адолин вздохнул, переживая из-за другого Сплавленного, который отправился за Шаллан. Он попытался вспомнить уроки Зайхеля, те дни, когда на тренировочном дворе они отрабатывали именно такой поединок. Его приятель Джакамав отказался от обучения, посмеявшись над самой идеей того, что осколочнику когда-нибудь придется сражаться с ножом против копья.
Адолин перехватил нож острием вниз и поднял, готовясь отражать удары копья. Он как будто слышал шепот Зайхеля: «Подожди, пока враг ударит копьем, отбей его или увернись, потом ухвати копье левой рукой. Рывком приблизься так, чтобы можно было вонзить нож в шею врага».
Точно. Он может это сделать.
Впрочем, когда они с Зайхелем отрабатывали прием, он «умер» семь раз из десяти.
«И все равно пусть тебя благословят ветра, старый пес», – подумал Адолин и шагнул вперед, проверяя врага, ожидая удар. Когда Сплавленный и впрямь ударил, Адолин отбил копье ножом, схватил и…
Противник отлетел назад неестественно быстро – обычный человек ни за что не сумел бы такое проделать. Адолин споткнулся, пытаясь сориентироваться. Сплавленный небрежно вернул копье в нужное положение и плавно вонзил его Адолину в живот.
От резкой боли Адолин ахнул, сложился пополам, ощущая на руках кровь. Сплавленный почти со скучающим видом выдернул копье, чей наконечник блестел от крови Адолина, а потом бросил оружие. Тварь приземлилась и взамен достала из ножен меч свирепого вида. Двинулась вперед, отбив слабую попытку Адолина парировать, и подняла меч, чтобы нанести удар.
Кто-то прыгнул на Сплавленного сзади.
Фигура в изодранной одежде вцепилась в него – сердитая женщина с кожей из коричневых лоз и выцарапанными глазами. Адолин разинул рот, когда его мертвоглазая рассекла длинными ногтями лицо Сплавленного, вынудив его попятиться, и при этом она что-то пела без слов. Сплавленный вонзил меч ей в грудь, но спрена это ничуть не побеспокоило. Она лишь пронзительно завопила – как делала всякий раз, когда Адолин пытался призвать клинок, – и продолжила атаковать.
Адолин встряхнулся. «Беги, идиот!»
Зажимая руками рану в животе – каждый шаг вызывал приступ боли, – он заковылял по мосту к Шаллан.
Уловки не обманут нас и не ослабят нашу решимость, светоплетельщица, – сказали стражи. – Ведь это вопрос не воли, а природы. Путь остается закрытым.
Шаллан позволила иллюзии растаять и ссутулилась, измученная. Она пыталась умолять, уговаривать, кричать и даже плести светом. Бесполезно. Она потерпела неудачу. Ее иллюзии на мосту дрожали и исчезали – у них заканчивался буресвет.
К вратам летел Сплавленный, за которым волочился след темной энергии, а его копье было нацелено прямо на Шаллан. Она бросилась навзничь, едва успев убраться с дороги. Тварь со свистом пролетела мимо, затем замедлилась и повернулась, чтобы попробовать снова.
Шаллан первой вскочила на ноги.
– Узор! – завопила она, инстинктивно взмахнув руками, пытаясь призвать клинок. Часть ее изумилась такой реакции. Адолин был бы горд.
Разумеется, ничего не получилось. Узор в панике кричал извинение с моста. И все же в тот момент – лицом к лицу с врагом, который целился копьем ей в сердце, – Шаллан почувствовала… что-то. Узора или кого-то похожего у самой границы ее сознания, по другую сторону. И если бы она могла хоть самую малость потянуть это, напитать его…
Она завизжала, когда сквозь нее потек буресвет, вскипел в венах, потянулся к чему-то в ее кармане.
Перед ней выросла стена.
Шаллан ахнула. Шмяк! Тошнотворный звук, раздавшийся с другой стороны, свидетельствовал, что Сплавленный врезался в преграду.
Стена. Шквальная стена из обработанных камней, изломанная по бокам. Шаллан посмотрела вниз и увидела, что ее карман – она все еще была в белых брюках Вуали – соединен со странной стеной.
Это еще что, во имя Рошара? Она вытащила нож и отрезала карман, потом шагнула назад. В центре стены была маленькая бусина, сплавленная с камнем.
«Та самая бусина, с помощью которой я пересекла море под мостом», – поняла Шаллан. То, что она сделала, походило на духозаклинание, но было чем-то другим.
Узор, гудя, сбежал с моста и подошел к ней. А где же Адолин и Сил?
– Я взяла дух стены, – рассуждала вслух Шаллан, – и сделала так, что ее физическая форма появилась на этой стороне.
– Мм… Думаю, бусины более сговорчивы, чем предметы в физическом мире, но ты и впрямь сделала так, что стена проявилась здесь. Очень здорово. Хоть тебе и не хватает опыта. Мм… Преграда долго не продержится.
Края уже начали распадаться, превращаясь в дым. По другую сторону послышалось царапанье, свидетельствуя, что Сплавленного она не победила, просто оглушила. Шаллан отвернулась от стены и кинулась к мосту, подальше от огромных часовых. Пробегая мимо некоторых иллюзий, она забрала у них немного буресвета. А где же…
Адолин! Истекает кровью!
Шаллан метнулась к нему и схватила за руку, помогая удержать равновесие и не упасть.
– Просто небольшой порез, – пробормотал Адолин. Кровь сочилась между пальцами, прижатыми к животу чуть ниже пупка. На спине его мундир тоже был в крови.
– «Небольшой порез»? Адолин! Да ты же…
– Нет времени. – Он прислонился к ней и кивком указал на Сплавленного, с которым она столкнулась. Тот взлетел над стеной, сотворенной Шаллан. – Другой где-то позади меня. Может наброситься в любой момент.
– Где Каладин?
– Мм… у него закончился буресвет, и он упал в бусины вон там, – сообщил Узор, тыкая пальцем.
Великолепно…
– Сделай глубокий вдох, – велела Шаллан Адолину и, стащив его с моста, прыгнула в бусинные волны.
Крадунья призвала свою круть.
Ее сила заключалась в способности скользить по предметам, не прикасаясь к ним по-настоящему. Можно становиться очень, очень скользкой – что было удобно, поскольку солдаты пытались ее поймать, когда она огибала армию алети. Они хватали ее за расстегнутую верхнюю рубашку, за руку, за волосы. Но не могли удержать. Крадунья просто ускользала от них. С тем же успехом они могли бы попытаться схватить песню.
Она вырвалась из их рядов и упала на колени, которые как следует «наскользила». Это означало, что Крадунья продолжила двигаться, катясь на коленках прочь от людей с красными светящимися глазами. Виндль – теперь-то она почти не сомневалась в том, что он не пустоносец, – появился рядом в виде змеящейся зеленой полосы. Спрен выглядел быстрорастущей лозой, из которой тут и там торчали маленькие кристаллы.
– О, не нравится мне это, – сказал он.
– Тебе ничего не нравится.
– Госпожа, это же неправда. Мне понравился тот славный город, через который мы прошли в Азире.
– Заброшенный?
– Там так спокойно.
«Вот она», – подумала Крадунья, увидев настоящую Приносящую пустоту – ту, что выглядела как паршунья, но большая и страшная. Она двигалась по камням плавно, будто и сама обладала крутью.
– А вот интересно, – сказала Крадунья, – как ты думаешь, у них это мраморные разводы на всех частях тела?
– Госпожа? А это имеет значение?
– Может, не сейчас, – согласилась Крадунья, бросив взгляд на красную бурю. Девушка оставила ноги скользкими, но руки – нет, что позволяло ей пользоваться ими словно веслами, направляя себя. Передвигаться на коленках было не так уж клево, как стоя, но если она призывала круть, стоя на ногах, то обычно врезалась в какую-нибудь скалу кверху задом.
Сплавленная и впрямь тащила в руке что-то большое. Возможно, и крупный самосвет. Крадунья принялась грести в нужную сторону, опасно приближаясь к армии паршунов и их кораблям. Тем не менее она подобралась довольно близко, прежде чем Приносящая пустоту повернулась и заметила ее.
Крадунья прекратила скольжение, выпустив буресвет. В желудке заурчало, и она откусила от полоски вяленого мяса, которую нашла в кармане своего охранника.
Приносящая пустоту что-то произнесла нараспев и подняла огромный рубин – он был пуст, вот и славно, потому что камень такого размера должен ослепительно сиять. Он оказался бы краснее и ярче лица Гокса, когда Крадунья рассказала ему, откуда берутся дети. Парню полагалось бы знать такие вещи. Он ведь был лядащим вором! Разве ему не случалось встречаться со шлюхами и все такое прочее?
В любом случае… как заполучить этот рубин? Приносящая пустоту заговорила снова, и, хотя Крадунья не понимала слов, она не могла избавиться от ощущения, что ее противница развеселилась. Паршунья оттолкнулась одной ногой и заскользила на другой – легко, как будто стояла на масле. Она без усилий двигалась так несколько секунд, потом бросила взгляд через плечо и с ухмылкой оттолкнулась другой ногой, перемещаясь с изяществом, от которого Крадунья почувствовала себя неимоверно глупо.
– Чтоб мне сдохнуть от голода, – пробормотала Крадунья. – У нее больше крути, чем у меня.
– Неужели ты обязана использовать этот термин? – возмутился Виндль. – Да, похоже, у нее есть доступ к потоку, который…
– Заткнись, – оборвала Крадунья. – Можешь последовать за ней?
– Ты отстанешь.
– Я догоню. – «Наверное». – Следуй за ней. Я за тобой.
Виндль вздохнул, но подчинился и помчался за Приносящей пустоту. Крадунья двинулась за ним на коленях, загребая руками и чувствуя себя свиньей, которая пытается подражать профессиональной танцовщице.
– Сзет-сын-Нетуро, ты должен выбрать, – заявил Нин. – Неболомы принесут клятву певцам Зари и их закону. А ты? Ты присоединишься к нам?
Ветер всколыхнул одежду Сзета. Он уже давно сказал правду. Приносящие пустоту действительно вернулись.
Теперь… теперь он должен просто признать их власть?
– Абоши, я не доверяю себе, – прошептал Сзет. – Я больше не понимаю, что правильно. На мои решения нельзя полагаться.
– Да. – Нин кивнул и сцепил руки за спиной. – Наши умы подвержены ошибкам. Вот почему мы должны выбрать внешний идеал, чтобы идти за ним. Лишь строго следуя заповедям, мы можем приблизиться к правосудию.
Сзет присмотрелся к полю битвы внизу.
Когда же мы на самом деле с кем-то сразимся? – спросил меч на его спине. – Очень уж ты любишь трепаться. Даже больше Вашера, а он-то мог говорить, говорить, говорить…
– Абоши, когда я произнесу Третий Идеал, мне можно выбрать человека в качестве того, кому я буду следовать? А не закон?
– Да. Некоторые неболомы решили подчиняться мне, и, полагаю, так им будет легче перейти к повиновению певцам Зари. Но я не уверен. Чувствую… что мне… становится хуже…
Внизу человек в синем преградил армии вход в город. Противостояло ему… что-то иное. Сила, которую Сзет едва мог ощутить. Тайный огонь.
– Ты уже подчинялся людям, – продолжил Нин. – Они причинили тебе боль. Сзет-сын-Нетуро, твои мучения связаны с тем, что ты не следовал чему-то неизменному и чистому. Ты выбирал людей, а не идеал.
– Или мне приходилось подчиняться не тем людям, – парировал Сзет.
Каладин дергался посреди бусин, задыхался, кашлял. Он опустился не очень глубоко, но куда… в какую сторону плыть? Как отсюда выбраться?!
В панике он попытался двинуться к поверхности, но бусины были куда гуще воды, и он не мог пошевелиться. Бусины проникли ему в рот, врезались в кожу. Тянули, словно невидимые руки. Пытались затащить в самую глубину.
Туда, где нет ни света, ни ветра.
Его пальцы коснулись чего-то теплого и мягкого посреди скользкого стекла. Каладин задергался, пытаясь найти это снова, и чья-то рука схватила его. Он протянул другую руку и вцепился в тонкое запястье. Его дернули за ворот куртки из тьмы, и Кэл, споткнувшись, отыскал твердую опору на дне моря.
Ощущая жжение в легких, шаг за шагом Каладин двигался за своим спасителем, пока в конце концов не вырвался из бусин и не увидел Сил. Она вытянула его на берег, где он рухнул, выплевывая бусины и дыша со свистом. Сплавленные, с которыми он сражался, приземлились на платформе Клятвенных врат рядом с двумя собратьями.
Не успел Каладин отдышаться, как бусины поблизости отхлынули и показались Шаллан, Адолин и Узор, которые пересекли морское дно по какому-то проходу, сотворенному ею. Коридор на глубине? Ей все лучше удавалось справляться с бусинами.
Адолин был ранен. Каладин, стиснув зубы, встал и заковылял к ним, помог Шаллан вытащить принца на берег. Юноша лежал на спине и тихо ругался, держась за живот окровавленными руками.
– Дай посмотрю, – заявил Каладин, разжимая его пальцы.
– Кровь… – начала Шаллан.
– Кровь – меньшая из его проблем, – отрезал Каладин, прощупывая рану. – Он не умрет от кровопотери при такой ране, а вот сепсис – другое дело. И если повреждены внутренние органы…
– Бросьте меня, – простонал Адолин, кашляя.
– Бросить – и отправиться куда? – огрызнулся Каладин, запустив пальцы в рану. Вот буря! Кишки повреждены. – У меня закончился буресвет.
Свечение Шаллан иссякло.
– Я тоже все использовала.
Сил схватила Каладина за плечо, глядя на Сплавленных, которые взмыли в воздух и направились к ним, высоко подняв копья. Узор загудел тихо и взволнованно.
– Что же нам делать? – спросила Шаллан.
«Нет…» – подумал Каладин.
– Дай мне твой нож, – попросил Адолин, пытаясь сесть.
«Это не может быть конец».
– Адолин, нет. Лежи. Может быть, мы сумеем сдаться.
«Я не могу его подвести!»
Каладин бросил взгляд через плечо на Сил, которая легонько дернула его за руку.
Она кивнула:
– Слова, Каладин.
Солдаты Амарама расступились, обходя Далинара, и хлынули в город. Они его проигнорировали.
– Итак, дитя… – Вражда кивком указал на город и взял Далинара за плечо. – Ты сделал нечто чудесное, создавая эту коалицию, и можешь гордиться собой. Я определенно горжусь.
Как мог Далинар бороться с этим существом, которое обдумало все варианты и спланировало любой исход? Как мог противостоять чему-то столь огромному и невероятному? Касаясь Вражды, Далинар чувствовал, как тот простирается в бесконечность. Пронизывает землю, людей, небо и камень.
Он сломается, сойдет с ума, если попытается понять это существо. И каким-то образом ему нужно победить?
Убеди его, что он может проиграть, – заявил Всемогущий в видении. – Назначь воина-защитника. Он ухватится за этот шанс… Вот лучший совет, который я могу тебе дать.
Честь сопротивлялся этому существу и погиб.
Далинар облизнул губы.
– Состязание воинов-защитников, – предложил он Вражде. – Я требую, чтобы мы сразились за этот мир.
– Ради чего? – спросил Вражда.
– Убив нас, ты не освободишься, верно? Ты можешь править нами или уничтожить нас, но, так или иначе, ты останешься здесь в ловушке.
Поблизости один из громоломов перебрался через стену и вошел в город. Другой топал где-то позади арьергарда.
– Состязание, – убеждал Далинар Вражду. – Если выиграешь – получишь свободу, если выиграют люди – мы будем жить.
– Далинар Холин, будь осторожен с тем, что просишь. Как Узокователь, ты можешь предлагать такую сделку. Но действительно ли ты хочешь от меня именно этого?
– Я…
Так ли оно на самом деле?
Виндль следовал за Приносящей пустоту, а Крадунья – за Виндлем. Они скользили посреди человеческой армии. Ее передние ряды вливались в город, но пролом был недостаточно широким, чтобы солдаты могли попасть туда все и сразу. Большинство ждало своей очереди на поле, ругаясь и ворча из-за задержки.
Они пытались убить Крадунью, которая следовала тропинкой из лоз, оставленной Виндлем. К счастью, она была маленькой и могла уворачиваться. Ей нравилось быть такой. Маленькие люди могли протискиваться в такие места, куда другие не влезали. Крадунья не должна была повзрослеть; Ночехранительница пообещала, что этого не случится.
Ночехранительница солгала. В точности как это сделал бы какой-нибудь лядащий человек. Крадунья покачала головой и проскользнула у солдата между ногами. Быть маленькой здорово, но трудно не обращать внимание на то, что любой взрослый возвышается над тобой, словно гора. Они размахивали над нею оружием и сыпали гортанными алетийскими проклятиями.
«Нельзя все делать на коленях, – подумала Крадунья, когда меч прошел на волос от рубашки. – Я должна стать как она. Нужно стать свободной».
Крадунья взлетела над небольшим выступом в камне и сумела приземлиться на ноги. Она немного пробежала, затем «наскользила» подошвы и помчалась дальше.
Приносящая пустоту все еще была впереди. Она не скользила и не падала, но двигалась так, будто спокойно шла – и контролировала свое плавное продвижение.
Крадунья попыталась сделать то же самое. Она доверилась своей крути – буресвету – и затаила дыхание, рассчитывая, что та поддержит ее. Вокруг нее ругались солдаты, но когда Крадунья покрывала себя буресветом, с нее соскальзывали и звуки.
И сам ветер не мог ее коснуться. Такое уже случалось. Она замерла на один прекрасный миг между падениями, потом заскользила босыми ногами, двигаясь свободно, недостижимая для всех. Как будто скользила между мирами. У нее получится. У нее…
Что-то рухнуло на землю неподалеку, раздавило нескольких солдат и сбило Крадунью с ног, так что она полетела кувырком. Заскользила, остановилась и, перекатившись, увидела над собой одного из громадных каменных монстров. Скелетоподобная тварь подняла шипастый кулак и саданула по земле.
Крадунья увернулась, но ударной волной ее опять сбило с ног. Солдат поблизости как будто не беспокоило, что их товарищей раздавили. С горящими глазами они бросились ловить Крадунью, соревнуясь, кто вонзит в нее меч первым.
Ей оставалось лишь уворачиваться, двигаясь в направлении каменного монстра. Может, она сумеет подобраться так близко, что…
Существо опять ударило кулаком, превратив трех солдат в лепешки, но еще и задев Крадунью. От удара ее ноги мгновенно сломались, а потом всю нижнюю часть тела сдавило, и она завопила от боли. Заливаясь слезами, сжалась в комочек на земле.
«Исцеляйся! Исцеляйся!»
Надо просто вытерпеть боль. Надо просто…
Над головой заскрежетали камни. Она сморгнула слезы и посмотрела на тварь, которая подняла шипастый кулак высоко, к солнцу, спрятавшемуся за тучами смертоносной бури.
– Госпожа! – вскричал Виндль. Лозы оплели ее, словно оберегая. – О госпожа. Призови меня как меч!
Боль в ногах начала утихать. Слишком медленно. Девчушка опять почувствовала голод – буресвет заканчивался. Корчась от боли, она призвала Виндля в виде жезла и направила на монстра. От усилий из глаз полились слезы.
Над ней взорвалось сияние, испустив круговую волну. Что-то упало из центра взрыва, волоча за собой след из черного и белого дыма. Это что-то сияло, словно звезда.
– Мать! – завизжал Виндль. – Что такое…
Когда монстр поднял кулак, чтобы ударить Крадунью, копье из света вонзилось в его голову и… рассекло насквозь. Оно разделило громадную тварь пополам, породив взрыв черного дыма. Части чудища с грохотом рухнули на камень и сгорели, превратились в ничто.
Солдаты, ругаясь и кашляя, попятились, когда посреди урагана что-то начало проявляться. Фигура в дыму, излучающая белый свет, с непроницаемо-черным осколочным клинком в руке, который словно питался дымом, всасывал его, поглощал, как жидкую тьму.
Белое и черное. Бритоголовый человек, чьи глаза излучали светло-серый свет, а от тела поднимались струйки светящегося дыма. Он выпрямился и прошел сквозь дым, оставляя позади послеобразы. Крадунья уже его встречала. Убийца в Белом. Несущий смерть.
И похоже, он ее спас.
Убийца остановился рядом с нею:
– Черный Шип дал тебе задание?
– Э-э… ну да, – пробормотала Крадунья, пошевелив пальцами ног; похоже, снова работают. – Одна Приносящая пустоту украла большой рубин. Надо его вернуть.
– Тогда вставай, – велел бывший убийца и поднял странный осколочный клинок, направив его на вражеских солдат. – Нам дали задание. И мы его выполним!
Навани пробиралась по стене, где, кроме нее, были только раздавленные трупы.
«Далинар, не смей становиться мучеником!» – молила она, достигнув лестницы и начав спускаться по темным ступенькам. О чем он только думал? Вышел против целой армии в одиночку? Ведь уже не юноша в расцвете сил, да еще и без осколочного доспеха!
Навани порылась в кошеле в поисках сферы, но в конце концов вместо этого расстегнула застежку на своем наручном фабриале и воспользовалась его светом, чтобы дойти до караульной внизу. Где же Фэн и…
Кто-то схватил ее, потащил в сторону и ударил о стену. Фэн и Кмакл лежали там – с кляпами во рту, крепко связанные. Двое мужчин в темно-зеленой униформе, с красными светящимися глазами приставили к ним ножи. Третий, с капитанскими узлами, прижал Навани к стене.
– Какое прекрасное вознаграждение вы мне принесете, – прошипел он в лицо Навани. – Две королевы. Светлорду Амараму понравится такой подарок. Это почти компенсирует невозможность убить тебя собственными руками в отместку за то, что твой муж сделал со светлордом Садеасом.
Эш резко остановилась перед жаровней. Та была украшена изысканным узором и выглядела слишком красивой для такого места.
Войска алети разместились в этом импровизированном лагере на время восстановления города; он охватывал множество улиц и площадей в Нижнем округе. Жаровня, возле которой замерла Эш, стояла перед палаткой; наверное, вокруг нее грелись холодными тайленскими ночами. По краю чаши были изображены десять фигур. У девушки начали зудеть пальцы. Она не могла никуда уйти, каким бы важным ни было ее дело, пока не разобралась с этим.
Она схватила чашу, перевернула и разыскала свое изображение, которое можно было узнать по символам: кисть и маска, обозначающие творчество. Чистейший абсурд. Она вытащила нож и принялась царапать металл, пока не стерла лицо.
«Сойдет. Сойдет…»
Она бросила жаровню. Дальше! Лучше пусть то, что сказал ей тот человек, Мрейз, окажется правдой. Если он солгал…
Большую палатку возле стены никто не сторожил, хотя недавно мимо нее пробежали солдаты, чьи глаза горели светом искаженной Инвеституры. «Вражда научился овладевать людьми». Темный, опасный день. Он всегда умел искушать их, вынуждая сражаться за себя, но посылать спрена, чтобы тот творил узы? Ужасно.
И как он вообще сумел затеять собственную бурю?
Что ж, эта земля окончательно обречена. И Эш… Эш больше не могла разыскать в себе хоть толику сопереживания. Женщина вошла в палатку, заставив себя не смотреть на ковер, где могли оказаться изображения Вестников.
Там он и обнаружился: сидел один в сумерках, устремив перед собой тусклый взгляд. Темная кожа, еще темнее ее; мускулистое тело. Король, пусть даже никогда не носил корону. Он был тем из десяти, кто никогда не должен был нести их бремя.
И все равно нес его дольше всех.
– Тальн… – прошептала она.
Ренарин Холин знал, что он на самом деле не Сияющий рыцарь. Глис когда-то был правильным спреном, но что-то изменило его, исказило. Глис плохо помнил случившееся; все произошло еще до того, как они сформировали свои узы.
Теперь ни один из них не знал, чем они стали. Ренарин чувствовал дрожь спрена внутри себя – тот затаился, шепча об опасности. Ясна нашла их.
Ренарин предвидел это.
Он преклонил колени в древнем, полном красок храме Пайлиах. Тысяча витражных панелей проявились на стенах, сочетаясь и сплавляясь воедино, создавая панораму. Он видел себя приезжающим в город Тайлен в начале дня. Он видел, как Далинар разговаривал с монархами, а потом – как те обернулись против него.
«Она причинит нам боль! Она причинит нам боль!»
– Я знаю, Глис, – прошептал он, поворачиваясь к одному фрагменту витража. Там был он, Ренарин, на коленях на полу храма. В последовательности витражных панелей Ясна приближалась к нему сзади, поднимая меч.
А потом… убивала его.
Ренарин не мог контролировать, что видеть и когда. Он научился читать, чтобы понимать цифры и слова. Они появлялись под некоторыми изображениями и подсказывали ему, когда придет Буря бурь и как найти скрытые отсеки в Уритиру. Теперь же показывали его смерть.
Будущее. Ренарин мог видеть то, что было запрещено.
Он оторвал глаза от стеклянной панели, изображающей его и Ясну, и перевел взгляд на другую, еще хуже. На ней его отец преклонил колени перед богом в золотом и белом.
– Нет, отец, – прошептал Ренарин. – Умоляю. Только не это. Не делай этого…
«Сопротивляться ему невозможно, – сообщил Глис. – Моя печаль, Ренарин. Я отдам тебе свою печаль».
Пара спренов славы слетела с небес. Золотые сферы вращались вокруг Далинара, блестящие, будто капли солнечного света.
– Да, – заявил Далинар. – Это то, чего я хочу.
– Хочешь поединка защитников, – повторил Вражда. – Это твое истинное желание, не навязанное? Тебя никто не обхитрил и не ввел в заблуждение?
– Поединок защитников. Во имя судьбы Рошара.
– Ладно. – Вражда тихонько вздохнул. – Я согласен.
– Так просто?
– О, уверяю тебя. Это будет непросто. – Вражда вскинул брови, и лицо его сделалось открытым, доброжелательным. Обеспокоенным. – Я уже выбрал своего защитника. Я его готовил очень долго.
– Амарам.
– Он? Полон рвения, да, но едва ли готов для такой задачи. Нет, мне нужен тот, кто на поле боя подобен солнцу в небесах.
Внезапно в Далинара вцепился Азарт. Красный туман, который как будто отхлынул, с ревом ожил. Его разум заполнили образы. Воспоминания о юности, проведенной в бою.
– Мне нужен кто-то сильнее Амарама, – шептал Вражда.
– Нет.
– Тот, кто победит, несмотря ни на что.
Азарт переполнял Далинара, душил его.
– Тот, кто служил мне всю жизнь. Тот, кому я доверяю. Кажется, я предупреждал, что знаю – ты примешь правильное решение. И вот момент настал.
– Нет!
– Друг мой, сделай глубокий вдох, – уговаривал Вражда. – Боюсь, это будет больно.
Назад: 116 Один
Дальше: 118 Тяжелейшее бремя
