Первая тридцатка
Волей председателя Комитета государственной безопасности группа «А» родилась. Тридцать сотрудников зачислены в ее штат. Ребята боевые, спортивные, полные энергии и веры в себя. В своих прежних подразделениях они были лучшими. О прошлой работе знали все или почти все.
Теперь пришлось начинать с нуля. Что ж, удивляться – это наша традиция. Помню, слышал по телевизору выступление космонавта Алексея Леонова. Он рассказывал, что долгое время кандидатов первого «гагаринского» отряда преследовало странное чувство «дублеров». Будто бы где-то в другом месте тренировалась основная группа, а они были вроде как на запасных ролях.
А ощущения эти имели под собой вполне реальную почву. Казалось бы, первый отряд космонавтов, дело планетарного значения затевали, а поселили офицеров в наспех подготовленную казарму, учебно-тренировочной базы никакой. Ездили тренироваться на испытательные заводы.
Вот и сложилось у людей мнение, особенно на первых порах, что есть где-то основной состав, для которых созданы все условия, а они так, на подхвате, на всякий случай.
Увы, никакого основного состава не было. Первый набор, в который пришел и Алексей Леонов, и являлся главным и единственным в ту пору.
Нечто подобное происходило и с первой «альфовской тридцаткой».
Жили на правах бедных родственников. Когда создается новое подразделение, резервных помещений, конечно же, нет. Потеснился один из отделов, и кое-как разместились. Дежурная смена спала на раскладушках. Негде было хранить оружие. Учебный процесс выглядел куце. Но коллектив подобрался хороший, ребята что надо, с жизненным и чекистским опытом.
Конечно, и сам командир группы, и его заместитель, да и бойцы подразделения прекрасно понимали, что их главная задача – выполнение антитеррористических задач, таких как освобождение самолетов, кораблей, иностранных представительств. Но поначалу надо было, как говорят в войсках, «сколотить» воинский коллектив, решить проблему слаженности боевого подразделения. Чтобы они чувствовали себя единой семьей, прежде всего на поле боя. А для этого следовало отработать тактику, организовать взаимодействие, связь.
А тем временем в мире уже происходили угоны самолетов, захваты террористами заложников. Надо было спешить.
Командир группы «А» и сам пронимал – пора начинать тренировки на самолетах. Но чему учить людей? Сначала надо бы понять, как будут действовать террористы.
Не забудем, что в ту пору террористические акты в нашей стране были достаточно редки. А уж захваты самолетов и тем более.
Виталий Бубенин с Робертом Ивоном перелопатили кагэбэшные архивы. Оказалось, попытка угона самолета за границу в послевоенный период (в довоенный их вообще не было) пришлась на далекий 1954 год. Самолет «Ли-2» угоняли из Эстонии. Ее сорвал бортмеханик Тимофей Ромашкин, вступивший в борьбу с бандитами. Он погиб. Посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза.
В 1970 году отец и сын Бразинскасы захватили самолет «Ан-24», убили бортпроводницу Надежду Курченко и приказали лететь в Турцию. Самолет совершил посадку на аэродроме турецкого города Трабзон. С тех пор об угонщиках ничего не слышно. МИД СССР потребовал выдачи убийц. Только кто же их выдаст. Им теперь предоставят политическое убежище и сделают из них борцов с коммунистическим режимом.
И наконец, в 1973 году четверо вооруженных преступников захватили самолет «Як-40», следовавший по маршруту Москва – Минск, и потребовали вылета за рубеж. Спецоперацию по освобождению заложников проводили московские милиционеры и сотрудники УКГБ по Москве и Московской области.
Если первых два захвата в 1954 и 1970 годах мало что могли дать Бубенину и его бойцам, то операцию 1973 года они разобрали по косточкам.
А дело происходило так. После захвата экипажу удалось убедить бандитов сделать посадку в Москве, якобы для дозаправки топливом. Посадку сделали во Внуково-2.
Первыми в переговоры с бандитами вступили министр внутренних дел Николай Щелоков и первый заместитель председателя КГБ Семен Цвигун. Они оказались в аэропорту после завершения межгосударственного визита. А тут и «Як-40» с террористами подрулил.
Высокие начальники начали переговоры. Вскоре в аэропорт прибыл шеф Управления КГБ по Москве и Московской области генерал Виктор Алидин.
Террористы требовали дозаправку самолета, передачу 1,5 миллиона долларов и вылет в Швецию. Если их требования не будут выполнены, угрожали взорвать самолет с пассажирами и экипажем.
Щелоков и Цвигун решили удовлетворить требования угонщиков и выпустить самолет за границу, но поставили условие – вылет только после передачи раненых. Террористы приняли условие.
К самолету были направлены заправщик и машины «Скорой помощи». Когда машины возвратились, сотрудникам КГБ удалось узнать, со слов эвакуированных пассажиров, что в салоне находятся четверо захватчиков, вооруженных ружьями.
Относительно взрывного устройства раненые отвечали отрицательно. Никто из них не видел у террористов бомбы, взрывчатки или что-нибудь подобное.
Было принято решение провести спецоперацию по нейтрализации террористов и освобождению заложников.
Группу захвата возглавил начальник Московского уголовного розыска. Штурмующих одели в бронежилеты, вооружили табельными «макаровыми», и они, выстроившись в цепочку, незаметно для террористов расположились под фюзеляжем самолета.
Когда сотрудник с чемоданом в руке, в котором были приготовлены деньги для передачи, подошел к лайнеру, бандиты открыли двери. Прозвучали выстрелы. Двое террористов упали замертво у двери, а группа захвата быстро проникла в самолет и арестовала угонщиков.
Никто из пассажиров во время штурма не пострадал.
На первый взгляд спецоперация прошла успешно. Однако когда Бубенин и его сотрудники стали тщательно анализировать все этапы, оказалось, что успеха добиться помогла цепь счастливых случайностей. Но полагаться только на удачу, везение в борьбе с террористами нельзя. Значит, надо думать, искать, анализировать… Пробовать, ошибаться и вновь искать.
Каждый день Бубенин и его заместитель Ивон начинали эту странную игру. Ставили себя на место террористов. Захват. Что дальше? Бандиты должны выдвинуть требования. Каким образом? Варианта три. По радио с самолета, в форточку кабины, в открытую дверь, как летом 1973-го во Внуково-2.
Аккумуляторные батареи быстро сядут, да дверь в кабину заблокирована, и пилоты ее не откроют, значит, остается дверь лайнера. Использовать тот же багор или нечто подобное, чтобы угонщики не могли ее захлопнуть. Использовали. Что дальше? Вопросы, вопросы, вопросы…
Самолеты, которые предстояло штурмовать, бойцы первой тридцатки излазали «от» и «до» на собственном пузе: где какие люки, лючки, двери, как они открываются, закрываются, куда падают, в проход или на кресла. Изучали и наиболее уязвимые места воздушных лайнеров, ознакомились с порядком заправки горючим, смены экипажей, загрузки и выгрузки багажа, посадки пассажиров.
Словом, работали. А вскоре провели и свои первые учения по освобождению захваченного «террористами» самолета. Посмотреть, чему научились сотрудники группы «А», приехал заместитель председателя КГБ.
Противостояли «альфовцам» опытные оперативники Комитета. Им была поставлена задача обнаружить бойцов штурмовой группы еще на подходе, до проникновения в самолет.
Оперативники глядели во все глаза в иллюминаторы. Они понимали: «альфовцы» где-то здесь, рядом. Чувствовали даже покачивание самолета, какие-то едва различимые шорохи, но ничего не видели. Вокруг лайнера никаких людей, плоскости крыльев пусты.
И вдруг в мгновение ока в полупустом самолете – толпа людей. В униформе, в касках, с пистолетами. Ослепляющий взрыв, резкие крики: «Руки за голову! Голову на колени!» Оперативников, которые играли за террористов, быстро скрутили, спустили вниз, положили носом на бетонку у самолета. Зампред КГБ остался доволен.
Но чего это стоило «альфовцам»? Например, найти «мертвое» пространство на крыле самолета, считай, целое открытие. Оказывается, есть такое, и бойцы группы антитеррора вполне успешно используют его для скрытного выдвижения к люку лайнера.
Тогда же, в ходе тренировок на самолете, сотрудники подразделения поняли, что при проникновении в салон главное – скорость, быстрота броска. Неожиданное появление бойцов, с применением светошумовых гранат и других спецсредств, парализует волю захватчиков, дает выигрыш во времени, а значит, возможность завершить операцию успешно.
Через два года, в 1977-м, жизнь подтвердит правильность теории быстрого штурма. Самолет «Боинг» немецкой авиакомпании «Люфтганза», совершавший рейс из аэропорта Пальма на острове Майорка во Франкфурт-на-Майне, был захвачен группой террористов. Бандиты приказали лететь на Кипр. Потом самолет делал перелеты и посадки в Бахрейне, Дубае, Южном Йемене. Наконец, авиалайнер совершил посадку в столичном аэропорту Сомали – Могадишо.
В этот же день в Могадишо спецрейсом из Германии прибыли бойцы подразделения ГСГ-9 во главе со своим командиром Ульрихом Вегенером. Вместе с германскими спецназовцами прилетели два офицера английской антитеррористической группы САС. Они, кстати, привезли с собой светошумовые гранаты, которые при штурме сыграют важную роль.
На проникновение в самолет и уничтожение первых террористов ушло всего семь секунд. Это сыграло решающую роль в успешном исходе операции. Несмотря на ожесточенное сопротивление, террористы были ликвидированы, заложники – освобождены.
Однако до 1977 года было еще далеко, и Бубенин со своими бойцами не ждал практического подтверждения правильности отработанных приемов. Он шел вперед. Кстати говоря, приемы эти в работе до сих пор. Разумеется, они совершенствуются, но основы, разработанные первой тридцаткой, остаются прежними.
Что характерно, они универсальны и применяются подразделениями антитеррора во всем мире.
