В понедельник в девять утра он встретился с Йозефом Саймоном в его апартаментах в Гранд-отеле. Саймон сам позвонил ему часом ранее. Он ехал в автомобиле из аэропорта Бромма в Сити.

– Меня зовут Йозеф Саймон. Я – отец Жасмин. И сейчас в Стокгольме. Я могу встретиться с тобой, как только у тебя будет возможность. Сам я направляюсь в Гранд-отель, но, если тебе удобнее увидеться где-то в городе, меня это вполне устроит.

– Мы встретимся в Гранд-отеле через час, – сказал Юханссон. – Ровно в девять.

– Идеально. Мне прислать за тобой машину?

– Нет, – ответил Юханссон. – У меня собственный водитель.

– Макс, – позвал он, закончив разговор.

– Да, шеф, – ответил Макс секунду спустя.

– Мы уезжаем. Ты будешь сопровождать меня на встречу с отцом Жасмин.

«На всякий случай», – решил он.

Телосложением он походил на Ярнебринга, как показалось Юханссону, когда он и Йозеф Саймон обменялись рукопожатиями. Но на этом сходство заканчивалось. Он был словно иранский шах со своей свитой – в обычной компании, наверняка сопровождавшей таких, как он, даже в частных поездках. Четыре мужчины и женщина. Его адвокат, его секретарь, три личных помощника, включая двух телохранителей, судя и по их лицам, и взглядам, которыми они обменялись, когда увидели Макса.

– Я рад, что ты смог встретиться со мной, – сказал Йозеф Саймон, вежливым жестом указывая на ближайшее к нему кресло.

– Я также считал, что мы должны увидеться, – согласился Юханссон. – Однако нам лучше переговорить с тобой с глазу на глаз.

– Естественно. – Саймон лишь кивнул своему секретарю, после чего вся компания оставила комнату. Макс тоже понял его послание и последовал за остальными. – Тогда перейдем к делу, – продолжил он. – По утверждению одной моей знакомой, ты нашел человека, убившего мою дочь Жасмин.

– Да, – подтвердил Юханссон. – Именно поэтому я попросил ее устроить нашу встречу.

– Не пойми меня превратно, но за все годы многие связывались со мной и заявляли, что им известно, кто он, мужчина, убивший мою дочь. Люди, желавшие получить от меня деньги, обычные сумасшедшие. К сожалению, это всегда оказывалось не так, но причиняло мне личные страдания и доставляло практические проблемы.

– Я знаю, – сказал Юханссон. – И хорошо представляю, о какой публике ты говоришь, но могу тебя успокоить. Я на самом деле его нашел.

– Я, конечно, в курсе, кто ты. – Йозеф Саймон улыбнулся. – Но откуда такая уверенность? Прошло двадцать пять лет с тех пор, как все случилось.

– Я взял его ДНК и сравнил с ДНК преступника, – сообщил Юханссон. – Главным образом, с целью убедиться в собственной правоте. И исключить любую возможность ошибки. Вероятность того, что твою дочь убил кто-то другой, меньше одной миллиардной.

– Но ты ведь заранее просчитал его? Без ДНК?

– Да, – подтвердил Юханссон. – Если бы я принимал участие в расследовании, когда все случилось, думаю, мне удалось бы добиться его осуждения и без ДНК. Вдобавок мы еще не имели такой техники, когда убили твою дочь.

– Здесь налицо определенное сходство с такими, как я, – поддержал его Саймон. – С людьми моей профессии. Есть хорошие врачи и есть плохие. Даже настолько отвратительные, что их не следовало бы и близко подпускать к медицине.

– Да, тебе и твоей жене не повезло. В вашем случае речь идет о плохо проведенном расследовании, и моим коллегам не удалось обеспечить правосудие, которое вы с ней имели полное право требовать от них. Как раз по этой причине я сейчас и сижу здесь.

– Назови мне его имя, – сказал Йозеф Саймон.

– Я сожалею. – Юханссон покачал головой. – Поскольку мне известно, кто ты, я не вижу никакой возможности сделать это.

– Почему?

– Я, естественно, даже представить не могу, какие страдания ты вынес. Скажу так: если бы я был на твоем месте и столкнулся с тем же, с чем пришлось столкнуться тебе, если бы мы поменялись ролями, я не мог бы ручаться за себя.

– Тебя беспокоит, что я убью его? – прямо спросил Саймон.

– Да, – подтвердил Юханссон.

– Поэтому нет ничего, что я мог бы дать тебе в обмен на информацию, – заключил Саймон.

– Ничего, – сказал Юханссон. – Зато я собирался сделать тебе одно предложение.

– И какое же?

– Предположим, мы добрались бы до него двадцать пять лет назад…

– Да?

– Тогда он получил бы пожизненное тюремное заключение и отсидел бы по крайней мере семнадцать, восемнадцать лет, прежде чем его выпустили по амнистии. Я уже встречался с ним, если тебе интересно. При его полном неведении о том, кто я и что мне известно о нем. Скоро я увижусь с ним снова. Тогда предложу ему именно это. Добровольно принять наказание.

– И как ты сможешь это сделать? – спросил Саймон. – По убийству моей дочери уже истек срок давности. Ты имеешь в виду, за ним есть еще грехи, где ситуация иная?

– Я не хочу вдаваться в подробности, – ответил Юханссон. – Я собираюсь сделать ему предложение, от которого он не сможет отказаться.

– А если он откажется? Как ты поступишь тогда?

– При мысли об альтернативе, надеюсь, он примет мое предложение.

– А если все-таки нет? – стоял на своем Йозеф Саймон.

– Тогда ты узнаешь его имя, – ответил Юханссон. – Если он откажется отвечать за свой поступок, я передам его тебе.

– Когда?

– Самое позднее в двенадцать часов в среду на следующей неделе. Тебе не надо беспокоиться о практических деталях, поскольку о них я уже позаботился. Дай мне номер твоего телефона, я обещаю позвонить тебе, как только буду знать.

– Я верю тебе, – сказал Йозеф Саймон. – Ты получишь мой номер. Я принимаю твое предложение. Пусть он получит то же самое наказание, какое ждало бы его за убийство моей дочери. Через девять дней, – добавил он.

– Я прекрасно понимаю, что для тебя это долгий срок. К сожалению, мне необходимо именно такое время.

– Двадцать пять лет – долгий срок, – ответил Йозеф Саймон. – Девять дней вообще нулевой. Для меня нет проблем подождать девять дней.

– Тогда договорились, – сказал Юханссон и поднялся.

– Если я могу чем-то помочь тебе, только скажи. Я готов сделать для тебя все, что в моих силах, – сказал Йозеф Саймон и скосился на костыль под правой рукой Юханссона.

– В данном случае такие, как я, в долгу перед тобой, – ответил Юханссон. – Поэтому тебе не стоит даже думать об этом.

«Слава богу, я не похож на моего старшего брата, поскольку тогда Йозеф Саймон был бы уже беден как церковная крыса», – подумал Юханссон на пути в автомобиле домой.